ГолоДом

СОДЕРЖАНИЕ:

ПРОЛОГ. Шрамирование на сердце.
ГЛАВА 1. Лето.
ГЛАВА 2. Мой Хьюз.
ГЛАВА 3. GlassLizard.
ГЛАВА 4. Зараженный мир.
ГЛАВА 5. Выдыхая дым.



ПРОЛОГ. Шрамирование на сердце.

Полагаю, мои родители совсем не «парились» по поводу моего рождения, поэтому назвали меня просто и, на мой взгляд, совершенно неподходяще. Наверняка, они не проводили время, подбирая мне имя, то и дело сочетания его с отчеством и фамилией. Им не приходилось спорить между собой и с родственниками какое имя из огромного числа лучше. Хотя, спорят они постоянно, но даже в этом не особо приятном жанре диалога, моя персона ни разу не была затронута. Короче, красивой историей мне не похвастаться, якобы родители пытались решить вопрос имени семейным голосованием с вытягиванием записочек из какой-нибудь чашки, ведь сентиментальность в нашей семье табу. Такой метод, кстати, я видела в каком-то фильме. Интересно, такие семьи в реальной жизни вообще существуют? Собственно, сейчас я могу сказать по этому поводу одно: мало кто знает, что меня зовут Соня и это меня очень радует.
В школьном обособленном мире жестоких детей было принято брать себе какие-нибудь псевдонимы, чтобы казаться круче и возыметь авторитет среди одноклассников. Смахивает на зону, правда? Авторитет - в нем нуждаются в основном все, как там, так и тут. Но, конечно, не все могут его себе обеспечить. У нас, как, впрочем, и в любой школе, были свои хулиганы, которые брали то, что им нужно силой, а также те, кто пользовался авторитетом, благодаря новомодным девайсами. Короче, я училась не в обычной школе и этим, увы, не горжусь. Здесь были те, кто составлял фонд, так называемой, «золотой молодежи».
Ни смотря на то, что мои родители достаточно состоятельные люди, одни из владельцев филиала корпорации компьютерных технологий «GlassLizard», я принадлежала к разряду «тихони» или «зубрилы». Да что там, скорее всего к категории «странные», с которыми никто связываться не хотел. Я совершенно не запаривалась над тем (это видимо, наследственное), как меня могут называть одноклассники или просто забияки. И знаете, быть тихой странной зубрилой не залог того, что тебя совсем никто не замечает. Хотя, если разобраться, это не самое страшное, как можно было назвать того, кто не может дать сдачи или не горит желанием ввязываться в какую-нибудь глупую словесную перепалку. В школе меня до девятого класса называли «дубина». Этому поспособствовала моя фамилия, нежели уровень интеллекта или физические данные. Я была Дубиной и на самом деле, только с ударением на первый слог. Но, ни смотря на это, уже в девятом классе у меня был первый мальчик, который научил меня целоваться и впервые поведавший мне о грязноруком петтинге.
Сейчас мне 21 год. Сразу отвечу на главный вопрос: спала я всего с двумя, а встречалась, по меньшей мере, с дюжиной. Да. Достаточно много у меня было именно свиданий. Я нравлюсь парням, лишь жаль, что не в том смысле, в котором хотелось бы. У меня чаще всего были бессмысленные короткие свидания, которые заканчивались долгим прощальным поцелуем, после которого я понимала одну из двух вещей: это не мое или можно еще присмотреться. Те свидания, что в конце даже не удостоились финала с поцелуем, я вообще не считаю. С такими было бы еще больше. Некоторые из таких финалистов портили все, пытаясь залезть ко мне в трусы, без всякого на то разрешения, уже на втором свидании. Другие неизменно это же пытались сделать, например, на пятой встрече. Все дело было только во времени. Для меня это превратилось в какую-то игру, в которой я должна вовремя защититься от посягательств. Мне стало казаться, что в мире не осталось порядочного парня, способного дружить, достойно ухаживать за девушкой и не думать каждые пять минут о том, как бы поиметь ее. Ведь если бы у нас что-то на тот момент и случилось, это вряд ли можно было бы назвать актом любви. Мое мировоззрение, воспитанное на чтении сказок о принцессах и милых киноисториях о любви, пережило затяжной насильственный акт свержения, эдакое шрамирование на сердце. Но все же я очень верила, что наконец-то встречу человека с душой.
Год назад у меня был последний молодой человек, вошедший в ту самую двойку моих половых партнеров - Денис. Он мне очень нравился. Но это была совершенно необъяснимая симпатия, которая им самим никак не была заслужена передо мной. Мне очень хотелось быть с ним. Я не могла ответить сама себе на вопрос: что ты в нем нашла? В нем ничего не было. Ничего из того, что я считаю для себя в мужчине обязательными достоинствами. Ну, если хорошо подумать, то, наверное, умение позитивно мыслить. Вот только термин «позитивно» в его случае не всегда являлся положительным. В тотальном режиме такое мышление порой было не уместно. Он предпочитал отшутиться от серьезной ситуации, чтобы не выполнять каких-то действий или не извиняться, потому что ему лень в этом участвовать или психологически не комфортно. Порой этим он обижал, раздражал и злил людей. Многие его считали  неадекватным и ветреным.  Но я могу сказать, что мне с ним было просто весело, да так, что абсолютно забывались все свои заботы. В общем, он легко относился к жизни, превращая проблему или неприятность во что-то совершенно незначительное и недостойное внимания. И пусть он однажды превратил и меня в нечто незначительное и недостойное его внимания, я научилась ко всему относиться также. Это помогало мне сохранять нервы, которые мне щедро растратили нездоровые отношения с людьми. Я с тех пор перестала искать в себе причину, как делала это раньше. Я стала спокойной, скептичной и наглой. Я решила для себя, что совершенно не нуждаюсь в намеренном поиске родственной души, коей могла бы стать подруга или любимый мужчина. Я вроде как и жду, но ничего не ожидая, потому что, как показывают многочисленные примеры, в этой жизни люди в основном не находят свою истинную, так называемую, вторую половинку. Те, кто оказываются рядом, часто причиняют лишь боль своими поисками адреналина для гениталий. Но это все я о моем личном опыте. Вот у моих родителей все наоборот. Роль «плохого парня» исполняет моя мать. В общем, начну с самого начала.



ГЛАВА 1.
Лето.

