Под наркозом. Мануал

Так случилось, что с рождения меня кто-то решил испытывать наркозами. В буквальном и переносном смыслах.
Сегодня пятый день в очередной клинике после очередной, не думаю, что целесообразной операции. Я лежу на кровати, которую могу «гнуть» как хочу, на белой простыне, зеленые костыли торчат из подставки ин фронт оф. Мне вытащили кость из ступни, но я по-прежнему хожу, так могу это назвать. В специальном ботинке, позволяющем наступать лишь на пятку, которая, спасибо небесам, цела. В этот раз была операция, посвященная моей годовщине со дня автомобильной катастрофы в Исландии на совершенно ровной дороге. Как это похоже на меня: перевернуться 4 раза в машине, у которой отвалилось колесо по какой-то неясной причине, изломать ступню и выжить, но иметь проблемы с «прямохождением».
Говорят, у котов 9 жизней, если предположить, что я кот, то очень живучий. Предпочитаю быть сыром.
***
Прошлое затягивает, и вырваться из него очень непросто.  Чемодан моих воспоминаний не имеет дна. Он скорее похож на такую себе игрушку из детства «чертик в коробке», который в самый неожиданный момент вырывается оттуда и вот ты уже вся в желе из «того что было».
Когда у тебя много свободного времени, или ты находишься в чересчур людном месте, будь то больница или метро, маршрутка -  это как благородная среда, для того, чтобы ощутить в полной мере  вкусы и запахи того, что носиться по венам твоего сознания. Приправляется это музыками из наушников вакуумных, треки лишь добавляются туда и остаются навечно как записи наскальные, еще запахами, картинками, мелькающими на рекламных щитах, витринах магазинов, лицами людей,  словами со смыслом, который ты им придаешь.
***
 Ты самолично принимаешь две таблетки, кажется, сине-белого и розово-белого цвета, в каждой клинике  они разные, бывают опасно зеленого, цвета богомола, чтобы успокоиться и перестать бояться того, что предстоит, потом заботливо вводится игла в левое запястье, белый состав, и максимум, что остается в памяти – это маска, которая помещается на лицо. А потом ты уже не владеешь собой.   
***
Если ты идешь по жизни, то ты непременно встречаешь самых разных людей, самых лучших, нужных, правильных, настоящих. Ты сам даже не понимаешь, насколько все должно было произойти именно так. Но ты никогда не знаешь, что будет в конце. Вот так очень просто, можно, как в известном кино, придумывать варианты исхода, «что если», как алгоритм. Но, к сожалению,  вектор времени реальной деятельности направлен только в одну сторону и все, что может быть ценного, оно происходит сейчас. Поэтому, дружок, учись не попадать в зависимость от воспоминаний и не надеяться на завтра, так как бывает только сейчас. Это не буддистская мудрость, а правда жизни. Люби, говори, цени, благодари, не можешь сказать – пиши, кричи, рисуй, танцуй…. Только разноплановая деятельность, чтобы не чувствовать себя плохо.
***
Тут на стене бело-голубого дома в мелкую плиточку начинают мелькать буковки чата. Я не могу поверить своим глазам. Мы «разговариваем». Так обычно, так не ново уже сейчас, даже совсем не модно:  ICQ протокол такой себе не безопасный, если печешься о своей конфиденциальности, то лучше позабудь эти заветные циферки. Я свои помню 311318152.
Мне снилось. Снилось, что эти буквы возникают не на экране моего монитора, а на стене вот этого дома, на углу, которого я так часто сидела и изучала прохожих в свое время, заглядывала им в глаза – это так непросто. Я помню. Помню, что ты писал, я это выучила во сне. Но тогда еще не знала. Не знала кто ты для меня.
***
Мы были этими 0ми и 1цами, знаешь, то, чего сейчас до чертиков боюсь. Виртуализация. Ты ведь знаешь.  Не проникновенные письма а-ля «фастфуд» с признаниями, а нечто похожее на испытание негативными эмоциями. Тебе нужно было довесит меня до белого каления словом «***», а я ненавидела противоположный пол, от которого,  была уверенна, одни лишь страдания и обманы, поэтому решила, что буду Жанной Д’Арк этой войны полов. Буду делать неприятно и больно, как, я была уверенна, поступают вот ТО, что тогда называла мужчинами. Тут не обошлось без неприятных жизненных примеров моих родителей. Так что я была уверенна, что со мной будет все точно так же, как  у них. Поэтому я решила себя вести именно таким образом, чтобы самой поступать так, как не хотела, чтобы сделали со мной. Но могу вас уверить – полная чепуха. У ТЕБЯ все будет только, как у тебя. А сейчас просто не могу избавиться от груза этих переживаний, что из-за этой глупости, из-за упертости я вот так просто лишилась тебя, даже не предполагая возможности узнать тебя. Ведь все должно было быть по плану. Какая дура, какая глупость.
