La storia di Alessandro

   Ночь. Улица, по которой, хромая на правую ногу, опершись на трость, сделанную из дуба с металлическим набалдашником, идёт пожилой мужчина. Ему шестьдесят девять лет. Его лицо покрылось морщинами. Он одет в костюм. Этот человек самый обычный. Он ничем не болен, не знаменит. Его зовут Александр, хотя это мало что даст. Он совсем недавно прибыл сюда, в этот город, в Москву. Александр шагает, сильно прихрамывая, по Театральной площади. И вот его путь окончен. Он подошел к Большому театру. Александр сел у фонтана и начал смотреть на это великое здание. Его голубые глаза начинают затягиваться слёзной плёнкой. Он улыбнулся.
   - Эх! – подумал Александр. – Как же всё-таки быстро летит время! – по его щеке пробежала слеза. – Как же всё-таки тяжело возвращаться сюда, на родину несбывшейся мечты. А ведь всё начиналось просто, и кто бы мог подумать, что всего одно слово изменило жизнь человеческую. Ах, Александр, и зачем ты только согласился? Ах, если бы ты отказался! – говорил он себе. – Я уверен, всё бы пошло не так, как должно было быть, но уже ничего не вернёшь! А ведь помню я тот день, когда прибыл сюда! Это было так давно. Но ведь всё началось раньше! Прошло уже больше пятидесяти лет!
   Мне тогда было шестнадцать лет. Да! Я был молод, красив, ужасно любознателен. Учился очень хорошо в школе. Помниться, ещё в двенадцать лет я связал, как мне казалось, свою жизнь с театром. Наш кружок юных актёров был лучшим в городе. Митька, старый мой друг, ещё в четырнадцать лет начал писать пьесы. Они были небольшие по своему объёму, но очень забавные по содержанию. Это было не только моё мнение. Нет! Дарья Васильевна, наша учительница по театру, даже просила Митьку писать ей пьесы, а мы, юные актёры, ставили их на сцене, а потом устраивали представление. Эти постановки нравились всему городу. На наши постановки приезжали посмотреть люди из других городов. К большому сожалению, в пьесе, зачастую, было не больше семи действующих лиц. И не потому, что Митька не мог увеличить число лиц, нет, потому что нас, юных актёров, было не так уж много. Я был лучшим актёром и всегда получал главную роль. И не то, чтобы другие были хуже, просто я среди них отличался умением быстро запоминать большие объема произведений: стихов, пьес и др.
   Именно этим я и отличался от всех. Помниться, однажды, у нас в городе проходило выступление «театралов» - людей, которые играли в театре. Все они были из нашего города. Наш кружок юных актёров также был приглашен. Нам были даны две недели, чтобы подготовиться к выступлению. Митька, как только узнал об этом, принёс свою лучшую пьесу. Она была довольно массивной. Эту пьесу Митька писал целый год и всё ждал подходящего момента, чтобы поставить её. Именно эту пьесу мы и начали разучивать. Главная роль досталась, конечно же, мне. Мне и ещё Анастасии. Анастасия – это моя одноклассница, да ещё и друг, коллега в нашем театре. Она была очень умной и красивой. У неё были рыжие волосы, зелёные глаза и белая кожа. Она мне безумно нравилась, но признаться, конечно, я не мог. Ещё бы!
   И вот две недели прошли. Лучшая пьеса Митьки «отскакивала от наших зубов» просто превосходно. Так мы пришли на выступление «театралов».
   Как же много было выступающих! Да! Наша, можно так сказать, команда выступала под номером девять. Да! Ах! Всех выступающих не упомнишь. Конечно! Не помню даже, точно, как мы выступили. Прошло столько лет… Так вот, выступили мы, по моим воспоминаниям, просто превосходно. Наши судьи, жюри, хлопали, аплодировали нам стоя. В конце выступления всех «театралов» жюри, посовещавшись, заявило:
   - Итак, а победителем становиться кружок юных актёров!
Это было немыслимо. Мы победили. Это был самый прекрасный момент за всю мою жизнь, но это было лишь началом.
   Нам вручили статуэтку – знак настоящих актёров, после чего наш кружок попросили остаться. Это было интригующе.