Летом, когда я приехала домой на каникулы, а это перед третьим курсом академии, мои родители развелись. Но знаете, мне не пришлось познать горечь неурядиц в семье и это не только потому, что я весь учебный год с радостью жила в общежитии. Причина такова: моя семья далека от образцовой. Мы та самая семейка, которая состоит из совершенно чужих друг другу людей. По крайней мере, у меня такие ощущения. Правда, я бы и рада обнять отца, поцеловать мать, обсудить предстоящие выходные, но это невозможно. Я выросла в странном мире, в котором, чтобы выжить, надо корректировать свое поведение. Я к тому, что вскоре я и по собственной воле перестала вдаваться в семейные дела. Так уж сложилось, что я знаю о том, как должны складываться отношения в семье на самом деле, но это, увы, не про нас. Странно конечно, что воспитываясь в такой семье, в моей голове откуда-то сформировалась романтическая чушь. А может и не странно. Я верила книжкам, которые читала и оттого мечтала, что в моей жизни однажды найдется место для искренности, ласки и любви. А пока за все время, которое я помню, мать и отец никогда не пытались со мной более чем вынужденно взаимодействовать. Я была сама по себе. Неприкаянная. Есть я – замечательно. Нет меня - прекрасно. Я для родителей просто Соня и этим все сказано.
Развелись мои родители нестандартно. Точно мне не удалось узнать, что именно предшествовало этому, но как результат: мой отец в марте уехал на переговоры, а затем просто не вернулся. В начале июня, когда я уже была дома, матери пришло письмо о разводе. Она, помню, за завтраком перебирала почту и увидела эту бумагу.  В тот же момент, не стесняясь меня, она громко и очень скверно выругалась и сорвалась с места. Мать металась по комнате, проклиная отца. Она при мне позвонила в корпорацию и сослалась на плохое самочувствие. Я знала, что любая моя попытка поговорить о случившемся, будет поводом для переноса всей злобы на меня, поэтому я незаметно исчезла из дома почти на весь день. Когда я вернулась, я застала ее в гостиной с бутылкой. Она явно выпила лишнего и, на тот момент, не замечая меня, кому-то беспрерывно в трубку телефона что-то раздраженно кричала. Это было похоже на угрозы, но не в адрес второго человека на проводе, а, по всей видимости, в адрес отца. Я поняла, что ей все-таки удалось найти на кого вылить всю свою злость и досаду. Я искренне пожалела этого человека, но предпочла не геройствовать и просто скрылась у себя в комнате. Тогда я впервые задумалась о том, что в нашей, так называемой, семье, все это время был конфликт. Такой огромный, затаившийся в тени финансового благополучия. Конфликт на часовом механизме, который, наконец-то, сработал. Мне сложно было представить, что теперь будет, а точнее, как все обернется, потому что у нашей семьи есть что делить. К тому же, чем больше состояние, тем обычно кровопролитнее грызня. Но знаете, мне ни черта не надо. Свою порцию всякой херни, заменяющей мне родителей, я уже неизбежно получила.
Размышляя об этом, вспоминая обрывки детских лет, я бездвижно лежала на кровати. И вот сейчас, это первый раз за долгое время, когда я не смогла совладать со своими эмоциями и метод Дениса пошел прахом. Дыхание остановилось и давление изнутри заставило меня поморщиться. Комната быстро стала размытой от слез в моих глазах.
Адвокат матери целый месяц приходил к нам вечерами, как к себе на работу. Иногда для обсуждения стратегии, они запирались в домашнем кабинете. Порой, я его заставала в гостиной, вальяжно развалившимся на кушетке и потягивающим коньяк. Тогда по лицу адвоката было понятно, что ему совершенно наплевать сейчас на то, что там в пьяном угаре, маяча по комнате, говорит моя мать. На его довольной физиономии было написано, что это не его компетенция, а работа психолога. По крайней мере, мной в ту минуту так читалась его мимика. В конце концов, мать все-таки подписала бумагу о разводе. Но я думаю, вряд ли адвокат имел хоть какое-то отношение к тому, что она на конверте в графе «кому», написала: Иуде! Но к результату развода, адвокат явно имел самое непосредственное отношение: отец ей отдал все.  Хотя, возможно, отец добровольно был способен отказаться от большей части своего имущества, дабы развязаться с этой женщиной, которая мной зовется «мать». Дом, бизнес, автомобили. Но если бы исход был иной, то верю, война была бы страшной. Мать ни раз со злостью клялась отсудить у отца, цитирую: «Последние заношенные трусы».
Самые странные чувства засверлили у меня в груди, когда я узнала, что и мне отец кое-что отписал. Моя мать сложный и прижимистый человек, но отведенное мне отцом не стала трогать, а это была одна из его машин, часть его активов в «GlassLizard» и хорошая квартира в новом доме, о которой я слышала впервые, как и мать. Она лишь фыркнула, назвав эту квартиру притоном и, цитирую: «Индюк совсем ополоумел, отписывая такое место своей дочери». Я не верила, что отец был способен на измену, даже при таком невыносимом характере своей жены, потому эта квартира для меня стала именно тем местом, где я с особым комфортом могла избегать общества матери на протяжении всего следующего учебного года. Данный факт, заставил меня долго думать над значением такого поступка отца: то ли он снова откупается, то ли он защитил меня от матери, поспешно, в какой-то мере, обеспечив меня к началу самостоятельной взрослой жизни. Мыслей было много, но я решила остановиться на самой сказочной и это меня устроило. Теперь отец мне казался очень податливым, мягким и душевным человеком, при всей своей скрытности эмоций и привязанностей. Сейчас я понимала, а точнее хотела верить, что на самом деле он меня любил. Ведь он мог мне ничего не оставлять. С ним, как и с матерью, мы были очень далеки. Я никогда не понимала, как эти «холодные» люди могли вообще сойтись.
В академии, еще с первого года обучения, я воспользовалась сменой обстановки и не стала ждать пока ко мне привяжется альтернативная версия дубины. Я сразу оперативно обнародовала свой новый псевдоним, который быстро и безболезненно прижился  – Тина. В моем болоте жизненного застоя и безысходности, это самое оригинальное и, вместе с тем, подходящее имя для такой, как я. Спросите: как это «оперативно обнародовала»? Людям просто надо было меня как-то называть. Стоило несколько раз им представиться этим именем и сарафанное радио сработало исправно для всех любопытных желающих. Может некоторые даже думали, что это мое настоящее имя. Ведь в современное время родители, как только ни называют своих чад, а я вот Соня.
Я прикинулась начинающей писательницей. Такой странной одиночкой с ноутбуком, которую лучше не трогать. Так я решила обороняться, чтобы не цеплять случайных подружек и очередных никчемных парней. Я поставила очевидный внушительный барьер крышки ноутбука между мной и обществом, поверх которой иногда с любопытством наблюдаю за событиями вокруг. Порой я делаю вид, что усердно тружусь, на самом деле печатая выдержки из своей любимой книги Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Я, признаться, ненавижу Дориана, за то, как он бездарно растратил себя. Как бы вы жили, имея восхитительную немеркнущую красоту и бессмертие? Он же сделал все, чтобы быстро потерять вкус к жизни и ее прелестям. Но и меня теперь смело можно поставить в один ряд с Греем. Нет. Не по красоте. О, что вы? Я так усердно искала свою любовь, шрамируя сердце, что, в конце концов, разуверилась в существовании этой самой ныне нелепой для меня любви. Если раньше мир имел краски: яркие и незыблемые, то теперь он сер, уныл и безнадежен. Вот о какой параллели я говорю: о потери вкуса к жизни. Я сейчас нехотя, но как будто учусь жить заново. Как тот человек, у которого было все: дом, семья, работа, друзья, хобби и так далее. А потом это все ежечасно покатилось к черту: дом сгорел, семья бросила, с работы поперли, вдохновение покинуло, а убить себя кишка тонка. Вот и выживаешь, что есть сил. Что-то ешь, что-то пьешь, куда-то ходишь. Минимальный набор привычных действий, но учитывая апатию, на более низком уроне. Я устала от общения с бессмысленными людьми, которые, как говорится: ни для дела, ни для души.
Ко второму курсу академии, уже четко сформировались все три мифа обо мне. Первый: мое имя Тина. Второй: я писательница. Третий (самый чудный): я странная одиночка. Да и мне плевать. Это ведь (наверное) и было моей целью.
К началу моего третьего учебного года в академии, мать заметно повеселела. Она вошла в привычный ей режим и, казалось, отсутствие отца совсем ничего не изменило. Как будто его здесь никогда и не было. По-моему, это очень страшно. Живешь вот так с человеком бок о бок столько лет, а на самом деле ты для него всего лишь пустое место. Все случилось, на мой взгляд, слишком быстро. Насыщенный событиями отрезок стремительно начался и также стремительно закончился. Буквально в одно лето наша семья, а точнее, ее видимость, совсем перестала существовать, пропав с поля зрения.
В последние пару недель, перед моим отъездом на учебу, я заметила некий налет странности в поведении матери. Я сначала подумала, что она, наконец, дорвалась до неуправляемого шопинга, ведь теперь ее некому остановить. Я прекрасно знаю, что мать любит выкинуть кругленькую сумму на салон и гардероб, но вскоре я поняла, что дело тут совсем не в шопоголизме. На ее лице снова полный макияж, а шлейф духов стал такой, что порой в горле начинает першить. К тому же, мать снова одела шпильки. Короче, по-моему, у нее кто-то появился.
Я паковала свои вещи, чтобы перевезти в новую квартиру перед началом учебного года, когда мать промчалась мимо открытой двери моей комнаты, громко разговаривая по телефону. Она радостно хохотала, что натолкнуло меня на мысль, что разговаривает она именно с виновником ее перемен. Она простучала каблучками вниз по лестнице, а за окном я услышала слабый гул подъезжающей машины. Затем последовал приветственный сигнал клаксона. Я подошла к окну и увидела автомобиль неизвестного гостя. Эта был большой тонированный джип, отражающий солнечный свет совершенно новой глянцевой краской. Мать, как юная девчонка, подбежала к автомобилю, в котором прикрылось окошко. Я видела, как в полумраке салона мелькнула нижняя часть мужского лица и моя мать приникла к розовым пухлым губам, которые обрамляла серебристая бородка. Затем дверь приоткрылась, наверное, мужчина собирался выйти, чтобы сопроводить ее к пассажирской двери, но мать захлопнула ее. Она кокетливо, так скажем, перетекла по капоту на другую сторону автомобиля и сама запрыгнула в джип. Окно тут же закрылось и незнакомец устремился к воротам, которые дали мне некоторое время для того, чтобы попрощаться с матерью, а точнее с задницей джипа ее нового ухажера, которого я возненавидела в этот же час.
Завтра воскресенье, а в понедельник уже первый день учебы. Я подумала, что мать забыла о моем решении поехать не завтра, а сегодня, чтобы немного обосноваться в новой квартире. На минуту мне стало обидно и как-то печально. Я стояла у окна еще некоторое время, глядя на закрывающиеся ворота. Защипало глаза, но я успешно отогнала эту ненавистную моей семье сентиментальность и продолжила собирать вещи. Я знала, что обстановка в квартире уже есть, так было сказано в… завещании? Звучит омерзительно. В той бумаге, в общем. Мне только осталось перевезти одежду и по мелочам кое-что. Странно, но в этой квартире я до сих пор ни разу не была, поэтому немного волновалась, что дотянула до последнего.
Наконец, разобравшись с сумками, я отнесла их в Мерседес, окинув еще раз взглядом свой старенький авто. Затем я села в машину, завела мотор и нажала кнопку гаражного пульта, чтобы открыть роль ставни. Пока они медленно ползли, я поняла, что плачу. По моим щекам потекли слезы. Казалось, до меня только сейчас дошло, что отец ушел. Или это из-за отсутствия семейного тепла? В любом случае, я чувствовала, что мне непременно нужны эти слезы. Я дала им волю и, включив, как можно громче альбом группы Muse «Black Holes And Revelations», седьмой трек, я навзрыд выплакалась.
***
Квартира оказалась, я бы сказала: даже слишком. Вся мебель была совершенно новой и комнаты имели приятную атмосферу. Лишь пустые поверхности и запах магазина, говорили о том, что здесь никто никогда не жил. Но эта нетронутая обстановка все равно создавала ощущение уюта и комфорта. По дороге сюда я посетила продуктовый магазин, где спустила сразу пару тысяч, чтобы наполнить холодильник на первое время тем, из чего не надо было бы ничего готовить. Яркая кухня с оранжевыми шкафчиками представила моему вниманию большой двустворчатый холодильник. Моему изумлению не было предела, когда я открыла его, чтобы положить купленные мной продукты, а он оказался не пустой. Пакеты из моих рук так и рухнули на пол. Отец меня очень удивил. Он, оказывается, был ко мне гораздо ближе, чем мог себе позволить показать это. На полках холодильника я увидела замороженные пионы. Я закрыла дверцу, чтобы прийти в себя. Невероятно. Отец хотел подарить мне мои любимые цветы, но не зная когда я сюда приеду, решил сохранить их в холодильнике.
Когда я стала разбирать сумки с одеждой, спальня уже наполнилась полумраком теплого заката. Приятные пастельные тона комнаты потемнели. Я зажгла ночник на тумбе у кровати. Закончив со шкафом, я увидела, что за окном небо стало совсем темным, но его наполнял ореол электрического света. Мир как будто перевернулся. Днем светлая сторона была сверху, а теперь снизу. Я вышла на лоджию и увидела великолепную картину огней ночного города, желтый нежный свет фонарей улиц, а  вдалеке красиво подсвеченные стены моей академии. Это восхитительно.



ГЛАВА 2.
Мой Хьюз.

