Пуся и Куся

Андрей Забродин
Пуся и Куся

Хотя Пуся уже давно перешла за средний кошачий возраст, но не растеряла ни жизнелюбия, ни оптимизма, ни любопытства, ни того особого, свойственного молодым юмора, который обычно называется словом "прикол". Обладая цепким, ироничным умом, она равно может преподать урок кошачьего мастерства и возрастным увальням, и молодым раззявам. Где вы видели, чтоб городская домашняя кошка, вскормленная вискасом и вывезенная на три летних месяца на дачу, ловила мышей? Да они не знают, что это такое. Пуся тоже в детстве видела мышей только на картинках. Но, конечно, ее пытливый практический ум жаждал действия и не мог удовлетвориться тем пошлым, мещанским мировоззрением, которое, увы, так распространено ныне среди разжиревшего и отупевшего класса домашних котов, мнящих себя высшим обществом.

Куся родился в обыкновенной, ничем не примечательной мышиной семье. Отец работал, а мать занималась по дому. Нельзя сказать, что хозяйство было большое: одна комната, общая для родителей и их десятерых мышат, да пара кладовых. Но все же каждодневные материнские заботы отнимали все силы и здоровье. Весной талый снег затопил одну из кладовых. Мать пыталась спасти запасы, целый день перетаскивала подпорченное и заплесневевшее зерно во рту, туго набивая им обе щеки. На другой день она заболела и умерла. Отец запил и почти перестал появляться дома. Поэтому подросшие дети с первым теплым солнцем и юной травой покинули родное жилище. Кусино детство превратилось в терпкую смесь милых и горьких воспоминаний. Но скоро, идущие рука об руку, весна и молодость заживили раны.

Свежий и светлый мир приветливо встречал Кусю. Вслед за зелеными стеблями травы в небо взлетели желтые шары одуванчиков, жужжали и порхали шмели и бабочки. А в тенистых, потаенных ложбинах, словно напоминание о другой стороне бытия, едва слышался серебряный звон цветов ландыша. И Куся с радостью встречал каждый солнечный день, которые в своей череде становились все более теплыми и радостными. И хотя Кусе, вступившему в полностью самостоятельную жизнь, приходилось много работать, но и труд тоже был в радость. У него появились хорошие знакомые и друзья: веселые синицы, ворчливый, но добрый сосед крот, улитки и даже жуки.

Однажды Куся бежал по тропке, проложенной муравьями и соединяющей баню и амбар, и вдруг почувствовал за спиной слабое колыхание. Оно было почти незаметным, мягким; его можно было бы даже назвать нежным и приятным. Но почему-то это движение воздуха наводило страх. Куся замер. Он не знал, стоит ли ему обернуться и тем самым выдать себя двумя бусинками черных глаз или слиться с землей. Прошло пять или десять секунд. Куся был абсолютно неподвижен и почти не дышал. Но и полуденный воздух тоже больше не шевелился. Напротив, он стал как будто густым, вязким. Даже пение птиц и жужжание насекомых перестало доходить до кусиного слуха. Куся вслушивался в неожиданно наступившую тишину, но ничего не услышал. Тогда он решил, что опасность (хотя он и не был уверен, что это была опасность) миновала. А может быть, подумал он, ему просто показалось. И сразу мир вокруг снова наполнился обычными звуками, и Куся побежал дальше.

Но едва он сделал несколько прыжков, как вновь услышал опасность. Теперь уже точно! Но в чем она?! Если опасность, надо бежать! - пронеслось у него в голове. И он припустил по тропинке. И сразу сзади услыхал прыжки большого зверя, который больше не скрывался и гнался за Кусей. Куся пробежал уже половину расстояния, отделявшее его от спасительной щели в стенке амбара, но тут большая лапа с мягкими подушками, но острыми кривыми когтями на пальцах прижала его к земле. Куся не мог пошевелиться и лишь тяжело дышал. Зверь стоял над мышонком. "Привет!" - сказала кошка. Прижатый к земле Куся не отвечал. "Привет!" - повторила кошка, и ее лапа слегка ослабила давление. "Привет", - машинально ответил Куся. "Бежишь?" - спросила кошка. "Э-э...бегу..." - неуверенно пискнул Куся. "Ну, беги" - в голосе кошки послышалась насмешка. Однако лапа вдруг исчезла, и Куся почувствовал, что свободен.

