Клещ

Мальчишка русым всклокоченным ураганом ворвался в кухню, налетев на табурет и повалившись вместе с ним на пол.
-Вот окаянный… - пробормотала пожилая женщина в затёртом выцветшем халате с бигуди в редких волосах и шумно отхлебнула чай из блюдечка.
-Валера, ты не ушибся? - участливо спросил сидевший слева от женщины молодой священник, перестав разворачивать конфету.
 
Валера вскочил на ноги, словно и не заметив, что куда-то падал.
- Бабушка, батюшка Михаил! - заголосил мальчишка делая большие круглые глаза, - Тоню клещ укусил! В больницу увезли!!!
- Ох ты господи! - женщина встала из-за стола, поспешно схлебнув остатки чая, - скорей, скорей! Валера, разбуди деда. Пускай в гараж идёт за машиной!
- Не нужно, не нужно, Тамара Сергеевна, - запротестовал молодой священник, - Человек с работы, устал. Я вас подвезу.
-Ой спасибо! Ой спасибо Вам, отец Михаил! Валерка, скорее пойдём!
Бабка схватила пацанёнка за руку и, как была в халате и бигуди, потащила к входной двери. Батюшка направился следом, закидывая конфету промеж губ, между усами и бородой.
 
В полутёмном больничном коридоре Тамара Сергеевна сразу набросил на вышедшего встречать их врача.
- Что с Тонечкой? Ради бога скажите, как там девочка моя?
Врач, мужчина, на первый взгляд старше Тамары Сергеевны лет на десять, а на самом деле - на тринадцать, отвечал то ли растерянно то ли просто безэмоционально.
-Так это… Клещ укусил ребёнка вашего. В парке похоже что. Там же ей и дурно стало. Прохожие скорую вызвали.
-Мамочка… - плаксиво пропищал Валера, вцепившийся в подол бабкиного халата и скуксившись лицом.
- Ой ты господи ты боже мой, Николай-угодник! - запричитала старуха. - За что же так с Тонечкой! С золотиночкой моей!
- На всё воля божия, - наставительно проговорил отец Михаил из-за спины бабки.
- Ой господи прости. Прости господи, - зашептала Тамара Сергеевна и три раза перекрестилась.
-Да ничего страшного, - так же флегматично произнёс доктор. - Клеща мы сняли - большой такой. Укол сделали. Застрахована больная была.
- Слава тебе господи! Ведь как знала. А она всё отказывалась! Всё лень сходить было. Пока ведь мать не позаботится, сами не пошевелятся. Скажите, доктор, - строгое лицо Тамары Сергеевны снова мягко раскисло, на глаза навернулись слёзы. - Он был - инцифалдовый?
- Клеща мы на экспертизу отнесём, - доктор непроизвольно качнул внушительного размера непрозрачным пакетом в левой руке, - Но укол сделали. Превентивный. Он не повредит.
- А жало? Жало вытащили? Нужно обязательно с жалом! - не унималась перепуганная мать.
- Всё как положено сделали, не переживайте. Вытащили всё. И жало вытащили. Здоро-о-овое… - снова как-то рассеянно проговорил доктор, неопределённо всплеснув руками. -Знаете что, мне пора идти. Пациент вне опасности. Я вас передам медсестре. Зиночка!
 
Тамара Сергеевна прихлёбывала чай из блюдечка гладя на копошащихся за окном детей, когда Тонечка вошла в кухню. На ней были застиранный халат, но не такой выцветший и затёртый, как у матери, и коротко стриженные обесцвеченные волосы.
-Доброе утро, мамочка.
-Доброе утро, золотце моё. С кем ты разговаривала в прихожей?
-Да доктор опять звонил. Спрашивал как самочувствие у меня.
-Заботливый какой. Уж, почитай, пять месяцев прошло, или шесть…
Тамара Сергеевна содрогнувшись нутром вспомнила то страшное происшествие, когда Тонечку укусил клещ. И как батюшка Михаил возил её с Валеркой в больницу. И как потом пришёл зять-алкаш и перепугал всю больницу своими пьяными воплями.
-Такой он сердечный человек, - вспомнила Тоня старого доктора, - всё беспокоится. Может потому ещё, что положение такое.
Она с улыбкой погладила себя по выпирающему животу.
-На УЗИ всё зовёт. Да я не пойду - наврежу ещё ребёночку. Валерку вон без всяких узей родила.
-Правильно, правильно, нечего, - подхватила Тамара Сергеевна, - Раньше вообще дома рожали, без докторов…
"Хоть на что-то он годный", подумала бабка, глядя но свою дочь и её сильно округлившийся живот, "любит он всё таки Тонечку . Как пить дать - любит. Ну и что, что алкаш. Зато свой, родной…"
 
