Истина

Пролог

Добро пожаловать, путник! Не так важно – был ли твой путь труден и тернист или спокоен и светел, но он привел тебя сюда. В чертоги истины. Не стоит спешить – успокойся, отдохни здесь. Подумай о вечном вместе с нами. Ведь, если ты оказался здесь – это более чем не случайно. Подумай – в таком массиве информации ты нашел именно эту книгу.
Нам совершенно безразлично твое отношение к религии, к твоему языку, цвету кожи, твоим убеждениям или твоему образу жизни, потому что это все – не имеет никакого значения для мироздания.
Но мироздание важно для нас и, для тебя в частности.
Вопрос стоит всего лишь один – готов ли ты, о, странник, принять откровение?
Мы не навязываем никакую точку зрения. Действительно, как можно навязывать, например, учение о том, что человеку нужно дышать воздухом, есть пищу и пить воду?
Мы не предлагаем открыть тебе правду на определенные вещи – по своей сути, правда, вещь крайне лживая.
Но узреть истину. Прикоснуться к ней и найти свое место в этой огромной бесконечной вселенной.
Разумеется, не всякий человеческий разум сможет принять это знание, но это шанс.
Так почему бы, его не использовать?
Посмотри на себя, путник. Кто ты? Может быть, что ты? Как тебя зовут? Какой твой род деятельности? Правильно ли ты проживаешь свою жизнь? Хотел ли ты когда-нибудь изменить прожитое? Повернуть время вспять?
На самом деле все это не имеет никакого значения. Главное – что ты человек, наделенный разумом. Разумом способным понять главную истину.
Посмотри вокруг – что ты видишь? Средства массовой информации активно преподносят сведения о войнах, катастрофах, убийствах, похоти, извращениях и прочих сторонах человеческой жизни.
И, каждый человек, волей или неволей участвует во всех этих мероприятиях. Заплатил налоги – проспонсировал локальную войну. В пятницу после работы сходил в клуб, злоупотребил спиртными напитками, снял такую же, как ты, злоупотребившую напитками, девушку. Уединился с ней – короче, превратился на этот вечер в животное. В пьяное, похотливое животное.
Породил, таким образом, наследников, про которых ты, возможно даже и не знаешь.
Можно надеяться проскочить на желтый сигнал светофора и проскочить. А можно не проскочить и убить человека.
Да много можно сделать глупостей – что тут говорить?
Однако каждый – даже самый последний аморальный человек мечтает о  высоком. Верит в идеалы добра и высшей справедливости.
Да и ты тоже веришь. А что, скажешь – нет?
Но давай все-таки оценивать ситуацию объективно: не ты первый, путник – не ты последний.
Что разве в разные времена было не так?
Достаточно открыть учебник истории. Вечные войны, убийства, насилия, интриги, борьба за власть. Да – все существование человечества связано с этим.
Крестьянин в каком-нибудь средневековье мог пострадать и от соседнего государства, и от своего тоже.
Да и любой король постоянно боялся отравления, заговоров, интриг. Боялся постоянно своих близких родственников, которые просто мечтали всадить в спину нож и надеть корону. Не говоря уже о соседних королевствах и царствах.
Садом и Гоморра были известны ещё с библейских времен. То есть и порок, и разврат были всегда сопутствующими качествами человека.
И, что самое главное – на протяжении всего человеческого существования уже были известны различные философские и религиозные учения, проповедующие добро к другим людям, осуждающие человеческие пороки.
И что? И…. – ничего.
Человечество на протяжении тысячелетий верит в добро, проповедует его, но продолжает грабить, убивать, вести аморальный образ жизни.
Ну и подумай, путник, - разве это та жизнь, которую ты ищешь? Быть винтиком в этом огромном механизме порока и разврата? Жить вечно в страхе за свою, жизнь, за свое будущее, за будущее своей семьи?
Может пора прекратить уже все это? Разве не в твоих книгах написано, что ты создан по образу и подобию Божьему?
Так открой глаза….
Ты когда-нибудь думал о смерти, путник? Можешь не отвечать – конечно, ты думал. Все думали. Не важно, в каком качестве – естественная смерть в старости, автокатастрофа или быть может, даже малодушное самоубийство.
Все дело в том, что человеческая жизнь как она есть, представляет собой действительный парадокс – мы всю свою жизнь боимся смерти, живя, чтобы умереть.
С раннего детства нам говорят – ты, легко одет – можешь простудиться, не купайся – тут глубоко, осторожно переходи дорогу – иначе собьет машина.
В чем логика? Все равно человек смертен. От этого никому ещё убежать не удалось.
Более того, абсурд ситуации ещё и в том, что человечество отказывается принять данный факт за должное.
Наоборот возникает сакрализация смерти – появляются различные религиозные течения. Иудаизм, Христианство, Ислам, Буддизм и остальные – все это культы смерти.
Археологи находят множество самых разных подтверждений тому, что религиозные верования или культы были присущи человечеству на всех этапах его жизнедеятельности.
Так получилось, что в древности человек не мог объяснить – как идет дождь, что такое молния и т.д.
Соответственно, он создал Богов молнии, грома, океана и всех остальных. Так же человек создал и бога смерти.
Но, вот в чем незадача – шло время. И грому и дождю нашлись всякие научные объяснения с доказательственной базой. Древние боги превратились в мифы.
Но, вот объяснение смерти у человечества не нашлось.
Поэтому современные религии продолжают паразитировать на этом понятии.
И все это в своих тщетных попытках принять смерть как факт. Понять её.
Пойми, путник, смерть – ядро религии. Это единственно оставшийся сакральный элемент человеческой жизнедеятельности, который наука в логическом плане объяснить не может.
Ведь, если мы примем во внимание смерть биологическую – тут все станет ясно – мы все умрем, потом сгнием, наш разум уйдет в небытие.
Но, если впереди – небытие, то какая разница – как ты прожил свою жизнь, что ты делал полезного? Что не делал? Нет никакой разницы. Потому что ты ничего не вспомнишь – ты просто умрешь и сгниешь.
При таком научном подходе можно идти, и смело ложиться на рельсы – все равно ты умрешь. Причинишь ли ты боль своим близким – да, безусловно. Вот, только  и они умрут скоро, так же как и ты.
Естественно, религиозным деятелям этого не надо. Ведь тогда у них не будет паствы – некому будет проповедовать. Соответственно они потеряют власть.
А власть, путник, - сильнейший наркотик. Вкусив раз – туманит разум напрочь. Неужели ты думаешь, путник, что ни один из правителей, сосредоточив в своих руках всю полноту тиранической власти, не предполагал, что  его могут свергнуть, жестоко пытать и в итоге убить.  Конечно, предполагал, но ничего не смог сделать. Потому что, все они наркоманы. Ты видел наркоманов, путник?
Это – ужасное зрелище. Полная деградация личности и превращение в животное.
Наркотики убили тысячи людей.
Но, власть, будучи самым сильным наркотиком, убила миллиарды, и убьет ещё больше. С иглы не слезть.
Почему из правителей арабских стран никто не сдал власть добровольно (Сирия, Ливия, Египет)? Потому что они все наркоманы. И, даже если у него в подчинении всего один солдат, но он исполняет приказы, то наркоман может жадно глотать последние капли власти.
И потеря власти не так страшна, как физическая смерть. Даже если это будет очень жестокая физическая смерть.
Потому что мозг отравлен наркотой – властью.
А у порога уже новые наркоманы – пока ещё революционеры. Свободные, которые уже вкололи первую дозу.