Не теряя мгновения, Куся бросился наутек. Но у самого амбара кошка вновь поймала его.
- Тебя как зовут?- спросила кошка, на этот раз не слишком сильно прижиамя его лапой, чтобы он мог говорить.
- Куся, - ответил Куся.

Его имя почему-то рассмешило кошку, так что она едва не упустила мышонка.

- Куся, значит. Ха-ха-ха! А меня Пуся, - наконец сказала она.
- Будем знакомы, - буркнул Куся.
- Ты куда бежал?
- К бане.
- Так здесь же амбар.
- Знаю. Сюда ближе спрятаться.
- А тебе, значит, надо было в баню? - кошка опять засмеялась.
- Да. Надо. Было...
- Ну и отлично.

С этими слова Пуся аккуратно взяла мышонка за шкирку, перенесла на несколько шагов в направлении бани и затем опустила на тропинку перед собой.

- Ну, беги ,- сказала она затем.

Куся недоверчиво посмотрел на кошку. Пуся едва сдерживалась от смеха. Более не раздумывая, Куся поскакал прочь. Но на середине тропинки кошка опять догнала его.

- Слушай, а тебе точно в баню надо? Ты не путаешь? - смеясь спросила Пуся
- Не путаю, - зло огрызнулся Куся. Первый предательский животный страх прошел, и теперь его все больше охватывала злость.
- Ну, тогда беги ,- кошка хитро подмигнула Кусе.

Куся понял, что у самой бани кошка вновь схватит его. Но вдруг его осенило: конечно, кошка не сразу побежит за ним; сначала она сделает вид, что отстала, и начнет погоню с таким расчетом, чтобы догнать его у самой норы. А рядом с тропинкой сложена поленница. До нее всего три-четыре прыжка. Если свернуть с тропинки раньше к поленнице, то кошка не успеет среагировать.

Куся побежал по тропике, но не быстро, как будто в самом деле поверил кошке, что она его отпустила. Он еще и обернулся и увидел, что кошка сначала просто сидела, повернув голову в сторону, словно и  не смотрит ему вслед. Но потом она вдруг резко залегла, уперлась в землю пружинистыми лапами и приготовилась к прыжку. Но она опоздала: Куся скакнул вбок и через долю секунды оказался в спасительной щели между поленьями. Он даже заметил, как кошка изо всех сил тормозит, чтобы с разгона не стукнуться о деревянную чурку.

- Ой, ё-ё, - воскликнула с досады Пуся. А потом начала хохотать:
- Класс! Я о таком только в книжках читала! Так ты, значит, самая настоящая мышь? Вау! Круто! Слушай, а у тебя там глубоко?

И тут Куся заметил, что спиной упирается в стенку. Ему не повезло, и пространства между поленьями, куда он спрятался, оказалось совсем мало. Куся не отвечал, и вернувшийся предательский страх отозвался дрожью в его членах.

Тем временем Пуся подошла к убежищу мышонка. Он сидел совсем рядом, и достать его когтем не представляло никакого труда. А кошка с любопытством смотрела на него и обнюхивала.

- Прикольно, - наконец сказала она, - Давай еще побегаем.
- Да иди ты... - только и ответил мышонок. Он почувствовал, что сил у него уже мало.

Как всякий воспитанный человек, Пуся сделала вид, что не расслышала грубости. Со всей аккуратностью, на какую способна только кошка, она достала мышонка и отнесла на дорожку в зубах так, как носят котят. Она поставила Кусю на землю и даже подтолкнула лапой: "Беги". Куся понимал всю нелепость и бессмысленность ситуации, и это его злило так же, как злила его собственная беспомощность. Однако он сделал от кошки два, затем еще два прыжка. Затем еще один. И понял, что силы оставили его. Он так и остался сидеть на дорожке.

Пуся подошла к нему:
- Ты чего? - спросила она
- Ничего, - тихо ответил Куся.
- Так это... Беги. Мыши всегда убегают, - Пуся снова подтолкнула его лапой.
- Отстань, - ответил мышонок. Он почувстовал тепло, исходящее от кошки, прижался к ней и уснул.

Проснулся Куся от холода. Вечерело, и тень от дальних деревьев надвинулась на двор. Все мышцы болели от усталости. Кошки нигде не было видно.

Кое-как Куся добрел до дома. Он поужинал, улегся в кровать, но долго не мог заснуть и все думал о том, что... А как вы думаете, о чем думал мышонок?