   После того, как все «театралы» ушли, и в зале, на сцене, не осталось никого, кроме нашего кружка и членов жюри, один из них подошел ко мне, пока остальные друзья мои находились в гримёрке и переодевались.
   - Мне очень понравилось, - начал мужчина, - как вы играли свою роль. Ваш артистизм, ваша игра, манера речи – всё указывает на ваше, не побоюсь этого слова, величие. Именно поэтому я сочту за честь пригласить вас играть в более высшее общество, так сказать, выбиться из толпы, не быть серой массой.
   - Вы это серьёзно? А где? Куда вы меня приглашаете?
   - Ах! Ну да! Я являюсь представителем организации по поиску юных талантов. Это уже двадцатый город, который я посещаю! Наша организация нашла пятнадцать юных талантов и вот вы, шестнадцатый! Так вот! В общем, я, от лица нашей организации, приглашаю вас в Москву!
   - В Москву?! – воскликнул я тогда.
   - Да. Вы бы играли в Малом театре! Там сейчас как раз набирают молодых актёров на разные роли. На сей раз, мы ставим трагедию «Фауст», которую написал Иоганн Вольфганг Гёте.
   - Да. Я знаю.
   - И вы можете играть Фауста.
   - Да! Я согласен. Только… - тихо сказал я.
   - Репетиции будут длиться полгода, - как бы ни слыша моего «только» сказал он.
   - Полгода?
   - Да. Через полгода состоится премьера.
   - Поеду только я?
   - Если у вас есть и другие кандидатуры, я с радостью выслушаю вас.
   - Да. Я бы хотел поехать только с Анастасией, это девушка, она играла, как и я, главную роль. Она бы могла сыграть Маргариту или Марту, или кого-нибудь другого.
   - Ах, да! Анастасия! Мне понравилась её игра. Хорошо! Ты можешь ей передать, что она поедет с нами в Москву. Мы отправимся туда на поезде. Выезжаем через два дня. Я свяжусь с вами. Скажи только, как связаться.
   Я, конечно же, всё сказал, что он просил. После чего я обрадовал этой новостью Анастасию. Мне показалось, что обрадовалась она даже больше, чем я. Оно и понятно! Кто бы ни хотел играть в Малом театре из актёров? Об этом мечтали все!
   Да! Единственное, о чём я думал в эти два дня, так это то, почему меня возьмут Фаустом. И ответ был вполне понятен.
   Тогда, ребёнком, у меня был прекрасный бас. Я мог варьировать им только так. Мог увеличивать его звучание, повышая тон и создавая звучание тенора, или наоборот понижать тон, создавая грубый бас. Даже мог долгое время держать этакий «хриплый бас». Бас с хрипотой.
   Ах! Да! Тогда я это мог. А сейчас? Сейчас из этого всего у меня остался только «хриплый бас», по понятным причинам.
   Время шло ужасно долго! Эти два дня казались нам, мне и Анастасии, вечностью. Но вот они прошли. Накануне мне позвонил тот джентльмен, председатель из организации. Он сообщил мне, что после школы мы отправимся на вокзал. Так и случилось! И вот наш путь начался! Дни летели. Радости нашей не было предела! Всю дорогу я смотрел за дивным пейзажем, который каждый раз был разным. Прошло три дня.
   И вот мы подъехали к Москве. Такой красивый город! Ах! Мне хотелось разглядывать этот город вечно, но нас уже ожидали. Поэтому-то мы не могли долго задерживаться. Нас ждали долгие, кропотливые месяцы.
   Всего два с половиной месяца на то, чтобы выучить всю трагедию Гёте; три месяца на подготовку: движения, дикция, грация – на всё; и, наконец, две недели на повторение. Столько мало времени. Поэтому были отобраны лучшие.
   Машина на вокзале довезла нас до Малого театра. Мы вышли из машины, и перед нами предстала Театральна площадь, в те годы она называлась площадью Свердлова. Наши вещи, багаж, в это же время отвезли в гостиницу. Там мы и должны были жить следующие полгода.
   У нас ещё было время, поэтому, конечно же, мы отправились на прогулку по Театральной площади. Проходя мимо Большого театра, я, также как и сейчас, смотрел на него завороженным взглядом. Это было потрясающее зрелище, но Анастасия потянула мою руку, и мы отправились дальше. Обошли всю площадь в течение пятнадцати минут. Затем вошли в сам Малый театр. На сцене уже находилась набольшая массовка людей, которых мы даже и не знали. Боже мой! Мы поднялись на эту сцену…
   - Добрый день, молоды люди! – заявил нам высокий гражданин, его лицо мутно мелькает перед моими глазами, видимо, режиссер этой пикантной трагедии. Так и было.
