Тормоза придумали трусы

  Все было сначала как в фильме " Девять с половиной недель".  Коля Азотов наклонился с матраса, опустил руку под кровать и достал оттуда стеклянную поллитровую банку, в которой таяли кусочки льда. Эту банку он поднял к плечу и немного покачал - так, чтобы ледышки ударялись о стекло. Потом он, стоя на коленях, запустил в отал пальцы и вынул окапывающий холодный кусок, поднес его к животу Леночки и, осторожно дотрагиваясь, обмазал ей живот этим куском кругом пуповой ямки.
 Леночка дернулась, закричала так, как если бы к ней прикоснулись лягушкой, выгнула живот вверх, потом быстро села и столкнула Колю с кровати.
- Пошел в жопу !- сказала она.
Коля полетел на пол плечами вниз, блеснув под луной бледным задом и утащив ногами за собой одеяло. Банка выплеснулась и укатилась в темноту. Коля упал посередине комнаты - неотмеченная граница проходила по полу где-то под ним.
 Может создаться впечатление, что Коля Азотов что-то сделал неправильно - но нет, все было  сделано  правильно, просто Леночка никак этого не ожидала. Все время, пока Коля стучал своим сосудом, она, положив на подушке голову на левое ухо, глядела через границу на другую сторону комнаты - туда, где жил Алик Иванов. Этот Алик теперь сидел у себя на постели и, втягивая тощий живот, трясся от беззвучного смеха.
- Иди ко мне, Леночка,- позвал он из сумрака.
Леночка повернулась к приятелям своей шикарной голой спиной и голоса не подавала.
Коля поспешно встал с пола, накрыл Леночку одеялом и сам тоже примостился под него на краешке кровати; Алик лег, натянул одеяло и отвернулся к стене. В комнате стало тихо...

  Наверное, не лишним будет теперь сообщить, кто такой этот Алик Иванов?
  Трудно сразу подобрать к нему подходящее слово. Пожалуй, правильнее о нем отозваться по театральному : Алик - это герой-любовник. Действительно, такое было и его амплуа, и его талант, полное же его имя было - Альберт.
 Редко увидишь когда двух людей, более между собою несхожих, чем Николай и Альберт - однако, они жили вместе уже седьмой год: пять лет в студенческом общежитии и второй год - в заводском. Сперва так получилось случайно:  расклад этот сделала на первом курсе
комендант студенческой общаги, а потом уже у них появилась привычка жить вместе. Кроме того, в последний год добавилась еще одна причина: директор завода, на котором они по распределению оба работали, перед тем, как их завод приватизировали, а его сняли, выдал всему общежитию ордера.
 Это был в общежитии, конечно, благостный день – здесь,  в основном, обитали такие, кто мыкался без пристанища по пятнадцать лет. Но, пожалуйста, научите, как поступить с койко-местом? на отдельную жилплощадь его ведь не обменяешь. Пусть бы даже и удалось договориться его поменять с расширением - так для этого нужны деньги, а их на заводе почти не платили. Вот и застряли друзья в этой комнатке.
 Есть расхожая студенческая пословица, что лицо у владельца красного диплома к концу учебы становится синим, и наоборот - если диплом будет синий - то лицо сохранится красное. Утверждение оказалось ошибочным, Алик с Николаем его полностью опровергли: Алик получил красный диплом, продолжая располагать завидным здоровьем, Коля же Азотов был дипломирован синим, и при этом был тщедушен, птичницы в деревнях о таких говорят: "задохлики". Алик Иванов был высок ростом, и особенно он казался высоким от того, что был худощав, черты лица имел тонкие, породистые и носил усики. Коля Азотов тоже носил усы, но был совсем невысок, сутул, лицо имел как будто бы симпатичное, но с постоянным выражением ехидства. Алик пользовался непременным успехом у женщин - Колю женщины никогда не любили.