Как раз проводила эксперимент над одним экземпляром, медленно воплощая свой коварный план, мне стыдно об этом писать и думать даже, поэтому какой-то момент предполагалось, что я «разговариваю» в тот момент онлайн с экземпляром, а не с тобой. Но тот бы не стал говорить со мной в таком тоне про мужской половой орган. Осознав, что это не он, но, так и не поняв, кто ТЫ, я просто хотела, чтобы ты изрек что-то не плохое, думала, что тебя кто-то обидел и ты такой вот. Стало липко и тепло, показалось, что бывает иначе, чем я себе представляла – мгновения слабого озарения. Каждый день переживаю все это, как рану тереблю. Кстати сказать, мне нравится сдирать коричневые корки от заживающих ран. Они мне не дают просто покоя.   
В моем ЖЖ  есть заметка про этот сон: с буквами на доме. Я сделала скрин-шот этого сна. Паранойя. Мне все равно. Когда перечитываю его, я просто ненавижу себя.  Хочется получить такую дозу наркоза в эти моменты, чтобы оно все стерлось из задворок памяти, чтобы не жгло и не дергало, не макало в дерьмо этой безысходности.
***
Потом просыпаешься.
Я искала взглядом, который не могла задержать ни на минуту на каком-либо из окружающих предметов, кровать с номером «19» . Эта цифра – ну навязчивая идея моя, откуда такая адиктивность от нее -  не знаю.
Рассказывают, даже сестра моя  говорила, что она с врачом в приподнятом настроении общалась после наркоза, мол, доктор, доктор, почему вы меня не целуете. Это ей аппендикс удаляли. Я смотрела кучу роликов на YouTube, как это смешно отходить от анестезии. Но со мной как-то не так было. Может, из-за того, что врачи говорили на немецком, и сложно перестроиться на «шуточки» немецкие. Ну, а меня попросту тошнило долго и болезненно блевала  и потребляла пэинкиллерс  в вены после 4х-часовой операции в Германии, без единого близкого-родного. Ну, я думала, я стронг и, как всегда, все выдержу и то, чему морфий не помогал: 14 переломанным костям, и то, что ты там один.
***
А потом сразу вот что в голову пришло. 
Мы пошли гулять. Точно. В 5 утра. Обошли всю нашу не масштабную местность. И  меня заинтересовал вопрос, когда у тебя день рождения. А он оказался именно в тот день, и я была подарком, ты так сказал. Первый день моего самого любимого месяца осени. Мне было очень приятно.  Один раз мы гуляли. А дальше лишь случайные встречи в городе, как незнакомые люди.  6 лет. Без писем, чатов, смс. Я чета пыталась там писать -  но реплай.  Сначала злилась, а потом приучила себя разговаривать с тобой без тебя и верить, и  этот гениальный сон про чат на стене. Гуляя с друзьями, подругами, оглядываться и ждать, что ты у меня за спиной – одно из самых лучших ощущений. А потом, когда совсем дерьмово, ты ведь оставил мне бальзам, хоть говоришь, что не думаешь вообще ни о чем. «Вирусы и детское порно» - ценнейший состав его из настоящей сущности. Сути того, что есть.  Да, чтобы было понятно, это письмо, имэйл 6ти-летней давности. МОЙ наркотик.
Затем я испаряла, как могла, тебя из себя испаряла. «Жить как все» - вооружилась таким слоганом. Хотела дочку, мужа, страсть… ну и все это. Но и тут меня что-то  спасло. Просто так ничего не получится. «Жить как все» - какой-то кривой слоган, нужно жить, как ты сам живешь.  Не получилась дочка, муж… получился нужный опыт.
***
Я уехала.  Далеко. Везде уехала. Писала письма из Индии с фотографиями детей. Тебе.  Просто поменяла работу. Стала делать то, что я хотела, не то, что обычно навязывалось,  как правильное, и как то, что мне позволит жить «как нормальный человек».