   - Борис Юрьевич! – сказал человек, что предложил нам роли.
   Они горячо поздоровались, после чего Борис Юрьевич подошел ко мне и Анастасии и сказал:
   - А это, я так понимаю, наши юные актёры! Ты, видимо, - он показал на меня, - Александр, а ты, значит, - он показал на мою подругу, - Анастасия? Мне о вас уже сообщил Михаил Антонович, - и Борис Юрьевич показал ладонью на того самого джентльмена, что привёз нас сюда. – Он красноречиво описал тебя, Александр, и сказал, что ты бы хотел играть Фауста?!
   - Да, сер.
   - Мы как раз начинаем распределять роли, раз уж все собрались, и на роль Фауста у нас претендует аж три человека. И именно сейчас мы и выберем единственно правильного Фауста!
   Через несколько минут нам, «трём Фаустом», раздали несколько реплик. Каждый выходил и с выражением их говорил. Тут-то подошла моя очередь. Я вышел на сцену и горячо, с выражением, с особой старческой хрипотой, которую только я мог изобразить, прочёл краткий отрывок из трагедии, даже не прочел, а рассказал, так как за минуту уже выучил его:
Я философию постиг,
Я стал юристом, стал врачом…
Увы! с усердьем и трудом
И в богословье я проник, -
И не умней я стал в конце концов,
Чем прежде был… Глупец я из глупцов!
…………………………………………
…………………………………………

   - Потрясающе! – сказал Борис Юрьевич.
   - А я что говорил! – усмехнулся Михаил Антонович. – Он потрясающий актёр.
   - Кажется, мы нашли Фауста! – воскликнул первый, хлопнув в ладоши.
   Вечером все роли были розданы. Анастасии, к сожалению, досталась роль Марты. Роль Мефистофеля досталась Георгу, молодому человеку с дьявольскими глазами, но это лишь внешне. В жизни он оказался добрым, полная противоположность Дьяволу!
   Этим же вечером нас отправили в гостиницу, где мы в течение недели должны были выучить первые пять сцен.
   Я не помню, как мы разучивали сцены, но зато я помню, что мы сдружились. Mon Dieu ! Как же это было прекрасно!
   Спустя неделю мы вновь пришли в Малый театр. Там и начались наши первые репетиции…
   На сцене появился юноша, Аркадий, он должен был прочесть посвящение:
Вы вновь со мной, туманные виденья,
Мне в юности мелькнувшие давно…
Вас удержу ль во власти вдохновенья?
Былым ли снам явиться вновь дано?
Из сумрака, из тьмы полузабвенья
Восстали вы… О будь, что суждено!
……………………………………….
……………………………………….

   Он окончил, следом шел пролог. Он также скоро кончился.
   Всё это время Борис Юрьевич, автор идеи постановки, говорил всем о их движениях, речи и т.д.
   Так, за весь день мы медленно, но прогнали все пять сцен с посвящением и прологами.
   Так летели дни, недели и месяца. Я был так занят учёбой трагедии, что не замечал ничего вокруг. А жаль! Жаль, что я не признался Анастасии ещё в школе! Зря!
   Всего за месяц до премьеры я узнал, что наш «добрый Мефистофель», Георг, охмурил Анастасию и теперь они влюблены друг в друга. Почему я не возразил тогда?
   Борис Юрьевич же, глядя на мои выступления, дивился всё больше и больше.
   - У тебя будет большое будущее! – заверял меня он. – Ты будешь самым знаменитым и самым талантливым актёром на всём земном шаре!
   Я в это действительно верил. Какой же я был дурак! Самоуверенный выскочка!
   Эти полгода были самыми прекрасными и одновременно самыми ужасными в моей жизни.
   То, что я стал актёром Малого театра – самое прекрасное, что только могло быть со мной.
   Одновременно с этим, потеря Анастасии – самое ужасное, что я когда-либо испытывал в своей жизни. Но мне пришлось не подавать виду! А зря! Впрочем, это уже не важно.