-Доброе утречко, - раздался сиплый голос из дверей.
-Помяни чёрта, - буркнула Тамара Сергеевна.
-Иди кушать, Володя, - улыбнулась Тонечка своему супружнику.
Володя, явившийся к завтраку по-семейному в трусах, носках и тапочках, прошаркал с столу и уселся.
-И я! И я кушать! - в кухню по своему обыкновению влетел Валера и плюхнулся на стул рядом с отцом. Володя потрепал мальчишку по волосам:
-Куда уселся? Иди кружки доставай, чай разливай. Видишь же - мать беременная, тяжело ей.
-Ой, а я такая голодная что-то. Я наверно борщику поем, - подала голос Тоня.
В дверь позвонили.
-Это батюшка Михаил, - оживилась Тамара Сергеевна, - Володя, сынок, встреть поди гостя дорогого.
-Как жрать - так прётся, - пробурчал зять, неохотно вылезая из-за стола.
-Святой человек! - безапелляционно заявила бабка, - Это ведь зачтётся всё. Да портки хоть одень!
 
Через пятнадцать минут суеты семья полным составом и дорогой гость расселись за столом на кухне. Седой глава семейства Игнатий Олегович рассказывал свои бесконечные истории о союзе и безбожниках батюшке Михаилу. Остальные слушали и ели. Солнышко ярко светило в окно, бликуя на бесконечных банках, мисках и плошках, которыми был уставлен подоконник. Тонечка с энтузиазмом хлебала борщ и только было собралась отломить от кусочка чёрного хлеба, как живот скрутила резкая боль.
- Ой! - громко вскрикнула она, схватилась руками за живот и согнулась так, что упавшая со лба прядь волос угодила в тарелку с супом. - Ой, господи! - крикнула она снова.
За столом все замерли. Тамара Сергеевна отреагировала первой:
-Тонечка, - в её голосе сконцентрировались вся материнская забота и тревога, - что такое?
-Шевелится!.. Ой! Больно как! Шевелится он!!!
-Подыши, подыши глубоко, - начала советовать многоопытная бабушка и мать.
-Ой мамочки. Мамочки! Он наружу просится!
Тонечка смогла разогнуться, и выпавшая прядка легла на лицо, пустив борщ по щеке кровавой слезой .
-Рановато Вам ещё рожать. Рановато, - со знанием дела заявил отец Михаил.
-Эх современная молодёжь, - не замедлил вступить в разговор Игнатий Олегович, - всё куда-то торопятся, всё не терпится им. Детки в школах вон проходят, чего мы в институтах не видывали…
-Тоня, - перебил его Володя. -Тоня, ты подумай. Ты точно рожаешь?
-Ой, господи! - во весь голос закричала Тоня. - Ой не могу больше! Не могу!!!
 
Всё повскакивали из-за стола с неопределёнными намерениями. Бабка и дед кинулись было к Тоне, но та, резко качнувшись на стуле назад, уперлась в стену спиной и в край стола ногами. Даже через халат было видно, как шевелится её живот. Тоня кричала резаным поросёнком. Тамара Сергеевна вцепилась обеими руками в своего мужа, который, казалось, был напуган не менее. Валерка спрятался за отца. Отец Михаил принялся читать молитву, креститься сам и крестить пространство вокруг. Вдруг какой-то тёмный комок буквально вылетел из под полы Тониного халата, ударился в край стола, подскочил высоко вверх, почти до потолка, и упал в тарелку с борщом. Воцарилась мёртвая тишина.
 
