Сюжет для небольшого романа

(to whom it may concern)

Все случилось как в известной песне:
«Он был старше её, Она была хороша...»

Они встретились, и влюбились друг в друга мгновенно и страстно, как обреченные. Он не сомневался – это его судьба! Его Женщина. Та самая, Единственная, которую ищут все, но редко кто находит.

И Она уверяла его, что Он – «тот самый», что Она очень-очень хочет стать его женой, и что обязательно станет ею! И однажды даже дала Ему в том расписку.

В шутку, конечно... Но всерьез сказала, что нужно немного подождать. Просто подождать! И попросила, очень искренне и страстно – «дождись меня, умоляю!»

«Он был старше…», Он понимал, что обыкновенно «немного подождать» говорят в тех случаях, когда невозможно сказать что-либо определенное, например, «никогда». Но Её страстность, Её настойчивость смущали Его. Ведь у сердца есть резоны, неподвластные разуму. И Он сдавался Ей "на милость"...

Так первой погибла «мать святых дев, София».

Было очень глупо с Его стороны верить словам, наблюдая Её поступки совсем иного свойства. Но что с Него взять, ведь у страстно влюбленных в голове тараканы. Как и у страстно ненавидящих…

А Беда, меж тем, уже взяла их союз на прицел: Она очень «…любила летать по ночам…». И улетала… точнее, залетала довольно далеко.

Это в песне. А в жизни – Она жила в другом городе, и даже в другом государстве. Она приезжала и уезжала – Ей было так удобнее.  Её жизнь «без Него» была окутана тревожной тайной, и казалась Ему странной. Но всякий раз Она уверяла, что Он – единственный мужчина в Её жизни. И что скоро они будут вместе...

И всякий раз Он мучительно заставлял себя верить Ей.
Потому что самый слепой тот, кто не хочет видеть…
Потому что Он очень боялся потерять Её.
Потому что ради Неё Он захлопнул двери в свою прежнюю жизнь, в которой осталась семья, друзья, прежние привычки – целый мир. Его надежный мир…

Теперь Его мир – Она одна. И Он готов был ждать Её, сколько понадобится, всю оставшуюся жизнь, целую вечность. Потому что впервые в своей, уже не очень короткой, жизни любил по-настоящему. Потому что Она стала смыслом Его никчемных дней, его земной надеждой на спасение…

«…А потом поутру она клялась,
Что вчера это был последний раз…»

Постепенно Он понял, что «поездки» к Нему – Её обыденность. Образ Её жизни. И что, возможно, Он – не единственный «тот самый». И, увы, его подозрения были не беспочвенны…

Она обижалась, негодовала, уверяла, что Он ошибается, и страстно клялась «всем святым», настолько искренне, что Он опять принуждал себя верить ЕЙ.

А Она уезжала, приезжала, и вновь уезжала…

«Он не спал, пил на кухне горький чай,
В час когда
Она летала по ночам…»

Так в корчах отходила Вера в их взаимную Любовь: «единожды солгавший, кто тебе поверит!»

Прошел год. Ее приезды делались для Него все желаннее и мучительнее, а отъезды повергали в бездну отчаяния. Песня кончилась. Началось сплошное «кино»…

Однажды, уезжая, Она пообещала очень скоро вернуться. И в этот раз - насовсем.

«- Ты отпустишь меня?- спросила Она.
- Отпущу,- ответил Он, - Только буду очень скучать...
В полночь Он проводил Ее на вокзал. Она нежно обняла его.
Он сжимал ее руки, едва сдерживал слезы, и не говорил ей ни слова.
А когда поезд ушел, Он смотрел на удалявшиеся огоньки, и тихо говорил «милая моя девочка… великолепная моя девочка».

А потом прошел месяц. И два. И пять. И еще год.
Она не возвращалась. И не вернулась никогда.
А Он ходил на станцию, пил там, встречал поезда, опять пил…»

Именно тогда без вести пропала Надежда на их призрачное счастье: на что можно надеяться, не имея Веры?

В пустом доме остывающей души осталась одна Любовь, обнаженная и бессильная. Храня  последнее уходящее тепло, она заколотила окна и двери, и, чтобы согреться, жгла костер из воспоминаний. Благо, топлива скопилось много.

С самого края кучи наломаных дров бесформенной горой возвышались поленья ревности. Они первыми полетели в костер Любви. Ведь без  оснований ревновать глупо, а имея все основания – уже поздно…

Костер полыхал жарко, и вскоре дрова ревности закончились. За ними последовали колкие сучья обид, толстая, изъеденная жучками кора недоверия, пожухлые листья сплетен и недомолвок…

А потом…
«…Потом Он успокоился, одумался, и стал нормальным человеком…»

Как это «нормальным человеком»? Разве это возможно? После всего!...
Да. И очень просто…

Сначала Он попытался запрещать себе любить Её. С одного раза не получилось. И Он стал запрещать себе это каждый день, пока  Любовь не победила Его окончательно.

А победила Любовь тогда, …
…когда воспоминания о Ней уже не терзали, а согревали Его душу. Ибо истина проста: счастье не в том, чтобы найти любовь к себе, а любить самому.
…когда, произнося Её имя, Он не проклинал его, а просил Господа благословить Её дни.
…когда понял, что ему невероятно повезло, ведь Она - его Женщина! Та самая, Единственная, которую ищут все, но редко кто находит!

Только тогда Он стал нормальным человеком.
Потому что нормален тот, кто живет с Любовью в сердце.

Прошел еще год. И два. И три.
А на четвертый Она подала знак, что хочет вернуться к Нему…

Человеку не дано повернуть реку времени вспять, разжечь прогоревшие угли, оживить то, что отжило свой век…

К тому же Его любовь к Ней стала самодостаточной. Ведь настоящей, истинной Любви не нужен внешний стимул, приходящее не может стать источником Вечного.
Вечное самодейственно. Оно преображает не насилуя, и совершенствует не искажая.

Вечное безо всяких усилий обращает боль в радость, а терпение в счастье.

Он написал Ей о своей любви, и ... не поехал на встречу.
Потому что, поразмыслив, Он понял, что Ей нужно убедиться - не ошиблась  ли Она, оставив Его?

Всего лишь.