Аллея

 Воспоминание  II

     Ей было девять лет, когда мы с ней познакомились в доме отдыха, где она отдыхала со своей матерью. Помню, мне тогда исполнилось двадцать три. Я тоже прибыл туда со своей мамой. Наши родительницы быстро подружились, и как-то за завтраком моя мать сказала ее матери:
- Какая у вас красивая дочь! Однако вид у нее постоянно печальный… Вы знаете, мой сын прекрасный рассказчик, пускай он развеет ее тоску интересными историями.
- Это было бы великолепно, - ответила ее собеседница. - Она абсолютно ничем не интересуется,  ну, разве что бальными танцами.

  Итак, по вечерам я начал рассказывать девочке разнообразные истории русских и зарубежных классиков. Моя юная знакомая внимательно слушала восточные легенды: про желтые глаза девушки-пантеры, которые сводили с ума все живое, о небесных женщинах, уносящих тела воинов в страну Валгаллы. И так далее.
Для того чтобы ребенок спокойно слушал, я пользовался эвфемизмами и разбавлял тексты светлыми красками. И вот через некоторое время я и девочка стали друзьями.
Каждый вечер мы сидели на деревянной скамейке пустынной аллеи, залитой лунным светом. Откуда-то издалека слышалась музыка, наверное, с танцплощадки. Но я был настолько увлечен, что почти не слышал этих звуков. Я слышал свой голос, слышал шорох листвы и дыхание моей слушательницы. Помню, я повернулся к ней и увидел, что она пристально на меня смотрит. Ее глаза были широко открыты. И, клянусь своей жизнью, я видел, как лунный свет высвечивал голубизну ее глаз. Я видел мягкий румянец на ее щеках. Я чувствовал свежий аромат ее молодого тела. Это было похоже на сказку, однако - на сказку немного пугающую, поскольку девочка смотрела на меня как женщина… Ее губы были полуоткрыты. У меня перехватило дыхание, и я оборвал рассказ на полуфразе… Мы долго сидели молча. Мы сидели в лунном сиянии, словно оно заколдовало нас, и не отпускало друг от друга. Я первым прервал молчание:
Послушай, давай прогуляемся. Давай сходим, например, на танцплощадку. Там должны быть наши матери.
Девочка крепко взяла меня за руку и строго сказала:
 - И не думай. Никаких глупых танцев. Ты будешь со мной.
Голос ее дрожал.
- Нет-нет, ты неверно поняла меня. Я просто хотел пройтись. Да и поздно уже.
Я снова посмотрел на  девочку. Дыхание ее сделалось порывистым. В глазах сверкнули голубые искры. И так мы сидели еще какое-то время и молчали. Я начал рассказывать какую-то чушь, поскольку мысли мои путались и растекались.
Когда мы шли с ней по безлюдной аллее, мне снова почудилось, что вязкий лунный свет не хочет отпустить нас… Мы дошли до главного корпуса дома отдыха. Я пожелал ей доброй ночи. Но не услышал ни единого слова в ответ.
Последние три дня мы провели с ней на той же аллее, на старой скамейке. Лунный свет по-прежнему не хотел отпускать нас, в его  сиянии было что-то безысходное, тревожное. И еще что-то.
Знаешь, - сказал я девочке, -  нам придется расстаться. Я уезжаю завтра.
Она прижалась к моему плечу и молча смотрела на меня. Теперь в ее глазах были печаль и боль. Тепло ее тела передалось мне, и я в последний раз посмотрел на ее полуоткрытые губы.  Огненная мысль пронзила меня всего. В голове пронеслось: " Поцелуй ее, поцелуй. Она ждет этого".  Но я так и не смог поцеловать ее…

 Я уехал из дома отдыха. Прошло много лет. Но как бы там ни было, я до сих пор жалею, что не поцеловал ее. Жалею больше всего на свете, поскольку мне уже никогда не вернуть тех мгновений, не вернуть молодости и не найти даже в сновидениях ту далекую лунную аллею, не услышать, как шелестят листья старых деревьев. А главное - не почувствовать ее дыхания.
 Теперь я молю только об одном: прости меня, моя девочка. Пожалуйста, прости, если, конечно, ты меня не забыла.