Бабушка

         Я  шел по улице и старался слегка распахнуть полы моего пальто, чтобы все могли увидеть алый галстук на моей груди. Меня приняли в пионеры. Я стал членом  организации. Это новое, совершенно незнакомое мне до этого чувство принадлежности к чему-то очень важному, буквально распирало меня. Я хотел ,  чтобы все узнали ,что я уже не тот маленький мальчик, кем был еще вчера, теперь я пионер. Прохладный осенний воздух  и новое мое внутреннее состояние сделали меня энергичным и веселым.
                Я влетел  в свой дом, забежал в квартиру и замер у зеркала, висевшего в прихожей.  Смотря на свое отражение с разных ракурсов, я не  мог налюбоваться собой. Для меня это был не просто красный галстук. В голове моей летали другие определения.  Хотелось сказать ,что это кусочек кумача, символизирующий своим  цветом капельки алой крови, пролитой борцами за дело справедливости и равенства. Повязав его, я почувствовал себя другим. Выражение моего лица стало иным. Так и хотелось сказать, что взгляд  мой  суров и я  неподкупен. Именно такие эпитеты, видимо навеянные  словами революционных песен, приходили мне на ум в эти минуты. Я  то хмуро сдвигал брови, то радостно улыбался своему отражению.
- Зачем ты его надел?   
 Этот голос вернул меня в реальность.
- Бабушка, это ты?  - радостно  воскликнул я, оборачиваясь, чтобы увидеть  ее.
- Ведь красные, они всегда были самыми настоящими бандитами, – как всегда безапелляционно и спокойно произнесла  бабушка, выходя  из комнаты и  подходя  ко мне.
-  Как это бандиты? Они ведь сражались за наше счастье, бабушка! Зачем ты так говоришь?
- За чье счастье ты говоришь? За наше с тобой? – она обняла меня и поцеловала в лоб.
Я был сражен.
- Как она может так говорить?  Она уже старенькая, наверняка что-то недопонимает, – успокаивал я себя.
- Бабушка! Ты, наверное, что-то напутала. Красные, они же наши, они боролись за справедливость!
- Не знаю наши ли они, но они забирали наш скот, просто грабили нас. А вот белые, генерал  Дутов командовал ими,  были порядочными людьми. Если просили скот, то всегда платили за него деньги, «керенки».  Так кто из них прав? Как ты думаешь?

   Я не ответил ей, потому что не  знал,  что сказать,  а просто стоял и смотрел в зеркало. Вид мой в нем  стал  совсем другим. Растерянный, глупый мальчишка, повязавший на шею красный галстук, смотрел на меня. А бабушка, кряхтя и  переваливаясь с боку на бок,  пошла к себе в комнату. Такие  простые ее доводы заставили меня задуматься.
  «Красные забрали  скот у моей бабушки»,– подумал я, задумчиво смотря на отражение алого галстука в зеркале.

   Прошли годы, много лет.  Время меняет все, и даже оно само относительно, непостоянно. А что тогда можно сказать о более простых вещах. Многое, что вчера казалось белым, стало красным, красное стало выглядеть белым. Считавшиеся врагами стали героями, победители оказались проигравшими...
  Я сидел и смотрел на надгробный памятник своей любимой бабушки. Она родилась в 1900 году.
- Ровесница прошлого века, – подумал я,  всматриваясь в почти невидимые  цифры-дату ее рождения, высеченную  на сером граните.
- Не знаю, бабушка. Не знаю кто прав, а кто не прав  в этой жизни. Ответил я ей, наконец, и  в свою очередь задал свой вопрос.
- А могут ли люди быть правыми? Ведь правда -это истина, и она должна быть неизменной навсегда. Прошло всего чуть более века с твоего рождения, а весь мир стал другим. А правда и истина, они тоже изменились?
Теперь она не ответила мне. Но, ничего, придет то время, когда я смогу услышать и ее мнение по волнующим меня вопросам.
   Прочитав молитву за упокой ее души, я пошел по тенистым аллеям старого кладбища.  Холодный  осенний  ветер распахивал полы моего пальто, как будто стараясь сделать заметным строгий черный галстук, повязанный на моей шее.