Глава 30. Себастьян Брант

(ок. 1458 — 1521)

Германия вступила в эпоху гуманизма на сто лет позже Италии, примерно в 1430-х годах. Гуманистическое движение здесь опиралось на достижения передовой итальянской культуры, но уже с первых шагов стала намечаться и его собственная специфика: местные условия и идейные традиции определили особый интерес гуманистов к этико-религиозной и церковно-политической проблематике.

Своими успехами гуманизм в Северной и Средней Европе во многом был обязан великому изобретению Иоганна Гутенберга — книгопечатанию. К концу XV века в Германии, Швейцарии и Нидерландах вместе взятых действовало более восьмидесяти типографий.

Основные центры немецкого гуманизма в период его расцвета сосредоточились преимущественно в южных городах — Нюрнберг, Аугсбург, Страсбург, Базель, Вена, Ингольштадт, Гейдельберг, Тюбинген и другие; в Средней Германии — Эрфурт. Гуманисты действовали даже в Кёльне — главной цитадели схоластики и монашества.

Великий немецкий поэт-гуманист Себастьян Брант родился предположительно в 1458 году в Страсбурге в зажиточной бюргерской семье.

Германия в те годы была ядром Священной Римской империи, во главе которой стояли императоры династии Габсбургов. Жизнь поэта прошла при правлении трёх монархов: Фридриха III (1440—1493); Максимилиана I (1493—1519) и Карла V (1519—1556).

Фридрих III был слабым правителем, при нём империя пришла в страшный упадок; от неё отделились и обрели независимость Чехия и Венгрия, более того, венгерский король Матеуш I Корвин отнял у Фридриха значительную часть Австрии, в том числе Вену. Несмотря на это именно Фридрих III избрал в качестве девиза династии Габсбургов аббревиатуру A.E.I.O.U., что расшифровывается  как Austriae est imperare orbi universe (лат.) — Австрии суждено править всем миром. Не будем забывать о том, что Австрия столетиями была крупнейшим государственным образованием немецкого народа.

На царствование Фридриха III пришлись годы взросления и становления личности будущего поэта. Брант успешно закончил Базельский университет. Там он сначала постигал основы философии, но затем перешёл к изучению юриспруденции и классической литературы.

В годы ученичества молодой человек начал создавать свои первые поэтические произведения на латинском и немецком языках. Многие литературоведы говорят о сомнительной ценности этих стихотворений. Однако поэтическое творчество Бранта интересно уже тем, что здесь автор изложил свои философские и политические воззрения.

Прежде всего, поэт и юрист определял роль императора в обществе как верховного властителя всех христианских наций, а церкви — как верховного духовного властителя всей ойкумены. Имперская идея стала центральной темой творчества Бранта. При этом он выражал надежду, что императорская власть в Германии будет реформирована и значительно укреплена.

В 1484 году молодой человек получил право на преподавание в Базельском университете, а в 1489 году уже был доктором канонического и гражданского права. Параллельно с поэтическим творчеством Брант как юрист составлял своды законов, чем снискал себе заслуженную известность в среде правоведов.
Преподавательская и законотворческая работа забирала очень много времени. Только в 1494 году поэт опубликовал стихотворное произведение, которое принесло ему всемирную и бессмертную славу. Это была созданная на немецком языке дидактическая поэма «Корабль дураков».

***

Блистательная сатира была направлена на защиту Священной Римской империи и её императора, но одновременно в ярких красках показала состояние предреформационной Европы в целом. В поэме Брант утверждает, что народ благополучно живёт только в большом сильном государстве, но дураки постоянно пытаются погубить его — как правило, в корыстных целях, преимущественно мелких, пошлых и сиюминутных.

Поэт ожидал неминуемого социального взрыва. В конце поэмы корабль дураков попал в большую бурю и утонул со всеми пассажирами. Дураки неизбежно губят государство и его народ! Ряд исследователей даже делают вывод, что Брант-юрист в своей поэме сформулировал юридический казус: дурак не является жертвой преступления, но наравне с преступником становится его соучастником, поскольку преступление против дурака всегда спровоцировано жадностью жертвы и её стремлением нажиться за чужой счёт.

Если рассматривать мировую историю через призму «Корабля дураков», то в поэме, в частности, детально описана судьба покойного Советского Союза и неотвратимое будущее современной России. Дураком же и соучастником преступления против самого себя выступает, согласно казусу Бранта, население нашей страны, если быть точнее — горожане и прежде всего интеллигенция крупных городов.

