О ребёнке

       Маленькая сумрачная комнатка. Сквозь шторы пробивается слабый солнечный свет, но его не достаточно, чтобы разогнать тени по углам, и создаётся ощущение, словно сейчас вечер. Мебели немного, только аккуратно застеленная кровать у стены, письменной стол со стоящей на нём старой настольной лампой, хлипкой и потускневшей от времени, и небольшой шкафчик. Всего лишь обычная комната, здесь есть и свои уютные уголки, и чудовища, имеющие обыкновение до поры скрываться в тенях. Не хватает только света. Нет здесь тех прыгучих золотистых искорок, что селятся в домах счастливых людей и отражаются в их глазах. Эти золотые искорки не уходят дальше моего сердца.
       Что же это за искорки? «Огонь жизни»? Едва ли. А может, это вера, которую все вокруг так старательно пытаются загубить? Вера, на которой, и только на которой, по сей день держится моя жизнь. Вы так стараетесь разрушить её, растоптать, утопить во тьме, вот только ваши руки слишком черны, чтобы прикоснуться к ней. Я знаю, что никогда не смогу добиться признания. Люди привыкли видеть вокруг лишь ложь, потому принимают за неё и искренность, истину.
Вера — такое избитое, простое слово хранит в себе столь великий смысл. Она всегда парила где-то впереди, золотистым огоньком мелькая где-то между деревьев, увлекая всё дальше и дальше в темноту. И так, стремясь нагнать маленькую сверкающую бабочку, совсем не замечаешь, как за спиной смыкаются древесные стволы и переплетаются между собой ветви, скрывая за собой темнеющее вечернее небо.
       Вера — всего лишь маленький золотистый огонёк. Он то вспыхивает, выбрасывая в воздух множество таких же золотистых искорок, которые сразу же растворяются в темноте, то блекнет, становясь и вовсе еле различимым.
       Хранить воспоминания — вот зачем я существую. Чтобы помнить всё то, что все давно забыли. Мир давно уже убежал куда-то вперёд, так далеко, что я начинаю терять его из виду. Возможно, мне хотелось бы полететь вслед за ним, вытянув руку, чтобы поймать наконец маленький золотой огонёк, но если я покину это место, если оставлю память о давно прожитых и сыгравших свою роль днях, о чувствах, переживаниях, занимавших нас когда-то, всё это исчезнет. И кто знает, может, некому уже будет лететь вперёд, взметнув ладонь в попытке защититься от вдруг ставших необычайно яркими солнечных лучей.
       Но несмотря на всё это так хочется порой оказаться далеко-далеко отсюда, там, где всё дышит волшебством, там, где нет места ни боли, ни страху, где людям не приходится спасать друг друга ценою собственных жизней. Хочется прикоснутся к чему-то неизведанному, удивительно прекрасному, но столь же далёкому… и я могу. Пока не рассеются клубы тяжёлого фиолетового дыма, пока они не растворяться во тьме пустоты.
       Что такое рамки приличия, если они расходятся с тем, что правильно, и зачем вписываться в них, если это принесёт только горечь? Зачем молить богов о помощи, если они давно мертвы, в своё время не получив поддержки? Зачем слушать нравоучения тех, кто и сам далёк от настоящей истины и лишь запутался в своей собственной?