Счастье мартины или сказ о воде

И дважды в эту реку не войти
и нет пути - к таинственным истокам,
где время спит - свернувшись в плотный кокон
У Вечности на каменной груди... © М.Катыс






   Она сидела сухая и беспомощная, в кресле плетенном из ротанга, где то на берегу  Греции. С моря дуло сухим и порывистым ветром, когда люди на пляже совсем расходились, она  мельком высовывала язык и он вмиг становился соленым, мысленно так она пробовала море, в которое не хватало смелости окунуться. Звали ее Мартина, странное имя для Греции и в принципе для России…но так ее назвала ее мать, весьма образованная  красивая женщина, будучи беременной – ее очень тронули некоторые слова Мартина Лютера Кинга…Так появилась Мартина, выделенная с детства особым вниманием и особыми насмешками. Сейчас ей было 25 и она больна…у нее опухоль и она не любит говорить об этом. Предпочитает говорить «недомогание». Еще вчера  она была в местной святыне, в одном из монастырей, где принимает прозорливый монах или старец…Эта поездка особенно ей запомнилась на века вперед, ведь участником жизни полноценным была именно она. Сегодня на кабриолете Мерседес , она ехала на встречу ветру в белом льняном костюме и казалось, что и ветер и скорость срывают с нее оболочки , оболочки болезней и усталости, оголяя Мартину ту, которой  она есть…Иллюзия мужчины, которого нет, в виде красивого водителя грека как то кстати дополняла морской пейзаж….И казалось все слилось… и есть только голубая реальность, с несуществующей границей между небом и морем, есть Мартина и какая то забытая колыбельная в ее шумящей голове. Приехали… здесь мощеный вьезд,закрытый для транспорта… и икона превратная…Она прошла  в темноту храма, под иконой опершись на стол сидел старик. Сгорбившись и опираясь на палку, он был словно подножием иконы, где стоял огромный ангел, то ли женщина, то ли мужчина, с веткой лилий в руке, в его глазах читалось « я тебе скажу…». Она медленно подошла, немного шатаясь, от волнения силы совсем покидали… «зачем пришла, сестра? Не ко мне! Но к Богу!» Она не знала что ответить…
-Исповедаться хочу!
-Слушаю.

«Знаете ,батюшка, я не думала что вы примете меня… скажите, а исповедь бывает не скорбной?» «Бывает! Когда нет в сердце покаяния…» «А если есть покаяние и нет скорби?!»
«Я хотела сказать… что я каюсь во всем…в чем принято каяться… но больше всего я  хочу понять за что мне все те блага, что у меня сегодня есть? Неужели Бог произвел со мной взаимозачет, за то, что я убила в себе ведьму, разбирая ее на лоскуты, из которых она состояла? из гордости и злости, самолюбия и стервозности… сколько раз она воскресала и била по людям порой беспощадно… по моим дорогим людям…За что? За что я получаю сейчас то, чего не имела, перед смертью словно, чтобы я жалела о том, что не могу больше жить?? За последние два года своей болезни я многое поняла…и вокруг меня появилось много тех, кто хочет мне помочь, словно прощаясь…так вот скажите мне отче… как мне не злиться на них, за то что они меня хоронят своей жалостью…как принять эти подарки, не боясь заплатить за них еще дороже? Говорят вы прозорливый…и говорите языком Бога…дайте мне свои наставления…и передайте Богу…что он итак дал мне уже слишком много…более чем много.»
  Старец гладил скрюченной рукой евангелие…был отвернут в сторону, и немного наклонившись в ее сторону  кивал, показывая ,что слышит…
« Я скажу тебе только одно…ты больше не приходи ко мне, приходи к Нему… но раз пришла ко мне, то грехи твои разрешаю на земле… и скажу так… люди вмеру духовной бедности мерят мир мирским…мирским ,тем что им доступно , они пытаются решить свои отношения с небом…ты, сестра…подобна ангелу и так они здесь просят тебя о молитве…, сам я слаб и сколько мне отведено не знаю… но помни.. через болезни ты искупишь все и свое и чужое, приобретешь вдвое больше…ибо жить здесь…это  не значит жить всегда… и это вообще не значит жить. А теперь иди…и да пребудет с тобой уверенность в том, что на все Его воля…еще встретимся, Марина!»