Когда я подъехала на стоянку академии и стала парковать свой новый Мерседес, ко мне были прикованы многочисленные заинтересованные взгляды. Но когда из машины вышла всего лишь я, уже традиционно вооруженная тонким ноутбуком, произошла полная разрядка меня, как центра внимания. Тина снова стала собой!
Я взяла свой увесистый рюкзак с сидения машины, в котором было несколько лишних книг для библиотеки и, повесила на одно плечо. Кстати, прочитала этим летом я их все. Некоторые выдержки перечитывала еще раз, а кое-что даже законспектировала. Теперь и вы считайте меня тихой странной зубрилой?
Поставив машину на сигнализацию, я вышла на тротуар, ведущий к корпусу библиотеки, но мое внимание привлекла подъехавшая на парковку совершенно мне незнакомая машина. Теперь и я была в числе, еще минуту назад, наблюдавших за мной зевак. Но мой скептицизм заставлял меня оглядываться на всех и ухмыляться каждый раз при виде чрезвычайно захваченного интересом лица. Я находила это забавным. Неужели действительно так интересно знать, кто этим летом поменял машину или купил новый телефон?
Тем временем, мотор спортивного спорткара заглох и вверх поползла водительская дверь. Сначала всеобщему взору показалась мужская нога в синих джинсах и белых кедах. Потом загорелая рука, перетянутая на запястье напульсником, выбросила на асфальт увесистую сумку. Сейчас мой интерес перестал излучать волны уверенности в заурядности ситуации. Скептицизм окончательно пошатнулся, когда из машины вышел совершенно незнакомый мне парень. Его мужественные плечи расправились, а мои коленки тут же подкосились. Я осознала, что поддалась стадному чувству и сейчас стою, как одна из прочих и пялюсь, раскрыв рот. Не дожидаясь, когда новый предмет для обсуждения всех девушек академии повернется, я старательно соскребла последние остатки цинизма и выдала великолепную освобождающую мысль: «Наверняка рожей не вышел». Довольная собой, я поторопилась покинуть место в «зрительном зале». А воображение предательски все еще продолжало, как в каком-то кино, медленно приближаться к его темным до плеч волосам, чтобы, наконец, заглянуть ему в лицо. Я ничего не могла поделать с этим. Главное, что я сумела уйти, а о том, что творится в моей голове никому не известно.
В библиотеке я освободила свой тяжеленный рюкзак от книг и получила новый огромный список рекомендуемой литературы. Я чуть помедлила, пробегая глазами по названиям книг. Но сейчас мне вряд ли хотелось снова нагружать сумку. Хотя, это было самое удобное для этого время, ведь после пар тут будет не протолкнуться. Приятная легкость на плече победила. Я лишь закинула в рюкзак ноутбук и проследовала к выходу. У самых дверей я неожиданно столкнулась с еще одним, по всей видимости, зубрилой, пожелавшим в первый же день учебы прямо с утра посетить библиотеку. Я ударилась носом о твердую мужскую грудь в серой футболке, да так, что в глазах потемнело. К тому же, от внезапного столкновения с человеком во много раз превышающего массу, меня, как горошенку о стену, резко подало назад. Большие мужские руки тут же схватили меня и прижали к себе.
- Мой нос, - только пропищала я, закрыв лицо руками.
Из моих глаз потекли слезы и я зашмыгала.
- Прости, но ты так резко выпрыгнула, что у тебя просто не было шансов, - послышался бархатистый баритон.
Превозмогая неприятные ощущения, я коснулась ноздрей, чтобы понять, все ли в порядке с носом. Взглянув на пальцы, я увидела только влагу. Хорошо, что это оказалась не кровь. И тут я поняла, что парень все еще держит меня в своих объятьях.
- От кого ты так бежала? - спросил он - Может мне не стоит туда идти?
- Какого черта, амбал? - разозлилась я, придя в себя - Отпусти меня! Убери свои руки! - стала вырываться я, пытаясь отстраниться от него.
Он громко засмеялся, но отпустил меня. Мне стало очень обидно, потому что эта ситуация меня совершенно выбила из колеи. Слезы снова накатили на глаза и, занавесившись своими длинными русыми волосами, я поспешила удалиться, даже не взглянув на обидчика.
Фойе главного корпуса академии сейчас еще больше стало походить на синтез вокзала с ботаническим садом. Так понимаю, в попытке избавиться от первого ощущения, было согласовано создать второе.
Я быстро нашла в расписании свою первую пару и устремилась к лестнице. До занятия оставалось минут десять, но мне безумно хотелось его скорейшего начала, чтобы спокойно вздохнуть где-нибудь на последнем ряду аудитории.
В лекционном зале оказалось душно. Голоса студентов создавали один несвязанный гул, как рой пчел. Иногда из него выбивался чей-то громкий смех или восклицание. Стол профессора находился внизу аудитории, а вокруг все выше и выше на ступеньках располагались ученические места. Студенты рассаживались не плотно, то и дело зияя внушительными дырами в рядах. Но благодаря этому, почти все уровни мест были заняты, а я искала такое, чтобы исчезнуть, раствориться, стать невидимкой. Мне хотелось собраться с мыслями, найти в себе былую силу и твердость, которые отобрало у меня сегодняшнее утро. По боковой лестнице я поднялась на самый верх, где по счастливой случайности никого  не было. Скоро все уселись и, я поняла, что соседство мне больше не грозит. В аудитории появился профессор. Его лысина, как и в прошлом году, неизменно блестела от пота под свисающими с потолка лампами. Он положил на свой стол большую стопку каких-то книг, поправил свои очки, а затем вовсе их снял и зажмурился. Вслепую, нащупывая в кармане пиджака платок, он тяжело дышал. Наконец, ему удалось извлечь мятый замусоленный кусочек ткани, которым он тут же протер свою блестящую лысину, а затем лицо. Открыв глаза, он нахмурился и начал этим же платком натирать стекла очков. Его красное лицо было так сосредоточено на этом простом действии, что трудно было поверить в выполнение этим человеком более сложных физических задач. Но все же, Афанасий Михайлович, а среди студентов - Фунялыч, является очень уважаемым профессором, автором нескольких научных работ и заслуженным педагогом.
Прозвенел звонок и профессор, тут же надев очки, устремил взгляд в аудиторию с громким вступительным словом, призванным собрать всеобщее внимание:
- И так, начнем!
Студенты, как рота солдат и я в том числе, одномоментно поднялись со своих мест и застыли. В зале воцарилась гробовая тишина. Именно в этот момент в дверях аудитории появился высокий темноволосый парень в серой футболке. Он поздоровался с профессором уже знакомым мне барионом и протянул ему свой ученический лист.
Я узнала в нем того, кто сегодня так эффектно появился из спорткара. Я узнала в нем того, в кого я врезалась на выходе из библиотеки. Я узнала в нем того, кто сегодня с самого утра дважды, а теперь трижды, заставил меня почувствовать себя уязвимой, неуверенной и нерешительной.
Профессор взял лист из рук незнакомца и, взглянув в него, тут же нарочито изрек:
- Антон Хьюз, - эти два слова врезались в мою память без всякой на то подготовки и специально направленного внимания - Прошу, занимайте место в аудитории и включайтесь в работу.
Вежливо поблагодарив профессора, парень направился по боковой лестнице вверх. С каждой пройденной им ступенькой мне становилось дурно. И вдруг, наши взгляды встретились. Его синие глаза будто заглянули внутрь меня. Страшное ощущение. Это был сканер, который может узнать все мои мысли, мое прошлое и все, что я из себя представляю. Он смотрел на меня и не переставал улыбаться. Его рука даже взлетела в приветственном взмахе. Но я поняла, что невольно задержала дыхание и теперь мои щеки густо заливает румянец. Я тут же отвернулась, скрыв лицо волосами, но через мгновение я почувствовала его руку на своем плече.
 - Привет, как твой нос? - снова прозвучал баритон.
- И так, когда все на месте, попрошу садиться! - сказал профессор и, обойдя свой стол, уселся в удобное кресло.
Я села и повернула голову к парню. Он смотрел на меня. Прямо мне в глаза. Я тут же снова отвернулась и, захватив немного воздуха для ответа, прошептала сухое «нормально». В скованности и напряжении, за шторкой волос, я просидела минут двадцать наверное, пока мой новый сосед, наконец, ни решил разрядить обстановку письмом в мой адрес. Он пододвинул ко мне свой планшет, где было написано:
«Как этого чудака называют?»
Это заставило меня улыбнуться и немного расслабить осанку. Я старательно напечатала одно слово, после чего отправила планшет обратно. Но через пару секунд он снова был передо мной.
«Прости за утро.»
«Тоже извини. Я тебе нагрубила.»
«Амбал - мое второе имя. А вообще, я Антон.»
Это было знакомство. Теперь, по логике, я должна была назвать себя. Но как мне себя назвать? Соня? Тина? Я была в полном замешательстве. Мои пальцы над планшетом сходили с ума. Сквозь волосы, я взглянула на парня. Он смотрел на профессора, создавая впечатление невозмутимой внимательности к каждому его слову. Рука же его, перетянутая в тот самый напульсник из толстой кожи, указательным пальцем настойчиво ударяла по краешку стола в ожидании моего ответа. Его мужественные и, вместе с тем, нежные черты лица, захватили мое внимание. Не знаю сколько прошло минут прежде чем он словил мой взгляд на себе, но в этот раз он отвел глаза, чтобы взглянуть в планшет. А я все еще ничего не напечатала. Когда его глаза снова встретились с моими, я поспешно вбила четыре буквы и отодвинула от себя устройство. Через секунду Антон прошептал:
- Спасибо, Тина.
По моей спине от неожиданности пробежал холодок. Я устремила взгляд в планшет, чтобы убедиться в том, что я только что напечатала. Когда я увидела там имя Соня, я тут же подняла удивленные глаза на Антона. Он внимательно смотрел на профессора, подперев голову рукой. Сейчас, при сочетании его красоты и загадочности, моего возвратившегося смущения и еле удерживаемого интереса, мне казалось, что рядом со мной находится самый удивительный человек в моей жизни. Как будто это какой-то сон. Или нет. Все вокруг простая обыденность, а сон он.
Я бы сопротивлялась порыву смотреть на него, если бы успела вовремя остановить глаза, которые уже застыли на его чувственных губах. Я боялась, что он заметит, как я смотрю на него и куда именно я смотрю. Но пока я могла, я смотрела, множество раз переступая через свое волнение, страх и смущение. И тут он прикусил нижнюю губу, а через секунду я осознала, что тоже. Затем его губы раскрылись и он облизал их. Я почувствовала себя полной идиоткой, когда внезапно вздрогнула от раздавшегося звонка, а Антон взглянул на меня и захихикал.
- Ты чего, уснула?
- Я? Нет, - отвернувшись от него, залепетала я - Задумалась. Ты не обращай на меня внимания, - вдруг выдала я и подскочила со своего места.
С утра в академии было принято в первой паре делать небольшой перерыв на чай и бутерброды, потому что многие студенты нарушали тишину аудитории мелодиями пустых животов. Это не способствовало, как серьезному восприятию учебного материала со стороны слушателей, так и качественному освоению темы такому «музыканту». Я побежала вниз по лестнице, а все зашуршали пакетами с завтраками. Куда я побежала? А черт его знает! В итоге оказалась я в уборной у зеркала. Розовые щеки, безумные глаза, нависающие почти до самого носа волосы - вот тот ненавистный мной образ, который преследовал меня в подростковой жизни. Тот самый внешний вид, который я так долго искореняла. То, полное смущения и неуверенности лицо,  которое внезапно вернулось ко мне сейчас. Я знала, что у меня есть примерно пятнадцать минут, прежде чем мне придется вернуться в аудиторию. Мне даже хотелось совершить пробежку, чтобы извести распирающие меня эмоции и нервы. Я чувствовала, как нуждаюсь в том, чтобы сжечь это все путем физической активности. Вместо всего этого, я стояла, опираясь о раковину руками и глядя на себя в зеркало. Я решила, что мне будет гораздо легче, если я превращу эту ситуацию во что-то пошлое и отвратительное. Я стала вспоминать сегодняшнее утро, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку для разгула скептики и цинизма. Но мне стало еще хуже, когда мое тело внезапно восстановило те ощущения его объятий, в которые я угодила у библиотеки. Я отвернулась от зеркала и прислонилась к стене. Закрыв глаза и вздохнув, я поняла, что мое сопротивление бесполезно. Во мне что-то происходит и он этому виной.