   Так пролетели полгода. За эти шесть месяцев мы сотни раз репетировали. Да! И всё-таки нам удалось выучить всю трагедию. Именно так!
   Настал последний день, главный день. До премьеры оставалось всего двадцать четыре часа.
   Мы репетировали без остановки, как на настоящей премьере. Поздним вечером последняя репетиция окончилась.
   - Завтра, Александр, всё свершится! - сказал мне тогда Борис Юрьевич после репетиции. - Тебя ждут великие дела!
   На этой счастливой ноте я помчался к выходу. Но там меня ждало разочарование…
   У выхода стояла Анастасия и ждала своего Георга. Я только-только решил, как уже привык, пройти мимо, ничего не сказав, но она меня остановила.
   - Почему ты перестал со мной общаться? – спросила меня Анастасия.
   - Я… я… - не мог подобрать подходящих слов. – Мне пора…
   - Ответь! Почему?
   - Потому что… потому что…
   - Ну?
   - Я люблю тебя, - вырвалось, наконец.
   - Что? – она не могла в это поверить. – Почему ты не сказал мне об этом раньше?
   - Боялся…
   - Чего?
   - Ответа.
   Её поразили мои слова. Она задумалась, и в этот момент я выбежал из театра и помчался прочь. Завернув за угол здания, я услышал, что Анастасия зовёт меня. Я обернулся, но продолжал идти.
   - Стой! – закричала она мне.
   Какая оплошность! Я вышел на дорогу и даже не заметил. Обернувшись, я увидел ослепительный свет. Это был конец…
   Меня окутала пелена ночи. Темнота и голоса, вот что было вокруг меня. Я попытался открыть глаза, но яркий, режущий глаза, свет ослепил меня. Привыкнув к нему, мне всё-таки удалось открыть глаза. Я лежал на кровати в палате. Рядом стоял врач и Анастасия.
   - Доброго дня, юноша, - сказал врач.
   - Где я?
   - Вы находитесь в больнице. Вас сбил автомобиль. Мы прооперировали вас; вы находились в коме первой степени три дня.
   - Что?! Три дня?! – воскликнул я.
   - Да!
   Я попытался встать, но доктор запретил мне это делать.
   - Александр, - сказала Анастасия, - премьеры не состоялось.
   Этот момент заставил меня задуматься…

   Пожилой Александр поднялся с места и повернул голову в сторону Малого театра. После того, как Александра сбил автомобиль, у него осталось «клеймо». До конца своих дней у него болела нога, отсюда и хромота.
   И вот, когда Александр подошел к дверям Малого театра, он постучал. Дверь ему открыл такой же старик, но в отличие от Александра, он был в прекрасной форме.
   - Здравствуй, Владимир, - прохрипел Александр.
   Они были друзьями. Владимир, в своё время, также увлекался театром, но сейчас, из всех работ для пожилых людей, осталась только работа сторожа. Он впустил Александра по его собственной просьбе, последний раз увидеть его «бывший дом» перед уездом.
   - Давай недолго! – сказал Владимир.
   - Хорошо…
   Александр поднялся на сцену и обернулся в зрительный зал.
   - Не могу я так всё оставить, - пронеслось в мыслях у Александра.
   Он встал в величественную позу, расправил руки и гордо стал говорить последние фразы Фауста из трагедии:
До гор, болото, воздух заражая,
Стоит, весь труд испортить угрожая;
Прочь отвести гнилой воды застой –
Вот высший и последний подвиг мой!
Я целый край создам обширный, новый,
И пусть мильоны здесь людей живут,
Всю жизнь, в виду опасности суровой,
Надеясь лишь на свой свободный труд.
Среди холмов, на плодоносном поле
Стадам и людям будет здесь приволье;
Рай зацветёт среди моих полян,
А там, вдали, пусть яростно клокочет
Морская хлябь, пускай плотину точит:
Исправят мигом каждый в ней изъян.
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли недаром; ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!
Тогда сказал бы я: мгновенье!
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой.

   По сюжету Фауст умирает, падая. Так и случилось с Александром. Он окончил свою трагедию, упав на сцене. Владимир, увидя это, немедленно подбежал к Александру, прощупать пульс, но пульса не было…

30 мая 2013 года