Товарищи, друзья, родители и т.д., что вы знаете, что такое «нормальный человек»? Я просто умоляю всё и всех, давая жизнь, давайте выбор и поддержку, давайте уверенность в правильности поступков, поддерживайте, говорите, как можно больше говорите, как правильно поступает  он или она, никогда, НИКОГДА не сомневайтесь в НЕ СВОЕЙ ЖИЗНИ. Свою живите как хотите, но ваш «бесценный опыт» он ВАШ, больше ничей, не грузите балластом, то, что начинает цвести, шевелиться, карабкаться, имейте приятные отношения, равнозначные, не позволяйте ограниченности  пускать метастазы в новые сознания, если не в состоянии принимать свое таким, какое оно получилось у вас, вашими же усилиями. 
В этой жизни нужны все: повара, музыканты, фотографы, художники, искусствоведы…, а не только дипломированные экономисты и юристы. Но лучше всего учите языки, чем больше, тем лучше, будь то языки людей или машин. Смотрите и наблюдайте все сами, лично прикоснитесь к вулкану, обнимите баобаб, надкусите  фрукт, который сладкий на вкус, а воняет как чеснок, погладьте ската, вникайте в сложности немецкой налоговой политики, ориентируйтесь на местности в аэропорту Хитроу и как можно больше ходите. Это не больно, даже с поломанной костью в ступне и без недостающих там костей.
Абсолютная нормальность – уже само по себе признак отклонения в психике. Где-то так. 
***
Да, уезжать – это очень приятно и полезно. Но главное возвращаться туда, где есть дом. Такой, какой он есть. Дом, как город, где имеется тот, кто придает смысл всему, что там может быть.
***
Все время казалось, что я встречу тебя за углом, так раз, промчишься на своем велосипеде и еще неделю, или даже месяц, можно жить вот этим осознанием, что ты где-то есть, соседняя молекула в организме этого города. И ликую, никто не понимает из окружающих меня, внезапных приступов радости и счастья, странных поступков и выражений – так я счастливлюсь.
***
 Но, когда думаешь, что покоряешь мир, ты все равно таскаешь себя за собой и этот бездонный чемодан, черт его подери. А  этот угол дома где-то там, до него еще добраться можно как бы легко: нет ощущения, что ты далеко от этого угла ушел. Максимум на что способно что-то от чего-то отдалиться – это 12750 км  (радиус Земли).
***
Когда ты засыпаешь не в своей постели. Так это странно было просто подумать прежде о том, чтобы ночевать не дома.  О, как к этому ты быстро привыкаешь.  Точнее теряешь понимание того, что ты где-то не там, где просыпалась обычно, без желто-салатовой черепахи и привычного вида моря и школы из окна. Но хуже всего просыпаться в больнице. Зато так  я узнала, что  я плачу и кричу по ночам наверняка, когда медсестра тебя добудиться не может – это забавно. А ты все твердишь, какая сильная, как ты все сможешь.
***
А, фигушки, ничего ты не сможешь просто так. За все платить приходится. Цена знаешь ли разная всегда, правильнее сказать разная монета. За глупость рассчитываешься бесконечным раскаянием и безысходностью, за  малодушие отстегиваешь свое время, потраченное, на то, чего не хотел бы делать, но как-то стушевался сказать прямо о том, что нет желания этого делать, но, чтобы не обидеть все-таки распорядился «во благо» своим временем не в свою пользу, и  получай теперь…
***
Дальше все 6 лет объясняешь себе, да и случайным жизненным прохожим, вкус желтой черешни. «Вот это да!» -  думают, стрэндж персон.
***
 Ан нет. Ты в курсе, что ты сидел именно рядом с желтой черешней на той лавке у подъезда моей учительницы французского в наушниках и с лэптопом модной марки? (У меня есть фото для пруфа, как раз момент созревших плодов этого дерева.) То мгновенье, с которого я начала выстраивать логику происходящих реакций в моем физическом и метафизическом теле. Пересчелкнуло, сложился пазл – это ты, идущий по городу, едущий по городу, тот, кого жду на этом углу, корчащий рожи в толпе прохожих, едущий на переднем сиденье рядом с водителем в маршрутках с 25 номером, это ты, тот контакт в аське, от которого приходит проверка на мою «невидимость», да, я страдаю «невидимостью» в сети. Это «ква» от тебя.
***
Я думаю твоими фразами, пытаюсь улавливать и запоминать сказанное тобой, воспроизводить твой голос в голове, вспоминать жесты, движения, особенности, придавать им некий магический контекст, словно оно излечит меня, разбудит от этого сна, вернет мне недостающие частички  картинки с ответами…
***
А вопросов, их как блох у бродячей собаки, как бы и много, но они ей не особо мешают, но делают это перманентно. Главный из которых «почему?». И здесь я могу подставлять различные продолжения для «почему?».
