Почему я не монотеист. Гл. 6

         эссе

     "Есть особая порода людей, которые специально занимаются тем,
     что вышучивают каждое явление жизни"
                А.П.Чехов



   В качестве лирического отступления расскажу вам одну относящуюся к теме историю.
   Как-то в застольной компании, по поводу какого не помню юбилея, достаточно хорошо выпив и закусив, мы, приняв удобные позы, незаметно съёхали, как это обычно бывает, на темы высокой философии и религиозного сознания. Сразу вспомнились чеховские дачники с их страстными спорами за чаем под вечерним абажуром. 
   Люди собрались эрудированные, культурные, никто никого не перебивал, предвкушая, когда подойдёт его очередь,  совершить и свой блистательный спич о вечных истинах или их отсутствии.
   И вот посреди этого достаточно симфоничного общения, где каждый мог эффектно продемонстрировать уровень интеллекта и глубину познаний, один воцерковлённый,  всеми уважаемый в городе человек, после пламенной и яркой речи о смысле Жертвы Христовой, финальным аккордом, как бы ища созвучия душ у всех нас, потрясая перед собой руками, со сверкающим взором, воскликнул: « Христос умер за нас! Умер, чтобы мы жили вечно! Понимаете, за каждого из нас. За тебя, тебя, тебя…»
   Но вдруг человек, известный художник, к которому он по ходу обратился,  попыхивая изящной трубкой, спокойным голосом сказал: « Позвольте...Но лично я его об этом не просил. С чего вы взяли, что все желают спасения? Я не чувствую, что я гибну. Живу достойно, без оглядки, что кто подумает. В меру сил и способностей пытаюсь жить честно. Занимаюсь творчеством, люблю жить, думать, мечтать, познавать мир. И чтобы любить своих ближних мне вовсе не обязательно одобрение Богочеловека, жившего 2000 лет назад. Я всё делаю сам без подсказок из-за плеча. Моя молитва -- моё существование, каждый мой вздох -- вздох благодарности жизни. Всё, что касается морали и совести, то в каждом человеке она живёт естественным образом. Просто не надо об этом забывать, вот и всё. Причём здесь чья-то жертва? Чтобы было о чём поговорить, истерично заламывая руки? Оправдывать иступлённой верой собственную немощь? Мне наплевать на Эдемскую историю и на то, что произошло потом на Голгофе по свыше заданному сценарию. Я живу здесь и сейчас и за короткий отрезок отпущенного мне существования отвечаю сам. И потом, уважаемый, кто вам сказал, что жить вечно такое уж благо и что все поголовно этого жаждут. На самом деле, люди не хотят жить вечно -- люди просто не хотят умирать, вот и всё. Осознание конечности всего лишь лекарство от скуки, подстёгивание к действию стремительно убывающим временем. И потом, даже если там что-то есть, что мне в вашем Царствии Небесном делать? Держаться вечно за подол Господа и по-собачьи заглядывать ему в глаза? Петь осанны тому, кто вытащил меня из им же уготованного болота? Да я там от скуки сдохну с такими как вы!».
   Воцарилось ревизорово молчание в застигнутых позах. Казалось замер даже дым сигарет и живописный вид с веранды. Только жирная августовская муха в недоумении билась о плотную прозрачность стекла. Все, даже отпетые атеисты, поняли, произошло нечто ужасное. Наш воцерковленец, страстно рвавшийся к нашим заиндевевшим душам, поражённый столь циничным заявлением, так и стоял с открытым ртом и патетически воздетыми руками. 
   Как?! Вот так просто взять и не принять жертву Спасителя?! Добровольно отказаться от Царствия Небесного?! Это не укладывалось в его христианском сознании. Его сердце дрогнуло. Он тихо поднёс руки к лицу и... зарыдал. Мы по-прежнему сидели в оцепенении. Гробовую тишину бритвой рассекал этот искренний, сердечный плач доброго, наивного человека.