Мне казалось, что я вошла в аудиторию с оглушительным звуком стучащего сердца. Но никто даже не обратил на меня внимание. Я поднималась по лестнице к своему месту, не отрываясь глядя себе под ноги, чтобы не упасть. Если бы мои глаза сейчас хоть раз скользнули вверх и я бы увидела его, то обязательно оступилась и повергла в смех весь, якобы сейчас незамечающий меня, «зрительный зал». Достигнув конечной точки, я села. Антон тут же придвинулся ко мне.
- Я уже подумал, ты сбежала, - пошутил он.
- Была такая мысль.
- Девушка одна, на последнем ряду, вдруг исчезает, оставляя в комнате полной людей рюкзак. Я уже собирался бить тревогу.
- Теракт? Ты думаешь, я на это способна?
- По крайней мере, мое воображение ты уже взорвала.
- Откуда ты знаешь мой псевдоним? - вдруг спросила я и посмотрела ему в глаза.
- Соня, я не маньяк. Честно.
Он назвал меня по имени и сердце забилось еще сильнее. Мне показалось, что я сейчас потеряю контроль над собой и глаза вот-вот выдадут мой интерес к нему.
- Я только пару раз спросил и мне назвали это имя, - продолжил он - Мне очень приятно, что ты назвала мне свое настоящее имя - Соня.
Он повторил мое имя еще раз и я тут же отвернулась. Внутри меня как будто заиграли маленькие пушистые зверята. Они весело резвились друг с другом, а их мягкая шерстка щекотала меня изнутри. Я наклонила голову так, что мое лицо утонуло в волосах. Теперь, за этой привычной ширмой, я немного дала воли чувствам и уголки моего рта поползли вверх. Вы знаете мое отношение к собственному имени, но из уст Антона оно звучит восхитительно. От его голоса у меня перехватывает дыхание. На самом деле, это меня очень беспокоит. Я никак не могу понять причину этого внезапного сильного влечения и необоснованного притяжения. Я решила держаться от него подальше, но если я однажды пойму, что он испытывает ко мне нечто подобное, то вряд ли смогу и дальше сдерживать себя.
Прозвенел звонок и профессор встал со стула, чтобы снова повторить свое вступительное слово, призванное собрать всеобщее внимание.
Первые пятнадцать минут я пыталась вникнуть в смысл лекции, понимая, что пройденную тему в первый час я странным образом пропустила, как будто и вовсе отсутствовала. Я находила эту ситуацию одновременно смешной и печальной. Учитывая то, что это лишь первый день, а другими словами – начало, то подобное продолжение могло мне грозить невосполнимым пробелом в знаниях и черной брешью в отметках за материал. Я решила держаться от Антона подальше и это правильно, но передо мной вновь возник планшет с новой записью и я автоматически начала читать сообщение.
«У меня тоже есть псевдоним. Ты не поверишь какой. По-моему это судьба.»
Он явно пытался завязать со мной разговор, так как мне теперь, по логике, нужно спросить «какой?». Вместо этого я поинтересовалась о предыдущей теме лекции, что кстати, не изменило результат. Я ведь все равно ответила. Я видела, как лица Антона слегка коснулся румянец, а его губы растянулись в легкой улыбке, которую он тут же постарался сдержать. Он написал ответ и тихо хихикнув, подвинул планшет ко мне.
«Я тоже все пропустил.»
Я взглянула на Антона. Его лицо в этот момент уже было повернуто ко мне, но глаза были опущены, а на губах сияла широкая улыбка. Рука Антона потянулась к моему колену и я слегка отпрянула, опустив глаза вниз. Я почувствовала некоторую степень раздражения и возмущения, от чего уже была готова к решительным действиям, но оробела. В его ладони, красиво раскинув лепестки, лежал свежий бутон розового пиона. Искреннее удивление, заставило меня схватить воздух ртом и еще раз посмотреть на Антона. Он вложил цветок мне в ладонь, нежно коснувшись моей руки. Затем, одарив теплым взглядом больших синих глаз, отвернулся.
Пион во всю мою ладонь, будто бы щекотал ее. Я совсем растерялась и не знала, как отреагировать. Это мой любимый цветок. Внезапно я почувствовала новый приступ смущения и снова утопила свое лицо в волосах. Антон меня больше не беспокоил, как будто все понимал и давал мне время прийти в себя. А я больше не могла набраться смелости, чтобы взглянуть на него или хотя бы элементарно поблагодарить. Я держала пион в ладони до конца часа и делала вид, что слушаю профессора, хотя на самом деле, я все это время боролась с собой, чтобы не выдать никоим образом переполняющие меня чувства. Только лишь когда прозвенел звонок и Антон отвернулся, чтобы собрать свою сумку, я решилась поднести пион к лицу, чтобы вдохнуть любимый мной аромат.
- Ты идешь? - вдруг прозвучал баритон совсем близко.
Я уже собиралась вновь залиться густой краской, но Антон подхватил мой рюкзак и уверенно стал спускаться вниз по лестнице. Я последовала за ним.
В коридоре академии было людно и шумно. Антон старался держаться ближе ко мне. Его грудь в серой футболке была у самого моего лица, что еще раз напомнило мне это утро. Воспоминания об его объятьях снова охватили мои чувства и я лишь успела прижать ладонь с цветком к своей груди, когда сама неловко оступившись, стала падать на пол. Сильные руки из моего утра снова подхватили меня и прижали к твердой груди. Об этом я только что думала, пропитав свои чувства воспоминаниями. Но теперь, когда я ощутила эти объятья вновь, я поняла, что мои воспоминания это лишь бледная тень из всей палитры чувств, которую я ощущаю сейчас.
- Надеюсь, на этот раз твой нос не пострадал? - захихикал Антон и предусмотрительно отстранился, наверное, ожидая от меня нечто подобное, что я устроила утром.
Но сейчас мне совсем не хотелось вырываться и бежать. Вот только момент прошел. Не поднимая лица, я лишь ответила, что со мной все в порядке и разжала ладонь, в которой смялся цветок. Мы спустились в фойе и остановились у расписания. Следующие две пары были у нас разные. Я тихо вздохнула с облегчением, предвкушая разрядку обстановки и возможность собраться с мыслями.
- Ты не против, если мы сегодня пообедаем вместе?
- Благодарю за пион, - улыбнулась я, в качестве ответа выдав мысль, которую, наконец-то, смогла озвучить - Должна сказать, что это мой любимый цветок.
Я взглянула себе на ладонь. Она была наполнена нежными розовыми лепестками. Антон снова очаровательно улыбнулся и передал мне мой рюкзак. Я накинула его на плечо и украдкой взглянула парню в лицо. Его ресницы дрогнули и неожиданно синие глаза встретились с моими.
- Я найду тебя в кафе, - сказал он и медленно стал утопать в толпе.
Я даже не успела испугаться его пристального взгляда и лишь, когда его серая спина замелькала среди прочих цветов чужой одежды, я поняла, что мое сердце бьется совсем не в груди, а где-то в горле и висках. От такого совершенно нежданно количества пережитых за сегодняшнее утро чувств, мне хотелось плакать. Я даже подумала сбежать с пар и вернуться домой, чтобы начать все заново.
Совершенно бесполезно отсидев еще две пары, я поняла, что с меня хватит. Я вышла из аудитории в коридор и направилась прямиком на улицу к своей машине. На стоянке мой взгляд выхватил автомобиль Антона. В моей голове возник вопрос: «Почему я?». Но мысль, которая пришла в мою голову следующей, сжала мое сердце холодной стальной хваткой. Я села в свою машину и повторяя одно и то же «Нет», откинулась на сидение и закрыла глаза. Спустя несколько секунд я поняла, что мои щеки в слезах. Во мне было что-то очень сильное и невыносимо болезненное. Когда я представила на моем месте другую девушку, это нечто внутри меня тут же вонзило свои клыки в мою душу. Взглянув на себя в зеркало заднего вида, я увидела несчастную девушку, которая плачет из-за того, что влюбилась.
Кто-то радуется этому чувству, а мне больно. Мир без любимого для меня гораздо проще, ведь теперь я не принадлежу себе. Я не хочу этого. Такого рода чувства всегда причиняют мне слишком много болезненных переживаний. Но то, что я испытывала раньше, лишь жалкое подобие того, что я испытываю сейчас. Знаете, для меня достаточно, когда мне человек, так скажем, просто нравится. Когда я могу без него жить, но не хочу. А без Антона я не могу. По крайней мере, прямо сейчас. Я не могу. Он нужен мне. Просто жизненно необходим. Черт подери! Я даже для себя непонятный и сложный человек.
Я вытянула из бардачка салфетку и аккуратно промокнула слезы.
Сейчас у меня есть два пути: повернуть ключ и уехать куда подальше от эпицентра страстей или выйти из машины и отправиться на встречу с ним в кафе. Я заведомо знаю, что нормально пообедать у меня не получится. В его присутствии у меня дрожат руки и сводит затылок. Я себя ощущаю, будто помещенной в чужое малоподвижное и трудноуправляемое тело. В результате чего, я в страхе показаться неловкой и безобразной, становлюсь неловкой и безобразной. Но как я уже сказала: Антон нужен мне. И как я уже сказала: мне нужно держаться от него подальше. А еще, чего бы я ни сказала или ни решила, все всегда имеет свою непредвиденную развязку.
Я еще раз посмотрела на себя в зеркало и вмиг моя рука открыла дверь автомобиля. Со злостью я выдала громкое «Слабачка» и, хлопнув ни в чем неповинной дверью, направилась в кафе.
Слабачка я или мой выбор отличается особой храбростью, решать вам, но я с замиранием сердца спешила, желая преодолеть это расстояние и не сдрейфить. Ведь если в моей с ума сошедшей голове возникнет страх, я могу просто не дойти до Антона. И зная, что я буду бесконечно долго и неимоверно сильно жалеть об этом, я, как упрямая дура, будто наказывая себя за какую-то непростительную повинность, просто сбегу в панической атаке. Поэтому я почти бежала в столовую и будь что будет. Мне даже сейчас казалось, что если все это закончится до боли знакомым финалом, я без всяких переживаний покончу с собой.
В столовой будто собралась вся академия, но Антона я увидела сразу. Высокий, темноволосый, синеглазый, любимый. Он тоже увидел меня и наградил счастливой улыбкой.
- Ты хотела сбежать? - вдруг спросил он.
Я опешила и опустила глаза. Веки вмиг стали тяжелыми. Это чувство сродни стыду.
- Почему ты так решил? - почти шепотом спросила я, потому что голос неожиданно сел.
- Ты не подумай, я не следил за тобой, но я шел позади тебя, когда ты села в машину. Соня, я рад, что ты все-таки пришла, - он, в качестве одобрения, коснулся моего плеча - Пообедать у меня кое-что есть с собой, поэтому согласись со мной прокатиться. Пожалуйста, прошу тебя.
Я лишь кивнула и он, приобняв, повел меня к выходу, расталкивая столпившихся и активно о чем-то беседующих студентов. Порой, поднимая глаза, я ловила на себе удивленные взгляды девушек и оценивающие взоры парней. Мне это было неприятно и я раз за разом отводила глаза. Но потом поняла, что сейчас отсюда Антон уходит именно со мной, а не с кем-то из них. Улыбнувшись своим мыслям, я еще раз подняла глаза, чтобы словить единственный желанный мне взгляд. Антон улыбнулся мне в ответ. Сейчас я отчетливо поняла, что наши чувства взаимны. По рукам и спине несколько раз пробежали холодные мурашки, а в груди онемело сердце, которое через пару секунд обдало кипучей кровью.
Любовь - это сродни тошноте, но какой-то на удивление приятной. Ты в этот момент слегка теряешься в пространстве. Головокружение и ноги как будто ватные, а в животе странная слабость. Тебе будто бы плохо, но в то же время очень хорошо.
В этот вечер, впервые за столько лет, я взяла в руки свою гитару и долго бренчала, не замечая времени. Когда я поняла, что написала песню, во мне испарился необоснованный страх. И пусть сейчас все кажется мне каким-то совершенно невероятным сном, я не буду терять ни минуты и каждая секунда, когда мы вдвоем, будет только нашей. В современном мире о таких чувствах было бы глупо кричать с крыши или демонстрировать на всеобщее обозрение долгими поцелуями в людных местах. Никто за вашу пару не порадуется. А те мысли, которые вы вызовете, не принесут ничего хорошего. Зависть – негативное чувство, съедающее то, на что направлено. Лишнее внимание ни к чему. Незачем посвящать в ваши чувства кого-то со стороны. Не стоит допускать возможности, чтобы кто-то мог почувствовать над вашими отношениями свою силу. В современном мире единение двоих - дефицит. Мужчины мыслящие свою семью храмом - вымирающий вид. Антон - его несомненный представитель. Таких, как он - хотят, но сохранить его не каждая в силах. Меня «кусали» до самой «кости», удерживая «пальцами за ребра изнутри». Сегодня я поняла, что я зря мучилась, когда вновь и вновь переживала расставания. Что было для меня уготовано в каждом из вариантов? Я не согласна не с одним из них.