  Вышел юноша в церковном облачении , сказал, что его ждут, помог ему подняться и увел в келью… Мартина…в крещении была Мариной.
  Она вернулась в отель. Это был один из лучших номеров этого строения. Идеально белый интерьер мало ее радовал… Он говорил о чистоте , которой она не могла найти в себе и напоминал о больницах, многочисленных больницах, где она была и медсестрой и чаще… пациентом. Усталость от поездки давала о себе знать, и все более смазанными она ощущала свои шаги и все ярче пахло море…. Был закат, французский балкон распахнут, шло дело к сумеркам. Она не включала свет, что не было слепящей белизны убранства, чтобы не ощущать себя отдельной от мира, быть частью сумерек. Пробрела к шезлонгу на балконе, устало опустилась в него…Почему ткань может быть белой? А я не могу быть чище? От воспоминаний и от болезни…хотя бы от ее проявлений?
 На столе стоял ужин…это был салат и кисломолочный сыр и фрукты, ломать хлеб и есть то, что создавалось изначально для других целей… молоко для сыра – для кормления телят, овощи растили свои плоды, чтобы разбросать семена и теперь она волею случая вершит их маленькую… решенную судьбу…усталость  брала свое…няня ушла…и одиночество было таким сладким сегодня дважды, в поездку и сейчас…надломив сыр, она уснула калачиком, свернувшись в шезлонге…в руках был кусок пресного хлеба , на котором она пальцем из масленки нарисовала оливковым маслом знак вопроса…В голове был шум моря, пребывающий, баюкающий, то дающий то отбирающий силы…снились розовые облака ,Андрей, обособленность болезни была презираема уставшим и истощенным мозгом…обособленность ею почти всегда была презираема… словно болезнь… кто знал… может в этом был ключ и корень недуга….в том…что она никогда не была особенной, являясь таковой…
        Утро пришло криком чаек, няней и доктором, назначенным для курации ее состояния… Обычно утром Мартина любила , проснувшись, закрыть глаза и просто дышать…слышать шум своего дыхания, словно в этом есть особый смысл, словно это самое чарующее и ритмичное действо после прибоя… Небо было чистым, завтрак был у кровати и заграничный доктор ,осмотрев ее и сделав пометки коммерчески и по иностранному улыбнулся и вышел.
-Что будем делать сегодня?- весело спросила няня.
-Сегодня я хочу на пляж… сказала она.
-Хорошо, ответила няня, - пока ты там почитаешь, я схожу в соседнюю деревню за фруктами.
Когда они выходили из отеля, в его вестибюле стоял мужчина лет 50,который оформлялся на проживание в отеле… Его вид был обеспокоенным и уставшим, он был растрепан и имел очень проницательный взгляд. Мартина прошла, почти не обратив внимания на запыханого и серого от города человека.                День на пляже проходил как всегда. Скучно для кого то и обыденно для нее. Она читала спрятавшись в ротанговом кресле-домике, восстанавливаясь после химиотерапии, впереди были еще несколько курсов, они сопровождались постоянной тошнотой, вместе с опухолью от ядов тихо и безропотно гиб и ее организм, она это понимала и не сопротивлялась. Мартина носила парик, подаренный мамой на новый год. Он был очень дорогим и из натуральных волос, мать истощившись финансово и продав, все что можно продать, купила его на первые взносы помощи.  На пляже было достаточно жарко , но ветер спасал ситуацию, своими порывами он отрывал жару от ее кожи, людей почти не было, они все в это время были на игровых площадках, в бассейне или у бара.
  Еще один день почти прошел… как тысячи до него и в этот день как и в другие она хотела прогуляться вдоль береговой линии и пособирать ракушки… такое простое удовольствие было под запретом, без няни она могла потерять силы, упасть в воду и утонуть…этого боялись близкие… ибо боялись ее потерять, боялась няня, ибо боялась выговора и лишения пособия… не боялась только Мартина… потому что после такого желанного удовольствия –одной пройтись и собрать ракушки и разгадать причудливые формы гальки, обкатанной и усовершенствованной морем…это было бы для нее более приемлемым…Читать хотелось все. Но так как время ее было ограничено болезнью, она пыталась понять всю соль мира растянутую у людей на всю жизнь – в кратчайшие сроки. Ей нужны были ответы и квинтэссенция, та, которая покажет… что вопросы вообще напрасны, ответы бессмысленны, просто причудливость бытия, просто соль в воздухе, просто болезнь, не данность , а результат…и нет вины, нет больных и пострадавших, просто так должно быть…В каких то десяти метрах на берегу лежали вожделенные ракушки и казалось прибой по ее просьбе дотолкает их до нее…но не сегодня. Еще один вечер. Еще один бесценный и считанный закат…и там внизу у бара , у бассейна тот мужчина. До конца отпуска оставалось три дня… и надо было прощаться со сказкой ибо следующей возможности именно так ее ощутить она уже не имела. Благотворительные взносы таяли с каждой химиотерапией и неизвестно сколько таких процедур она еще выдержит. Сегодня, она попросила няню принести ей плеер , волшебный и слабый мир нуждался в чьем то прекрасном ощущении реальности.