Однажды, уже давно, и лишь один единственный раз, Алик попытался устроить знакомство Коли с девушкой. Тогдашняя Аликова подруга привела с собою к ним в общежитие маленькую брюнетку с очень живыми глазками, и они организовали что-то на подобие вечеринки.
Само собою, предполагалось, что девушки останутся ночевать.
В этот вечер Алик все проклял. Коля забился за столом угол, за девушками не ухаживал, не сказал за три часа ни одного подходящего слова, а вместо этого жался к стене и корчил хитрые рожи. Наконец, даже веселенькая брюнетка стала чувствовать себя неуютно, перестала стрелять глазами, засмущалась и сказала :
- Я, пожалуй, пойду.
Алик подмигнул Коле, чтобы тот хотя бы ее проводил,  но Азотов в этот вечер перестал хоть что-нибудь понимать - он не только не отправился провожать девушку, но даже кажется, не вылез из-за стола.
На другой день Коле пришлось выдержать крупный разговор с Аликом.
С утра Алик был в ярости, и на Колю не обращал внимания, к вечеру он понемногу успокоился и начал его бранить. Они сидели за столом у себя в общежитии, перед ними на столе были расставлены: чашка с отварным картофелем,хлеб, тарелка, в которой лежала нарезанная ломтиками селедка, две трехлитровые банки с пивом, уже наполовину опорожненные, и стаканы с пивом, с замаранными пивной пеной и селедкой краями.
 Алик ругал Колин поступок уже минут двадцать. Теперь он, разодрав на бумажке кусок селедки, и подняв перед собою замасленный палец, нарисовал в воздухе короткую линию и произнес:
- Вот что это у тебя будет - прочерк. Ты понял ? Прочерк.
- О чем ты говоришь, Алик ?- ласково спросил Коля, очевидно желавший, наконец, смягчить разговор.
- Я говорю - это будет прочерк и ничего больше,- упрямо повторил Алик, и снова провел сырым пальцем в воздухе ту же линию,- Та черточка под твоей фамилией между датами рождения и смерти будет обозначать прочерк и ничего кроме этого.
- А у тебя вместо этого прочерка будет выгравирована голая женщина?- вдруг спросил Коля.
- А ты напрасно смеешся,- наклонившись через стол к соседу и глядя ему прямо в глаза, медленно произнес Алик,- не тебе об этом судить.
Коля поразился: вот ведь, знал он этого человека уже не первый день и привык, что у того на лице и в глазах всегда должна быть улыбка, а теперь он в эти глаза посмотрел близко и понял, что улыбались раньше не глаза, а морщинки возле глаз, а сами коричневые круглешки – не улыбаются, они неизменные и направлены против него как два круглые
щита, и какой за ними скрывается настоящий Алик,- не видно. Однако Коля пересилил себя и, придав голосу ироничность, спросил :
- Почему ?
- Ты со мной еще споришь?- раздражился Иванов.- Что ты смышлишь в женщинах?  У тебя еще молоко на губах не обсохло!  Какую ты отпустил вчера девушку! Это позор.
- А что я был должен сделать, если мне она не понравилась ?- спросил Коля.
- Ты был должен целовать ее пальцы, улыбаться, дарить ей цветы, говорить комплименты, закружить себе и ей голову. Я тебе говорю еще раз, Коля, - ты еще просто сопляк. А теперь эта женщина от тебя ушла и уже не вернется - ты ее навсегда потерял, понял Коля?
- Ну так если мне она не понравилась?
- Тьфу ты, черт !- воскликнул Алик,-  Сознайся, ты еще девственник?


 Коля ничего не сказал, напружинил щеки в улыбке и принял самую ехидную физиономию - так что стало невозможно понять - девственник ли он - или нет?
В это время постучали в дверь. Оба товарища разом крикнули: «Да!»
 Дверь открылась, и в проеме показался Сенников Игорь. Этот парень был просто баскетбольного роста, и в дверь он заходил нагибаясь, как обычному человеку приходится входить только в деревенскую баню.
Подсев к столу и выпив пару стаканов пива, Игорь быстро сообразил, за что клюют Колю и резонерски сказал:
- Ты его, Коля, не слушай.