«Сон он»

Отделяют неприступно окна нас,
Погибают час за часом каждый час.
Вот и тот день, на который я вчера
Ставки надежд и лет много отдала.

Сон, который всегда вчера,
Который всегда лишь сон.
Лишь сон, но зато в нем он,
Сон он.

Забирают силы времени у нас,
Обрекают думать долго каждый раз.
Тот человек оказался вновь не тем,
Тем в голове много обсудить не с кем.

Сон, который всегда вчера,
Который всегда лишь сон.
Лишь сон, но зато в нем он,
Сон он.

Вот и тот день, на который я вчера,
Ставки надежд и лет много отдала.

Сон, который всегда вчера,
Который всегда лишь сон.
Лишь сон, но зато в нем он,
Сон он.



ГЛАВА 3.
GlassLizard.

- Добрый день. Сегодня на пресс-конференции мы с гордостью представляем вам новейшее изобретение русско-американской корпорации компьютерных технологий «GlassLizard». Продукт, получивший в русской интерпретации название «ГолоДом» - это передовая технология голографического создания виртуальной реальности вокруг нас. Вашему вниманию предстанет совершенно невероятное зрелище. На данном этапе это двенадцатиэтажное здание, сконструированное таким образом, что вы можете посетить любые из его многочисленных комнат. Разработанная компанией технология, позволяет пощупать все находящиеся в доме предметы, почувствовать их запахи и даже плюхнуться на чрезвычайно мягкий диван. Но не стоит забывать и об обратной стороне восприятия. Остерегайтесь огня и режущих предметов, - посмеялся ведущий.
Представители прессы в зале скрупулёзно строчили какие-то заметки, некоторые из них на вытянутых руках держали диктофоны, несколько операторов с различных телеканалов вели видеосъемку. Зал был полон до отказа. В сравнительно большом помещении атмосфера несколько нагрелась, но не многие позволяли себе обмахиваться какими-то бумагами.
- Продукт «ГолоДом» на данном этапе  только своеобразный каркас, который можно посетить в ознакомительных целях. В дальнейшем голографическая виртуальная реальность приобретет сюжет и станет полноценной игрой. Сегодня мы с вами убедимся, что она будет настолько реальной, что вы даже подумаете, что вам действительно отрубили ногу, - снова засмеялся ведущий.
Подростковая часть зала подхватила смех.
- Американский каламбур, дорогие друзья. Что ж, подобные метаморфозы вашего тела можно опробовать и сейчас, так как уже в этой версии наши разработчики смогут запустить в «ГолоДом» непрошенных и, в некоторой степени, опасных гостей, которые разнообразят ваше путешествие и не дадут заскучать.
Ведущий слегка вздрогнул и взглянул за кулисы. Затем чуть заметно кивнув, продолжил:
- И в кульминации моего короткого вступления, я рад вам представить разработчиков «ГолоДома», которые воплотили идею голографической виртуальной реальности в жизнь. Пусть не смолкают ваши громкие аплодисменты, идейный вдохновитель и главный разработчик продукта - Дубина Раиса Романовна!
Конференц-зал корпорации «GlassLizard» наполнился оглушительными аплодисментами. На сцену вышла женщина в брючном костюме бордового цвета. Махнув несколько раз рукой в зал, как английская королева, она степенно прошагала к своему месту за длинным столом на сцене.
- Здравствуйте, - удобно усевшись, четко сказала в микрофон женщина - Да, действительно, в созданной нами голографической виртуальной реальности можно, наконец, похудеть или стать девочкой, - она кинула взгляд в сторону ведущего и, улыбаясь, подмигнула - Идея проекта вам станет понятна уже через несколько минут, а процесс создания игры это долгая история, которую, я уверена, вы буквально на днях прочтете в новых блогах нашего интернет портала. Другими словами: лучше сейчас видеть, чем говорить.
После этого недолгого и сухого выступления, были приглашены другие разработчики и сам генеральный директор корпорации. Из его речи все разочарованно уяснили, что участниками игры сегодня будут дети главных разработчиков. Конечно, каждый сидящий в зале хотел побывать в «ГолоДоме», но им ничего не осталось, как наблюдать за событиями, глядя в подвешенные над сценой большие мониторы. Одно лишь порадовало - инсталляция перед началом голографического заселения участников в дом. На стенах конференц-зала было спроецировано некое блеклое подобие нескольких комнат «ГолоДома».
***
В это время я с Антоном, обнявшись, сидели на диване в комнате отдыха корпорации «GlassLizard». Кроме нас здесь находятся и остальные шесть участников проекта. Все беспрестанно шумят и будто бы на взводе. Только что закончился повторный инструктаж перед загрузкой в систему. Я и Антон совершенно не обратили внимания на выступающего перед нами молодого консультанта. В наших головах созрела совершенно другая мысль, которую мы тут же решили привести в исполнение. Взявшись за руки, мы незаметно удалились в коридор. Дергая за ручки кабинеты, мы стремительно продвигались дальше, то и дело, хихикая и отвлекаясь на страстные поцелуи. Вот так, заключив друг друга в объятья, Антон нажал на очередную дверную ручку и мы с громким хохотом ввалились в какой-то кабинет. Нежность переполняла наши тела. Сейчас совсем не хотелось останавливаться, как раньше.
- Я не хочу этого лета, если не будет рядом тебя, - прошептал Антон.
Это конец третьего курса. Нам предстоят каникулы, месяц из которых отец Антона собирается провести вместе с сыном в Америке, чтобы навестить родных. Да, Антон раньше жил в США, пока его отца ни направили на контроль продукта «ГолоДом» в Российский филиал корпорации «GlassLizard». Жизнь непредсказуема и как я говорила, все всегда имеет непредвиденную развязку.
- Я буду ждать тебя, - в ответ прошептала я.
- Когда я увидел тебя, я сразу понял, что это ты. Соня, я безумно люблю тебя.
- Антон, - только успела прошептать я, но его губы приникли к моим губам, не дав мне договорить.
- Я очень надеюсь, что ты чувствуешь ко мне хотя бы сотую долю того, что испытываю к тебе я. В противном случае, я просто не смогу жить. Пожалуйста, не говори ничего. Прошу поцелуй меня и я все пойму.
Антон вопросительно посмотрел мне прямо в глаза и я почти онемела от волнения. Он неуверенно улыбнулся, когда я стала медленно приближаться к его губам. Почти касаясь его губ своими, я прошептала всего одно слово «Люблю». Этот поцелуй был полон нежности и какого-то непередаваемого чувства. Я поняла, что не забуду этот момент никогда. Такого я еще не испытывала. Этот поцелуй перевернул мой мир и стер все мое прошлое безвозвратно.
***
Мы неторопливо возвращались в комнату отдыха, когда поняли, что нас уже ищут. Люди у дверей стали громко повторять, что видят меня. Из их уст несколько раз прозвучало мое имя, которое заставило поморщиться. Но я прекрасно понимала, почему они так обостренно на меня реагируют и я не ошиблась. Мы, держась за руки, вошли в комнату, в которой, скрестив руки на груди, с осуждающей морщинкой между бровей, стояла моя мать. Наши взгляды встретились, но контакт держался всего пару секунд. Она вонзила свой взгляд сначала в наши скрепленные руки, а затем в лицо Антона. Он улыбнулся и поздоровался. Но тишина в ответ лишь подчеркнула ее негативный настрой. Глаза матери сузились и снова вернулись ко мне. Все в комнате, затаив дыхание, ждали развития событий.
- Выйдем, - только сказала она и проследовала к двери - Одна - добавила, уже не оборачиваясь.
Я посмотрела на Антона и медленно выдохнула. Тот, приподняв брови, пожал плечами.
- Мне нужно…
- Да. Конечно, - тихо сказал он - Я буду здесь. Но если что, кричи. Я спасу.
- Я нос разобью, пусть и себе же, но не дам себя в обиду, - сказала я и мы обменялись улыбками.
Я шагнула вперед. Наши руки медленно расцепились. И еще не покинув эту комнату, мне уже стало казаться, что я слишком далеко от него.
Мать ждала меня почти в конце коридора. Ее неодобрительный взгляд таил в себе ни только недовольство от моего исчезновения, но и… Да. Я снова не ошиблась.
- Это Хьюз младший? - тут же спросила она.
Мне оставалось лишь кивнуть. Но когда я открыла рот, чтобы задать логичный вопрос, мать взорвалась потоком речей на повышенных тонах.
- Это нужно прекратить. Меня совсем не волнует сколько ты его уже держишь за руку. С этим мальчиком ты должна расстаться.
- Я не понимаю, - не веря своим ушам, начала мямлить я - Почему? В чем дело?
- Не заставляй меня перед тобой отчитываться. Лучше бы шла готовилась, вместо того, чтобы по коридорам обжиматься.
- Да в чем дело? Я не могу понять, - недоумевала я, а глаза предательски щепало.
Я почувствовала, что вот-вот нахлынут слезы и чтобы этого не случилось, я пошла в наступление.
- Не лезь в мою личную жизнь, мама, - твердо выдала я - Я не стану из-за твоих странных приказов разрушать эти отношения.
-Так, стоп! Свои подростковые гормоны оставь при себе.
- Да в чем дело?
- Ты меня слышала.
Не дожидаясь моего ответа или хотя бы какой-то реакции свои на слова, она просто отвернулась и ушла. Я стояла, не в силах пошевелиться. Я совершенно не знала, что мне теперь делать и как вести себя дальше. На лестнице снова послышался раздраженный голос матери и я автоматически побрела на звук.
- Это невероятно, - слова четко доносились до меня - Я не допущу этой связи. Возмутительно.
- В чем дело? - обеспокоенно прозвучал мужской голос со странным акцентом.
- Они вместе!
- Прекрасно.
- Нет. Это ужасно!
- Ужасно? В чем все-таки дело? - посмеялся он, слегка коверкая слова.
Я медленно, затаив дыхание, выглянула из-за угла. Перед матерью стоял высокий мужчина с серебристой бородкой, похожей на ту, что я видела в окне того черного джипа. Я снова спряталась за углом. Неужели это тот самый мужчина? И если это он, тогда почему он здесь? Я, затаившись, желала услышать продолжение их диалога, но они почему-то молчали.
- Привет, - вдруг сказал мужчина, внезапно возникнув передо мной - Как успехи в шпионаже?
За ним следом появилась моя мать.
- Соня! Какого черта?
- Тише-тише, - он усмирил ее пыл - Сейчас мы во всем разберемся, ок?
- Извините, - тихо выдавила из себя я, глядя мужчине в лицо.
- Джарад, это моя дочь, - тихо произнесла мать.
Это поразительно, но я, кажется, во всем уже разобралась. Передо мной стоял Антон, только на лет тридцать старше.
- Извините, - еще раз произнесла я и неосознанно попятилась назад.
- Мне приятно познакомиться, - сказал мужчина - Но куда же ты?
- Простите, но мне нужно идти готовиться, - бросила я и побежала обратно в комнату отдыха.
- Стой, Соня! - вслед послышался голос матери - Мы должны разобраться в этом! Так не должно быть!
Кажется, мужчина ее снова успокоил, потому что крик быстро прекратился или это я слишком быстро бежала, а может я ничего не слышала, потому что мое сердце колотилось в ушах, как бешенное. Я вбежала в комнату отдыха и, почти упав на диван рядом с Антоном, сипло произнесла:
- Они вместе.
***
Конференц-зал заполнили странные звуки. Казалось, будто где-то вдалеке рой цикад. Звук нарастал, будто этот рой все ближе и ближе. Вместе с тем свет в помещении угасал. Всеобщее внимание сконцентрировалось на больших плазменных панелях. Расплывчатые голубые и зеленоватые пятна в белом дыме медленно прояснялись. Когда стало ясно, что это вид нашей планеты из космоса, рой уже больше походил на какой-то синтетический звук. Будто в жанре голливудского блокбастера, на экранах осуществлялась работа навигационной системы. С характерным цифровым пиликаньем выделялся какой-то участок и затем, увеличивался в масштабе. Синтетический рой стал приобретать музыкальность. Появившееся пиццикато скрипок и басовая партия электрогитары, предвкушали что-то грандиозное. Еще момент и все на экранах узнали здание корпорации «GlassLizard». После очередного масштабирования ничего не оказалось. Все завертели головой, пытаясь понять в чем дело. Черный экран, вместе со светом в конференц-зале стал медленно проясняться. Стало шумно, когда зрители поняли, что на экране помещение, в котором они все находятся. Каждый стал ёрзать на месте. Еще одно приближение и все увидели лицо одного из подростков. Узнав себя, парень невольно раскрыл рот и округлил глаза. Экран резко съехал и в квадрате навигации оказалось другое лицо. Девушка улыбнулась и махнула рукой. Затем следующий человек. Наконец, зал наполнили оглушительные аплодисменты. Внезапно звук поглотила глухота. Акустика погасла и звонкие хлопки в ладоши стали больше походить на белый шум. Зрители в изумлении прекратили аплодировать. Конференц-зал погрузился в полную темноту и тишину. Три секунды небытия и с включением софит, помещение наполнилось звучанием саундтрека к «ГолоДому». По предварительным данным, музыка была написана одним из участников знаменитой американской рок-группы, но имя композитора или название коллектива пока не оглашалось. Это была музыка в постапокалиптическом стиле, какой сейчас популярен для фильмов с зомби. Видеоряд представлял собой быстрое перемещение по коридорам «ГолоДома» и шокирующими встречами ужасных существ. Наконец, в одной из комнат камера остановилась на первом, загружаемом в систему, участнике. Парень показал козу и высунул проколотый язык. Озвученное резким стальным хрустом, в нижней части экрана, заблестело его имя. Вдруг изображение понеслось дальше по коридору в поисках нового участника и на экране появилось миловидное личико Сони Дубиной. Изображение внезапно задрожало и снова понеслось дальше, чтобы настигнуть Антона Хьюза, а затем последовательно и других подростков. В завершении был показан общий план всех участников. И снова на экране воцарилась темнота, которую наполнили звуки аплодисментов. Их прервал следующий репортаж:
- Дорогие друзья, я Тамара Немова, и это прямое включение из тактического центра, где сейчас происходит подключение ЦНС участников к специальным аппаратам, - затараторила девушка.
За ее спиной в массивном кресле сидит Соня. Ее глаза закрыты. Над ее головой возвышается металлический купол. Мужчина в зеленом халате с помощью какого-то прибора, что-то проверяет.
- Сейчас вы видите специальные кресла, в которых находятся участники «ГолоДома». Минуту назад они были загружены в систему, но чтобы целиком погрузить свое сознание в новое мироощущение, им потребуется немного времени.