И, как только старый правитель-наркоман будет свергнут, они первым делом заберут у него его наркотики и запустят механизм по-новому.
То же самое с религиозными деятелями.
Именно поэтому при всей своей положительности и доброте, религия человечеству не сделала ничего хорошего. И это парадокс.
Многие войны были спровоцированы диктаторами-религиоведами.
А человек в обществе одинок. И, даже самый расподонок стремиться к прекрасному. Задумывается – что будет, когда я уйду, что после себя оставлю.
И религия помогает индивидууму «спастись» перед угрозой смерти. Очистить свои помыслы. Для этого, нужно соблюдать определенные заповеди и все.
Но, так как религия структура властная, то и помимо добрых и хороших заповедей накладывает другие обязательства на верующих.
Например, защищать эту самую веру. Ну, а, как правило, лучшая защита – нападение.
Власть правителей даже в наше время держится на религии. Представьте – Африка, ближний восток – постоянные столкновения между разными религиозными конфессиями.
А как выгодно…. Поставщикам оружия, например.
И, вот представь, путник, если убрать элемент культа смерти из каждой религии? Останется ли паства у жрецов? Останется ли власть? Людям нечего будет искать в этих псевдо-учениях.
А сможет ли наркоман отдать свою власть?
Мы думаем, что нет.
Итак, путник, я надеюсь ты осмыслил предоставленную информацию. Ответь сам себе, путник – ты желаешь освобождения?
Если да, то попытайся вспомнить свой первый день на этой земле.
Попробуй подумать над этим. Какое твое самое раннее воспоминание?
Не правда ли, что в памяти всплывают какие-то неточные обрывки произошедшего. И, возможно, если бы родственники не напоминали тебе о них, они бы ничем не отличались от твоей фантазии или сна.
Но все же что-то ты помнишь. Картины ломаны и не всегда понятны.
Мое первое осмысленное воспоминание относится к 2 годам моей жизни. Жили мы ещё в СССР. Мои родители получили квартиру от завода, на котором работали (в советское время можно было получить квартиру бесплатно, если ты слишком юн, путник и не знаешь об этом) и делали ремонт там. Все по-простому. Чтобы я не мешался под ногами, меня отвезли в деревню, а сами поехали в город производить ремонтные работы.
Но на месте мне не сиделось, и я сбежал от бабушки за мамой и папой. Естественно мои маленькие шаги не могли угнаться за родителями, и я безнадежно отстал. Сначала за холмом проселочной дороги скрылись их спины, затем силуэты и они ушли.
Я продолжал свой путь по дороге, которая вела к аэропорту (там же был автовокзал). Возле аэропорта меня встретила какая-то женщина – удивилась, что я такой маленький тут гуляю без родителей и, как подобает законопослушной женщине, отвела меня в милицию.
Я отчетливо помню милицейскую комнату аэропорта. Милиционеры шутили. Кто-то даже принес конфет. А мне, как ребенку было очень интересно, там находиться. Это же был аэропорт!
Потом за мной приехали родные.
Дальше я не помню ничего четкого. Бабушка и дядька рассказывали, как они обнаружили мою пропажу, как чуть не сошли с ума. Как дядя обшарил все колодцы в округе. Потом решил ехать на велосипеде в аэропорт.
Это уже я все помню с их слов.
Но совершенно не значит, что этого не было. Наоборот доказывает, что наша память не способна воспринять весь цикл событий, которые мы пережили в детстве.
Так, человек в старости уже многое не помнит из своего детства, молодости. Но, повторимся, это не означает, что детства у него не было.
А теперь, попробуй вспомнить что-нибудь до твоего рождения. Что, уже интереснее? Ты думаешь, что до твоего рождения тебя не было? Ты ошибаешься – ты просто не помнишь. Точнее, помнишь, но не все. Помнишь слишком разрозненно, скомкано. Эти отрывки памяти нельзя составить в какой-то определенный рисунок, но они отчетливо проявляются в твоих мечтах и снах.
Ты ведь просыпаешься иногда и понимаешь, что во сне было почти как в реальности? Конечно, такое бывает.
Ты постоянно ощущаешь, что где-то ты это уже видел, что все это с тобой уже случалось. Дежавю.
Все это не случайно путник.
Истина в том, что смерти – нет.
Если бы ученые в своих изысканиях относительно биологической смерти были правы, то наша жизнь была бы бессмысленной.
Планете Земля уже 10 млрд. лет. Это приблизительные числа, потому что история – наука не точная. В действительности, история – вообще не наука, но об этом в другой раз.
Опять-таки согласно данным ученых 65 млн. лет назад на земле вымерли динозавры.
Ты можешь себе представить отрезок времени в 65 млн. лет, учитывая то, что средняя продолжительность жизни человека 55 лет (как отступление – возникают вопросы по пенсионным реформам, хотя бы в нашей стране, где мужчины уходят на пенсию в 60, а женщины в 55, но предполагается, что пенсионный возраст увеличат ещё на 5 лет, и тогда он станет окончательно не совместим с пенсионерами).
Ты пытаешься сейчас осмыслить это. Вот динозавры, вот млекопитающие, пещерные люди, древнее время, средние века, ты – в настоящем. И тебе отведено всего в среднем 55 лет. Твой разум отвергает эту информацию. Он отвергает эту мысль. Ты чувствуешь барьер в своем разуме почти физически.
Ведь, если он поймет, то ты поймешь, как ты мал – как крупица песка на берегу моря. И эта крупица, в отличие от песчинки, все равно должна будет уйти в среднем через 55 лет из этого мира.
А сколько ты уже прожил? Сколько тебе сейчас лет, путник? Много ли ты увидишь ещё зим, вёсен?
И это – истина. С этим глупо спорить. Но, поверь мне, путник, в этом знании нет ничего плохого – наоборот. Это знание, находящееся как на ладони – твой путь познания мира, через новые ориентиры.
Посмотри на мир через призму этой информации?
Разве человечество не ничтожно? Получив такие возможности к созиданию, любви и строительству совершенной жизни, изучению всех сторон науки, познанию непознанного, что мы делаем все это огромное количество времени? Воюем, грабим, хотим насытить свое бездонное тело всякими сомнительными «Благами», завидуем друг другу. Мы стали даже хуже зверей, потому как такие пороки как зависть, предательство и ложь зверю не известны.
А все почему? Потому что наша жизнь коротка, а после нас – хоть трава не расти. И каждый пытается урвать кусок побольше.
Более того, масла в огонь, как ни странно подливает религия. Ты же можешь спастись? Всего-то надо исповедаться. Бог простит, а Аллах милостив. Поэтому на аморальные стороны своей жизни можно как бы и не обращать внимания – ибо грехи твои отпустят и все – дорога в рай открыта.
Но, каждый человек создан разумным существом, поэтому мы можем все понять.
Смерть не представляет никакой опасности для человека, потому что в общем смысле не существует.
Мы повторимся, но если бы смерть была окончательным фактором, то все наше существование – бессмысленно.
Потому что время стерло бы нас со страниц истории навсегда, как динозавров. И, если бы, вселенная не создала человека на этой планете. Возможно, и про динозавров бы никто не узнал. По крайней мере, люди.
То есть конечная смерть – вещь не логичная. Именно поэтому ей нет места во вселенной. Так как законы вселенной, законы природы – вещи очень логичные и все взаимосвязано. Именно поэтому смерти нет.
Смерть как явление – всего лишь дверь, которую каждый из нас должен будет открыть…
А что за дверью?
Если ты, путник, пройдешь, свой путь до конца в этом мире и откроешь дверь смерти – заходи в другом мире на страницы такой же книги. Мы откроем для тебя знание об истине в новом ключе.