***
Романтика мусорных баков. Вот  как емко можно назвать этот фрейм из чемодана без дна.
Вечер с последними маршрутками от конечной для того, чтобы добраться в места ночевок. Жду. Наушники. Наблюдалки обычные мои. Маршрутка почти полная, а там  знакомая, с которой вроде как и виделась недавно, болтали о чем-то, но лишнего места рядом с нею нет, решили выйти подождать, поехать вместе на следующей.  Дождались, отчаливает болид, в закрывающиеся двери ты заскакиваешь, а я только и думала об этом. Ну, оправдался момент ожидания. Людей не так много у нас, вероятность велика в это время наткнуться в этом месте на тебя. Ты явно меня заметил, выскочил из отъезжающей. Ни минуты не думая, перелезла через подружку, протолкнулась через толпу, выскочила с ускоряющейся и прямо в урну с мусором шандарахнулась, а ты наковал пятками. «Бежать» - промелькнуло. И вот он второй вопрос «зачем?».
***
Нет-нет, ты знаешь, без тебя были воспоминания, они есть, но да-да – с тобой самые настоящие. Это не объяснить никакими словами, самыми доступными и понятными. Я все помню: все места, новые, яркие, красивые, все к чему прикасалась, за чем наблюдала, о чем грустила, как разувалась в буддистских темпелях, гладила барашек в Германии, напилась в коридоре двумя бокалами белого вина и слушала ДДТ прямо до утра «Агидель», просто потому, что в кабине моей тусовалась соседка со своей лесбо-подругой. Помню как записывала неизвестные немецкие слова на запястьях у себя, кормила чаек хлебом из пакета, ныряла к скатам в Салале, мчалась по Вьетнаму на каком-то ансейфти байке с усохшим вьетнамцем за рулем, помню как скучала по местам, которые вызывают ощущения, как скучала по друзьям, как боялась проспать дьюти … Но я помню еще, что никогда не забывала о тебе, крепила эти фотографии с индийскими детьми, какой был жуткий коннекшн и вообще я не знаю, получил ли ты это. Хотелось знать, что ты думаешь, чем живешь, вспоминаешь ли ты тот день в 5 утра или ту выставку с портретами, или ты просто думаешь, что я «девка, которая гуляет с парнями».
***
Еще один вопрос, считаешь ли ты меня подругой. Я так и не спросила, да его и не существовало, ведь мне все равно как оно все это называется. Я ведь помню каждый миг пересечения с тобой.  Но этот странный вопрос возник спонтанно. Есть некий персонаж, с которым ты меня познакомил, да и общалась с ним лишь однажды, у него катастрофа странный ник в скайпе, что и вспомнить сложно, вот мне показалось в один миг, что он похож на  Найка Борзова и я решила ему об этом сообщить, просто я его видела в той конфе, куда ты меня подписал, было смешно: он ел пельмени и лапшу, кажется, эту невкусную пятиминутную, ну так вот  это все неважно, я его и запомнила благодаря этой лапше онлайн. Вот он меня и спросил, подруга ли я твоя.
***
Да, между прочим, вот эта интернет-зависимость, она во мне прогрессирует именно из-за того, что я всегда думаю, что «встречу тебя за углом». Знаю, что ты читаешь меня, смотришь, изучаешь. Нейроны снова постарались. Но зато теперь все ясно и просто для всех, кто не внимал сути того, что же я здесь все-таки делаю. А я здесь жду.
 А сейчас все в более запущенной форме: я живу в этом диджитал мире, с этими девайсами в таком крепком союзе, самое тупое, что их нужно заряжать и для каждого свое устройство, это бесит: таскать это все за собой, ну это не считая камер и объективов. Заряжать лэптоп, телефон, айпод, киндль, даже зубную щетку… Но с этим я ближе, то есть ты ближе. Такой искусственный мир, где как бы можно быть «вместе».
Пока еще, к счастью, нельзя дигитализироваться: раз и перепрыгнуть в этот мир единичкой или ноликом.
***
Ох, бай зе вей, упускается момент анестезии.
 Этот сон, который прекращается как раз  тогда, когда он прекращается подконтрольно: усыпляя и пробуждая. На столе у хирургов это делает специально ответственный врач-анестезиолог.  Видимо, такой вот врач для Анастасий.
