М0. Автостопом к себе. 27. Страх

   Я хочу рассказать две истории, связанные в моей памяти пометкой «страх». Я не знаю пока, какое место займет эта глава в моей книге, и какие выводы я сделаю. Хотя, конечно, правильнее говорить о том, какое место она занимает уже сейчас, и что в связи с этим я чувствую, о чем думаю.

   Первая история приключилась со мной на развилке под Борисоглебском. Я был там дважды, и каждый раз - надолго застревал. Это место чужой силы. Не моей.
   Я стоял на трассе несколько часов, уже порядком отчаялся и был готов на любую авантюру, чтобы к ночи добраться до Волгограда. Максимальное расстояние, на которое меня брали - десяток километров. Но это ничто в сравнении с более чем тремя сотнями, предстоящими впереди. В какой-то момент я понял, что готов уже отдать водителю последние деньги, чтобы оплатить бензин, который он потратит в пути со мной. Через несколько минут остановились «Жигули» с двумя армянами.
   Оказалось, они перегоняют машину из Москвы в Волгоград, и еще где-то на МКАДе, столкнулись с непредвиденными расходами в лице гаишника,  предложившего оплатить штраф на месте. Тогда, где-то под желудком, у меня появилось неприятное ощущение, но, проигнорировав его, я сел в автомобиль. Мы договорились, что мне придется оплатить бензин - как и ожидал. По моим примерным подсчетам денег должно было хватить.
   Я не знаю, как описать то, что происходило далее. Скажем так - я увидел, что такое южная кровь, безумная тяга к адреналину и слепая любовь к скорости. Вся моя сущность отказывалась разделять с армянами их эмоции и чувства. И какое же это счастье, что я не увидел тогда южную кровь в буквальном смысле.
   Я не хочу, чтобы меня считали националистом. Среди моих друзей есть армяне, замечательные ребята. Но с теми парнями на трассе, независимо от их национальности, находиться в одном салоне было крайне неприятно. Мне было по-настоящему страшно.
   На  разваливающемся автомобиле мы ехали под сто сорок километров в час. И если, к примеру, в японской «Хонде» на этой скорости чувствуешь себя комфортно, то в русских «Жигулях» - отнюдь. Машина ревела и трещала по швам, дворники болтались за пределами лобового стекла, а бензин, заполняя салон своим запахом, сжигался с соответствующей скоростью. Армяне шли на обгон даже при подъеме в гору, с нулевой видимостью. И все это - поздно вечером, с включенным дальним светом. Во время каждого из подобных маневров, я чувствовал больший выброс адреналина, нежели когда я прыгал с парашютом.
   Несколько раз я видел, как автомобили на встречной полосе в последний момент съезжали с трассы, чтобы уступить нам дорогу. Черт, да ведь наша трещащая по швам машина могла отказать на любом из этих обгонов! Перед глазами всплыла авария, которую я видел в Вышневолочковском районе. Вдобавок ко всему этому, армянин-пассажир, закинув ноги на торпеду, веселил и даже щекотал своего друга-водителя. Вследствие чего, тот практически не смотрел на дорогу!
   Мы заправлялись несколько раз, потратив практически все мои деньги. Я хотел оставить армян на какой-нибудь бензоколонке, но не мог пересилить в себе страх уже совсем иного характера. Да и, причем, я знал - трасса проверяет меня, исполняя мои скрытые желания, от которых я не имел возможности избавиться.
   В машине же больше всего меня пугало то, что я совершенно не контролировал ситуацию. По крайней мере, мне так казалось тогда. Сейчас я бы... Не знаю, как бы я сейчас пережил эту ситуацию. Все эти «бы» только мешают жить. Сейчас я возбужден всплывшими воспоминаниями. И хочу перейти ко второй истории.
   В окончании хочется сказать, что добрались мы до Волгограда целыми и невредимыми. Я вышел из автомобиля и залпом выпил весь коньяк, припасенный на черный день. Затем, пересчитав мелочь в карманах, я решил доехать до вписки на такси. И, поймав машину, я задал водителю единственный вопрос:
- С какой скоростью вы ездите по городу?

   Второй случай произошел со мной много позже этих «гонок» под Волгоградом. Я возвращался тогда в Санкт-Петербург и застрял ночью недалеко от развилки на Великий Новгород. В небе нависла черная туча огромных размеров, вдалеке один за другим раздавались  оглушающие раскаты грома. Ничего не предвещало хорошей погоды. Питер практически всегда встречает меня дождем.
   Начало темнеть, время близилось к полночи. Я увидел одинокую автобусную остановку на обочине трассы и пошел к ней. Каково же было мое удивление, когда я увидел там человека, парня лет восемнадцати. Про себя я удивился: «Неужели в это время здесь возможно сесть на автобус? И куда же он довезет?»
   Потихоньку начал моросить дождь. Я, ради приличия, поздоровался с молодым человеком и спрятался под крышу остановки. Сейчас мне вспоминается детская сказка о лесных жителях, которые укрывались от дождя под растущим грибом.
   Тот парень совсем не был рад перспективе переждать ливень под крышей. У нас завязался разговор, и он рассказал о том, что опоздал на последний автобус до Новгорода и теперь не представляет, как добраться до города. Причем, у него даже были деньги на такси, но, по его словам, никто не останавливался. Ливень становился все сильнее, молнии били все ближе, тьма поглотила остановку, а дождь непроницаемой водной стеной отделил нас от трассы.
   Парень начал паниковать, кричать, бегать около остановки. Мне это его поведение быстро наскучило, и я, устроившись на скамейке, подложив под голову рюкзак, начал засыпать. Парень поразился моему спокойствию. Вслух. Но паниковать не перестал. Когда же его чертыханья окончательно смешались с шумом ливня и оглушающим громом, я, наконец, уснул.
   Проснувшись, я проверил время - прошло всего два часа. Ливень закончился, а промокший до нитки парень продолжал бегать около остановки и проклинать каждого проезжающего водителя. Правда остановить машину он пытался довольно странным образом - не поднимая руку, он ждал, когда машина, с ничего не подозревающим водителем, уже проедет мимо и в этот момент начинал материть его вслед.
   Я сидел на скамейке и, сонный, безучастно наблюдал за его поведением. В конце концов, я  посоветовал ему поднять руку. Он послушал, простоял так пару минут, а затем, ругаясь на то, что рука устала, сдался и опустил ее. Все вернулось к прошлому алгоритму. «Он просто еще не готов уехать отсюда...» - подумал я.
   В отличие от меня.
   Встав со скамейки, я оглядел трассу вокруг. В сотне метров от нас стояла фура. Я направился к ней. Через пару минут я уже ехал домой.
   
   Истории смешиваются в моей памяти, как в пробирке алхимика, образуя таинственные формулы. Где-то здесь, среди кислот и щелочей, прячется мой философский камень. Я хочу оставить все так, как есть и не подводить итог этой главе. Она и так получилась слишком затянутой. Пора ехать дальше.