- А я и так не слушаю,- сказал Коля.
- Да у него не произошло еще полового созревания !- закричал Алик, ударив о стол выпитым стаканом,- Что с этим Азотовым спорить !
- Половое созревание бывает в двенадцать лет, Алик,- ехидно заметил Коля,- Ты просто уже, наверное, пьян .
- Я говорю не про то, что у тебя под мышками выросли волосы, но полного полового созревания у тебя еще нет,- настаивал Алик.
- Пожалуйста, просвяти, Алик - что это такое ?- спросил Сенников, отхлебнув пиво, потом поднял большую согнутую ладонь, потрес ею возле своей головы и произнес при этом: Уж очень туманно!
- Вот когда он будет понимать, что мужчина - это мужчина, а женщина - это женщина,- вот тогда он может быть еще и созреет. Какую он упустил вчера женщину - ты бы видел!  Она ему, оказывается, не пон-ра-ви-лась!  Как, скажи, может ему не понравиться женщина, будь он мужчиной?
- Правильно, Коля, никогда за ними не надо гоняться,- сказал Сенников.- У меня есть хороший способ, как можно в них не влюбляться, потому что если только в них влюбишься - считай - всё, сразу пропал, ни на что, кроме дамского угодничества ты уже не способен.
- Ты можешь его не учить,- сказал Алик,- ему это не угрожает.
Игорю, все-таки, захотелось порезанерствовать и он сказал:
- Способ очень простой, Коля: как только понял, что какая-нибудь девка начала тебе нравиться, сядь, закрой глаза и расслабься, и нафантазируй, как она встает из постели утром - в мятой рубахе, заспанная, взъерошенная, одной рукой чешется, другой - подтягивает через рубашку трусы. И кричит тебя. Ты подтаскиваешь к ней горшок ...
- Какой еще горшок, Игорь?- перебил Иванов.
- Я говорю: представь. Представь, что ты ей подтаскиваешь нужник,- продолжал Сенников,- она перекидывает через него ногу, садится - и могу вас уверить, ребята, что всю любовь из вас сразу вышибет.  Это проверено...
- Подожди, я не пойму,- спросил Алик,- ты что, против того, чтобы знакомиться с женщинами ?
- Я совсем не против того, чтобы с ними знакомиться - я даже можно наоборот сказать - очень за! но лишь только я почувствую, что какая-нибудь знакомая мне стала значить большее, чем должна значить женщина - я сяду, расслаблюсь - а дальше вы знаете...
- Нет уж, Коля, ты тогда лучше совсем не знакомься, чем так,- поморщился Алик.


 С этого времени Алик Иванов и Коля Азотов не лезли в дела друг к другу. Ссор у них больше не возникало. Коля занимался тем, что вечерами читал газеты - главным образом, "Советский Спорт", покупал и перелистывал сборники "В помощь радиолюбителю"- очевидно он себя причислял к радиолюбителям, хотя никогда и ничего не паял, но любил
поговорить о новинках, раза два в год он участвовал в общежитских татализаторах, которые составлялись по случаю спортивных чемпионатов, сидел по ночам перед телевизором, чтобы скорее узнать результат, после матчей заполнял клеточки в длинных таблицах, и был всегда в числе выигравших, правда, всегда выигрывал лишь какую-то мелочь.
 Алик также жил по своим интересам - то-есть влюблялся сперва в одну девушку, потом
еще сильнее влюблялся в другую и расстовался с первой, потом еще сильнее, чем в первых двух, увлекался третьей и так дальше и дальше. Девушки появлялись в маленькой комнатке в общежитии самые разные - полненькие и худые, невысокие и гораздо повыше Коли, блондинки, брюнетки и крашенные шотенки и многие оставались здесь ночевать. Причем, Колю, как правило, из комнаты не выгоняли - Алику каждый раз выселять из комнаты Колю было бы слишком хлопотно.
