И переполнилась чаша

Под занавес оркестр заиграл мелодии тридцатых годов, мелодии времен их отрочества и первых влюбленностей, мелодии десятилетней давности, разбередившие в них воспоминания, воспоминания смутные и безликие, на каких не сосредотачиваются люди, счастливые в настоящем, меньше сожалея о том, что прошлое так безвозвратно далеко, нежели о том, что настоящее заставило себя так долго ждать. Воспоминания, в которых видишь себя танцующим, счастливым и грустным одновременно, видишь себя одиноким и коришь сегодняшнего своего партнера за то, что он не разделил с тобой ушедшую юность. Воспоминания сентиментальные, несправедливые и в высшей степени эгоистичные, побуждающие нас без малейшего цинизма сказать спутнику исключительно банальную, но предельно бесчестную фразу: "Почему тебя тогда не было со мной?" То есть упрекнуть нового возлюбленного за то наслаждение и счастье, которое мы испытали с другими, будто в том проявился его изъян, а не наше собственное заблуждение, будто, ревнуя задним числом, он должен был пенять себе за опоздание, а не нам за поспешность.
Подобная беспечность, конечно, неосознанна и в общем-то естественна: кто же помнит, что алкал и искал в ту минуту, когда нашел и насытился. В воспоминания мы сами себе представляемся дичью, одинокой, растерянной, затравленной и пойманной, хотя бы с нашего же согласия. Никто никогда не помнит, что был одновременно и охотником. Мы забываем, что в любви -коли уж сравнивать ее с охотой - наступает минута, когда охотник и дичь меняются местами, как правило, к великому удовольствию обеих сторон.