Поэма «Корабль дураков» более трёхсот лет, вплоть до издания «Страданий молодого Вертера» В. Гёте, была самой успешной книгой немецкой литературы. Бранта же критика и сегодня определяет как первого совершенного немецкого поэта. «Корабль дураков» стал истоком целого направления в мировой литературе — «литературы о дураках».

Благодаря этому шедевру на поэта и законника обратил внимание наследник императорского престола Максимилиан. Это был человек высокообразованный и весьма разносторонний. В истории он известен под прозванием «последний рыцарь». Максимилиан свободно владел латинским, немецким, французским, итальянским, английским и чешским языками. Он покровительствовал искусствам (в частности, А. Дюреру) и учёным-гуманистам. Максимилиан собирал рукописи, хроники, памятники средневековой поэзии, оказывал покровительство университетам. Учёные утверждают, что благодаря Максимилиану были сохранены для потомства семнадцать немецких средневековых поэм.

Когда в августе 1493 Максимилиан I взошёл на императорский престол, Брант получил титул пфальцграфа и звание советника.

Тем временем во взбаламученной неурядицами стране ширилось антиимператорское движение. В 1499 году Базель объявил о выходе из состава Священной Римской империи и стал членом Швейцарской конфедерации. Воевать с швейцарцами новый император опасался и вынужденно смирился с потерей.

Жёсткий сторонник Максимилиана I, Себастьян Брант был вынужден искать себе новое место жительства. На помощь ему пришёл известный страсбургский проповедник Гейслер фон Кайзерберг, который в 1501 году рекомендовал уже знаменитого к тому времени земляка на должность синдика (прокурора) в Страсбурге. В 1503 году Брант стал муниципальным канцлером родного города.

К страсбургскому периоду жизни поэта относится неприятная история, связанная с его двоюродным братом, бургомистром Оберенхайма Якобом Брантом. Обозлённый еврейским рабби Йосельманом, бургомистр приказал посадить его в тюрьму на хлеб и воду. Император Максимилиан I благоволил евреям, и над Якобом нависла угроза монаршей немилости. На помощь к брату из Страсбурга примчался Себастьян Брант и разъяснил ему, в какой опасный политический переплёт тот попал. Рабби Йосельман был немедленно освобождён, а братья Брант с тех пор почему-то попали в список злейших антисемитов.

В конце жизни великого поэта и мыслителя началась Реформация. Себастьян Брант отнёсся к ней критически, даже отрицательно, но судьба миловала его, избавив от жуткого зрелища кровавых реформационных войн. Брант умер на шестьдесят третьем году жизни 10 мая 1521 года.

На русский язык произведения его переводились мало. Лучший перевод «Корабля дураков» сделан в середине прошлого века поэтом Л.М. Пеньковским.


Из «Корабля дураков» Себастьяна Бранта

(в переводе Льва Минаевича Пеньковского)

Протест

Когда с таким трудом, упорно
Корабль я этот стихотворный
Своими создавал руками,
Его наполнив дураками,
То не имел, конечно, цели
Их всех купать в морской купели:
Скрёб каждый собственное тело.
А впрочем, тут другое дело:
Мне в книгу некие болваны
(Они изрядно были пьяны)
Подсыпали своих стишков.
Но среди прочих дураков
Они, того не сознавая,
Под жарким солнцем изнывая,
На корабле уже и сами
Валялись все под парусами:
Я им заранее, на суше,
Ослиные наставил уши!
Стихи могли быть лучше тут,
Когда б не пострадал мой труд
От строк чужих. Да, не прославил
Себя отнюдь, кто мне их вставил,
Мои повыстриг, не спросив
И смысл местами исказив.
Когда стихи сдаёшь в печать,
Приходится их сокращать,
И ужимаются бедняги
В зависимости от бумаги.
Особенно мне неприятно,
Обиднее тысячекратно,
Что, так трудясь и так горя,
Я столько сил потратил зря
(Хотя вины моей тут нет),
Чтоб эта книга вышла в свет
С приписанной мне дребеденью,
Что на меня ложится тенью…
Ну, с Богом! В путь пускайся, судно!
Рожать глупцов довольно трудно —
Особый нужен здесь талант!
А я — дурак Себастиан Брант.