   Это не были пьяные слёзы, он то как раз едва пригубил, -- это был вопль отчаявшегося сердца, живущего в прекрасной реальности, где царит великая надежда и трепетное ожидание беспредельного счастья и вселенской гармонии. Где каждому, кто верил и ждал,  предстоит окончательная  встреча с родным и близким, тёплым и радостным в стране вечного Света и всеобщего ликования. Где верят чисто и искренне, особо не задаваясь вопросами о казусах веры и дотошным их разбором. Где миф лишь прекрасный повод реализовать жгучую страсть верить, хотя бы во что-то верить вопреки доводам лукавого разума, вопреки здравому смыслу, вопреки полному отсутствию бога в томительной череде будней. Верить во что бы то ни стало, не важно как, кому и за что.
  … Так бравый солдат, готовый умереть за любую подходящую идею, сидя у вечернего камина со стаканом виски в руке, изо дня в день ждёт не дождётся очередной войны,  дабы геройски отличиться, получить награду, а в лучшем случае, красиво сгинуть под градом пуль с полковым знаменем в руках.
    Какое это непередаваемое счастье, сгореть мотыльком в  трепыхающемся  пламени свечи,  распавшись на золу и свет. Остальное не важно, остальное лишь скучный  зал ожидания, остальное химера, не стоящая этих свеч…
    И вдруг, о Боже! Как такое возможно?! Встречается тот, кто, не зная о предстоящем счастье, готов жить бомжом на этом холодном, гулком, заплёванном вокзале до конца своих коротких дней без альтернативы куда-нибудь уехать. И после всех мытарств в добавок ко всему низринуться в кипящую пучину и вечную тьму ада. 
    Безумство, кошмар, абсурд…
    К счастью обстановка мелодраматически разрядилась, благо спиртное смягчило сердца,-- художник  подошел и, легонько похлопывая по плечу, сам успокоил плачущего, окольной фразой извинившись за сказанное. Наш верующий друг, чуть не выбив коптящую трубку, порывисто обнял резонёра и пообещал молиться за него. У всех отлегло от сердца, увлажнились глаза, послышалось смущённое покашливание. Потом, как бы спохватившись, огласили по этому поводу тост, потом ещё и ещё... Тут же наперебой, звеня приборами, заговорили о терпимости, о том, что все мы люди с богом или без оного и что, вообще, ничего-то по большому счёту простому смертному неведомо и остаётся лишь питать надежду и пребывать в терпении.
   Застолье шумно продолжилось далеко за полночь, и закончилось легко и весело, все остались довольны. Однако история эта засела у многих занозой и обсуждалась потом не раз в приватных беседах.
   К чему я рассказал всё это?
   К тому, что как бы кто не сводил весь пафос веры к «узким местам», от которых Святое Писание больше походит на лабиринт Минотавра, нежели на ясно и понятно изложенное пособие по спасению грешных душ, всё же тайна кроется в той мифологической парадигме, которую каждый сам для себя выбрал или сколотил из фрагментов культовых мифем гвоздями собственного понимания.
   Мы живём в той реальности в которую верим.
   Кому-то по душе авраамическое единобожие с его душераздирающей драмой существования, богооставленности и сиротства. Жизнь в настойчивом стремлении достучаться до безмолвных Небес из нищеты человеческого существования на грешной, полной страданий земле.
   Кому-то по душе пантеистическое восприятие мира, как тела Бога, где всё от пылинки до человека пребывает в игровом пространстве мифа о божественном равенстве всего перед всем.  Где реальность воспринимается как захватывающий сюжет о возвращении Абсолюта к Самому  Себе в новых ризах осмысления.
   Кому-то по душе, в которую он не верит, стремительно мчаться случайным, наделенным сознанием, недоразумением на громадной безжизненной глыбе Материи в прекрасное Никуда, ведущее в Ничто.
   А кому-то достаточно стакана водки с утра, чтобы к ночи снова и снова забыться до следующего похмельного утра...
   Всё творится нашей верой, которую некоторые принимают за знание. А «объективная реальность» лишь консенсусный миф, чтобы окончательно не рассориться и оставаться хотя бы внешне порядочными людьми.
   Но об этом подробней  дальше.


(Продолжение с необходимостью следует как и рок существования.)))