А ты меня разбудил рукой по позвоночнику, это как от наркоза – невозможно поверить, что это было со мной, то есть, что я была с тобой. Что ты всегда угадываешь те самые заветные мои желания, которые я, сомневаюсь, что озвучу в этой жизни. Очнувшись от той ночи на скрипучем диване в белой майке, я больше всего ждала этой руки именно там: посередине спины. Ты всегда знаешь, что со мной делать, откуда это у тебя.
В продолжении романтики мусорных баков. 
Я приехала домой, мне нужна была виза, ибо эпопея с поломанной ступней как раз находилась в самом разгаре, мои мысли о том, как будет складываться моя жизнь: перевела все дипломы,  бумажки на немецкий, заверила, в продолжении побега от себя, приняла решение остаться в Немеции.
Твое «Выздоравливай» на мой кричащий пост в ЖЖ о, том, что меня чуть железка не убила в Исландии. Как новый цвет в полосатости моих дней. Ты меня помнишь, ты знаешь… счастливлюсь, но молчу, боюсь обмануться и снова остаться без букв от тебя. Жду.
И вот каждый год в тот самый назначенный день – первый день любимого месяца осени, отправляю смс тебе, конечно же из интернет-сервиса, я же не могу выдать себя, гордая там бла-бла-бла… «С днем рождения».
 Я дождалась этого дня, еще хилая и с гипсом, пост-операционная дважды, в Немеции обитающая, добавляю в скайп, отправляю… «С днем рождения». Трясусь. Облегченно попускаюсь: ты не онлайн. Через время ответ. «Настя? Дима?», да, кажется, второе имя было Дима, но это не важно, так как другое из имен было мое, ты думал, что это могла быть я, знал, что в Германии. Смятение. Мысли: что я думаю, что ты думаешь, столько времени сайленс.
 Разговоры ни о том, пару месяцев. А затем я испугалась того, что снова все испорчу и решила просто оставить эту всю виртуальность, не включала скайп. Кстати, тогда думала, что ты живешь в Москве, ан нет, тогда еще нет, еще в Киеве…
***
Я приехала домой. Февраль. Конечно же не выдержала: написала тебе письмо, на которое ты ответил не моментально, через дни, но я не проверяла ящик, мне было страшно, что я уже все испортила снова. Ответ был не то чтобы малословным, ну эт лист, ты спросил, не захожу чтоли я в скайп больше. Ну я объяснила.
И вот так.

***
Мне нужна была виза. Посольство. Столица. Я знала, что туда поеду. Билеты на поезд – ммс  тебе на почту. И как в чемодан воспоминаний, чтобы как бы забыть, что я хотела бы забыть о том, что я их отправила тебе с вопросом «Пойдешь ли гулять со мной в час ночи». Поезд в час ночи приезжал.
Когда я ложилась спать и размышляла над тем, придешь ты к поезду или нет, я очень четко представила как ты меня будешь обнимать, где будут твои руки, как ты будешь дышать, это было по-настоящему, а по-настоящему так и было.
Ты пришел.
Еще очень сильно хотела, чтобы взял за руку именно там, на Трухановом острове, лежа на лавке, глядя в небо. Я не шучу и не выдумываю это и сейчас на клавиатуре кап-кап, а тогда я не верила, что так и вышло, так как я думала об этом, но до того, как все произошло. Но все легко. Нет мыслей, что это закончится, кажется, что будет длиться вечно и мне не уезжать сегодня на вечернем поезде.
Мы ходили, и когда эти руки попадали в объятия друг к другу, я была так горда и хотела чтобы меня увидели Ф-С-Й-Е, все, чтобы видели, что моя рука в твоей, что именно я рядом, что именно ты со мной. Не было таких ощущений прежде, не было такого, чтобы испытывать радость от того, что тебя ведут, я же не просто стронг, я вери стронг, чтоб еще меня кто водил. А тут столько всего передается при соприкосновении. В основном мурашки, конечно%)
А когда я уезжала обратно в этот же день, вечер мы обнимались и руки и дыхание – все было так, как я это представляла до того, как это случилось, и ты произнес: «видишь, ничего страшного не произошло». Страшного? Смешной чтоли? Я об этом и мечтать не могла, приснилось, наверное. И мусорный бак рядом. Вокзал. Какая банальщина.