Ради пользы и благого поучения, для увещевания и поощрения мудрости, здравомыслия и добрых нравов, а также ради искоренения глупости, слепоты и дурацких предрассудков и во имя исправления рода человеческого – с исключительным тщанием, серьезностью и рачительностью составлено в Базеле

Предисловие

Душеспасительные книжки
Пекут у нас теперь в излишке,
Но, несмотря на их число,
Не уменьшилось в людях зло:
Писанья эти ничему
Теперь не учат! В ночь и в тьму
Мир погружён, отвергнут Богом,
Кишат глупцы по всем дорогам.
Жить дураками им не стыдно,
Но узнанными быть обидно.
«Что делать?» –— думал я. И вот
Решил создать дурацкий флот:
Галеры, шхуны, галиоты,
Баркасы, шлюпки, яхты, боты.
А так как нет таких флотилий,
Всех дураков чтоб захватили,
Собрал я также экипажи,
Фургоны, дроги, сани даже.
Глупцам нет счёта в наши дни:
Как мухи, суетясь, они
На корабли спешат, летят —
Быть первыми и здесь хотят.
Их всех, которые тут есть,
Представить вам имею честь:
Вот вам один — мой текст ему
Не по душе, как я пойму.
А этот не прочтёт ни слова,
Но на картинке, как живого,
Заметит среди прочих рож:
Себя и даже с кем он схож.
В моём зерцале дураков
Дурак узрит, что он таков,
И, приглядясь к себе, увидит,
Что из него мудрец не выйдет.
Что не дано, то не дано!
Не тщись быть мудрым, знай одно:
Признавший сам себя глупцом
Считаться вправе мудрецом,
А кто твердит, что он мудрец,
Тот именно и есть глупец.
Глупцам, конечно, кум-приятель —
И этой книги покупатель.
Вот дураков предлинный ряд!
Найти своё здесь каждый рад:
Кто мудрости рудник алмазный,
Кто вредной глупости соблазны.
Да, книжка стоящая! В ней
Узришь всей жизни ход ясней.
Как говорится — смех и горе:
Здесь дураки всех категорий!
Мудрец найдёт здесь мыслей клад,
Глупец собратьям будет рад.
А коль дурак поднимет бучу,
Колпак я сразу нахлобучу.
Сам не признается никто:
По имени зовёшь — и то
Иной как будто удивлён,
Прикинется, мол, он — не он.
Но люди умные, бесспорно,
Похвалят труд мой стихотворный
И заключат вполне правдиво,
Что автор судит справедливо.
Пусть дураки на эти строчки
Зловонной брани выльют бочки, —
Будь это горько им иль сладко,
Скажу я правду для порядка.
Изрек Теренций ведь когда-то:
«За правду — ненависть нам плата».
Да, кто суёт повсюду нос,
Бывает часто бит, как пёс.
Стремиться надо, как известно,
Жить добродетельно и честно
И, чтобы быть всегда в чести,
Благоразумие блюсти.
Пусть мой небезупречен стих,
Но не щадил я сил своих,
Ночей не спал я напролёт,
Дурацкий свой вербуя флот:
Кто нужен мне, сам не придёт —
За картами и за вином
Проводит ночь и дрыхнет днём.
Обдумал я слова, манеры,
Поступки, подобрал примеры
И от усердия такого
Лишился сна, даю вам слово.
Мужчинам, женщинам пристало
Глядеть в дурацкое зерцало:
Оно в натуре, без личин
Представит женщин и мужчин.
Не меньше, чем глупцов, заметьте,
И дур встречается на свете.
Пусть прикрываются вуалью,
Я колпаки на них напялю
И потаскух не пощажу —
В костюм дурацкий наряжу!
Им любы шутовские моды —
Соблазн, беда мужской породы:
Игриво-остронос ботинок,
Едва прикрыт молочный рынок.
Упрёки эти адресуя
Не дамам честным, попрошу я
Простить меня: о них ни слова
Я б не дерзнул сказать худого
Но многим, — их числа не счесть,
И часть ничтожная лишь есть
На «Корабле глупцов», — им молча
Хлебнуть моей придётся желчи.
Итак, внимательней читай
Ты эту книгу и считай,
Что, коль не назван в ней пока,
Избавлен ты от колпака
Кто мнит, что он не мой герой,
Примкни покуда к умным в строй
И потерпи, будь малый скромный, —
Колпак получишь преогромный!