Истина

На экране большого 42-дюймового экрана происходило что-то невероятное. Всполохи битвы воссозданной гением режиссера и современными компьютерными технологиями захватывали и поглощали зрителей.
Эффект усиливал стереозвук и 3-д система.
Шквал клинков, разрывы от выстрелов огромных осадных машин, головокружительная осада крепости, а так же вихрь отрубленных конечностей, как защитников, так и нападавших были воссозданы настолько реально, что с полной уверенностью можно заявить: наблюдавшие эту картину сами переносились в эпицентр событий, запечатленных на экране.
Вот, огромный осадный камень пробил брешь в укреплениях, и полчища врагов ринулись в осажденный замок.
Защитники отчаянно пытались сопротивляться такому натиску, но попытки их были тщетны – все они были смятены ордами нападавших.
Шторм происходящей на экране бойни захватывал и погружал в этот ужас зрителя.
- Вот, у людей, какие проблемы раньше были. А ты все «кредиторы, кредиторы». – Поучительно сказала Жанна своему мужу.
Петрович нажал кнопку «Пауза» на пульте управления.
Молча посмотрел на жену. Какое-то время он что-то обдумывал, потом просто бросил:
- Пойду покурю. Через пять минут вернусь – досмотрим.
На балконе Петровича уже ждала открытая пачка сигарет и ставшая неотъемлемой частью интерьера пепельница.
Всего каких-то полгода назад  Петрович даже и не думал курить. Вообще, он был правильным мужиком – 30 лет, мастер спорта по боксу, капитан вдв в отставке, участник боевых действий.
Сейчас держал четыре точки на рынке. Не то, чтобы деньги рекой лились – вкалывать приходилось много, но на жизнь ему и его семье хватало. Ну, и немного на большее тоже – машина подороже, чем у большинства, отдых летом – получше, чем у большинства, квартира побольше, чем у большинства, ну и все в этом духе.
И, вроде бы, все шло неплохо, если бы…
Если бы капитан вдв в отставке не полез в одну, очень сомнительную авантюру.

Первая затяжка в день – самая лучшая. Сигаретный дым попал в легкие Петровича и разлетелся по всем сосудам и трахеям.
На смену статичной тревоги пришло кратковременное спокойствие.
Конечно, Петрович сам понимал, что совсем скоро сигареты потеряют какой-либо эффект – скажется полное привыкание. И, вот тогда – капитану придется перейти на что-то потяжелее.
Рынок и сейчас пестрел всякими «легальными» препаратами и веществами, которые не обнаруживались в крови на приеме у нарколога.
На самом деле легальность указанных препаратов обусловливалась в первую очередь тем, что законодательная отрасль страны попросту не поспевала за химической.
И перечень наркотических препаратов и их прекурсоров  пополнялся гораздо медленнее на бумаге, чем в окружающей реальности.
Вообще, Петрович думал, уже над этим – ещё одна проблема его Родины в том, что фактические обстоятельства Российской действительности имеют весьма косвенное отношение к нормативной привязке.
Законы составлялись по принципу сращивания власти и капитала – когда вместо того, чтобы регулировать экономические отношения, государство стало основным и подчас единственным (в некоторых областях экономики) игроком на рынке.
Конторы, осуществляющие какую-то коммерческую деятельность имели определенную аффилированность с лицами в погонах, чиновниками и прочими власть имущими.
Вот, взять хотя бы техосмотр. Ну, зачем Петровичу его делать, платить за него деньги, когда транспортное средство ему нужно регулярно, и он постоянно за ним следит. На взгляд капитана – если ты ездишь на машине, то ты знаешь её слабые и сильные места, постоянно за ней следишь. Меняешь запчасти или ремонтируешь. В противном случае – ты просто не едешь.
Ну, а что дает эта обязаловка? Где гарантия того, что заплатив денег, завтра у человека не случится серьезная поломка и, к примеру, не откажут тормоза?
Тем более по нашим дорогам, которых, фактически нет.
У Серёги был случай – гнал новый автомобиль из столицы в нашу провинцию. На дороге камень отскочил и попал в стекло. Появилась паутинка.
Но, если бы Серега не подошел к инспектору с экономической точки зрения, то талон «ТО» бы ему не дали.
И таких моментов было – сплошь и рядом.
Петрович знал это, хотя бы по своей деятельности. Налоговые, роспотребнадзоры, пожарные – вот, перечень малых проблем Петровича, которые можно было решить экономическими методами.
Но были и другие.
Те, которые изрядно не давали ему жить нормально уже полгода как.
Сейчас, спустя все это время капитан вдв попросту не понимал – как он мог в это влезть? Как мог поверить каким-то случайным людям?
А ситуация была следующая.
Когда у Петровича был уже маленький, но стабильный и налаженный бизнес кое-какие нужные люди, свели его с ещё одними нужными людьми.
В краткой беседе капитану разъяснили, что есть определенная возможность взять денежные средства в кредит на коммерческую организацию, а потом путем не сложных юридических манипуляций кредитные деньги не платить.
Естественно, с Петровича требовалась работающая фирма, директор (читай – сам Петрович), а с людей все остальное – откаты банкирам и обеспечение невозвратности.

