Если бы...

У Томки не было отца, вот так  распорядилась судьба: у всех в классе был, у нее нет. Хуже того, она его никогда и не видела, т.е.,  по словам матери, видела, но в очень младенческом возрасте, когда, в силу физиологических особенностей, ничего не запоминается на будущее.

 В  разговоре с подружками,  когда  те  обсуждали домашних, она о нем  не могла вставить ни одно словцо, а так хотелось. Мать, после упорных просьб, показала размытую фотографию, добавила: « Красивый был…Лучше бы не встречать никогда.»

На частые расспросы о нем, была не многословна. Томка поняла только:  он издалека приехал, мать обманул, сказал что, якобы, сирота круглая, а когда сыграли свадьбу, признался: мать, отец живы, еще и братья с сестрами есть. Проревела ночь, делать нечего, поехала с ним в далекую Сибирь. Там и  « прижила» их - Томку, и  хилого,  вечно простуженного, брата Саньку.

Через два года мать написала деду из далекой Сибири слезное письмо, что бы приехал и забрал ее с детьми, так как «Иван пьет беспробудно». Дед и забрал, а через месяц прикатил и Томкин отец, клялся, что пить не будет, стал работать в колхозе. Недолго работал, сорвался, и после того, как тайком стащил с чердака пшеницу и продал за водку, дед не выдержал, достал дробовик, сказал, что убьет… Больше Томкиного отца и  не видели, укатил назад. Деда испугался.Колесил где то по Самаркандской области, мать говорила - от алиментов скрывался.

 Томка деда тоже боялась, она видела это ружье. Дед никогда им не улыбался, называл непонятным словом « байстрюки» и все норовил достать их своей палкой, поэтому обходили его стороной. Томка ухмыльнулась, вспомнив, как трусливый Санька додумался выстрелить из хлопушки ему под ухом, когда тот дремал на скамеечке…  Во крику было, пришлось прятаться в огороде, пока все стихнет.

В огороде часто отсиживались, по всякому поводу. Там, на границе вишневого сада и картофельными участками, сооружали из старого покрывала  хижинку, застилали внутри листьями лопуха, запасались яблоками, сливами и пережидали, и дождь, и бурю среди домашних.

Вот и сейчас Томка лежит на животе в одиночестве на примятых, подвявших лопушиных листьях.  Она внимательно следит за цепочкой движущихся колорадских жуков, куда еще  прут! Все давно съедено, от картофеля остались одни сухие стебли. Жуков  много, дорожка усыпана раздавленными и  ползущими насекомыми. Она столкнула одного из них в большую нору паука, в надежде, что последний ухватит его своими страшными лапами, но жук выполз и торопливо вклинился в цепочку своих собратьев. Скучно!

 Томка опять подумала: вот если бы был папа - он мог бы в это время катать их на грузовике, как  дядя Леня на прошлой неделе, который взял их с собой на поле, где косили зеленую кукурузу, вот это было здорово! Сидишь в кабине, ветер трепет волосы, мешает их с зеленой трухой и запахом зеленки, потом едешь через село, а с улиц завистливые глаза местных ребят…Когда Томка думала об отце, представляла непременно: приходит он с работы, берет ее на руки и подбрасывает к потолку. Так, однажды, подбросил ее какой - то гость у них дома, вот это было блаженство. Или, садил бы на плечи, а она радостно бы смеялась и ворошила бы ему волосы, как…

Тут ее мечтания прервал Санька:
- Иди, мать зовет!
-Зачем? – подозрительно спрашивает она. От матери всегда только работа, или руганье за что то.
-Не знаю, зовет…
Томка  неторопливо пошла через садик, оглянулась, Санька остался в хижинке…Может, надурил…

В отрытую ею дверь протиснулся знакомый, спертый воздух сырости, вперемешку с запахом коров, въевшийся прочно в одежду матери, работающей на ферме.

- Садись за стол, -  прозвучал ее уставший голос. – Будем писать письмо.
Мать прибегала не раз к ее услугам, письма писались под диктовку к бабушке в Сибирь, к тетке в Грузию.

Разложив перед собой развернутую тетрадь в клеточку, заправив волосы за уши, Томка выжидательно посмотрела на мать.
- « Здравствуй, папа!»
 Томка удивленно вскинула глаза.
- Пиши!
-« Пишет тебе твоя дочь Тома. Мы живем очень плохо, нам все время не хватает денег, мой брат постоянно болеет, нужны деньги на лечение. Пришли нам, сколько сможешь, заранее спасибо. Твоя дочка.»

Мать заклеила конверт, продиктовала адрес.
 Томка не стала идти в огород, не хотелось, она забралась за огромную кучу дров на заднем дворе, и долго безутешно плакала.