 Засыпая, она вспоминала свою жизнь. Андрей. Они познакомились, когда учились в медучилище, в одной группе. Он всегда был особенным. Писал стихи и девочки вокруг него слетались роем. Вокруг него всегда была музыка, жизнь, бьющая ключем. Он таки оправдал свою особенность – не остановился, поступил в институт и стал хирургом, поговаривали, что подает хорошие надежды и уже известен в некоторых кругах. Женился и издал свой первый сборник стихов. Их отношения были волшебством. Всегда фейерверком. Он часто ее бросал и возвращался, изменял и врал, но его возвращения всегда были правдой, потому что за манящими красотами других женщин – он не находил такой тишины, спокойствия  и мира. Мартина из молодой и скромной девочки со временем превратилась в настоящую стерву, это было результатом его возвращений, часто накопленные обиды, она выливала гневом, но он знал как их гасить. Ее стервозность подпитывалась то местью , то злобой, ревность точила постоянно изнутри…но это лишь сторона того, что она была счастлива с ним. Он давал ей ощущение того, что быть особенной не стыдно, быть особенной – это не гордость, это ее натуральное свойство… так или иначе… они расстались и когда был поставлен диагноз – она не стала его искать и просить о помощи… она искренне была рада, что хоть кого то может спасти тем, что этот человек не увидит ее слабости и еще один… не добьет ее жалостью… Вспоминала как вместе...как вместе…просто вместе. Как падал снег на ресницы и он привез ей маленький патефончик из Парижа, где был на рождество с родителями….как читал написанное…но ее никогда не было в его творчестве… там были те, кто делал ему больно , те кто оставлял насечки на сердце и обиды, там были восхищения…кем то другим, но не ею…она была ареной и счастлива была ею быть. Так однажды…она просто ушла. Дав ему возможность идти дальше. Мартина очень любила енотов и прочую живность. Часто она проводила время не в кафе с подругами или не в пустых разговорах, а читая в зоопарке после прогулки, покормив животных в клетках или пообнимавшись с ручными хорьками…особое веселье у нее вызывали совы. Она никак не могла понять – почему они призваны нести мудрость своим образом… потому что они в клетке всегда по росту на одной жерди смешно зажмурившись спали, как изможденные старушки. Поработав несколько лет, она поняла, что ее предназначение в ином. Так и не поняла в чем именно – то ли фотография, то ли живопись, она весьма сносно рисовала…Любила пересматривать свои фото, они были живыми, их было много, это были не фото вечеринок и нарядов, это были осколки жизни, живые иллюстрации счастливых моментов… Кто то на соседнем балконе  явно ел цитрусовые… их свежий аромат несло легким движением воздуха с балкона…ветра не было. Был штиль и белые шторы из органзы не шуршали о пол, безмолвствовали, играла музыка волшебного леса и в ее мире был покой. Потому что этот вечер был ценным. Она поняла – что все что делала, делала самобытно и только по своей воле, никогда не была жертвой и заложницей обстоятельств… уходил Андрей, красивый и успешный по дорогам своих строчек, по сторонам спали смешные совы и своими крохотными ручками перебирали у рта еду еноты…а посреди этого мира была она, хозяйка этой жизни, сидевшая в центре, в белом хлопковом платье, без парика, с коротким ежиком пробивающихся волос, напротив был мольберт и она рисовала рассыпанные по полу грейпфруты…рисует глядя на них…но на полотне…счастливая Мартина с охапкой ромашек и солнечным бликом, преломленным сквозь прядь пышных волос…
Еще одно утро… Мартина проснулась на удивление полной сил. Няня гладила ее сарафан.