На встречу с капитаном приехали два молодых парня. Автомобиль, одежда и уровень разговора говорили о том, что люди не первый раз в деле.
Все красиво расписав, переговорщики предложили свои услуги по получению кредита на 5 млн. рублей.
Естественно, за эту услугу они просили вознаграждение, которое не много и не мало составляло 1/5 указанной суммы.
Петровичу так же разъяснили, что для чистоты операции и ухода от возможных юридических последствий необходимо вносить ежемесячные платежи по кредиту на протяжении трех месяцев.
И как красиво говорили, черти.
Последней точкой в принятии такого рода решения стало поручительство одного хорошего знакомого капитана, который сказал: «Люди проверенные – не кинут».
Ну, а дальше ситуация развивалась уже не по сценарию.
Точнее, три месяца все было нормально – Петрович платил исправно. На четвертый перестал.
Начались звонки из банка. Вот тут-то и понял капитан, что его попросту киданули.
Нет, с одной стороны – все правильно – в банк его никто не тянул, да и за язык тоже. Но «посредники» часть условий не выполнили, да ещё и пропали.
Пробив, по своим каналам определенные данные, Петрович нашел выход на ребят, которые, непосредственно участвовали в выдаче кредита. При этом один из них – работал в том самом банке, а другой был его, ну, типа агентом что ли.
Разговор у них состоялся с капитаном интересный.  Про тех двоих ребят на дорогой машине, банкиры ничего не знают и никаких денег не брали.
Оказывается, никто не ставил никаких условий по уплате или неуплате кредита. То есть – Петрович брал кредит на общих основаниях. Естественно, при отсутствии уплаты указанной суммы на общих основаниях он и должен понести соответствующую ответственность – вплоть до уголовной.
Ну, а этих двоих кидал, которые «подогнали» ему эту «тему» Петрович больше никогда не видел.
Зато познакомился с начальником службы безопасности банка «Первый сберегательный», начальником службы судебных приставов по Красногвардейскому району Иваном Бабиным и старшим следователем, капитаном юстиции Виктором Иванюком.
И, надо признать, новые знакомства Петровича напрягали. И напрягали уже как полгода.
Один из них хотел описать все имущество Петровича, другой «шил дело» по статье «мошеннические действия», ну а третий – просто угрожал третьими лицами и скорой расправой, если капитан вдв не заплатит деньги.
Но самое обидное было то, что ни на допросе следователя, ни в коем случае нельзя было упоминать про исчезнувших после операции «подельников», потому что квалификация уголовной статьи тогда будет другой – а там и до ОПГ не далеко.
Петрович затушил сигарету в пепельнице, закрыл балкон и пошел досматривать фильм.
Интересно – чем же кончится.


Время.

Это был очень старый лес. Он помнил многое. Сначала селения финно-угорских народов, потом поступь славян и места их языческих капищ, топот монгольских копыт, воинства захватчиков – поляки, французы, немцы.
Этот лес помнил все. Каждую отдельно взятую историю, каждую деталь… И помнил все это на протяжении двух тысяч лет. Он видел, как сменяются люди, их уклад, их верования, их правители, но никогда не сменялась их природа.
Если бы лес умел писать, он запечатлел бы удивительную летопись. Хотя, говорят, что кольца внутри ствола дерева – это его своеобразное жизнеописание. По этим кольцам ученые могли узнать много информации, например,  возраст дерева и что-то ещё…
Но, быть может, на языке деревьев все было уже записано в этих самых кольцах? А, ведь, деревьев в этом лесу было несметное количество…
Кто знает?
Полторы тысячи лет назад в самом центре леса – на большой опушке, у берега тихой лесной реки располагалось языческое капище. Люди приходили сюда побыть наедине с природой, подумать о своем тленом существовании и отдать дань своим предкам-богам.
Со временем капище разорили потомки тех первых людей и поставили здесь новую обитель Бога – деревянную христианскую церковь, вокруг которой разрасталось селение - Слободушка.
Но человеческая природа такова, что ей не ужиться в едином духовном равновесии с самими собой, поэтому церковь в 1054 году стала православной.
Спустя какое-то время через 600 лет один из князей - потомок Рюрика вместе со своей семьей и своими холопами приехал в Слободушку, пожалованную ему государем за вольнодумие и попрание церковных законов.
По сути это было просто ссылка.
Ну не мог понять князь значения в крещении тремя перстами. Все предки его крестились двумя. 
Конечно, за всеми этими реформами скрывалась просто банальная борьба за власть, но методы её – самые жестокие.
Властьимущие просто предоставили выбор – или крестись по-новому или умри. Третьего не дано.
И, к своему сожалению, князь проиграл в политической борьбе и должен был отправиться в ссылку.
Они приехали в Слабодушку и начали жить. Построили новую деревянную церковь, за место покосившейся старой. И все бы ничего, если бы время опять не внесло в жизнь простых людей свои коррективы.
Прошло ещё 300 лет и село перестало существовать. Его забрал лес в свои владения.
Сначала сменилась власть царя на власть Советов, потом был НЭП, индустриализация, коллективизация, война и перестройка.
И за эти года Слободушки не стало. Время отбросило надобность в таком старообрядческом патриархальном укладе, стерло границы между верующими.
Молодежь покинула село и отправилась в города. Старики остались доживать свое время в селе.
Уже к концу 80-х годов 20 века Слободушка полностью опустела.
А ещё 30 лет запустения пробудили лес.
Как будто лес пожалел Слободушку, покинутую своими жителями раз и навсегда, и укрыл в своих объятиях.
Он вернул её к природе.
Уже мало что напоминало о том, что здесь когда-то было большое селение, населенное работящими и зажиточными семьями. Возможно только остатки каменных печей домов, заросшее кладбище и останки старой деревянной церкви напоминали об этом. Её стены покосились. Позолоченный купол с крестом упал и давно заржавел.
Поросший мхом и изъеденный ржавчиной, он представлял жалкое зрелище.
Это место было покинуто. Ни один человек больше не придёт на проповедь, ни один мирянин больше не ступит на некогда священную церковную землю.
И именно это место облюбовало Великое Лихо. Оно ждало, и готовилось 300 лет. Нет – оно не забыло. Оно всегда было рядом.
И в этот момент оно пришло. Пробралось в наш мир из преисподней.
Тучи почернели, смолкли все животные, а в покосившихся оконных проемах старой церкви вспыхнул свет.
Но ничего общего со святостью тот свет не имел – напротив, от него веяло богохульством и развратом. От него веяло – тьмой.
И тьма была уже здесь.
Она распространялась по принципу – если вам не нужно, то нам сойдет. И некогда покинутое святилище стало порталом для Великого Лиха.
Из остатков дверного проема вылетела стая черных ворон.
Никто не смог бы сосчитать количество этих птиц. Да и птицами в действительности они не являлись. Просто образ, запечатленный на задворках сознания, окутанного ужасом.
Облако призрачных ворон взмылось над покосившимися старыми церковными стенами, насмехаясь, пролетело по кругу вокруг покинутого храма и устремилось прочь от древнего места по черному небу.
Но так получилось, что пришествие великого зла на грешную землю не осталось незамеченным для глаз смертных.
Старый мирянин Тихон пришел на забытое кладбище – почтить память предков.
Его верный старый пёс Пятнышко трусливо жался к ногам Тихона, поджав уши и опустив хвост.
- Ишь ты – нечистая. Произнес мирянин, перекрестившись двумя перстами. – Не думал, что на моем веку такого прибудет. Окаянный их сдобал.
Тихон ещё раз перекрестился, помянул Господа нашего Иисуса Христа, потрепал за ухо испугавшегося Пятнышко и побрел в сторону своей деревни. Путь был не близкий, а у Тихона было мало времени и много дел.