 Коля спал, отвернувшись к стене. Девушка, оставшаяся в первый раз, конечно, сначала конфузилась и что-то шептала Алику, после чего Алик обычно говорил свою любимую фразу: "Тормоза придумали трусы".
 Странно, и поговорка, кажется была самая пустая и ничего на самом деле не объясняла, но оставшаяся девушка в тот же миг прекращала шептать и бесшумно ложилась в постель к Алику.
Иногда Алик говорил Коле про какую-нибудь девушку:"Она будет здесь жить", и эта девушка приносила свои вещи, раскладывала везде косметику и жила у них в комнате месяц, два или три.


 История с Леночкой началась с месяц тому назад, тоже со стука в дверь. Леночка постучалась в субботу днем, когда Коля читал на кровати "Советский Спорт", а Алика дома не было.
- Да, войдите,- закричал, не слезая с кровати Коля. Но дверь не открыли, и Коля опять крикнул: Да!
Снова никто не вошел, и Коле пришлось идти открывать самому.
Леночка стояла в коридоре за дверью в зимней одежде и с разалевшимся от мороза лицом, она повернула в сторону Коли свой прямой носик, принужденно улыбнулась Коле и сказала:
- Здравствуйте, скажите, Алик - у себя ?
- Нет, его не будет до вечера,- ответил он ей.
Леночка эта была пред-предпоследняя подруга Алика, студентка медицинского института, с которой Алик расстался с полгода тому назад, и которая у них примерно месяц жила.
Коля считал, что он, собственно, уже все сказал, но Леночка, к его удивлению, как будто и не думала уходить, она стояла перед ним молча и смотрела на стену.
- Ну, вы - войдите,- предложил зачем-то ей Коля, и Леночка, опять же к его удивлению, молча вошла.
Пока она снимала у порога шапку, сапоги и пальто и поправляла перед зеркалом волосы, Коля сел на кровать и успел еще что-то вычитать из газеты.  Леночка села на табуретку возле стола, сделала руки накрест и положила на юбку, голые пятки подняла с пола и уперла их о ножки табурета. Леночка была в миниюбке и в прозрачных, не по погоде, колготках. Она молчала. Коля вздохнул, отложил газету и принес ей тапочки.
- Спасибо,- сказала Леночка и опять замолчала, что-то рассматривая на клеенке.
- Чаю хотите ?- спросил у нее Коля, Леночка тряхнула головой, что она чаю не хочет и робко спросила:
- Скажите, Коля, а Алик уже перестал дружить с этой... брюнеткой ?
- С ней уж он давно перестал дружить,- сказал слегка улыбнувшись Коля,- У него сейчас новая подруга из пединститута...
- А-а... - протяжно произнесла Леночка, немного приподняв голову, и не то - улыбнулась, не то - так поджала губы.
 Коля подумал, что Леночка сейчас наконец-то уйдет, но Леночка сидела молча и не уходила.
- А я мимо шла - и подумала, надо зайти. У нас с подружкой билеты были куплены в кино - а подружка не сумела пойти...- произнесла неизвестно для чего, раз тут Алика не было, заранее приготовленную ложь Леночка.
Коля опять оторвался от газеты и посмотрел на нее, увидел краем глаза ее сжатые просвечивающие коленки и удивился. У него самого коленки были костистые, с углами, с криво выпирающими под кожей влево и вправо коленными чашечками - у Лены же были ровные, круглые и, наверное, очень мягкие.  «Как котёнки»,- подумал про них Коля, и неожиданно почувствовал, что ему очень хочется такие коленки погладить.
- ... И я подумала: может быть, позвать Алика? Сюда, в этот кинотеатр билеты, а сеанс через полчаса,- продолжала бормотать Леночка.
- А давайте, я с вами схожу,- к своему ужасу вдруг бабахнул ей Коля.
Леночка, даже не посмотрев на него, проговорила:
- Пойдемте.