ГЛАВА 4.
Зараженный мир.

Это будто бы просто проснуться утром. Я понимаю, что все вокруг на самом деле компьютерная графика, но… это что, луч солнца? На моей руке его свет. Это как проснуться утром у себя дома от попавшего к тебе на подушку лучика солнца. Он будто бы разбудил меня от тяжелого жизненного сна. Такого напряженного и долгого. Сон. Вся моя жизнь до… Антон. Сейчас он будто бы мне приснился. Но я ведь знаю, что он существует. Я ведь в «ГолоДоме».
Моему взору представилась совершенно простая и, казалось бы, ничем не примечательная комната. Многие из вас, увидев такое, наверное, разочаровались бы. Это место даже больше похоже на гостиничный номер. Какое-то все «притянутое за уши». Не обжитое. Искусственно созданное для впечатления уюта.
Я поняла, что сижу. Ко мне стали друг за другом приходить чувства. Такие явные, яркие, настоящие. Это невероятно. Я ведь правда в «ГолоДоме»? Я сижу на диване. Он красный, мягкий, приятный на ощупь. Я встала на ноги и, не замечая больше ничего, отправилась к двери. Сейчас мне хотелось находиться рядом с Антоном. Пробовать все вместе. Делиться ощущениями и мнением. И как только моя рука потянулась к ручке двери, я замешкалась. Мне на секунду стало страшно, что я не смогу открыть эту дверь. Что мои пальцы пройдут сквозь ручку или дверь окажется запертой. Или того хуже, я ее открою, а за ней ничего нет. Пустота. Ну, знаете, просто все белое или черное.
«Да что это я?» ободряющие мысли пришли на помощь «Открой эту чертову дверь».
Я взялась за ручку. Поворот и дверь открылась. Я пулей вылетела из комнаты, будто боялась, что все вот-вот исчезнет. Я огляделась. Коридор, какие действительно есть в каждой гостинице. Длинный коридор с множеством дверей.
- Что ж, надо будет наведаться в номер 1408, - усмехнулась я и пошла по коридору.
Послышался звук, будто кто-то ударил палочкой по железной пластинке металлофона. Шум раздвижных дверей. Впереди был лифт. Я быстро настигла его и зашла вовнутрь. Узкий обшарпанный тамбур создавал ощущение полной реальности происходящего, но мне все равно казалось это невероятным. Я нажала на кнопку первого этажа. Двери закрылись, лифт поехал. Все на самом деле реально, ведь это именно то самое ощущение, когда ты едешь в лифте. Я чувствую это. Оказалось меня закинули на последний этаж. Я с нетерпением ждала встречи с Антоном в условленном месте. Когда двери лифта открылись, я радостно выбежала в холл и… столкнулась с целой толпой людей. Меня внезапно подхватил поток, который стал заносить обратно в лифт. Возмущенная, я начала сопротивляться и меня грубо вытолкнули в коридор. Я надеялась разглядеть Антона, как тогда в кафе, но сейчас мне этого не удавалось. Протиснувшись к огромному холлу, я растерялась и в моей голове возник только один вопрос: «Откуда все эти люди?». Весь холл просто кишел ими и они суматошно куда-то передвигались. Меня беспрерывно толкали, то и дело, сбивая с курса. Мое состояние верно подбиралось к опасной границе самообладания и панической атаки.
- Да что же это? – негодование слетело с моих губ - Что вообще происходит?!
- Опять было нападение, - послышалось за моей спиной - Сказали, что есть зараженные.
Я пыталась повернуть голову или как-то извернуться, чтобы хоть чуть-чуть увидеть женщину, которая мне ответила. Наконец, это получилось. Женщина взяла меня за плечо и мы прижались к стене.
- Говорят, двое покусанных пришли обратно и заразили еще четверых. Всех удалось убить, кроме...
- Покусали? Зачем? - ничего не понимала я.
- Хочешь жить, вернись в номер. Будет обход. А я тут постою. Я не стану бежать. Я буду тут ждать. Ведь они правы.
- Что происходит? Чем заразили?
- Я скоро буду такой же, - улыбнулась женщина - Беги.
Послышались какие-то крики, которые привлекли мое внимание. На этот момент холл уже обмелел. В оставшихся людях, я еще раз попыталась разглядеть Антона, но его не было. 
- Всем разойтись по комнатам! – стало слышно, как громко кричит какой-то мужчина.
Внезапно включился звук тревоги и громкая связь. Голос женщины стал повторять: Внимание! В доме объявлен карантин. Режим «Пион». Повторяю…
- Я скоро буду такой же, - наперебой сирене вторила моя собеседница.
Граница моего спокойствия нарушилась и паническая атака пронзила мое тело неконтролируемой дрожью. Я прислонилась к стене и, пытаясь  сдержать панику, начала глубоко дышать.
- Эй, что у вас там? - вдруг еще раз послышался голос.
Я опустила глаза вниз, пытаясь сосредоточиться на чем-то неподвижном, каковым стал пол, но мой взгляд выхватил ноги моей собеседницы, они были все в крови. Тем временем нас окружили люди с оружием.
- Не двигайтесь! - громко скомандовал нам один из мужчин, направляя на меня винтовку - Вы обязаны пройти осмотр.
Ствол его оружия был так близко. Он мог выстрелить в любую секунду. Я никогда не видела такого в реальности. Мне стало еще больше не по себе. По спине вверх пробежала волна холода и, настигнув затылка, в голову прошла мрачным интересом: что чувствует и думает человек в тот момент, когда собирается выстрелить в другого человека? Я попыталась посмотреть на мужчину. Мне нестерпимо захотелось увидеть его лицо. Прочитать его мысли в мимике, отметить его особенности, представить, что он за человек. Но скованность, вызванная страхом, заставила меня зажмуриться.
- Я в порядке, - тихо сказала я - Не стреляйте, пожалуйста.
- Я стану как они, - отвлекла от меня внимание вооруженных людей, женщина -  Я не буду сопротивляться вам. Меня покусали. Я стану как они, - сквозь слезы, причитала моя собеседница.
- Девушка, я должен вас проверить, - отчеканил мужчина, держащий винтовку у моей головы.
Женщину под конвоем повели на улицу.
- Вас укусили? - спросили у меня.
- Нет, - четко ответила я.
- Вы имели контакт с зараженной кровью?
- Нет.
- Вы знаете эту женщину?
И снова мое твердое «Нет» огласило огромный уже пустой холл. Мужчина сжимал мне плечи и грубо дергал за волосы, осматривая шею. Опускаясь ниже, он продолжал задавать мне различные вопросы. Но я как заведенная отвечала одно отчетливое «Нет». Стоило ему решить, что я представляю опасность, как другой, наверняка, выстрелил бы мне в голову. Очередное мое на вопрос «Нет» и я, наконец, услышала заветные слова.
- Ранений нет. Чисто. В зону карантина ее, - скомандовал один из мужчин и меня, взяв под руку, увлекли обратно в коридор.
Мы уже были у лифта, когда с улицы раздался двойной выстрел. Я вздрогнула и мои глаза нашли лицо мужчины. Он взглянул на меня и вздохнул, прочитав на моем лице ужас.
- Женщина, - прошептала я.
- За себя волнуйся, - усмехнулся он.
Звук удара металлофона и двери лифта распахнулись. Я опустила глаза и сделала шаг вовнутрь. Мужчина зашел следом и нажал кнопку третьего этаж. Двери закрылись и мы поехали вверх. Я заметила, что мужчина пристально за мной наблюдает. Это достаточно неприятное ощущение. Будто я буйная сумасшедшая и могу в любой момент выкинуть что-нибудь. Исходя из этого, я вела себя утрированно спокойно. Паническая атака спала и это хорошо, но ей на смену пришло странное чувство абсурдности происходящего. Я снова вспомнила про Антона и о том, что я загружена в «Голодом», но все вокруг настолько реально, что мне на миг стало казаться, будто наоборот, мои воспоминания некий запрограммированный сюжет.
Мы вышли в коридор, который напоминал больничный корпус. Вокруг суетились люди в странных одеждах. Атрибуты больницы несомненно присутствовали, но чем больше я продвигалась по коридору, тем отчетливей понимала, что здесь не лечат. Меня будто никто не замечал. Все стремительно проходили мимо, пока коридор вдруг ни опустел. Я поняла, что не знаю куда мне идти. Я обернулась, чтобы обратиться к мужчине, который меня сюда привел и, удивилась тому, что его не оказалось рядом. Но вскоре я пришла в ужас, от осознания, что все люди, которые, казалось бы, прошли по коридору мимо меня, сейчас всей толпой медленно следуют за мной. Это был какой-то стоп кадр, длительностью буквально на пару секунд, но в моей голове мыслей пронеслось на целую вечность. Человек тридцать плотной стеной стояли в коридоре и смотрели на меня. Я отступила назад и вся толпа повторила за мной шаг. Я в ужасе даже вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и мое внимание привлекли их глаза. Я не страдаю гленофобией, но это выглядит весьма жутким образом. Их глаза будто кукольные.
- Что происходит? - прошептала я - Что с вами?