-Как спалось, милая? Как себя чувствуешь?- спросила она.
- Ты знаешь, сегодня я почему то особенно полна сил, - она улыбнулась странно глядя в пустоту… И я сегодня пойду на пляж без парика.
- Конечно полна сил,- вскрикнула няня, - конечно, полна, девочка моя, ты выздоравливаешь, этот день начало твоего здоровья, запомни мои слова…
  Мартина смотрела на свою худую руку сверху на покрывале и думала…что .. « сегодня я буду здоровой, даже если буду больна завтра…»
Шло прекрасное продолжение того самого утра. На завтрак она почти проглотила грейпфрут ,разрезанный пополам, посыпанный сахарной пудрой,, ковыряя его мякоть чайной ложкой…он был упругим и не поддавался давлению, противостоял, сопротивлялся ее намерению… Она надела свой любимый сарафан и они с няней отправились на пляж. Ее ротанговый домик был всегда свободен…. Она попросила няню пройтись вдоль берега и подняла несколько раковин, погладила их своими тонкими пальцами, поднесла к уху… няня спросила… и что там говорят? Мартина засмеялсь и ответила, что передают, что дома, в Москве,  – зацвели липы…она качнувшись подняла обкатанный камешек, потом еще один, потом еще раз нагнулась и качнувшись упала в воду, усевшись и раскинув ноги, в прозрачной воде, голубоватом растворе соли и жизни,  на платье разложила собранные камни…сказав весело рассмеявшись… «Няня, я буду вечно, как эти камни, буду!» Няня была счастливой. Впервые за последние несколько месяцев она видела ее такой. Потом она встала , опершись на руку своей помощницы и пошла к своему домику, там ее ждал сегодня Кант. Няня развесила сарафан на поручне солярия и села недалеко в тени, развернув газету. Марти сегодня без парика и платья, в белом топе на груди, высушенной химией , и белых шортиках , как никогда чувствовала себя хорошо. Она открыла книгу и стала погружаться в нее. Спустя несколько часов, она услышала голос рядом ,мужской голос – «И чем более я размышляю, тем более две вещи наполняют душу мою всё новым удивлением и нарастающим благоговением:…» Мартина подняла глаза и перед ней стоял мужчина, тот что поселялся в отель… такой сегодня… иной… Она подняла глаза и не растерявшись продолжила «звездное небо надо мной и нравственный закон во мне.» Он смотрел на не пронзительно своими сероголубыми глазами, в них не было ужаса, в них был интерес, к молодой женщине, которая выглядит лет на 16.
-Вы читаете Канта в столь юном возрасте??? это очень дивно в наше время ибо некоторые женщины, доживая до глубокой старости не испытывают в нем потребности…
Мартина, привстала и заглянув ему в глаза игриво сказала – а я особенная…
-Меня зовут Антон … Антон  Алексеевич…а вы откуда? Мы не земляки случаем?
-Я из Москвы, а кто ваши земляки мне известно - мало ..может кант? И она засмеялась.
-Значит земляки. Как вам здешние пейзажи и что столь юная особа делает на пляже одна и почему не в окружении сверстников возле бассейна? Мартине льстили эти вопросы и она отчасти начинала злиться, ибо все ответы на его вопросы были очевидны… разве он не видит, что я тощая и сухая, без волос и прячусь от солнца…разве не видно, что я больна?!
-Я художник и приехал сюда отдохнуть и сменить городской пейзаж, но я даже не думал, что встречу здесь идеальную музу. Мартина скукожилась от такой лести, но вспомнив, что сегодня особенный день , позволила себе поверить.
- Что вы предпочитаете писать??? Натюрморты, портреты или пейзажи?
- Вообще то.. точнее сказать.. я фотохудожник и я пишу исключительно души. – ответил он.
- Именно Ваша , я уверен, будет моей лучшей работой.
- А фотохудожник это как? Вы сначала рисуете, а потом фотографируете или наоборот? И она засмеялась…
- Сначала… сначала…я предпочитаю выпить что-нибудь ,утоляющее жажду… вам принести? Безалкогольный мохито?