 Они шли по тротуару в кинотеатр минут пятнадцать, и Леночка взяла Колю под руку. Коля согнул свой локоть и, хоть рука его скоро одеревенела, не подавал виду. За дорогу они не сказали друг другу и десяти слов, и во время сеанса тоже молчали. После кино Коля пошел домой, а Леночка пошла за ним следом, очевидно потому, что опять держала его за руку.
 В общежитии Леночка снова уселась на табуретку и опять приподняла от пола пятки, от чего ее ноги вытянулись как на каблуках и стали красивее. Коля мельком взглянул на ее мягкие коленки и засуетился по комнате. Он сбегал, вскипятил чаю, накрыл на стол, вытащил из тумбочки, присланную недавно из деревни от матери банку с вареньем, булочки - и они сели с Леночкой к столу. Коля отчего-то сел не напротив, а по одну сторону с ней.
 Леночка молча пила чай, молча откусывала маленькие кусочки от своей булочки и молча медленно их жевала.
 Коля еще раз скосил глаза на ее ноги, вдруг наклонился - и неумело ее чмокнул в щеку.
Леночка поставила чашку на стол, положила едва закусанную булочку - Коля с испугом смотрел, что она будет делать? Леночка молчала, глядя на стол, подумала, потом резко повернулась на табурете к Коле, протянула к нему свои холодные руки, накрыла ими ему уши, притянула его голову к себе, склонилась к нему, и - обхватила его губы своим ртом.
 Коля подумал, что от такого засоса губы у него сейчас же отвалятся. Они, и правда, потом очень опухли в тот день.
 Дальше Коля запомнил только, что Лена держала его за затылок, а он дрожавшими пальцами торопливо расстегивал на ней рубашку.
 Вскоре они оказались на кровати у Коли. Одежды ни на Леночке, ни на Коле не было. Леночка с закрытыми глазами лежала на спине, Коля стоял над нею на четвереньках.  В голове у него все шумело, руки тряслись от возбуждения. Взгляд его не мог остановиться на одном месте - он видел прекрасное лицо Леночки с закрытыми глазами, ее голые чудесные плечи, голые груди, голый живот с тонкой-претонкой талией, лобок, снова - груди, плечи, живот, снова – груди. Удивительно, какие большие, оказывается, соски на грудях у женщин.
 Точно зная, что надо сначала возбудить женщину, Коля поцеловал ее в шею, неумело разжимая и сжимая губы, потом - в плечо, торопливо спустился к груди, поцеловал одну и другую, положил руку на согнутое колено Леночки, которое оказалось действительно гладким и мягким, взял губами и слегка покатал в них упругую интересную изюмину – Леночкин сосок,- наконец, решив, что с возбуждением закончено, и поэтому особенно растерявшись, он стал тыкаться, прогибая спину, к ней в лобок.
Но, к еще большей его растерянности, ничего не происходило, и никуда он не мог попасть. Дикая мысль промелькнула в голове у Коли, он припомнил - что Иванов бросил ее, ее огромное, как ему показалось, смущение, то, что Леночка так удивительно, необыкновенно красива - а ведь не могут все достоинства сосредоточиться в одном человеке без какого-нибудь изъяна…
 -  А что, если вообще у нее этого нет? - подумал Азотов, и следом за этим промелькнула еще одна мысль: Бедная! я тебя все равно буду любить!

Но Леночка, не открывая глаз, слегка улыбнулась, опустила руки к своим бедрам, что-то сделала там, и Коля провалился куда-то, упав на Леночку животом...

  Леночка оказалась страшной болтушкой. Через час она лежала, положив голову на худое плечико Коли, и без умолку щебетала и щебетала. Она неизвестно зачем рассказывала про свои лекции, про свое общежитие, про подруг - Коля  благодарно и влюбленно смотрел на нее и думал, что было бы хорошо, если бы Леночка теперь всегда была рядом.
- Лена, ты оставайся здесь жить со мной... всегда,- наконец, проговорил он.
 Леночка подняла к нему свое античное лицо, посмотрела ему в глаза, подумала и сказала: - А что Алик скажет?