Ступни и плечи похолодели, а по спине пробежала мелкая дрожь. Паническая атака явно решила вернуться и, мне ничего не оставалось, как выплеснуть немного эмоций.
- Что с вами тут, а?! - вдруг неожиданно для себя закричала я - Вы чего все вылупились на меня?!
Мое дыхание сбилось, а по лицу покатились слезы. Внезапный неприятный звук из толпы привлек мое внимание и заставил замереть. Я быстро пробежалась взглядом по каменным лицам и заметила во втором ряду мужчину, который медленно открывает рот и издает все громче и громче странный трескучий звук. Вдруг такие же звуки стали издавать еще двое, а затем пятеро. Я невольно стала отступать назад, глотая слезы. Толпа следовала за мной. Мы как будто вовсе и не двигались, потому что у меня не получалось оторваться от них. Эти нелюди с кукольными глазами и широко открытыми ртами, каждый шаг делали вместе со мной. Они были буквально в пяти метрах от меня. Я не прекращала отступать, а они наступать. И тут я поняла, что так не может продолжаться долго, ведь коридор однажды закончится. Я остановилась. Они тоже. Этот громкий звук из их ртов сводил меня с ума. Все еще борясь с паникой, я пыталась составить спасительный план действий. Возникла мысль зайти в какую-нибудь комнату и запереть за собой дверь. Только так я бы смогла избавиться от этой странной ситуации или хотя бы передохнуть от избытка адреналина. Я стала медленно оглядываться. Как ни странно, я не заметила ни одной по близости двери, невзирая на то, что до конца коридора оставалось еще метров двадцать.
Вдруг раздался звук металлофона и вдалеке раскрылись двери лифта, разрезав коридор полосой яркого света. Из тамбура показались мужчины в руках с оружием. Лишь только мои глаза встретились с глазами Антона, как я услышала его крик: Сейчас! На пол! Ложись!
На меня упало что-то тяжелое. Я так и не поняла, как оказалась в горизонтальном положении, но оглушительные звуки выстрелов заставили меня скрючиться на полу калачиком и крепко зажать руками уши. Наверное, я при этом что-то кричала, потому что когда выстрелы прекратились, я услышала какой-то непонятный писк, который доносился из моего рта. Следующее что я помню, это объятья. Такие настойчивые, даже слегка грубые. Меня пытались поднять с пола, разжать руки, убрать их от ушей, чтобы я могла слышать, что мне говорят. Меня удалось поднять. Я открыла глаза и увидела горы лежащий в коридоре людей. Мертвых людей. Тех самых странных нелюдей. Чья-то ладонь прикрыла мне глаза. Кто-то что-то сказал. Я не поняла что. Ладонь надавила мне на скулу, отворачивая мое лицо от ужасного зрелища. Мои глаза снова встретились с глазами Антона, в объятиях которого я, оказалось, пребываю. Он пристально смотрел на меня. Мой любимый Антон. Я прижалась к нему всем телом и мне стало спокойнее. Антон теперь рядом со мной и мы обязательно во всем разберемся. Мы зашли в лифт. Вышли этажом выше. Кругом нормальные люди. Меня завели в какую-то комнату, где женщина быстро провела осмотр. Затем передо мной снова возникло лицо Антона.
- Тебе нужно отдохнуть, - прочитала я на его губах и, сама того не осознавая, кивнула.
Видимо, я была немного оглушена, потому что перед глазами все будто плыло, а в ушах на первом плане монотонно звучал звон. Мне хотелось наконец-то попасть в тихое и безопасное место, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями и понять, что вообще происходит. Я ведь прекрасно знаю, что мое сознание было загружено в «Голодом», но был обещан совершенно другой сценарий событий.
Антон взял меня под руку, увлекая за собой в коридор.
- Если так будет продолжаться, -  иронично усмехнулся он - То мы будем вынуждены покинуть это здание. У нас ведь осталось всего пять этажей из двенадцати. Нам не избавиться от всех инфицированных. Мы и так потеряли много людей и оружия при очистке этажей, на которых все равно лучше не появляться.
Мы снова зашли в лифт и поехали вверх, а он продолжал:
- Я так понимаю, ты с двенадцатого. Я мало кого знаю из «высотников». Не удивительно, что мы ни разу не виделись, - продолжал говорить Антон, нажав кнопку этажа - Лифт - единственный способ до вас добраться.  Понимаю, это не самый приятный путь из-за ужаса на пятом и с восьмого по одиннадцатый. А да, теперь и на третьем.
 - Постой, - ничего не понимала я - О чем ты говоришь?
- Слушай, все-таки не порядок, что мы с тобой раньше не виделись. Давай знакомиться.
- Антон, - почти шепотом промямлила я, не веря своим ушам - Я не понимаю, ты о чем?
- Ты знаешь, как меня зовут?
- Конечно, ведь мы…
Вдруг стал приближаться трескучий шум похожий на тот, что издавали странные люди в том коридоре, из которого меня только что вытащили.
- Что это? Это они. Что нам делать? - меня снова сковало волнение.
Мне совершенно не хотелось снова встречаться с этой толпой.
- Спокойно, это мы проезжаем пятый, - улыбнулся Антон той самой улыбкой, которую я так люблю - Вижу, ты еще не имела с ними настолько близкого контакта и здорово перепугалась. Всем «высотникам» ведь известно, что самый шумный - это десятый этаж. Ты так не переживай уж. Сюда ведь они не попадут, сама знаешь. Просто будь тише. Не привлекай дополнительного внимания к лифту. Лучше насладись звуками самого большого хора саракадов в music-hotel «Голодом», - тихо посмеялся он.
- Что ты сказал? - вдруг осенило меня.
- Что? – усмехнулся он - С какого момента ты отключилась?
- Ты сказал «Голодом»?
- Ну да, вроде. А разве не так? Тебе явно нужно отдохнуть.
- Согласна, - выдохнула я, но снова возник вопрос - Это зомби?
- Кто его знает, какая природа у этой болезни. В ходе непосредственных контактов, на переговоры инфицированные не идут. Ведут себя крайне странно, особенно группами. Главное при встрече с ними не делать сразу резких движений. Ты, кстати, молодец, что не стала бежать от них.
- Если бы даже очень захотела, - пробубнила я - Мне бы это не удалось. У меня тут же ноги отнялись, ведь зомби апокалипсис мой жуткий кошмар.
- Ты как с другой планеты, - усмехнулся Антон - Эпидемия уже полтора месяца бушует.
- Будем считать, что с другой.
Он посмотрел на меня испытывающим взглядом.
- Ну, в общем, мы зовем их саракады, - вдруг сказал он.
- Что за слово такое? Первый раз слышу.
- Уже второй, но не важно - усмехнулся он - Ты прислушайся. Подъезжаем к десятому. Дамы и господа, -  стал дурачиться Антон - Только здесь для вас звучит восхитительный хор саракад и хит этого сезона, песня с лирическим названием…,-  и вместо нормального какого-то слова, мужчина заскрипел голосовыми связками, имитируя звук, который издают странные нелюди.
Лифт минул восьмой этаж и трескучий звук стал приближаться. Легкие призвуки на девятом сменил шквал мощного звука. На циферблате лифта загорелось число 10. Я даже, кажется, задержала дыхание, чтобы не привлечь ни одного из тех нелюдей. Антон тоже затаился. И только когда на табло ноль сменила единичка, я и он осторожно потянули воздух носом.
- Отвратительный звук, - прошептал Антон.
- Сколько их там? - тихо спросила я.
- Думаю около сотни. Это был жилой этаж. Много семей.
- Там есть дети? - чуть громче спросила я.
Металлический звук возвестил об окончании пути и двери лифта разъехались в разные стороны.
- Я точно не знаю, но предварительно там проживало человек 20 детей. Пойдем, - сказал он и шагнул в коридор.
Я последовала за ним, пытаясь переварить всю информацию, но нервная система была настолько истощена, что в голове ничего не укладывалось. Я не могла поверить в происходящее. И почему я должна верить? Я же в «Голодоме». Антон рядом со мной. И он тоже сказал, что это «Голодом». Нет, все это очень странно. Особенно, то, что он меня будто не знает.
- В каком ты номере живешь? - поинтересовался он.
Я помотала головой. Мои плечи и брови в недоумении поползли вверх, ведь ни в каком я номере не живу. Я вообще здесь не живу. Я вообще не понимаю, что происходит. Но затем припомнила комнату, в которой я, якобы, проснулась до всех этих событий.
- Там, - указала я на ту самую дверь и мы направились к ней.
В комнате я легла на, уже знакомый мне, красный диван.
- А все-таки, что это за слово такое «саракады»? - тихо спросила я.
- Это всего лишь синтез двух самых обычных слов: саранча и цикады, - устраиваясь где-то неподалеку, ответил Антон.
- Понятно. Название в самый раз, - усмехнулась я и положила под голову руку вместо подушки.
 Усталость брала свое, а я все еще надеялась, что все происходящее просто дурной сон. С этими мыслями я не заметила, как уснула.



