Господин великий случай

В одном небольшом городе, где-то в провинциальной России, в одной небогатой семье родилась девочка. Родители её были совершенно простые люди. Отец работал водителем, мать преподавала в школе и была учительницей начальных классов. Они назвали девочку Мариной. Марина родилась довольно здоровым ребёнком с белым младенчески хорошеньким личиком и росла полноценным жизнерадостным ребёнком. С детства в ней замечалась одна удивительная способность - она имела феноменальный слух и особенно любила слушать, как звучал рояль. Родители заметили это и отдали её в музыкальную школу обучаться игре на фортепиано, где она довольно успешно обучалась, пока... Пока девочка не начала взрослеть.
      Жили они в совершенно не престижном районе (если вообще в этом городе можно было назвать престижным хоть один район), поэтому и контингент молодых людей, с которыми Марина имела возможность общаться, отнюдь не был поклонниками Шуберта и Шостаковича. Марина чувствовала себя изгоем в этом обществе, её вкусы и предпочтения кардинально отличались от предпочтений её сверстников. Она чувствовала музыку всей душой, она проживала всё, что играла! Её пальцы не нажимали на клавиши, а сливались с ними в вихре музыки, и она уже была не она, когда звуки лились из её скромного пианино непрерывным потоком гармонии души и инструмента. Но когда музыка заканчивалась, она приходила в себя и обнаруживала себя в совершенно чуждом для неё мире, где ни она, ни её душевные порывы не находили ничего родного рядом. Марина, как и любой человек в столь юном возрасте, имела потребность в общении, в обществе. В компании, которая была у Марины, было принято пить пиво по вечерам и ходить в дешёвые забегаловки для танцев под ритмично стучащий клубняк. Ей отнюдь не нравились подобные мероприятия, но большинство её компании было сильнее её воли, и она очень боялась одиночества, боялась оказаться не такой, как все, и она так же накачивала себя пивом и танцевала с подругами под эти ужасные звуки, которые в тех кругах называли музыкой.
    Позже у Марины появился парень. Он был один из тех ребят, которые пользовались авторитетом во дворах за счёт своей физической силы и невероятной озлобленности на всех, кто давал повод усомниться в своей дерзости. Она не любила его, но он давал ей иллюзию того, что она не одна в этом мире. Вскоре она привыкла к нему и они решили пожениться.
   За своё пианино Марина садилась всё реже и реже. Она уже не так остро чувствовала потребность в посещении страны грез, куда её уносила музыка. Всё чаще душевные порывы она заливала спиртным в компании своего парня и их общих друзей. Иногда её просили сыграть родители, что бы похвастать талантом дочери перед  друзьями и родственниками, и она играла, но игра её уже не имела той души, которая была раньше. Всё чаще она ловила себя на мысли, что играет она вовсе не для души, а для бездарной публики, которая восхищалась её игрой не более, чем игрой пьяного дяди Вани на баяне.
   Вскоре Марина вышла замуж и дала себе установку посвятить себя мужу и воспитанию детей. К тому же она была беременна и, спустя некоторое время, родила сына. Замужество отличалось от представлений Марины о нём. Муж часто пил, пропадал с друзьями долгими вечерами, возвращаясь навеселе. Она часто пыталась сделать ему замечание, но он грозил ей в ответ физической расправой, а иногда давал ей затрещину. Она смирилась с этим и в душе надеялась, что он исправится, но годы шли, а он оставался прежним и даже хуже. Тогда она решилась на развод.
  После того как Марина развелась с мужем, она, хоть и чувствовала, что изменения эти были просто необходимы ей, но поддалась панике одиночества и совершенно потеряла контроль над своими эмоциями. Ей было плохо от того, что она потеряла свой привычный алгоритм жизни, Привычка страшная штука, она стирает грани меж искренними чувствами и ложной  комфортностью в убогом мирке. А её бывший муж усугублял всё, периодически звоня ей на мобильный в пьяном угаре… то каясь и обещая исправиться, если она вернётся к нему, то оскорбляя и упрекая её во всех грехах человечества. Только ложась вечером спать и крепко обняв сына, она чувствовала  немного покоя, которого ей так не хватало. Она вернулась к музыке, но из-за тяжёлой работы, на которую она вынуждена была пойти, у неё было на неё мало времени и сил. К тому же дар её притупился к тому времени и она совсем разучилась чувствовать тот невероятный юношеский восторг, который пронизывал её при игре в те годы, пока её не касалась суровая длань судьбы. 
  Однажды Марина познакомилась с молодым человеком, который был ей симпатичен своей кротостью в отношении неё и в то же время проявлял чуткость и заботу на первом этапе отношений. Она была уже слепа в своих порывах и не видела, что это недалёкий убогий слабый паренёк, который был лишь потому кроток, что слишком часто получал отказ у женщин. К тому же и сама она потеряла свою привлекательность, годы сомнений и душевных переживаний сделали своё дело. И вновь она привыкла к нелюбимому мужчине, и вновь она вышла замуж, но уже не с юношескими амбициями, а в знак смирения со своей судьбой.
  Годы шли незаметно, Марина вошла в ритм новой жизни. Сын её рос, она старела ещё быстрее, чем шли года. Так всегда бывает, когда человек несчастлив. Наступил тот самый момент в её жизни, когда любого человека начинают одолевать мысли, мысли о прожитых днях, о несбывшихся мечтах, о других, возможно более счастливых, вариантах прожитых лет. Чем больше думала она, тем тоскливее становилось ей. Она всё чаще вспоминала о своём загубленном таланте, о том возможном счастье, что могла бы подарить ей музыка, свяжи она свою судьбу с ней. Но беспощадное время текло, ему, казалось, небыло никакого дела ни до Марины, ни до всех тех несчастных, которые так неосторожно упустили его. Вскоре сын её вырос, женился и оставил её, изредка навещая её по выходным. Её лицо покрылось морщинами, волосы поседели, а муж превратился в старого добренького старичка, изредка печально вздыхающего и через силу улыбающегося всем, кто заводил с ним разговор.
  Прожив долгую жизнь, Марина поняла, что причина её несчастной жизни не в окружении и не в среде, где она родилась. Так же она поняла, что несчастье её и не в ней самой. Имея необыкновенный дар, у неё не было даже половины той настойчивости и силы, что бы реализовать его и удовлетворить её внутренние потребности. А для тех сил, которые были у неё, ей нужны были совершенно иные потребности, что бы быть счастливой. Будто какая-то высшая сила посмеялась над ней, дав ей понимание гораздо большего, чем она могла получить. Слезы бессилия и сожаления катились по её щекам, когда она оставалась одна, в глубокой задумчивости. Даже свою смерть Марина встречала не с сожалением, а с чувством избавления и с надеждой на лучший мир, который ждёт её по ту сторону.