Рыночные отношения

(Зарисовки из жизни общеобразовательной школы в мужской исправительной колонии. Как события, так и персонажи - всё является совершенно выдуманным, любые совпадения случайны)

Почему-то последние три завхоза из зэков в школе – Славы: Ярослав,Станислав, теперь Владислав. Первые два – убийцы, нынешний – наркоторговец. Такое ощущение, что и теперь тем же продолжает заниматься. Зэки настолько легко и непринужденно чувствуют себя в школе, что даже пластиковую бутылку, приготовленную для курения башика, поставили в туалете на виду у всех.

- Мне кажется, что Слава вообще уже обнаглел: во время уроков по коридору с сигаретой в зубах ходит, - не скрывая возмущения, сообщает Марк Антонович. – Притом ему делаешь замечание, а он просто не слышит!

- Что ты хочешь, - перебивает его Собакин, тщательно прожевывая кусок мяса,  - от наркоторговца. Самые последние сволочи. Для этих вообще ничего святого нет, кроме денег. Они вообще искренне считают, что ничего плохого не сделали  - никого не убили и не ограбили… По мне так убить и нормальный человек может – или в аффекте, или по пьяни, а эти…

- Ну да, согласен. Кстати, а я от Славы не раз слышал, что убийцы  - самые последние люди, - хмыкнул Марк Антонович.

- Ага, отморозки еще те! – уничтожив  чучвару, добавил Эдуард Карлович. – Это я про 228-ю статью. Их ничего не исправит…

После минуты молчания, ознаменованной съеденными мантами, производственное совещание в обеденный перерыв в «узбечке» было продолжено.

- Он вообще ничего не делает, сидит только в своем кабинете!

- Ага, и смотрит порнуху по заныканному школьному телевизору, - перебил Римского Собакин. – Это как-то наших сотрудников из осужденных застукали за коллективным просмотром порнухи в учебном кабинете, с тех пор телевизор и перенесли к завхозу в комнатку, чтобы оперативники больше не могли помешать мальчикам заниматься интересным делом…

- Это у него из пятнадцатого кабинета телевизор, что ли? – переспросил общеизвестное Марк Антонович.

- Они и учительскую успешно освоили, - задел больную мозоль Эдуард Карлович. – Зайти нельзя – постоянно зэки толпятся. Раньше им запрещали заходить вовсе, а теперь сидят с работничками, на компе играют. Кухню в ней оборудовали – теперь во время уроков сплошь и рядом по школе витает запах жареных котлет или вареных пельменей. Раньше в учительской и раздевалка была, и поработать можно было, а теперь учителей растолкали по лаборантским, где нет места ни для одежды, ни для работы. Даже руки от мела сполоснуть – на другой этаж к единственной раковине идти надо, в учительской санузел теперь - только для зэков… На следующем педсовете  обязательно надо будет сказать об этом! А то совсем зэки обнаглели!

- А я видел как-то, как Слава на Писецкого орал. А тот ничего – только улыбается виновато, - Марк Антонович непонимающе хмыкнул.

- Не надо ничего на педсовете говорить, Эдуард Карлович! – вклинился в разговор Сергей Сергеевич. - Я почти уверен, что Слава место купил. Не случайно он себе позволяет быть беспредельно наглым, а Ванечка Писецкий ради интересов завхоза готов со всем коллективом перегрызться. Не знаю, у кого это место куплено, но у Писецкого явно рыло в пуху. Поэтому на всякий случай давайте это дело оставим для прокуратуры – мало ли чего Ванечка отчеблучит, можно будет его прижать.

«Ну ты и сукин сын!» - внутренне ухмыльнувшись, подумал Римский.

Эдуард Карлович Варламов подумал то же самое, но отчасти будучи близок к администрации, скривился и промолчал. Глядя в его честные глаза, Собакин подумал: «Настучит ведь. По крайней мере Василию Ивановичу – наверняка. А тот, в своем бесконечном рвении – директору.  Хотя, впрочем, и на здоровье! Если Петр Ильич с Писецким будут знать, что я готов играть даже по правилам их игры – это замечательно».

(Продолжение следует)