Две трагедии 783 орб. К 33 годовщине боя

Этот очерк – единственный в книге, где описываются события, в которых я лично не участвовал и рассказываю о них по документам и опубликованным ранее материалам.
                Трагедия первая – бой в ущелье Шаеста.
Прибыв в дивизию и ознакомившись с делами, я узнал более подробно о бое 783 орб, произошедшем почти 2,5 года назад - в августе 1980 года. Как я уже говорил, впервые об этом бое я услышал от генерала Дунца В.В. в 1981 году – тогда начальнике разведки КТуркВО.
Это событие по своему накалу трагизма поразило мое воображение. Однако в начале 1983 года живых свидетелей произошедшего в дивизии уже не было, а заниматься историческими изысканиями у меня тогда просто не было времени.  Тем не менее, я никогда не забывал об этом и, готовя материалы этой книги, постарался обобщить уже известные факты и восстановить картину события.
Что же произошло 3 августа 1980 года в горах Памира провинции Бадахшан на севере Афганистана?
В этот день в Советском Союзе происходило торжественное закрытие Московских Олимпийских игр. Взлетал в небо олимпийский Миша, растроганные зрители вытирали слезы под песню «До свиданья Москва, до свиданья…» А в это время на земле Афганистана обильно лилась кровь советских солдат…
Командование 40А проводило Яварзанскую операцию с 29.07 по 9.08 1980 года. Надо было взять отроги ущелья Машхад, где по разведданным были большие склады оружия и продовольствия. И если само ущелье Машхад было более или менее контролируемым, то многие из его отрогов - Яварзанское ущелье, например, был « краем непуганых птиц», где «духи» чувствовали себя вольготно.
 Вход в это ущелье закрывало плато. Слева и справа к этому плато подходили сквозные ущелья. Второй батальон 149 гв. мсп прошел по ущелью Машхад, дошел до плато и занял его. Где-то 30-31 июля они начали штурм Яварзанского ущелья, однако встретив упорное сопротивление и подошедшие свежие силы «духов», сами были окружены и перешли к обороне.
Вечером 2 августа 783 орб сосредоточился у Кишима и получил приказ выдвинуться на помощь окруженным.
 Ранним утром 3 августа три роты 783 разведывательного батальона дивизии с приданными им минометным и гранатометными взводами 149 гв.мсп, саперами, также группами арткорректировки и авианаведения – всего 142 человека под командой командира батальона майора Кадырова А.К. выдвинулись в пешем порядке (на технике движение было невозможным) на юг от г. Кишим по ущелью Машхад.
В материалах расследования по этому случаю говорится: «Совершая обход, не обеспечив огневое прикрытие передовыми дозорами с господствующих высот, батальон попал в засаду, устроенную бандформированием главаря Вазира Хистаки. Разведчики оказали ожесточенное сопротивление, и в течение почти суток вели неравный бой в окружении. Только на следующее утро к ним на выручку прибыл мотострелковый батальон 860 омсп, когда душманы уже сами отошли ночью».
В этом бою погибли 49 человек, из них 5 офицеров и прапорщиков: разведбата: начальник штаба батальона майор Жуков А.В, врио командира 1рр  лейтенант Сериков В.Н, командир взвода лейтенант Буров В.Г,  старшина 1-й роты прапорщик Дворский А.Е, начальник радиостанции старший сержант-сверхсрочник Кузнецов В.Н.
Всего же 783 орб потерял убитыми 38, приданные подразделения – 11 человек. Ранено было, по разным источникам, от  47 до 52 человек. Это были самые крупные потери Ограниченного Контингента в 1980 году.
Командир разведывательной десантной роты 783 орб старший лейтенант Сергей Тарнаев так описывает этот бой:
«Нас, разведчиков, было около 110 человек: 1,2 разведывательные роты (командир 2 роты старший лейтенант Мигунов Сергей, врио командира 1 роты лейтенант Сериков, разведывательная десантная рота, которой командовал я, старший лейтенант Тарнаев Сергей, управление батальона, а также приданные подразделения).
