Воспоминания об отце 12. Продолжение

    После разгрома Паулюса и победы в сражении под Прохоровкой наши армии перешли в наступление и двинулись на запад. Вместе со своей частью двигался и отец, в основном пешком, с пехотой. Ему не довелось попасть на передовую и лично стрелять во врагов, он был чернорабочим Войны. Дошел он до Венгрии, где и встретил конец Войны. Его полевая почта была размещена в небольшом венгерском городке, название которого он мне говорил, но я его забыла, в частном доме одной семьи. С семьей, состоявшей тогда из женщин и детей (мужчины все погибли в Войне), он даже сдружился, т.к. одна из женщин знала русский язык. Он даже пытался после демобилизации переписываться с ними, но связь скоро оборвалась. Я думаю, что причиной был ужасный, очень мелкий и неразборчивый почерк отца. Лично я читала его письмена с большим трудом и не все разбирала.

    Когда наши войска перешли границы СССР, вышло разрешение нашим солдатам высылать посылки домой. Тогда говорили, что Сталин решил наказать Европу, чтобы она на своей шкуре почувствовала, что такое война и оккупация. Тогда треть нашей страны, побывавшая под оккупацией, была разрушена, сожжена, стерта с лица земли. Мне довелось после Войны побывать проездом в Сталинграде. Весь город состоял из почернелых, обгорелых, полуразрушенных, без окон, остовов домов. Я даже сделала несколько фотографий, утраченных впоследствии вместе со всем моим личным фотоархивом.

    К концу Войны гражданское население на территории нашей страны, не бывшей под оккупацией, сильно обнищало, особенно в деревнях. Мужчин не было, работали только женщины и подростки. Нас, школьников, постоянно «гоняли» на сельхозработы. Летом мы пололи, осенью копали картошку. Однажды нашему классу пришлось даже две недели работать при комбайне.

    Зрелище было жалкое. Все одеты и обуты во что-то невообразимое. Я ходила в отцовских брюках – «галифе», вынутых мамой из сундука, в котором она пыталась сохранить одежду папы до его возвращения. И в его же огромных сапогах, обутых на босые ноги и страшно хлябавших при ходьбе. Сверху на мне была надета какая-то «куцавейка», сшитая мамой из довоенных остатков и «украшенная» шкурками сусликов её же выделки. Я была уже подростком, а у меня не было даже юбки!
    Поэтому для меня было чудом, когда папа прислал для меня из Венгрии два красивых платья и чудный костюм – сарафан в красно-белую клетку и белую блузку к нему с рукавами «фонариком»! Это были мои первые в жизни наряды. Впоследствии, правда, оказалось, что всё это – эрзац, и прожили эти наряды до первой стирки.

    А вообще-то папа не присылал нам ничего особо ценного. Я ещё запомнила только посылку со свечами, которые на целую зиму избавили нас от «коптилки». Еще прислал нам хорошую белую бумагу, из которой мы делали себе тетради. До этого мы писали в школе на старых книгах и журналах, прямо по печатному тексту. А мне еще прислал дивные разноцветные карандаши! И еще присылал удивительные иностранные почтовые марки, потому что я ему написала, что собираю коллекцию марок.