Стая.
Черные вороны летели с огромной скоростью в сторону автострады. То расстояние, которое обычный человек прошел бы за неделю, до так называемой «цивилизации» демоны покрывали за минуты.
И, вот, перед стаей призрачных птиц открылся тонкой нитью, разрезая дремучие леса насквозь один из оплотов современной человеческой цивилизации – автотрасса, ведущая в сердце одного из самых могущественных государств человеческого мира.
Вороны повернули и неслись уже прямо над дорогой какое-то время. Затем постепенно начали снижать высоту. И, вот, уже через считанные минуты их призрачные крылья коснулись ровного дорожного полотна.
Глаза сторонних наблюдателей, увидев эту картину, тотчас же ослепли бы. К счастью для самих же людей, никого рядом не было.
Между тем птицы, парившие почти впритык к дорожному полотну трассы не снижая скорости, начали терять свои очертания.
Их крылья стали размытыми, черные глаза исчезли вовсе, клювы стали бесформенны.
Через долю секунды образ птиц уже вовсе перестал угадываться. Казалось, что над дорожным полотном парят полупрозрачные обрывки лоскутов.
Затем лоскута начали соединяться между собой, переливаясь черным и не отражая света.
И, вот, над дорогой уже парило огромное лоскутное полотно, причудливо полыхая на ветру.
Своими четырьмя концами полотно уже касалось дороги, постепенно обретая земную форму.
Спустя долю секунды остатки лоскутов создали действительный образ.
Теперь по автотрассе мчался черный автомобиль. Какое-то время это было Ауди V8, потом форма автомобиля изменилась на БМВ в 38 кузове. Ещё через десять минут автомобиль принял форму мерседеса CLS 450 черного цвета 74 года выпуска. И, видимо, больше не собирался меняться.
Зловещий автомобиль вез двоих существ, визуально не отличимых от людей.
За рулем сидел высокий мускулистый мужчина лет тридцати в строгом костюме.
Его спутник сидел на соседнем месте. Он был парнем лет двадцати пяти от роду. Тощего телосложения. Одет в джинсы и гавайскую рубашку. На его коленах располагался открытый ноутбук. Парень активно набирал какой-то объемный текст.
Глаза обоих были скрыты за темными очками.
В обычных обстоятельствах демоны не могут существовать в мире смертных.
Представьте человека, попавшего в открытый космос без скафандра. Этому несчастному не суждено выжить там, в силу совершенно иных физических условий.
С демонами примерно происходит тоже самое. Однако, являясь нематериальными сущностями демоны могут, как бы, натягивать свой собственный «космический скафандр» - человеческое тело.
Таким образом, в мире людей издавна были известны случаи одержимости, когда слабый духом человек идет на уговоры демона и как бы пускает его в свое тело взамен на лживые богатства, блага и даже чудеса.
Естественно, демон, обретавший полный контроль над человеческим телом, сразу забывал про все свои обещания и отдавался всем смертным утехам какие мог вообразить его извращенный мозг.
Однако к нашим новым знакомым эти постулаты отношения не имели. Они были рождены особой темной целью, глубины которой восходили к тайным уголкам вселенского человеческого сознания.
Они были не просто демонами, но порождением всех темных человеческих пороков, собранных временем за все существование людей, на этой грешной земле.
- Долго ещё? – Без особой заинтересованности спросил водитель.
- Да, ещё пару глав. – Спокойно ответил пассажир, не отрываясь от набора текста.
- Успеть бы. – Вскользь бросил качок. В этот раз что-то долго мы выходили. Я уже начал сомневаться…
- Не очкуй. – Парировал парень и взглянул на часы. Как раз когда я закончу, подъедем к больнице. Успеем. Если что – тормознем время.
Мускулистый утвердительно кивнул, в знак согласия с выбранной тактикой, и добавил:
- Ты, это…. В этот раз пиши побольше про баб, там…. Про чревоугодие. Ты же знаешь, запреты и призывы к благочестию, как красная тряпка для быка. Стоит помахать и люди точно все извратят своими грязными помыслами.
- Что я не знаю что ли? – Молодой возмутился. Мы учли весь накопленный опыт.
Водитель продолжил:
- До выезда мы проводили определенные исследования в этой области. Знаешь, чем занимаются благочестивые арабы в тюрьмах израильтян?
Молодой, конечно, знал, но не стал отвечать – был занят созданием текста.
- Пишут доносы друг на друга, уличая, кто и как совокуплялся с родными братьями и сестрами. – Демон помолчал некоторое время, а затем добавил. Вот до чего воздержание доводит. Ну, а про местного патриарха и всю его братию священников тоже все верно. Я, конечно, не понимаю – как самые дорогие автомобили соотносятся с аскетичным образом жизни.… У католиков ещё интересней – с бабами нельзя. А вот, про маленьких мальчиков мы им ничего не написали.
Демон вздохнул:
- Прав ты тогда был. Не стоило писать. – Водитель обратился к коллеге, но тот был погружен в работу. Иисуса все-таки по-своему жалко. Смотрит он сейчас на все это дело и, наверное, расстраивается.
Казалось, демон о чем-то задумался. Лик его погрустнел, сожалея о чем-то.
- Хороший был мужик. – Вздохнул демон. Не то, что эти…
А потом добавил через какое-то время:
- Но дурак был…
Черный мерседес уносило по пустынной трассе, ведя к неназванной цели его пассажиров.