Перед входом в ущелье командир батальона принял решение не выставлять при движении боковое охранение, так как это замедляло движение батальона. Оставили только головную походную заставу -1-ю разведроту ( 21 человек), так как к указанному времени мы не успевали выйти в указанный район. Спорить с командиром или ему что-то советовать было бесполезно.
В 6.00 мы вошли в ущелье в указанном ранее порядке. Через несколько часов движения был объявлен привал. Дистанции между ротами были на расстоянии зрительной видимости, где-то 50—100 метров. Первая разведрота в ущелье зашла за поворот. Вот тут все и началось. Нас просто ждали. С первых выстрелов я был ранен в голову. Закричали, что меня убили. Меня заменил замкомроты по политической части старший лейтенант Ананьев В.А.
По нам вели огонь с левой стороны с гор по ходу движения. Ущелье было шириной метров двадцать. Мы видели, что обстреливалась и вторая разведрота с управлением батальона, но пробиться к ним мы не могли. Впереди, где находилась первая рота, шла пулеметная и автоматная стрельба, позже слышались разрывы гранат. Только намного позже мы узнали, что первой разведроты уже нет. Они все погибли, остался только один живой солдат, узбек или татарин, не помню – тяжело раненный.
Бой шел на трех участках. Связи не было. Батальонная радиостанция была разбита, начальник радиостанции старший сержант сверхсрочной службы Кузнецов В. отстреливался из пулемета и, в конечном итоге, погиб. На его теле были следы разрывных пуль. Осталась радиостанция только у меня (Р-129), тяжелая, которая перевозилась на ишаке и во время боя была далеко от нас. Стали окапываться и строить укрытия из камней.
Ситуация была очень сложной, огонь очень сильный и плотный, но команды выполнялись четко. Вошли в связь со штабом дивизии. Оттуда обругали нас, как могли, грозились наказать, так как сеанс связи прошел открытым текстом, времени шифровать не было. Нам просто не поверили. Бой длился уже больше часа. К обеду боеприпасы были на исходе, собирали их у убитых.
По ущелью тек ручей, или небольшая горная река шириной где-то 1,5–2 метра, глубиной 50–60 см, правый берег высотой 50–60 см. Несколько солдат и я укрылись там. Огонь уже велся и с правой стороны ущелья. Мы были закрыты только с одной стороны. Вода была ледяная. К нам пристрелялись. Мы находились на близком расстоянии от противника.
В полдень прилетели вертолеты. Стали сбрасывать нам цинковые ящики с патронами. Много патронов было поврежденных, так как сбрасывались с большой высоты. Но огневой помощи практически не оказали, боялись задеть нас. Уж очень близко были от нас душманы. Пробовали выслать группу из моей роты на левый склон, но их сразу же остановили огнем. Погибло несколько человек, в том числе заместитель командира взвода сержант Н.Бричник. Группу возглавлял командир первого взвода лейтенант Николай Лось.
Надо было уходить, и мы получили такую команду. Убитых решено было не выносить, да мы просто и не могли физически это сделать.
C небольшой группой я пытался проверить маршрут отхода из ущелья. Но, пройдя метров пятьдесят, мы опять попали под сильный огонь и потеряли еще несколько человек.
К вечеру бой утих, стреляли редко, но присутствие душманов мы чувствовали. Окопались и ждали очередного нападения, так как они обычно нападали ночью. Ночь была бессонная. Сверху что-то кричали.
Утром мы вышли, нас уже ждал командир дивизии (или начальник штаба), не помню. Я ему доложил обстановку. Раненых на вертолетах отправили в г. Кундуз на аэродром, тяжелораненых сразу перегрузили в  Кундузе с вертолетов в самолеты и отправили в госпиталь в г. Ташкент. Я оказался в г. Ташкенте.