ГЛАВА 5.
Выдыхая дым.

Я проснулась совсем не отдохнувшей. Будто с того момента как я легла, прошло всего минут пять. Мне в лицо бьет яркий свет. Проморгавшись, я открыла глаза и поняла, что это свет из окна. На улице ясный солнечный день. Ко мне пришли тяжелые воспоминания последних событий, которые в секунду улетучили последние остатки сонливости. Привстав на один локоть, второй рукой я откинула за плечи растрепавшиеся волосы. Оглядевшись, мне стало страшно за свою психику. Я опять не узнаю место, где нахожусь. Это совершенно незнакомая мне комната.
- Антон, - спохватилась я, резко сев в кровати и обратив свой взор в ту сторону, где вчера он ложился отдыхать.
Там никого не оказалось.
- Я схожу с ума, - шепотом выдохнула я и закрыла лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями.
Если вчерашнее безумие все-таки сон и мир не заражен, то значит, все в порядке. Но тогда следующий вопрос: «Где я, черт возьми?».
Я встала с постели и подошла к окну, отметив, что я полностью одета в свою одежду и даже обувь на ногах. Выглянув на улицу, я опять же, ничего не узнала. Прояснить ситуацию был только один способ, найти кого-нибудь и я направилась к двери. Выглянув в коридор, я заметила у самого лифта женскую фигуру в бордовом брючном костюме, напоминающий тот, что носит моя мать. Я окликнула ее и устремилась на встречу, но двери лифта открылись и женщина, даже не оборачиваясь в мою сторону, скрылась. Я не успела добежать буквально пяти шагов, как двери закрылись и лифт поехал вверх. Мое внимание некоторое время было захвачено циферблатом и пока лифт ни остановился, я не сводила с цифр глаз. С четвертого до самого… десятого. Невероятно, она вышла на десятом этаже. По моей спине пробежали мурашки от одного внезапно возникшего в голове слова – саракады. Для меня все теперь так запутанно, что я не уверенна ни в том, что помню, ни в том, что происходит сейчас. Но ощущение страха твердо сидело у меня в груди, сковывая плечи и вызывая легкую тошноту. В поисках людей я бы могла отправиться на первый этаж, но зайдя в лифт, я, странным образом, решила последовать за женщиной. В висках бились мысли: «Опасно! Не делай этого!», но палец, наживающий на потертую цифру 10, было не остановить. В этот момент я будто не принадлежала себе. Двери закрылись и тамбур пополз вверх. Я явно погорячилась, но как было не остановить палец, так теперь не остановить лифт. Он стремительно вез меня на самый шумный этаж. За это недолгое время я сто раз пожалела, что выбрала не первый. Уж слишком нервная поездочка получилась и, когда прозвучал звук металлофона, а затем открылись двери, меня передернуло так, что на несколько секунд мне показалось, будто нечем дышать. С опасением, я медленно сделала шаг в коридор. Длинный мрачный холл тянулся далеко вперед, исполосованный светом из открытых дверей. Я знала, что с другой стороны коридора есть второй лифт, поэтому решила сделать еще одну ошибку и прогуляться до него по этому жуткому холлу. Пройдя первую же открытую дверь, которой оказалась уборная, мне показалось, что сзади меня кто-то есть. Прежде чем обернуться, я остановилась и еще раз прислушалась. Мне совсем не хотелось увидеть там нечто похожее на саракада, который замер вместе со мной и готовится к скрипучему соло. А если все же там человек, то звуки наверняка повторятся или меня даже окликнут и мои дурацкие мысли тут же развеются. Я надеялась на второе. Находясь на десятом этаже, мне особенно хотелось надеяться на второе и что весь этот зараженный мир всего лишь мой ночной кошмар. Кроме того, от одной мысли, что Антон больше не со мной и, более того, даже не влюблен в меня, разрывала мое сердце на части. Я стояла и ждала, но звуков больше никаких не слышала, в отличии от того, что ощущение чьего-то присутствия никуда не пропало. Я стала медленно двигаться вперед, минуя очередные открытые двери. Когда я в них мельком заглядывала, я никого не видела, но чувство опасности и волнения нарастало все больше и больше. До лифта осталось еще несколько дверных проемов, а мне снова показалось, что я слышу, будто сзади кто-то двигается. Я остановилась и уже медленно стала оборачиваться, когда звенящую тишину вдруг прорезал отвратительный голосовой скрип. Мое сердце понеслось в пляс, а дыхание остановилось на вдохе. Передо мной, на расстоянии десяти метров, стояла, как мне показалось, целая сотня саракадов. Скрипучее соло быстро превратилось в дуэт, трио, квартет и, наконец, уже огромных хор уничтожал мои нервы и одну за другой идеи, как мне спастись. По крайней мере, одно сейчас стало ясно: все, что я помню о вчерашних событиях, было на самом деле. В голове стали мелькать воспоминания, из которых я выделила обрывки информации о саракадах.
Итак, бежать нельзя. Мне нужно двигаться очень медленно и тогда они будут просто следовать за мной, не причиняя вреда.
Я вспомнила свою первую встречу с саракадами на третьем этаже и людей, которые меня спасли. Среди них был Антон.
Антон, как мне хочется, чтобы ты меня вспомнил. Чтобы ты снова появился из лифта. Чтобы ты спас меня.
Я медленно шагнула назад, не сводя глаз с толпы, которая тут же последовала за мной. Это был будто неосознанный ими шаг. Или так мне казалось из-за их мертвого взгляда. Я сделала еще шаг. Они повторили его вслед за мной. Таким образом, я думала добраться до кнопки лифта, чтобы нажать ее и вызвать тамбур. Сохраняя относительное спокойствие саракадов, мне казалось, я смогу держать их на безопасном расстоянии и в итоге уйти. Наконец, всего несколько шагов отделяли меня от цели, как кто-то в толпе стал агрессивно двигаться и оглушительно верещать, расталкивая всех остальных. Я сразу поняла, что он прочищает себе путь в мою сторону и вряд ли мной выбранная тактика теперь спасет меня. В голове сработала только одна мысль - бежать! Я ринулась к лифту и стала судорожно нажимать кнопку, когда мой взгляд скользнул на циферблат. Это был приговор. Лифт сейчас на первом!
Все саракады суетились и дергались. Их скрипучие голоса перестали сливаться в унисон и приобрели характер нервных или даже безумных выкриков, один из которых приближался ко мне быстрее других. Агрессивный саракад появился в первых рядах и я увидела его лицо. Растолкав оставшихся нелюдей, разделяющих его со мной, он вырвался вперед и ринулся ко мне, быстро преодолевая последнее расстояние между нами. Я забыла обо всем на свете и даже о том, что мне грозит смертельная опасность. Я стояла как вкопанная с глазами на выкате и отвисшей челюстью. Саракаду оставалось до меня всего пять секунд, которые мне показались сравнимы с долгими веками в аду. Я до последнего не верила своим глазам, что это Антон. И когда он вцепился в меня стальной хваткой рук и повалил на пол, мне уже было все равно. Я приготовилась умереть. Он стал яростно раздирать мое тело ногтями, причиняя мне нестерпимую боль. Я закричала, что есть сил.
Что может причинить еще большее страдание, чем физическая боль? Боль душевная. Человек, психологически пожирающий тебя, это практически невыносимо. В моем случае этот человек сейчас я. Я сама себе враг. Мои мысли настоящие паразиты, уничтожающие меня изнутри. Мои страхи будто ожили и ищут со мной встречи.
***
- Соня, все в порядке. Ты в безопасности, - вдруг заговорил Антон, еще секунду назад раздирающий мою плоть - Соня, слышишь? Все в порядке. Это всего лишь сон, ясно?
Я открыла глаза и увидела перед собой плечо и подбородок, слегка тронутый щетиной. Антон обнимал меня и поглаживал по голове.
- Соня, тебе нечего бояться, - почти шепотом сказал он и немного отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.
Я тяжело дышала, пребывая в некотором оцепенении от кошмара. Антон не выпускал меня из объятий, крепко прижимая к себе, как раньше. Вскоре я успокоилась и мои руки обвили его талию. Он заметно напрягся.
- Антон, - тихо сказала я.
Он хрипло промычал.
- Мне кажется, я схожу с ума.
В комнату кто-то вошел и с криками возмущения быстро удалился.
- Так я и скажу Лиле, - вдруг фыркнул он и его руки разжались.
Я в недоумении взглянула на него, но Антон меня небрежно отпихнул и встал с кровати.
- Что происходит? - немного заикаясь, спросила я.
- Да ладно тебе. Кошмар ей приснился, - усмехнулся он - Знаю я ваши женские уловки. Чего только ни придумаете, чтобы затащить парня в постель.
В комнату «бурей» влетела блондинка и, громко провозгласив меня ругательством, ринулась ко мне. Я соскочила с кровати, готовая обороняться. Блондинка попыталась вцепиться мне в волосы, но я залепила ей пощечину и отпихнула. Та упала на пол и жалобно запричитала. Антон бросился к ней. Таких его глаз, как эти, я не видела никогда. Он помог встать блондинке и нежно обнял ее. Меня же, одарил взглядом полным ненависти.
- Ты, сука, у меня еще попляшешь, - сквозь зубы процедил он в мой адрес.
На мои глаза навернулись слезы. Сейчас мне хотелось, чтобы меня разодрали в клочья саракады. Я поспешно осмотрелась. Это вновь не знакомая мне комната. Я выбежала в дверь. Где я и куда мне бежать неизвестно. Оказавшись в коридоре, я попала в целую толпу людей.
- Шлюха! - внезапно раздался резкий женский голос - Она пыталась соблазнить Антона!
- Мерзкая падаль! - еще один женский голос.
- Дешевая корова!
Кто-то меня толкнул. Мое тело занесло к стене и я ударилась головой.
- Что ты о себе возомнила, курица тупая?
Кто-то пихнул в спину. Пинок в голень. Я попыталась уйти, распихивая внезапно окруживших меня девушек, но меня снова толкнули к стене.
- Ну что, уродка, будешь еще на чужих парней зариться? - вдруг появилась передо мной пышногрудая особа.
Она подошла ко мне так близко, что ее нос почти касался моего.
- Что происходит? - только выдавила из себя я.
- Ты че лохушка, совсем страх потеряла? - пихнув меня в плечо, снова сказала пышногрудая.
Я, сильно ударившись головой о стену, так и присела.
- Я разберусь, - вдруг послышался голос Антона и девушки расступились - Вы нужны Лиле. Она ждет вас в комнате.
Круг разомкнулся и я вздохнула с облегчением. Но стоило мне поймать взгляд Антона, как я поняла, что все только начинается. Мне совершенно не хотелось думать о том, что меня ожидает. Антон грубо схватил меня за локоть и куда-то потащил. Я не сопротивлялась, но ему будто нравилось делать мне больно. Его сильные пальцы впились мне в руку, которую он заломал у меня за спиной.
- Куда мы идем? - просипела я.
- Сейчас все увидишь, - усмехнулся он.
Он впихнул меня в какую-то комнату и запер дверь изнутри. Я аккуратно вернула свою руку в нормальное положение, испытывая боль в плече, локте и запястье.
- Ах вот ты какая, Соня, бунтарка. Постоять за себя можешь. Не знал, - начал свое гнусное повествование Антон.
Я смотрела на него, не веря своим глазам. Внешне он все тот же, лишь глаза его смотрят на меня иначе и его губы приобрели какой-то омерзительный излом.
- Я буду особенно груб с тобой, но боюсь, что не достаточно, как ты того заслуживаешь.
- Какого хрена ты несешь?! - вдруг взорвалась я.
Он опешил и замолчал.
- Что вообще за черт происходит?! - продолжала я - Это что, ад?! Кто ты, мать твою?!
- Именно она! - вдруг заорал Антон и, взяв с тумбы вазу, запустил в стену.
Ваза разбилась неподалеку от меня. Осколки посыпались на пол.
- Ты что, не поняла? Я запрещаю тебе встречаться с ним!
- Мама? - в изумлении прошептала я.
- Ты молода, у тебя будет еще миллион возможностей. Не надо заставлять меня объяснять тебе суть дела.
- Как такое может быть? - лишь прошептала я в ответ, прислонившись к стене.
- Здесь моим возможностям нет предела,- сказал Антон и достал из джинсов сигареты, которые обычно курит моя мать.
После первой затяжки, выдыхая дым, он продолжил.
- Восхитительно, как будто я действительно курю. «ГолоДом» просто золотая жила. Джарад невероятно богат. Да и я тоже теперь. А с ним я могу позволить себе абсолютно все.
События в моей голове, как пазлы, начали занимать свои места. Я в системе. Я в «ГолоДоме».
- Ты и так позволяешь себе мама слишком многое, - вдруг твердо сказала я.
- Голосок прорезался? - он взглянул на меня, приподняв одну бровь – Пусть из меня мать и никудышная, зато своего я не упущу. Конечно, мне бы не хотелось касаться этой темы с тобой, но неужели из всего количества долбаных тинейджеров, чтобы потрахаться, ты не нашла никого кроме сына своего будущего отчима?
Он испытывающе взглянул на меня.
- Я не собираюсь оправдываться, - решительно ответила я - Ты не можешь меня упрекать в выборе человека.
- Ты намекаешь на то, что не знала: кто он и с кем я? - усмехнулся он.
Я не ответила. Все очевидно. Он снова сделал затяжку, а затем женской походной прошел к дивану и вальяжно плюхнулся в него.
- Теперь-то ты знаешь, - изрек он и тут же наши взгляды встретились.
- Мы обе знаем, что он никогда не будет мне братом.
Некоторое время мы просто молчали, каждый думая о своем.
- Сильно же ты в него вцепилась, - вдруг тихо сказал он, впившись в меня взглядом - Возможно, я выбрала жестокий метод для достижения своей цели и опрометчиво подвергла тебя этим испытаниям, тем более, что я не получила желаемого результата. Но благодаря этому, я знаю все. Тебе нет нужды пытаться мне что-то объяснять, - еще одна затяжка - Это очень злит меня, а когда я злюсь, то способна на ужасные вещи. Я даже не знала, как теперь остановиться. Я привела тебя сюда и думала, что тут и убью, - его голос задрожал, а по щекам потекли слезы.
- Мама, нам нужно выйти из «ГолоДома».
- Я вот только сейчас прихожу к осознанию того, что этот поступок будет стоить мне многого.
- Мама, мы все уладим, только нам нужно выйти отсюда.
- Я еще кое-что сделала, - тихо сказал он и, шмыгая носом, снова затянулся сигаретой.
В моей голове возник тревожный сигнал и, взглянув вопросительно в глаза Антона, я неосознанно задержала дыхание.
- Антон, - выдыхая дым, сказал он.
- Что с ним? - сиплым голосом спросила я.
- Он сейчас здесь. И все время был здесь.
- Как? - по моим щекам потекли ручейки слез.
- Его сознание внутри, но тело делает то, что…, - он замолчал.
- Мама, - взволнованно просипела я, - Прошу, прекрати это. Не надо больше. Пусть все это закончится.
- Я надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, - сказал он и откинулся на спинку дивана.
Глаза Антона закрылись и он тяжело выдохнул. Я увидела, как сигарета из его руки упала на пол. Я только подняла ее и уже хотела затушить, как увидела, что окурок превратился в золотой медальон. Тот самый, который мать постоянно носит на шее. От неожиданности я немного замешкалась, но вскоре мне пришла мысль открыть его. Горло сковало от напряжения и глаза наполнились слезами. В кулоне были фотографии отца и меня.
- Любимая, я с ума сходил, - вдруг послышалось за спиной.
Я обернулась на голос.
И вдруг мы оказались на восхитительной солнечной поляне, на которой растут тысячи розовых пионов. Запах моих любимых цветов наполнил это место изысканным благоуханием. Над головой голубое безоблачное небо, располосованное самолетами. Саракады будто превратились в обычных безобидных кузнечиков и запели свои трескучие песни где-то в траве. Антон устремился ко мне и заключил меня в объятья.
- Я так боялся за тебя, но…
- Не будем об этом, - прошептала я - Лучше… скажи, какой же все-таки у тебя псевдоним? Ты говорил что-то о судьбе.
- Sleepy, - прошептал Антон мне на ухо и еще крепче обнял.