Боли Виталик уже не чувствовал. В том смысле, в котором он понимал и ощущал боль до этого своим разумом и телом. Он понимал, что его глазницы лопнули от жара окутавшего его пламени. Виталик не чувствовал конечностей, потому что знал, что руки обуглились, а ноги были придавлены огромной деревянной балкой перекрытия. И жить ему осталось всего несколько минут. Вот так вот он и уйдет – ничего не достигнув в этой жизни, полной разочарования и несбывшихся надежд.
Несмотря на эти удручающие обстоятельства душа его, была спокойна как никогда. Он не гордился тем, что он сделал, но и ни капли не жалел. Что ж, если ему суждено уйти так, то он не устрашится этого.
Ещё каких-то двадцать минут назад Виталик возвращался домой из института, и ничего не предвещало беды.
Знакомые переулки провинциального города. Вечно ремонтируемые дороги, которые находились как всегда в ужаснейшем состоянии. Невысокие кирпичные пятиэтажки и тополиный пух. Этот пух конкретно бесил. Этим летом его было особенно много. Он летал повсюду, ложился на крошившийся асфальт убогих дорог, залетал в нос в глаза. От него было сложно дышать. Автовладельцы поминали его добрым матерым словом, потому что, залетев в салоны автомобилей, он представлял неприятности.
Единственно радующимися ему жителями города были дети. Они бегали с коробками спичек или зажигалками в поисках залежей уже отлетавшего пуха и поджигали его, где не попадя. Особые энтузиасты из них  составляли длинные пуховые дорожки приличной длины, чтобы потом поджечь и наблюдать за огненным действом.
Иногда так случается, что страшные вещи происходят не потому, что в этом заинтересован кто-то злой или нехороший. Не всегда великой беде предшествует четкий план действий по её реализации. Напротив, за ней стоят, скорее всего, глупость и халатность.
Этот раз исключением не стал.
Дети подожгли большую кучку пуха, которая как бикфордов шнур привела огонь к стоящему рядом, старому деревянному детскому дому.
Это, убогое на первый взгляд, здание, казалось бы, по задумке властей, специально находилось в тени высоких тополей, спрятанное от глаз прохожих и, разумеется, самой власти.
Напоминание о таком позоре страны как детские дома не входило ни в чьи планы. Проблема есть, но решения её не придумано, поэтому, про неё лучше забыть. Отложить в долгий ящик.
Особенно когда речь идет не о простом детском доме, а месте где содержатся отказники-груднички с различными отклонениями.
Не факт, что у этих детей нет родителей. Бывало и так, что к стенам этой серой обители своих неполноценных чад привозили на роскошных автомобилях. Действительно, богатым и успешным родителям, добивающимся своих высоких целей, не хочется каждый день смотреть на свой самый большой провал в своей жизни – «некачественных» детей.
Именно поэтому, ни пожарные, ни скорая не спешили особо на помощь в этот дом скорби, который уже через десять минут был объят пламенем.
Обслуживающий персонал поспешно ретировался. Уборщица Надя, поспешно несла с собой новенький ноутбук, купленный неизвестным спонсором.
Остальные сотрудники не отставали в рвении по спасению имущества детского дома.
Вот только все забыли про детей. А может, просто и не вспомнили?
Виталик  знал, где находятся дети, потому что проходил тут практику, будучи студентом медфака. И он знал, что кроме него их никто не спасет.
Еще на практике Виталик заметил, что персонал и не скрывал своего отношения к таким новорожденным. Двадцать невинных душ. Невинных по рождению и невинных в своем посмертии.
Мимо студент пройти не мог.
Вся жизнь пронеслась перед глазами.
Вот он сидит у лесной речушки маленький, на коленях своей бабушки. У него в ручках маленькое лукошко. В нем – только что собранные ягоды черники. Бабушка рассказывает ему всякие дивные истории.
- Речка эта называется Слободушка. Наша эта река, внучек. – Начинает свой рассказ бабушка. Если пройти вверх по течению, то придешь прямиком в нашу усадьбу старую. Мало что осталось от неё. Я ещё девкой была, уже все обветшало, а папка твой уже и не видел, считай ничего. Мне мой дед рассказывал, что когда маленьким был, красота была неописуемая там. Что же предки следили за всем. – Бабушке тяжело говорить, она тяжело дышит и, кажется, сейчас заплачет.
- А мы, вот, не уследили за всем. – Продолжает она с придыханием. Скоро и села не станет. Папка твой уже и не появляется почти. В город зовет к вам. Да, как же я уеду-то, как же оставлю все? Ведь тут уже нашего роду и не осталось никого. Все троюродные и двоюродные еще, когда уехали. Одна я осталась тут.
Бабушка, наконец, не выдерживает и срывается на тихий плач. – Но, ты Виталька, не забывай какого роду ты племени! Нас братья родные в свои века еретиками заклеймили и сюда выслали. А в тебе княжеская кровь течет! Не забывай это. Двумя перстами крестить, крестик носи, что я подарила тебе. Когда бабушки не станет, вспоминать меня будешь.
Ещё какое-то время они сидели так молча
- Пойдем Виталик в избу, я тебе грибочков пожарю – лисичек. Вкусные они больно у нас тут. Где ты ещё в городе лисичков попробуешь?
Почему-то это были последними осмысленными воспоминания Виталика.
А потом он прыгнул в огонь.
Пятнадцать детишек Виталик достал довольно быстро. Он просовывал их в проемы окон, и кто-то уже на улице их подхватывал.
Виталик не знал – были ли они живы или нет. На рассуждения не было времени. Дым становился более едким, а жар не выносим. Зрение практически отказало.
Среди треска разгневанного пламени, Виталик ещё слышал крики новорожденных. В шестнадцатый раз он побежал от спасительного оконного проема в адское пекло. В шестнадцатый раз он шел по объятому пламенем коридору.
Что-то изменилось. Он чувствовал это, ощущал. Он ощущал ужас. Он ощущал великое лихо. В горящий проем палаты, буквально в десятке шагов от него вползло нечто.
Что это? Виталик спятил? Наверное, дым, которым он уже дышал, как воздухом подействовал на него галлюциногенным образом.
На секунду он застыл в коридоре, только для того чтобы откинуть все сомнения и вошел в шестнадцатый раз в палату.
Это было безумие. Над оставшимися в палате детьми склонилось нечто. Нечто бесформенное, черное, страшное. Казалось, оно тянет свои бесчисленные конечности-крюки к младенцам.
Виталика обуял ужас и вместе с тем, освобождение.
Не важно – видит ли он это чудовище наяву или это его галлюцинации, важно одно – он здесь, бросился в огонь, чтобы спасти детей. Все остальное не имеет значение. Возможно, это смерть пришла за малышами и за Виталиком, возможно, он уже давно умер и лежит где-нибудь придавленный обвалившимися стенами и глотает отравленный дымом воздух.
Что ж, тогда все действительно не важно. Но даже мертвый он будет бороться до конца.
Бесформенные конечности-крюки почти дотянулись до чистой души невинного младенца, когда в тот же момент они были перерублены мечом.
Тень взвизгнула. Отрубленные руки его сразу же загорелись. Чудище обратилось в сторону Виталика.
Виталик переменился. На тень смотрел воин. Он был облачен в древние кольчужные доспехи искусной работы. Его голову венчал остроконечный шлем. На пряхе золотого пояса был выгравирован герб – сокол пикирующий вниз на добычу. За спиной развевался красный плащ, который уже пожирал огонь. В руке князь держал меч, направленный в самое нутро черной твари.
Но лихо сдаваться не собиралось. В мгновение ока из его бесформенного тела выдвинулись две конечности, сжимающие изогнутую и ржавую косу.
Виталик занес свой меч для удара и послышался скрежет – металл столкнулся с металлом. Объятые пламенем, противники, начали свой танец мечей в огненном пламени. Тьма не могла победить, но могла отступить. Виталику же, напротив, было мало победы, чтобы выжить.
Очередным взмахом князь перерубил древко ржавой косы, и тьма на секунду замешкалась. В это самое время Виталик вонзил свой клинок в её бесформенное тело.
Чудище истошно взвизгнуло и исчезло в клубах пламени. В эту же минуту на Виталика обрушились потолочные перекрытия.
Так он и лежал какое-то время – сильно обгоревший, лишившийся органов зрения, слуха, рук, со сломанными ногами, придавленными огромной старой деревянной балкой, на которой во всю уже бушевало пламя.
Его последние мысли были спокойны и чисты. Он умирал с чувством выполненного долга.
И он не заметил уже как в объятые пламенем остатки детского дома пришли пожарные. Ему уже было все равно.
Если бы он мог закрыть глаза, он бы уснул, но у него не было больше глаз и век. Он не увидел бы как на машине реанимации остатки его, ещё живого тела на огромной скорости везли в городскую больницу.
Виталик провалился в подсознательную кому, вызывающую в его голове обрывки генетической памяти.
* *
Группа воинов двигалась уже третий день по лесам и равнинам к своей цели. Во главе отряда стоял тысяцкий князя Владимира Святославовича Осока Первославич. Ветер ласкал уставшее лицо всадника. Солнце уже было довольно низко над горизонтом, но до заката было далеко.
Конечно, указы князя обсуждать не велено, да и не правильно как-то, но от навевающей скуки, осока предавался различным размышлениям.
На самом деле он просто устал. Устал от, казалось, уже вечной гонки за язычниками и старыми порядками. Смешно представить, тогда равно три года назад, когда войска князя разорили Полоцк и надругались над местным правителем, немало было добыто церковной утвари в местных храмах Божьих.
Священников, правда тогда не тронули – князь не велел, но и содеянного было достаточно, чтобы по новым обычаям жариться в аду.
Осока боязливо перекрестился.
Прошел ровно год после крещения и, тысяцкий, уже начал привыкать к новым обрядам. Бабка Великого князя ещё в те времена крестилась в Царьграде, а внук ее, стало быть, со всем людом только вот – недавно.
Тем не менее, несмотря на поднявшийся авторитет Руси, правильности княжих поступков и ростущей мощи государства на задворках сознания Осоки жили сомнения.
Ну, не мог он забыть картины изнасилования княжны Рогнеды, тогда уже христианки, язычником, пусть и князем.
