ЧСВН

Член семьи врага народа

Москва, Комсомольский проспект, погожее солнечное воскресное утро 26 мая 1991 года. Почти пустой троллейбус подкатил к столбику с белой табличкой «Т» и с глухим стуком раздвинул  двери-гармошки. Единственный человек, стоявший на остановке, пожилой интеллигентный мужчина в костюме, шляпе, с портфелем и зонтиком-тростью, подошел вплотную к распахнутому входу в заднюю часть салона и, по-гусиному вытягивая шею, громко вопросил:
- Не подскажете, до Дворца молодежи я доеду?
Всех пассажиров в троллейбусе и было-то: молодой парень с книгой, два потрепанных жизнью, слегка похмельных, но прилично одетых мужичка на площадке у заднего окна, я, да пара бабулек с цветами на продажу впереди.
- Доедете, - на секунду оторвался от книги молодой человек, видимо студент или аспирант, и снова уткнулся в свой учебник.
- Ага, спасибо большое!

Мужчина с портфелем поднялся  в салон и полез в карман в поисках мелочи. Водитель закрыл двери и нещадным рывком тронул свою машину, которая была немногим моложе пассажирок с цветами. Неудобно обняв одной рукой вертикальный поручень, вошедший  достал кошелек и стал копошиться в нем в поисках медяков. Ему сильно мешали портфель и зонтик, а шляпа постоянно норовила соскочить с головы. Он смешно вращался вокруг поручня и близоруко щурился.
Двое «баклажанов» у заднего окна скептически оглядели новенького и продолжили прерванный остановкой разговор:
- Так вот я и говорю, на рынке капустка квашеная знаешь сколько теперь стоит? То-то!
- И не говори. Соленых огурчиков, и то подумаешь, прежде чем купить…
- Да-а-а…Бардак! Перестройка, называется.

Мужички помолчали и посмотрели на интеллигента, которого из-за качки и рывков троллейбуса особо стремительно провернуло вокруг поручня.
- А всё отчего? Оттого, что нет порядка в стране, нет личностей вроде Степан Тимофеича, чтоб людей сплотить, дисциплину навести. Измельчал народ, - неожиданно выдал один из баклажанов, демонстрируя определенную осведомленность в вопросах истории России.
- Твоя правда, то ли раньше - не люди, а глыбы! Грозный, Петр Первый... Во как всех держали!

Мужички опять помолчали, задумчиво глядя на па-де-де человека в шляпе.
- При отце родном, так бы не куролесили. Вот нету Иосифа Виссарионыча, и на тебе – перестройки какие-то, гласности, затеяли, а порядка-то и нет! Дожили – раньше талоны отменяли, а теперь снова ввели! Что – война опять началась? Нет, нету никакой войны. Просто всё эти дерьмократы разворовали. Да я бы железной рукой всю эту шелупонь…
- Да как вам не стыдно! – неожиданно вступил в разговор интеллигент, болтающийся на поручне. – При Сталине людей расстреливали, в лагеря ссылали ни за что. Пора бы уже и забыть методы Берии и Ежова! Нахлебались кровушки – хватит!

Реплика вошедшего нисколько не озадачила, но лишь раззадорила мужичков, а студент-аспирант отлип от своих конспектов и с интересом уставился на спорщиков.
- А ты-то,  кто такой, эквилибрист? Костюм нацепил, галстук повесил. Небось, всю дорогу по начальственным кабинетам вьешься, - отреагировал один. – А чем простые люди дышат, не знаешь.
- А сегодня, видать, личная авто у него сломалась, вот и приходится, как весь советский народ – на троллейбусе пилить, - добавил второй. – Езжай себе тихо и не выпендривайся! Нужон на вас Сталин, ох как нужон!
Интеллигент аж задохнулся от таких комментариев:
- Да как вы смеете! – вскипел он. – Мой отец полжизни по лагерям скитался, я сам из Москвы в Сибирь был вынужден уехать, как ЧСВН , мне всю душу наизнанку вывернули, биографию по минутам проверили, а вы тут изголяетесь, ГУЛАГ прославляете!.. Теперь понятно, почему перестройка и демократия буксуют! Из-за таких как вы ретроградов!

Старшее поколение не на шутку распалилось, запахло потасовкой. Я, на всякий случай, придвинулся поближе к площадке задней двери, чтобы разнять, если что, горячих оппонентов. И тут один из мужичков выдал:
- Слышь, Петрович, а я бы его родословную еще раз проверил!
Интеллигент выпучил глаза и не нашелся, что на это ответить. Выручил водитель, который, видимо, слышал спор и решил разрядить обстановку.  Молчавший до этого динамик вдруг ожил, и хриплый голос громко прошипел:
- Остановка «Дворец молодежи». Кто спрашивал – на выход!
Интеллигент наклонил голову, прислушиваясь, отлип от поручня и быстро вышел. Двери со скрежетом закрылись, и троллейбус тронулся. Сын врага народа, оставшийся на тротуаре, зачем-то погрозил вслед уходящему троллейбусу пальцем, неловко уронив при этом зонтик.

- Вот ведь люди, - прокомментировал один из мужичков, провожая взглядом оставшегося за бортом мужчину. – Интеллигент, вроде, начальник, зарплата, наверное, большая, а за проезд так и не заплатил, сука.
- Да какой он начальник! Пиджак на локтях протерт, аж лоснится! – неожиданно подал реплику студент-аспирант. – Обычный преподаватель, мнс. Сегодня круглый стол по истории во Дворце молодежи, вот он туда, наверное…
Мужики-ретрограды отвернулись к окну и дальше ехали молча, каждый по-своему переживая спонтанно возникшую дискуссию. А, может, у них, как и у репрессированного интеллигента, всколыхнулось что-то в душе, всплыли давние, запрятанные поглубже воспоминания. И, судя по их хмурым лицам, мысленный экскурс в прошлое тоже не принес им радости и умиротворения.

ЧСВН - член семьи врага народа