Света пришел

«Суэта Громов пришоль,» - проскрипел селектор голосом охранника с кавказским акцентом.
«Пропусти, - начальник отдела капитального строительства Печонкин Владимир Михайлович отпустил кнопку, откинулся в кресле и подумал: - Ну, вот нам и компания пришла».
Уже месяц он скучал один в своем кабинете после увольнения своего заместителя. А неделю назад генеральный на планерке раскрыл папку и торжественно произнес: «Отдел кадров наконец-то подобрал подходящего кандидата в замы начальника ОКСа. Громова Светлана Егоровна». «Женщина?» - удивился Печонкин. «Не переживай, Владимир Михайлович, она прораб что надо, рабочих похлеще иного дядьки может построить». Засим генеральный захлопнул папку, показывая, что прения закончены.
Поначалу Владимир Михайлович растерялся. Последнее время он работал в мужском коллективе. Женщин не было среди его прямых подчиненных. Были женщины среди рабочих, но он с ними практически не общался, а тут вон чего. «Светлана Егоровна…» - он представил себе фигуру памятника «Рабочий и колхозница» - ничего другого в голову не пришло.
Он был разведенным холостяком. Уже пять лет. Сын вырос, с женой (бывшей) он не виделся, только звонил иногда, спрашивая про сына и как жива-здорова. Шел ему шестой десяток.
На следующий день, попивая кофе, Владимир Михайлович подумал: «А что, может оно и неплохо».
Вдыхая аромат кофе, он представил себе женщину тридцати восьми лет неопределенной наружности. «Жаль фото не было в резюме,» - подумал он и решил, что зам-женщина - это определенно неплохо. Ему представилось, как они сидят в одном кабинете, он говорит с ней о работе. Она серьезно ему отвечает, а потом он говорит ей комплимент, и она смущенно ему улыбается. Так он размечтался, что уже подумал о том, что и жизнь можно начать сначала. И даже семью завести. Он окинул взглядом кабинет и принялся наводить порядок. В какой-то момент проскочила мысль: «А вдруг страшная окажется?». Но тут же себя успокоил: «Ну и ничего, некрасивых женщин не бывает».
Накануне ее выхода он даже купил небольшой букет, сунул его в банку из-под джема и поставил на стол…
Сейчас он смотрел на дверь, которая отворилась без стука. В кабинет вошел тучный парень в спецовке, протянул руку и сиплым низким голосом прокашлял: «Света». Владимир Михайлович машинально пожал руку. Она оказалась пухлой и мягкой. Лицо парня было гладким, без единой щетинки. Глаза серые, невыразительные. Волосы светлые, короткие, зачесаны на бок. Владимир Михайлович отмечал детали автоматически. В это время все его существо пыталось примирить две совершенно непримиримые реальности и найти ответ. Всю сложность обрушившихся на его разум мыслей можно было коротко описать одним вопросом: «Кто это?!». Или хуже: «Где я?!». Или еще хуже: «Кто я?!». Беда в том, что он старался, но не мог обнаружить в этом человеке ни капли женщины, ни единой черточки. Ни намека на талию или что-то еще, что хоть как-то могло указывать на женскую принадлежность вошедшего. «Некоторые мужчины, порой, даже больше на женщин похожи,» - так думал он много часов спустя, а в тот момент он просто сидел с раскрытым ртом.
«Громова Светлана Егоровна, Ваш зам,» повторил парень, разбивая остатки надежды на то, что это какая-то ошибка. Расцветшее было, сердце Владимира Михайловича как-то сжалось, скукожилось. Взгляд его коснулся букета на столе заместителя и ему захотелось, чтобы букет немедленно исчез, растворился в воздухе, - настолько он был сейчас неуместен.
Весь следующий день Владимир Михайлович пребывал в депрессии. «Психологическая травма,» - так он мысленно охарактеризовал свое состояние. Свету он больше не видел. По каким-то неизвестным причинам она не вышла на работу. Интересоваться подробностями он не стал, а про себя подумал: «слава богу!».  Еще через какое-то время, когда он почти совсем успокоился, он решил, что это было ему послание свыше: «Не расслабляйся, не теряй бдительность, мир жесток!». В конце концов, он даже улыбнулся, обращаясь мысленно: «Света, спасибо, что пришел». Он бросил пить кофе и стал делать зарядку по утрам.