Уже позже мне говорили, что мы вели бой с душманами и подразделениями регулярной армии Пакистана. Правда ли это? Не знаю. Потери были очень большие. Погиб полностью личный состав 1рр вместе с двумя офицерами (Буров и Сериков),  начальник штаба батальона – капитан Жуков, начальник радиостанции сверхсрочник старший сержант Кузнецов В, старшина роты прапорщик Дворский, зам. командира взвода сержант Бричник Н. и многие другие. Ранены – командир 2 рр ст. лейтенант Мигунов С, командир разведывательной десантной роты ст. лейтенант Тарнаев С.Г., офицер-политработник батальона, к сожалению, фамилию не помню, и другие солдаты.
Кстати, местный житель, встреченный у входа в ущелье, предупреждал нас, чтобы мы в глубь не ходили. Факт такой был, я это помню, я его лично видел. Но ему не поверили…»
         Участник боя, старший радиотелеграфист-разведчик. Арефьев К.А рассказывает:
        « 3 августа наша разведывательная десантная рота в полном окружении вела бой с превосходящими силами душманов, напавших на нас внезапно. Командир моего взвода старший лейтенант Н.Лось послал боевую группу из 5 человек под командой своего заместителя  сержанта Николая Бричника с задачей уничтожить группу душманов на противоположном склоне ущелья, так как под их огнем оказалась почти вся наша рота.
         Мы начали подъем под прикрытием огня остатков роты. Сами тоже вели огонь по огневым точкам «духов». Бричник, я и Сергей Тимуков залегли за камнямии и прицельным огнем уничтожили несколько человек. Дальше мы начали продвигаться вверх, уклоняясь от падавших камней-валунов, которые душманы начали на нас сбрасывать. Ведя огонь и прикрывая друг друга мы поднялись достаточно высоко. Однако впереди был отвесный выступ и чтобы его преодолеть , надо было встать во весь рост и подтянуться на нем. Огонь по нам велся очень интенсивный, пули ложились рядом, осколки камней били по лицу и телу.
         Вскоре Тимуков был убит а я ранен в руку. Пытаясь как-то себя перевязать, я спрятался за валун, вскоре ко мне подполз Бричник. Стрельба несколько стихла, душманы, видимо решили, что мы все погибли и решили забрать наше оружие. Мы наблюдали за ними, не открывая огня. И только тогда когда они приблизились вплотную, мы вскочили и в упор расстреляли несколько врагов. Однако с противоположного склона ущелья душманы немедленно открыли по нам бешеный огонь.
       Бричник упал, я получил еще два ранения и кубарем скатился вниз. Сколько времени я там лежал, не знаю, так как периодически терял сознание. Когда наши стали меня укладывать на плащ-палатку, я сказал: «….заберите Николая и Тимукова.» Мне ответили,что оба они убиты. В этом бою я получил три ранения и повреждение позвоночника» .
Командир мотострелковой роты 860 омсп Сергей Кашпуров, (Файзабад) вспоминает:
 «Мою роту и управление от штаба батальона под утро высадили с «вертушек» (хотя мы готовы были с вечера). Совершив марш, мы вышли к месту, когда уже все было закончено. Очень много было убитых и раненых из разведбата. Мы их почти весь день грузили в «вертушки» и собирали, что осталось. Нашли только одного убитого «духа», и того – «свежего». Может, мои ребята замочили. Остальные, набрав оружия, ушли еще ночью. Может, я из-за давности ошибаюсь, но не помню, чтобы там были сарбозы (афганские солдаты) или кто-то еще. Во второй половине дня подошли еще наши, не знаю, из какой части. Я сам лично нашел рабочую карту командира ОРБ, но у меня ее сразу забрал особист. Очень много было погибших, которые сами подорвали себя гранатами. Вот, в принципе, и все, что я помню.