- Что хочет пусть говорит - это же моя половина комнаты.
- Он, значит, со своей девушкой будет спать на той кровати, а мы здесь?
- Ну да,- сказал Коля.
- Нет, я так не могу,- ответила Леночка.
- Почему?- настойчиво спросил Коля.
- Ну... так,- сказала Леночка, и Коля понял, что она стесняется.
- Тормоза придумали трусы, Леночка,- сказал он, поглядев на нее, и чтобы она не решила, что он занимается плагиатом, и, намекая, что он делает это в шутку, улыбнулся и добавил: Как говорит Иванов.

Скоро Леночка согласилась жить с Колей.
Когда пришел домой Алик - Коля с Леночкой сидели вечером за столом и ужинали.
Алик был не один, поэтому он не стал здороваться отдельно с Леночкой, и не подал виду, что он удивился, увидев ее, а сказал обще, обращаясь, к ним обоим: «А-а, привет!» - и сделал незаметно  Леночке знак, что нужно выйти, поговорить в коридоре.
Леночка молчала, глядя в тарелку, и на его знак не реагировала.
- Ну, ты что?- тогда спросил ее Алик, обратясь уже прямо к ней.
Лена молчала, не поднимая от стола взгляда.
- Она будет здесь жить!- сказал Коля.
- Что-о?!.- переспросил Алик.
- Я говорю - она здесь будет жить!- еще раз повторил Коля, раскусил соленый огурец и, не спуская взгляд с лица Алика, стал жевать.
Алик посмотрел на них, пожал плечами и отошел от стола.
Новая подруга Алика была очень интересная, своеобразная девушка, но до правильной красоты Леночки, конечно, было ей далеко. Она ночевала у них всего одну ночь и затем исчезла. И вообще, Алик перестал приводить с собой женщин, как будто у него начался небрачный период.
А у Коли начался период счастья. Каждый день он быстрее бежал с работы и подсаживался к своей Леночке.
 Если Алик был дома, то Леночка читала учебники и молчала, но зато, когда Коля с Леночкой оставались наедине, Леночка принималась говорить без умолку. Говорила она очень своеобразно, так, как никогда не разговаривают мужчины. Это походило на раскладывание матрешек - Леночка начинала один рассказ, потом, доведя его примерно до середины, находила, что в этом месте ей нужно что-нибудь объяснить - и она принималась объяснять, и из этого получался еще рассказ, в котором, в свою очередь мог еще содержаться третий или даже четвертый. Добравшись до сердцевины, которую из содержания первой истории, никак нельзя было бы ожидать, Леночка принималась складывать эти матрешки в обратном порядке,- она не суетилась, не забывала ничего и делала это в нужной последовательности - так что, когда закрывалась четвертая история, оказывалось возможно закрыть третью, и наконец, из всего этого складывалась вторая, и становилось возможным продолжать рассказывать первую. Леночке не случайно удалось поступить на учебу в медицинский институт - она действительно была очень умная и памятливая девушка. В результате этого какой-нибудь несложный, с точки зрения Коли рассказ,- например, почему Леночке понравилась в магазине именно эта кофточка, она спокойно могла рассказывать хоть час и хоть полтора часа – сколько угодно.

Коля в такие моменты сидел, обычно, на коврике у ее ног, положив щеку ей на колени, и с удовольствием слушал.
Один раз Леночка у Коли спросила:
- Слушай, а почему ты никогда не занимаешься спортом?  Газету каждый день читаешь "Советский Спорт", а сам даже зарядку не делаешь? Ты вообще-то, занимался чем-нибудь?
- Да,- сказал Коля, лежа щекой у нее на коленках,- Я даже был чемпион нашей группы.
- Ты был чемпион?!- изумленно воскликнула Леночка,- По какому виду?
- По поддавкам, Леночка,- пответил Коля.
- Что-о? Что это такое?
- Это игра такая, Лена, как - в шашки, только выигрывает в ней тот, у кого быстрее все срубят. В группе нашей никто со мной не мог справиться.