- Да, кокетливо ответила она… сегодня безалкогольный мохито, только так … улыбнулась…
Он принес два огромных бокала. И они проговорили до самого заката. Няня недовольно косилась, вынужденно сидя и не отходя от них далеко… было давно уже время ужина. Был пропущен обед. А Мартина, всегда засыпающая днем минимум часа на 4  , все так же оживленно беседовала…настоящая, живая, истощенная, в ее глазах горело пламя интереса и няня не отважилась отобрать у нее этот допинг.
 - Нам пора, - сказала она. Было очень приятно с вами познакомиться. Сейчас мы пойдем в номер поужинаем… и я хотела сегодня успеть на урок сальсы.- соврала она.
- Конечно, - поддержал он… в вашем возрасте я поступил бы именно также… так что наш договор на завтра в силе?
-  Да – ответила она. Приятного вечера …. В это время к ней подошла няня и начала с насупленным видом натягивать на нее высохший сарафан. До отьезда оставалось два дня.
 До отеля они шли с няней молча, был снова тихий вечер…тихий у моря,сегодня был новый заезд туристов и бары вокруг отеля были переполнены, в них оглушительно играла музыка и Мартина поморщилась, вспоминая о своей лжи о сальсе …
 Она легко уснула, не ворочаясь, просто лягла и тут же размеренно за дышала во сне. После трех ночи она ворочалась и постанывала, няня включив свет в туалете, чтобы не разбудить ее набрала лекарство в шприц и сделала ей укол, Мартина была очень холодной, у нее был взмокший лоб и синие руки. Няня не смыкала глаз, но врача так и не отважилась вызвать, надеясь на свою интуицию и на то, что сегодня обойдется, потому что не хотела портить девочке сегодняшний день, врачами, суматохой, чтобы не спугнуть такую реальную иллюзию жизни, иллюзию счастья, не спугнуть жизнь… Она искала платок в ее прикроватной тумбочке и нашла скомканный листок, на котором было написано «Спасибо. Я могу сказать вам спасибо из вежливости или авансом, а вы будете мысленно боготворить и благотворить, готовые кричать «спасибо» в ответ…но не вымолвите и звука…это только подтверждает то, что мой аванс не был безосновательным и теперь будет мой черед безмолвия….»…Она сунула листок себе в карман и промокая ей лоб своей ночной рубашкой приговаривала…Дурочка, ты, моя маленькая дурочка… какой черед… ты как камни… будешь вечно, будешь вечно…Холодное и слабое тельце начало дышать реже…приступ прошел… няня лягла рядом и так и уснула с ее рукой, держа руку на пульсе. Таки пришло долгожданное утро. Мартина проснулась снова в хорошем настроении, совсем не помня о ночном приступе, няня намеренно не придавала значения этому  при ней и вообще не говорила об этом… а только спросила как себя чувствует и готова ли к свиданию с интересным мужчиной? Марти улыбнулась и уклонившись от ответа, специально игриво спросила – что на завтрак. Сегодня блинчики с мороженным или с карамелизированными фруктами..
- Наверное вкусно, - ответила она… но я хочу помидоры! Хочу помидоры, хочу шоколадку и хочу кофе.
- Марти , ну ты же знаешь, что тебе нельзя добрую половину этих продуктов…доктор запретил..
- Доктор запретил мне жить! Это единственное, что он сделал! А я хочу! Хочу сейчас же… выпить немного красного цвета из помидоров, чтобы они дали оттенок слегка розовый моей синей коже, хочу, чтобы кофе добавил мне миллионы оттенков контраста… я хочу..хочу чтобы было сладко! И мне плевать на этого доктора…Она раздухарилась… а потом ее лицо смягчилось легкой улыбкой… и она произнесла… нянечка, любимая…будь  на моей стороне, помоги сделать мою жизнь цветной…Няня сжимала в халате листок, найденный в тумбочке, внутри нее шла борьба… и компромисса не было… либо она на стороне Мартины, либо на стороне доктора. Конечно же она выбрала Мартину.
- Сейчас я тебе все принесу… только это будет пол – помидора, полкофе и полшоколадки…идет?
-Идет… учитывая что я хотела сьесть два помидора ,выпить два кофе и сьесть две шоколадки… то неси все просто по одному…а я пока выберу что надеть… Сегодня у меня особенный день… Антон Алексеевич будет фотографировать мою душу…она выставила перед собой руки и закрыла глаза, словно ощупывая рядом лицо человека…она улыбалась… няня стояла в дверном проеме…и не узнавала свою Мартину…такие перемены были прекрасными… но очень пугали своей новизной и ночными приступами…


Ты будешь одевать парик? – спросила няня.