Может, было бы все по-другому, если бы нас выкинули с вечера. А то мы всю ночь просидели возле вертушек в полной готовности. Мое личное мнение – в это ущелье мог сунуться только полный идиот: узкое, посредине течет ручей, склоны крутые и в «зеленке». А ведь мог пройти по хребтам, я там со своими все облазил – нормально ходили. И все ущелье как на ладони, и деться некуда – склоны крутые. С этих хребтов их и расстреливали, там были «духовские»лежки и гильзы.
А еще помню раненого бойца из разведывательного батальона. Мои ребята на плащ-палатке его тащили, а он повторял: «Чабан говорил комбату – там душманы» Дальше не слышал. Вот такие дела. А сам-то комбат жив? Если да, то почему карту потерял? Я ее нашел на входе в ущелье».
 Старший лейтенант А.Воловиков, командир 1 разведроты 783 орб в 1980 году, рассказывает:
«…Я в это время находился в отпуске. Когда прибыл в Душанбе, то в городке меня считали погибшим. Узнав, что погибла моя рота, а я командовал первой ротой, вылетел в Кундуз. В этот день погибло сорок семь человек и ранено сорок девять.
Кадыров повел батальон по ущелью к саду, где «духи» зажали мотострелков. Бронетехника там не могла пройти.
Походный порядок – 1 рота, 2 рота, 3 рота. Комбат Кадыров и штаб батальона были со второй ротой.
Первая рота залегла на открытом месте, вторая сумела частично укрыться под деревянным мостиком. Кадыров был легко ранен в руку, пуля также попала ему в каску. Ночью «духи» спустились и собрали оружие убитых. Был один раненый узбек, он притворился мертвым, видел, как они добивали раненых и собирали оружие. Утром «духов» не оказалось и, как мне потом сказали, сняли блокаду того батальона в саду, к которому наши вышли на помощь.
Кадыров, по слухам, имел сведения о засаде, но не поверил местному жителю (чабан сказал, что вас там, на подходе к саду, ждут), не организовал походное охранение по гребням ущелья. Позже Кадыров ссылался на то, что маршрут ему «пробили» в штабе дивизии по карте, карандашом, именно по ущелью. Кадырова не судили, понизили в должности до начальника штаба, (вместо погибшего капитана Жукова) и он еще полгода служил в батальоне».
 ( По книге А. Рамазанова «Последний легион империи»)
По рассказам солдат, эвакуировавших тела погибших разведчиков, двое из них были разорваны взрывами гранат: герои подорвали себя вместе с окружившими их душманами. Удалось установить их имена: это сержант Власов С.Ю. из Свердловска и ефрейтор Данилов А.И. из Ленинграда. Оба они посмертно награждены орденами Красной Звезды, как и почти все погибшие. А за точно такой же подвиг старшие сержанты Мироненко А.А. и Чепик Н.П. из 317 пдп 103 вдд в феврале 1980 года, а также рядовой Анфиногенов Н.Я. из разведроты 181 мсп 108 мсд в ноябре 1983 года были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.
Ефрейтор Сергеев Л.Н. закрыл собой раненого командира роты и погиб от выстрела в упор. Он, единственный из всех участвовавших в  бою, был посмертно награжден орденом Красного Знамени (ефрейтору Корявину А.В. из разведроты 357 пдп 103 вдд за точно такой же подвиг в мае 1985 года было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза).
Так, что как минимум, трое разведчиков 783 орб в этом бою совершили геройские подвиги достойные самого высшего звания в СССР – Героя Советского Союза!
Эти дни – 1-3 августа, были вообще самым «черным» за всю афганскую историю не только разведбата, но и всей 201 мсд, потому, что   в эти дни понесли значительные потери и подразделения 2 мсб 149 гв. мсп в саду у кишлака Яварзан километрах в 5-6 от места трагедии разведбата. Они были меньшими, чем у разведчиков, но тоже немалые –   17 убитых.  Общие же безвозвратные потери тогда в дивизии составили 66 человек и ранеными свыше 100.