Вся маленькая вселенная трёхкомнатной квартиры с старой сталинке с шестью людьми на кухне вращалась сейчас вокруг тарелки борща, где неуклюже пыталось подняться на ноги или лапы неведомое существо с продолговатой кабачкообразной головой, оканчивающейся маленькой, но хищной и зубастой пастью.
 
-Чу… чу… чужой, - пропищал заикаясь Валера, выглядывая из-за отца. Сам Володя смотрел на существо в тарелке широка распахнув глаза. Впервые за много лет нейроны в его мозге активно передавали электрические импульсы, готовя внезапное озарение. И озарение пришло.
 
Тоня с грохотом опустилась на все четыре ножки стула и протяжно и шумно вздохнула. Рыхлая фигура мужа метнулась к ней с грацией бросающейся в атаку кобры; грубая мужская ладонь хлёстко врезалась в щёку, всколыхнув пухлое лицо.
- Шлюха!!!
Тоня совершенно опешила, схватившись руками за голову. Остальные присутствующие громко ахнули.
- Как ты могла?!! Нагуляла этого… ублюдка!!!
- Володя, это не то! - вышла из ступора Тоня. - Володя, я клянуся!!! Ты один у меня! Володя! Спроси хоть у кого угодно! Хоть у батюшки Михаила, я на исповеди ему всё рассказываю!!!
 
-Единственный… да… - рассеяно подтвердил батюшка, не сводя глаз с существа в тарелке. Володя по инерции приготовился снова орать, но осёкся.
Настало время реванша - слово взяла тёща:
-Скотина! Алкаш! Это из-за тебя ребёночек уродом родился!!! Ублюдок! Ещё и Тонечку бьёт! Игнаша! Ну что ты стоишь столбом! Твою дочь избивают - ты стоишь!
 
Но Игнатий Олегович не смел шелохнутся - от тоже смотрел с Валеркой кино про инопланетян. Все три, мать их, части.
- Погоди, Тамара, не голоси. Давай разберёмся сначала, что к чему.
Что-то в голосе мужа заставило Тамару Сергеевну замолчать.
 
Володя вслепую нашарил за спиной стул и сел, едва не придавив Валерку. Тот, утирая слёзы, смотрел на своего "новорождённого" брата. Или сестру. Существо азартно вылавливало из борща куски мяса и с энтузиазмом их поедало. Когда мясо кончилось, оно заозиралось по сторонам и, не найдя ничего похожего на варёные мышцы, капризно запищало.
- Бедненький мой! - Тоня непроизвольно потянулась к новорождённому.
- Стой доча! - вскрикнул Игнатий Олегович.
- Мама, не нада-а-а… - заревел Валерка.
Существо хищно оскалилось, глядя на "мать".
 
-Так, тихо, - будто собравшись на смертельную схватку поговорил отец Михаил. - Сейчас я его крещу! Православные всё под Богом ходят! Господь нас в беде не оставит!
- Я его и таким полюблю, - сквозь слёзы говорила Тоня. - Не брошу кровиночку.
-Ну что же мы, не люди что ли, - вслед за дочерью запричитала Тамара Сергеевна.
Володя подсел ближе к жене и обнял её. Валерка примостился рядом. Тамара Сергеевна и Игнатий Олегович встали на колени и принялись креститься и отбивать поклоны. Батюшка ловким движением выудил откуда-то из-по рясы молитвенник и принялся читать. Существо в растерянности уселось на дно тарелки.
 
Через пять лет быстрорастущая гермафродитная особь, крещённая в борще по всем предписаниям православной церкви в кругу своей новой семьи, уже умела прилично материться, пить водку, верить в бога, любить президента и пользоваться всеми преимуществами своего двуполого тела. Беспощадная, чужеродная, хищная форма жизни была полностью ассимилирована организмом куда более сильным, хищным и беспощадным. Росла бодрой и здоровой на радость родителям, братику и деду с бабушкой. Чужого поглотил и растворил в себе филиал российского социума в небольшом областном центре Центрального федерального округа. Врач местной отделения "скорой помощи", который занимался "извлечением клеща" у Тони, был удручён и раздосадован: его идея ксенореволюции в современном российском обществе с треском провалилась.
"Зря только душу продал на старость лет…" были последние слова пожилого доктора перед вечным морфиновым сном.