- Нет, я больше не буду одевать парик… потому что главное, моя душа, на нее парик не оденешь…Мартина накрасила губы помадой, посмотрела на себя, начала искать салфетку, рядом висел халат няни из него торчал кусок бумаги… она ее достала и не глядя вытерла им губы и бросила в ведро. Няня провела ее на пляж. Поговорив с Антоном, она попросила его следить за ее самочувствием и чуть что звонить ей, она будет сидеть за пляжем на ближайшей лавке, чтобы не мешать их творческому процессу. Антон понимал ответственность ситуации. Только Мартина верила в то, что все просто и сегодня именины ее души. Они отсняли тысячи кадров, он менял карты памяти одну за другой, Мартина не уставала и не жаловалась…В каждом кадре угол преломления надежды в ее глазах был новым… Материала было более чем достаточно, чтобы открыть миру новое, истинную красоту. День закончился ужином втроем с няней. Девушка была весела, но силы ее покидали. За ужином она несколько раз роняла приборы и когда Антон Алексеевич их поднимал , он видел как судорожно дрожит ее рука под столом положенная на худенькую коленку. Театр жизни продолжал свои гастроли… никто не должен был вспомнить о недомогании…никто. Оставался один день до вылета в Москву. И Мартина решила провести его с толком. Проснувшись утром очень бледной, она сказала няне, что отпускает ее сегодня на весь день и снова едет в святое место, где была недавно. Антон уже нанял и машину и шофера. Но поедет к старцу она одна. Снова дорога вдоль моря, снова нет границ у воды и неба, снова последняя иллюзия свободы. Снова мощеная дорога, и снова темное помещение храма… служка подошел к ней и спросил зачем она приехала.
- Мне нужен старец Амвросий. Я приехала к нему.
-Прости, сестра. Но пару дней назад, он почил в Бозе и молитве. Помолимся о его душе.
Повторив за ним слова молитвы, на полном автоматизме…она подошла к углу, там где он принимал ее в прошлый раз, тот же ангел смотрел, своими глазами вечности… я тебе расскажу…
Она заплакала. И про себя сказала…. «Знаете отче… передайте Богу, что у меня больше нет вопросов. Я больше не ищу справедливость. Только сейчас я поняла, что справедливость – это понятие, которое создали люди,чтобы оправдывать месть и злобу…чтобы искать выгоду. Мы еще увидимся…и я вам расскажу о своем счастье, расскажу о том, что жизнь можно найти даже в камне…если смотреть на него сверху, как Бог, с одного ракурса…» Она подошла к подсвечнику у ангела с лилиями… там догорала последняя свечка, она ее задула, вынула и бросила в ведро для огарков. Назад дорога была не такой безоблачной… но Мартина ехала с легкой душой….словно  на пламени этой свечи сгорели все скорби мира.
Вылет в Москву был неизбежен. Как не хотелось остаться, но в клинике уже ее ждали. Ждала палата и ждала мама, которая все время ее отдыха собирала деньги на новые курсы ее лечения. Мартина, сидя на балконе и глядя на море, понимала, что главное приключение закончилось… среди бетонных джунглей, снова взятая в плен врачами, она уже не будет такой как была здесь, не будет никогда или будет очень нескоро. Антон Алексеевич нарочно не акцентировал внимания на прощании, прощался легко и обещал ей массу сюрпризов, на что Мартина отвечала , что не достойна…На самом деле, хоть она и хотела увидеть свою душу на фото… она не хотела видеть его в Москве, после химиотерапии, тошнот и облучений… она просто не хотела показывать страдания той души, что он фотографировал. Они улетели.
Палата. На кровати сидела несколько набравшая веса Мартина, мама держала ее за руку…за минуту до этого врач сообщил о том, что болезнь отступила и временно можно сделать перерыв в лечении. Под дверями плакала от счастья няня. Мартину выписали.