Командование дивизии, попыталось найти «стрелочника» и во всем обвинило командира батальона майора Кадырова А.К, командовавшего в этом бою. Однако руководитель оперативной группы МО СССР генерал армии Соколов С.Л. нашел более крупные фигуры виновных и с должности «полетели» не только Кадыров, но и командир дивизии полковник Степанов В.А.,  начальник штаба дивизии полковник Д. Стасюк и еще некоторые должностные лица. Начальника разведки дивизии подполковника Шпилевского В.Е. не тронули, не нашли на нем вины. Он погиб в бою под Кундузом почти через 3,5 месяца – в ноябре 1980 года..
Судьба непосредственных виновников этой трагедии – кишимских главарей Вазира Хистаки и Забета Хайдара, а также их банд, общей численностью около 80 человек, оказалась незавидной.
Поскольку такой разгром подразделений ОКСВА набрал широкий политический резонанс, всем властным силовым структурам на севере Афганистана было приказано немедленно уничтожить эти бандформирования. Вскоре это было сделано с азиатской жестокостью и изощренностью.
Органы госбезопасности (ХАД) заслали в банду Вазира Хистаки своего человека и он в удобный момент так удачно накормил всех отравленным пловом, что сам главарь и большинство его «воинов Аллаха» (около 40 человек) быстро отправились в райские сады. Несколько оставшихся в живых, поняв, что их тоже ожидает подобная участь, потихоньку разбежались и банда перестала существовать.
Банда Забета Хайдара была также разгромлена подразделением ХАД в 1981 году, большинство бандитов, как и их главарь, были убиты.
Об этом я узнал зимой 1984 года в уездном отделе ХАД г. Кишим, где был по делам службы и разговаривал с их начальником об этом случае.
Сейчас, детально изучая подробности боя, я пришел к выводу, что многое там неясно: ведь даже само количество погибших в этом бою, по разным источникам, колеблется от 45 до 49 человек.  Я абсолютно убежден в том, что даже само место, где все это произошло, нашим командованием было определено неправильно.
Сейчас это, конечно, особой роли не играет. В принципе, какая разница - ущелье Шаеста, или любое другое ущелье? Однако, раз уже это название офциально вошло в историю, то пусть оно  так и будет.
Но, все же, ради правды, скажу, что одноименные гора (отм. 3408), ущелье Шаеста и река, находятся от района реального боя восточнее километрах в 20. Видимо в боевом донесении было неправильно указано место боя.
Эта ошибка перекочевала в другие документы, в частности в книгу
начальника разведки Сухопутных войск генерал-лейтенанта Гредасова Ф.И. «Опыт ведения разведки в горах», изданной в академии им. Фрунзе М.В, где оно указано вообще в районе восточнее г. Файзабад, где наши войска никогда не бывали.
       Считаю ошибкой и утверждение писателя А. Рамазанова, что место трагедии – Тишинское ущелье, между горой Шаеста и кишлаком Карасдех. Достаточно посмотреть на карту, чтобы определить, что это неправильно. Как разведчики могли там оказаться и что им там было делать, если их задача была идти на кишлак Яварзан? В книге есть карта этого района, подтверждающая мои выводы.
Так, что по моему убеждению, действительное место трагедии – ущелье в одном из западных отрогов долины Машхад, северо-западнее километра 3-4 от кишлака Яварзан (12-13 км. южнее г. Кишим).
И последнее. По сообщению российской прессы, 15 февраля 2011 года делегацией ветеранов-десантников 345 опдп и 56 одшбр был установлен памятный знак павшим на высоте 3234 под г. Хост на месте боя 9 роты 7-8 января 1988 года.
Верю в то, что когда-нибудь, пусть и в далеком будущем, на месте гибели разведчиков 783 орб тоже будет поставлен памятный знак, а может быть и обелиск.