Да ещё и на глазах у родных, которых потом казнили.
Нет, в тот момент сомнений у тысяцкого не возникало. Своенравная княжна отказала Великому князю, унизив и оскорбив его. Ещё три года назад никто бы и не придал значения этому факту, как какому-то кощунственному акту – все было в прядке вещей.
Важно было, что случилось потом. Князь и близкая свита его, а потом и весь люд Киевский приняли христианство, как христиане православные.
И, вроде бы и Бога единого узрели и благочестивее стали, да, вот только…
Оказалось, что жили-то они не по праведному, грешили все. Но Осока-то понимал, что жил по обычаям дедовым.
И эта мысль ему казалась какой-то неправильной, какой-то мерзкой.
Её надо было откинуть в сторону. У него есть указ князя и его исполнить надобно. Тем более, что уже впереди замаячили деревца старой рощи.
Тысяцкий ускорил коня. За ним последовало его воинство.
Из колонны всадников, опережая всех, мчался Лонга. Мчался так, будто показавшаяся роща притягивала его магнитом сильнее остальных.
Осока побаивался этого человека. Он не был частью его дружины. И, формально, не подчинялся указам князя. Человек церкви. Тайный надсмотрщик за всеми. С момента крещения на Руси таких появилось много.
И, вроде бы, беспокоиться было не о чем – служитель церкви в темной робе, без оружия, который вел аскетический образ жизни. Вот только, думать о нем спокойно тысяцкий не мог. Главное было не понятно – кому он служит и какую роль играют такие как он во всем происходящем. Окружили князя со всех сторон. Дают указания, наставляют в благочестии. Однако, не только духовной сферой ограничивалась их деятельность. Дай им волю, эти сформируют совсем иной уклад жизни. А в действительности они кто? Чужеземцы. Хоть и единоверцы теперь.
Рассуждения эти были уже явно крамольные, и Осока с момента присоединения блюстителя веры к его дружине, находился в дурацком положении. С одной стороны перечить святому человеку не следует, с другой, иногда Лонга открыто настаивал на выполнении именно его указаний в делах дружины, которые к церковным отношения совсем не имели.
Это все вызывало недовольство и ропот воинов.
В Киеве, конечно, находились глупцы, которые открыто, выступали против нравоучений чужеземских. Осока сам отрезал пару языков этим отступникам. Ну а вот теперь, находясь в походе по истреблению языческих святилищ, уже как год наедине с Лонгой  уличил себя в тайной крамоле.
Благо поход их близился к завершению.
Языческое святилище отличалось от остальных. Не было тут следов частых посетителей. Опушка заросла травой. На капище был установлен только один деревянный идол. Столб высотой сажени три представлял собой изображение стилизованного змея.
Возле идола не было ни подарков, ни жертвенных вещей, словно люди и не ходили сюда. И святилище это было вовсе не святилищем.
Но Осока знал, что за Богу тут молились и кто.
Это было святилище Чернобога, Черного Змея, Повелителя Нави.
Подле идола на пеньке сидел человек. Лица, как и стати его, видно не было, потому, как фигура его была окутана серой робой, а на чело надвинут капюшон, не позволяющий определить возраст.
Ясно было, только, что это мужчина.
Осока невольно вздохнул.
Обычно как весть приходила о святом крещении в отдаленные районы земли русской, все жрецы и идолопоклонники бросали богов своих и с радостью крестились.
Конечно, скорее всего, делали они это из-за не радужной перспективы быть наказанными князем, но, тем не менее, истинного Бога жители принимали мирно. В целом. Были, конечно, и исключения.
Две недели тому назад Осока лично зарубил двоих жрецов Перуна и четырех сельчан, которые вилами встретили дружину.
Лонга тогда сказал, что Бог простит, ибо дело богоугодное делаем. Тысяцкий немного успокоился, но вид изрубленных им самим соотечественников и речи чужеземца выглядели страшно.
А, ведь, лет пять назад за такое и головы было не сносить – убийство соплеменников в святых рощах. Это ж, какое злодеяние.
Вот и этот сидит – остался из последних. Печально поглядел Осока на человека – видимо опять обагрит меч его землю-матушку родной кровью. В надежде тысяцкий посмотрел на Лонгу.
Тот не был омрачен, наоборот – прыть его скакуна обусловливалась именно тем фактом, что отступника постигнет наказание.
Дружина взяла человека в сером в кольцо.
- Назови себя, жрец! – Начал разговор Осока.
Мужчина повернул голову в сторону воина и из-под капюшона раздался зрелый и уверенный голос:
- Какой же я жрец, воин? Разве думаешь, ты, что я ритуалы здесь, какие справляю?
- Я вижу, что ты сидишь в языческом идолище, а по указу князя все места эти должны быть огню преданы. – ответил Осока. Али ты княжьим указам не следуешь? Покажи лицо свое и назови себя.
Мужчина медленно откинул капюшон с лица.
На вид ему было лет сорок. Осока сразу понял, что перед ним воин, и воин не из последних – из варягов.
- Когда это наемники варяжские, языческим идолам молиться стали? – Уже более спокойно спросил Осока. То, что иноземца убивать не придется, сильно облегчило его душевное спокойствие.
- Кто сказал тебе, воин, что я молюсь идолам. – Спокойно отвечал варяг. Я почитаю господа Бога нашего Иисуса Христа. А имя мое – подскажет тебе спутник твой.
Последние слова выскользнули из уст иноземца с явным презрением к Лонге, после чего варяг сплюнул.
Лонга же, напротив, не выглядел удивленным, увидев иноземного воина и совершенно спокойно, без каких-либо эмоций держал слово:
- А, друг Торвальд! Рад тебя видеть. Мы уж с дружиной думали, что ты язычник немытый. Хотели тебя стрелами нашпиговать! – Церковник насмехался.
Осока тут же понял, что перед ним не кто иной как Торвальд Путешественник – креститель Полоцка.
- Не могу сказать тебе тоже самое. Всем своим видм Торвальд показывал свое неприязненное отношение к церковнику.
Со стороны все это казалось странным для тысяцкого. На его глазах происходила скрытая перепалка между двумя людьми одной веры. Тем более люди эти не были такими как тысяцкий и его дружина. По-сути Осока и его воины ещё вчера были язычниками. Для полного осознания новой веры должно было пройти какое-то продолжительное время. Торвальд же был выдающийся миссионер того времени. О его похождениях слагали целые саги. Он ходил по языческим землям и просвещал местное население. Он строил много храмов. Он построил храм Христов в Полоцке за какое-то время до крещения Руси.
Лонга же был греческим миссионером, который прибыл вместе со своим начальством на Русь. Эти люди несли слово Божие варварам и участвовали в походах дружин по уничтожению языческой веры.
Таким людям полностью и безоговорочно доверял Князь.
При этом разница между двумя этими людьми была видна невооруженным глазом. Если Торвальд был ко всему прочему могучим воином, который даже сейчас всегда носил с собой меч, то Лонга был простой книжник. Он не носил с собой никакого оружия, кроме слова.
- Что скучаешь здесь, в этом языческом обиталище? – Усмехнулся Лонга, обращаясь к Торвальду. Решил взяться за старое?
Торвальд резко встал и схватился за рукоять своего меча. Лонгу это ещё больше раззадорило.
- Что же ты, поднимешь руку на своего брата-христианина? За что? Защищаешь своего божка-идола?
Торвальд медленно и гневно начал подходить к церковнику. Его лицо было сосредоточено. Рука все ещё была на мече.
Осока ничего не понял – чем была вызвана такая вражда между христианами, но однозначно знал, что это все нужно прекратить.
Он преградил своим конем дорогу воину.
- Полно тебе, Путешественник. – Примирительно начал тысяцкий. Мы люди не книжные, всех ваших дрязг не разумеем, но кровь христиан здесь проливать не позволим.
- А я кровь христиан здесь и не собираюсь проливать. – С натугом ответил варяжский миссионер. После этих слов он, казалось, успокоился. – Змею вы за пазухой пригрели. Многие беды его действа приведут в дальнейшем.
Тысяцкий нахмурил брови:
- Заслуг твоих, Путешественник, перед Господом нашим не умоляем, но скверну возводить и напраслину на людей божьих не позволим. У нас, в конце концов, княжий приказ. Да и на вопрос ты не ответил – что делаешь здесь?
Торвальд убрал руку с меча и уже совсем ровным голосом отвечал:
- Думаю я здесь, воевода. Место тихое, да спокойное.
- Как же оно тихое и спокойное, когда сатанинским язычеством осквернено. – Тысяцкого ответ варяга не удовлетворил.
- Где же тут сатанинское язычество? Роща березовая, опушка. Там внизу холма течет речка. Тихо спокойно. А идолище… - Торвальд вздохнул. Идолище вы это не уничтожите. Сильно оно очень. Это вам не гром-молния, и не солнце-красное. Оно древнее всего. Со злобой людской родилось на заре эпох, так со злобой и умрет. А идолы…. Всего лишь статуи.
Тут в разговор встрял Лонга:
- Что же ты, Путешественник, не веришь в спасение Христово? Сам в Бога уверовал в истинного давнее многих здесь на Руси, но речи языческие держишь. Али не веришь, что к Христу можно через свет прийти и победить злобу людскую?
- Злобу людскую, как же победить? Верим-то мы в хорошее, а дела делаем плохие. – Сокрушенно отвечал варяг.
Лонга не унимался:
- Да, знаешь ли ты, что с приходом на Русь веры Христовой, сколько уже порядков зверских устранилось?
- Это, каких же? Торвальд возмутился. А что, давеча, до крещения, можно было женщин насильничать на глазах у родни?
Тут уже возмущаться было тысяцкому, потому как варяг недвусмысленно намекнул на деяния князя в Полоцке.
- Ты последил бы за языком, а то не ровен час.… Договорить ему Торвальд не дал.
- Что, не ровен час? Клещами язык вырвешь? А где же твое смирение христианское? В головах у вас зло. Думаешь, князь твой, женщин неволил, насильничал, грабил и убивал соседей. Да что там соседей! Братьев убивал. И тут на тебе – крестился и уже святой? Не спасение это в свете – а агония. Вот там ваш властелин. Не Христос. – Торвальд указал рукой на идола Чернобога. И не убьете вы его, ибо с вами он вечно. Смотрит за вами и наблюдает. И все равно ему, какой веры вы – что язычники, что Христиане, все равно вы покуда разумом зло свое воплощаете, паства его.