 Леночка стала смеяться. Коля обрадовался, что, наконец, он ее рассмешил и сказал:
- Про меня говорили, будто я очень хитрый. Ты, говорят, хитрее, чем сто евреев.
Леночка лодонями подняла его голову, посмотрела ему в лицо - Коля сузил свои мышинные глазки, растянул усы в улыбке, и показал, какая у него ехидная физиономия.
- Нет, ты - не хитрый, Коля, ты - простофиля,- произнесла Леночка...
 Коле особенно нравилось, что они жили с Леночкой, как муж и жена, не в том смысле, то есть, в каком обычно говорят: муж и жена,- а в том, что они совместно вели хозяйство.
Пока, правда, это не выражалось во многом. Просто вечером они с ней по очереди жарили на сковородке картошку с тушенкой, и еще, когда Леночка увидала в тумбочке у Коли пару длинных махровых носков красного цвета, которые ей понравились, она попросила и забрала их себе.
 Нужно было видеть, как Лена надевала эти носки. Одев на ногу носок, она его загибала каким-то необъяснимо нежным движением, потом подставляла под край носка указательный пальчик и аккуратно обводила рукой вокруг щиколотки, заправляя, самый конец носка еще вовнутрь. Нужно очень долго учиться на художника, стать академиком, чтобы на старости, когда, честно сказать, уже будет поздно, удалось нарисовать такую щиколотку, какая была у Лены,- так думал Коля. Да и вся фигура у Колиной жены не уступала изящностью ее ножкам. А кроме того, все движения Леночки - как она нагибалась, вставала, ходила (ходила она мягко, как кошка, ставя ногу в теплых носках на пол не на пятку, а немного с носка),- то, как она останавливалась возле стола и стояла, повернув колено одной ноги к другому и чуть согнув эту ногу и немного отклонив туловище,- это все художественному выражению едва ли уже поддавалось...
Коля Леночкой - любовался.
Алик не обращал на молодоженов никакого внимания. Он приходил домой поздно, здоровался, и больше не разговаривал, ходил только по своей половине комнаты - от двери до стола, не приближаясь к кровати Коли, как будто на полу была нарисована граница, и обычно, в их сторону не смотрел.
Однажды, когда Леночки в комнате не было, он сказал Коле:
- Я недавно письмо от Игоря Сенникова получил - пишет, что на студентке-дипломнице он в прошлом месяце женился, она у них проходила на фабрике практику.
- Значит, не успел он ей подтащить горшок?- сказал Коля.
- И я тоже так сразу подумал,- сказал Алик.
Они впервые за последние недели посмотрели друг другу прямо в глаза и заржали. Отсмеявшись, Алик проговорил:
- А ты знаешь, будет хуже, если он его все-таки успел притащить, а жениться приходится все равно...
 Недавно Коля заметил, когда Леночка заходила в дверь, что Алик, который, очевидно, ждал в коридоре, старался ее задержать. Коля, вставая, завозился на кровати и потом, к своему удовольствию увидел, что Леночка сердито отдернула от Алика локоть.
 Но еще через неделю Леночка с Азотовым стала скучать - она молчала, даже когда дома не было Алика, сидела возле окна на Колиной кровати и читала учебники.
  И поэтому вчера Коля пошел в общежитии к другому своему другу - башкирцу Риму Нигматуллову. У Рима в комнате был видеомагнитофон, который Коля порой приходил смотреть.
- А-а! привет!- закричал ему Нигматуллов,- Что-то давно тебя не было видно! Ты где пропадал?  Фантастику будешь смотреть?
Коля ответил, что ему на этот раз нужна не фантастика, а что-нибудь с женщинами.
Рим изумился, посмотрел на Колю и, засмеявшись, сказал:
- А-а!.. я-то уже вона сколько женатый - а ты еще только созрел для самых юных женщин, мой мальчик!..- он очень любил Высоцкого, этот Рим.
Хотя ростом он был существенно ниже Коли, Рим протянул руку и похлопал его по плечу.