А в посольство я ездила трижды. Во второй раз все было как-то так печально, особенно возвращаться на автобусе и всю дорогу «Дочь самурая» на рипите. И день обниманий и прикосновений в метро, на улицах, в парках, на зеленом паркинге, где на столбах было везде «19», я мечтала, чтобы ты меня задушил или вниз к вагонам столкнул, было грустно, такой вот  безысходный конец с троеточием. Ведь, если я буду готовить борщ и доставать носки из-под стула – это будет так не вдохновляюще, это ведь сложно представить, но не смотря на то, что это как бы сложно вообразить, но я это делаю – вот такая вот досадная правда, а с тобой я бы это еще и с удовольствием делала, но это ведь тоже не важно. Мы смотрели акул в торговом центре в аквариуме, и ты говорил, что два инфантила не смешиваются.
***
Я сплю с телефоном, на случай, вдруг тебе захочется мне что-то сообщить. Но почему-то обычно хочется лишь мне. А тебе лишь в те моменты, когда я перестаю ждать или, когда кто-то пытается меня вытащить из чемодана с воспоминаниями. И тогда ты даешь о себе знать. Ты боишься, что я променяю «настоящие» (это такой термин!!!!) воспоминания на какие-то мимолетные штуковины? Которые происходят со мной на каждом шагу, ну что тут  такого: бородатый велосипедист с поломанной 9 раз ключицей, который свалился с велика прямо через дорогу от клиники, он застыл в дверях моей палаты, дверь которой, эта пакостная бабулька не закрывает, ей нужен воздух видите ли… а мне не нравится, когда на меня жалкую глазеют со шлангами и поломанной ногой, приносят шоколадки и лишние вибрации звуковые от незнакомцев, с этим я решила обсудить, как кукарекают петухи в разных странах и мяукают коты, да и клева было, что на английском, а не на этом капецком, еще он инженер и строит самолеты и курит самокрутки. Такие вещи, происходящие со мной, они, признаться, меня отвлекают чтоли, от того вороха вопросов и мыслей. Просто мне не просто сейчас совсем, так как я как бы neet в настоящее время и никаких занятий я пока себе не могу придумать, чтобы не придавать им привкус тебя. Но точно решила, что в Немеции не останусь.
***
Третий визит в посольство и последний. Самое нелепое прощание, ай мин, я знала, что ты опоздаешь на мой уезжающий поезд, но я думала обнять получится. А получилось только кривляться в окошко гудящего паровоза. И плакать под мой ай-под, одновременно перечитывая «Изверг Род».
***
Каждый из трех раз начинался где-то посреди ночи и заканчивался изнурительным днем прогулок, но меня, словно приспособили на свое место, определили суть всех сутей, все цели и смыслы вдруг стали ясны:  ходить рядом с тобой. Хоть молчи, хоть стихи декламируй, да, можешь атомные реакции озвучивать, не знаю правда каким образом. Я хочу сказать я знала все твои «хитрости», ну мне так кажется, как ты смотрел на меня, на мою тень, как ты затаивался за моей спиной. Сейчас порой наступают такие моменты, когда могу точно сказать: «пусть будет сегодня мой последний день, взамен на ощущение тебя за спиной». Все эти мурашки. Я как растерянная клуха тогда, обмякшая, оставь меня одну, я не то, что жетон на метро не смогу купить, я даже не смогу сказать, как меня зовут, полнейшее оцепенение, потеря всех координат.
***
Мы стоим на детской площадке. Настолько близко друг к другу, как только можно себе это представить.  Мне не стыдно: вокруг двор, эта площадка. Обнимаемся.
Балкон. Чашка с чаем, солдаты должны идти, я хочу губы, ты говоришь «будет невкусно: чеснок» . Я слушаюсь, хотя мне неважно: ты за спиной.
Счастливлюсь.
Нет, мне не нужно прыгать от радости, хочется собрать эти мурашки, законсервировать их в подкожье, прилипнуть  к тебе, срастись, молчать и чтобы вот так, больше не ждать, что встречу за углом, чтобы просто это все было само собой. Развиртуализироваться.
-Трахнуть тебя чтоли
-Нет – соглашаюсь.
Как мне стыдно и страшно, это же ты. Такой приятный, настоящий, такой ты.
Вальсируем на балкон. Ну как же? без одежды? Ты за спиной – на все согласна.
Там мультики в ТВ. А в ванной закончилась горячая вода. Минуты? Под одеялом тепло. Засыпаю?
- У тебя такие пятки… маленькие.
Ты снова за спиной… Страшно? Непонятно? Что?
- Невыносимо.
Теперь рука на спине. Майка. 8 утра. Я очнулась, но явно еще не в себе. Разве можно быть в себе, когда я знаю, что там должен быть ты. 
;