Осока уже готов был достать меч из ножен, но Торвальд его опередил. Молниеносным движением он проскочил мимо тысяцкого, достал на ходу меч, прыгнул в сторону Лонги.
Казалось, ещё немного, и церковник будет разрублен надвое, но тут случилось невероятное.
Мгновенно Лонга вытянул вперед безоружные руки, с которых тот час же сорвались черные лучи и устремились в грудь варяга.
Торвальда откинуло на десяток саженей. Во время своего падения он выронил меч. Лонга пришпорил коня и устремился на противника.
Варяг быстро пришел в себя. Для тысяцкого время словно остановилось. А над Торвальдом засиял яркий белый свет. Он полностью окутал его.
Для Торвальда вселенная остановилась. Свет позволил, как и раньше увидеть суть вещей. Вот они всадники – простые люди, которые заблудились в своих верованиях. Вот тысяцкий, который хороший человек, но скоро потеряется в вопросах старой и новой религии, а вот это существо.
Лонга. Не человек. Демон. Он сжимал вожжи и направлял коня прямо на варяга. Под темным капюшоном виднелось бледное лицо без глазниц, которых плясали дьявольские огоньки пламени.
Из-под робы выглядывали древние  доспехи римского легионера.
Ещё секунда и демон настигнет Торвальда. Но демон никогда не настигнет свет.
Разрушительная волна света окутала Путешественника и разошлась в разные стороны.
Демон, опаленный светом, был сбит с лошади и упал, обгоревший, корчась, на траву.

Время снова вернулось к движению.
Воины дружины увидели истинное лицо Лонги, начали переговариваться и креститься.

- Смотрите, смотрите на вашего церковника. – Закричал Торвальд, поднимая с травы свой меч и занося его в ударе над противником. – А сколько ещё таких вьется вокруг князя Вашего, сколько змей ещё шепчет ему всякие гадости – кто в лицо, а кто и за спиной.

Испуганный тысяцкий медленно подошел к корчившемуся демону:
- Что же делать, святитель?
Торвальд с силой опустил свой клинок на голову обожженного демона:
- Молитесь.


Продолжение следует