- Ладно, каких тебе показать женщин - эротику или порнушку?
 Коля представил мысленно, как Леночка мягко ступает в красных носках, и сказал, что он будет смотреть эротику. Рим перед ним выложил три видеокассеты и ушел в детский сад за детьми.
 Несколько часов, не жалея магнитофон и не обращая внимания, что добрый Рим только морщится, заслоняя экран от детей, Коля беззвучно крутил кассеты взад и вперед, останавливал кадры и делал повторы...

 Теперь, когда Лена столкнула его с кровати, Коля не спал, он с закрытыми глазами лежал и думал. Он, стыдясь, вспоминал, как дробил молотком сосульку с фасада их общежития. Думал он о том, что сейчас у него такое самочувствие, будто на него наступает до зубов вооруженная, хорошо организованная, например, немецкая армия, - армия под кодовым названием «Альберт». Что он знает давно и военный устав этой армии, и то, как она ведет обстрел, и как нападает - но когда эта армада пошла на него, оказалось, он растерялся и не знает, как поступить, что остается ему только глупо раскинуть крестообразно безоружные руки и говорить: «Не пущу!»
- Я буду полгода только с тобой одной жить!- неожиданно сказал со своей половины Алик, и Коля открыл глаза.
Леночка не отвечала - быть может, она спала? Стало слышно, что на столе громко стучит будильник - словно только сейчас он начал идти. Алик молчал.
- Я буду жить с тобой целый год, Лена!- снова сказал Алик, и показалось, голос его чуть дрогнул.
Леночка вдруг спросила:
- А потом?
- А потом? Потом - мы посмотрим.
Леночка молчала, и опять на столе начал идти будильник.
- Ну, хорошо,- сказала Леночка. Она сбросила на Колю свою половину одеяла, встала на постели и перешагнула через Азотова на пол.
Она остановилась возле кровати Коли, Алик быстро встал на пол у своей  кровати. Какое-то время они молчали и смотрели друг другу в лицо, потом Иванов красивым жестом подал Леночке руку, и она осторожно вложила ему в ладонь свои пальцы. Алик притянул руку к своим губам, поцеловал эти пальчики и голая Леночка, робко потупясь, пошла в постель к Алику. Коля вскочил и схватил Леночку за другую руку:
- Я ее не пущу!- крикнул он.
Ночью виделось смутно, но Коля понял, что Иванов опять наставил против него два круглых щита своих глаз и, угрожая, сказал:
- Отпусти ее, слышишь, ты!
- Ты не можешь ее забрать!- сказал, задыхаясь, Коля.
- Это еще почему?- спросил Алик.
- Потому что... потому что… я с ней спал!
Алик приподнял свои усики - очевидно, он улыбнулся, и сказал:
- Тормоза придумали трусы!
А Леночка стала выдергивать свою руку у Коли, прижала плечо к щеке и проговорила:
- Мне больно...
Коля выпустил ее руку - и Леночка ушла жить к Иванову.
Коля сел на кровать: никого не сумел он остановить. Несколько минут сидел он потупясь, потом надел свое трико с ободранными лямками и босиком пошел к двери.
Лицо его была повернуто в сторону Иванова, но взгляд не поднимался от пола, он скользил на уровне плинтуса, лицо у Коли вытянулось, а глаза стали такие, как бывают только у актеров в немом кино.
 Выйдя за порог, Азотов закрыл за собою комнату, сам себя стукнул дверью по спине и по заду, но не сдвинулся с места.
 Желтая кошка сидела у стены в коридоре прямо напротив двери и желтыми глазами смотрела на Колю. Она сидела там потому, что Алик иногда ее подкармливал. Кошка смотрела, смотрела на Азотова и вдруг моргнула двумя глазами. Может быть ему не понравилось, что Ивановская кошка моргнула на него,- и Коля в нее плюнул. Но слюни его никуда не улетели, а упали ему же на щеку. И Коля, стоя неподвижно, стал плакать.