    Она закончила курсы при художественной школе. И стала много рисовать. Вскоре холстами был заставлен весь дом. В один из дней в комнату вошла мама и застала дочь, сидящую в углу, в гульку из волос был воткнут карандаш…на мольберте стоял пустой холст. Мартина смотрела вникуда. Мать ,испугавшись , начала трясти ее:
- Дочь, Мартина, да что с тобой? Говори со мной! Говори, что молчишь? Тебе плохо? Плохо? Мартиночка? Я сейчас позвоню Антону…подожди, вызову скорую… Мартина, не молчи.. Няня!!!! Няня»!!!!!! вызывай скорую....
Мать продолжала ее трясти… Мартина моргнула, но взгляд сфокусировать не могла.
- Мама, теперь я сказала все.- пот лился градом с нее, зрачки расширились, няня металась по студии с сундуком лекарств, ожидая скорую.. в это время в беготне все цепляли  холсты, поставленные вдоль стены….они сыпались один за другим… как кадры счастья в памяти  Мартины. Ее забрала скорая. При обследовании – врачи констатировали прогресс в росте опухоли, она дала множество метастазов в том числе и в головной мозг. Но обещали, какое то время держать ее на плаву… операция была бессмысленна и только бы украла силы у ее истощенного итак организма.
Антон Алексеевич готовил Мартине обещанный сюрприз. Весь бомонд был приглашен на новую неформатную выставку, которую он назвал «Галерея души, размером в тысячу сердец» . На ней должна было быть масса гостей и из правительства в том числе, но главной гостьей должна была быть Мартина. Это было его условие. Которое он ей поставил, условие увидеть фото, которые он сделала тогда, в Греции, когда она так много поняла для себя. Мартина на эмоциональном подьеме немного засветилась жизнью, но все равно была в больнице, ее состояние постоянно мониторили и ее выезд на выставку должен был быть только на карете скорой…
День выставки наступил. Антон очень нервничал, больше всего он переживал за свою музу, за свое открытие ,за ее присутствие. Но открывать выставку должен был он. Мартину должны были привезти к финальному элементу шоу на выставке, это была новинка, личная придумка Антона и сюрприз для Мартины.
Выставка начала свою работу, гости прибывали, Антон Алексеевич их встречал и приветствовал, он  неимоверно нервничал, чуял… чуял неладное. Выставка состояла из фото Мартины , одинаковых и разных одновременно, перемежавшихся с ее холстами. Казалось бы, фото сделанные  в один день и дополненные несколькими штрихами Антона были почти одинаковыми, но каждое из них выражало новую мысль… отражало динамику нарастания счастья, счастья в почти изможденном теле…Наступил момент, который должен был быть сюрпризом… и через минуту должна была войти Мартина… но она не вошла. Он несколько раз оттянул этот момент сделал паузу, сам не мог дозвонится… режиссер сказал… мы начинаем… и посреди зала галереи…началось световое шоу…галограммы холстов Мартины и в конце ,когда они закончились, это все венчало галографическое , реальное живое изображение Мартины… словно она сидит с ракушкой в  белом платье в своем ротанговом домике прямо здесь… посреди Москвы, будучи в Греции и будучи в больнице одновременно…В это время ,врачи пытались ее реанимировать, но она не реагировала на реанимационные мероприятия, ее организм уже сдался, шквал аплодисментов был в галерее, Антона, все обнимали и поздравляли, под палатой сидела няня, она качалась и повторяла « я буду вечно»…



       Ласковая и неудержимая, всепроникающая, питающая, разрушающая, бурная, то созидает, то рушит, отражает солнце и дожди, отражает мир, дрожит любовью ко всему, чего касается, рождает блики, преломляет лучи светил , пугает глубиной, зовет неизведанностью, рушит страх лунными дорожками и покоем ,растворяет грязь и заполняет пустоты, гонима, но не исчезает, пахнет жизнью…Вода истерическая и самобытная… потому что имеет власть подчинятся только себе…Имеет право набираться тех ароматов и вкусов, которых коснулась сама… по своей стихийной прихоти….по своей мудрости, данной природой….вырвать вкус и смысл камня,  источать запах солнца, гладить землю, хлестать небо ,тихой гладью повиноваться ему, в полутени стекать росой по виноградному листу, колыхать на себе поля кувшинок и плакать ручьем, разбиваясь о камни и перерождаясь в могущественные реки, следуя всегда вперед и всегда параллельно земле, волной трогая воздух, ….падать с неба каплями дождей, меняя мир на секунду и возращаться к истокам…
                Посвящается всем тем, кто будет вечно…
                10.06.2013г