Не плачь о творце

Читать необходимо прослушивая Nell "Haven"

Иногда я задумываюсь, а что если все эти мифы, которые так часто анализируют мифологи, этнографы, антропологи, психологи всего лишь посредственные рассказы, написанные когда-то кем-то, кого сейчас не помнит никто. С точки зрения фабулы, они посредственны, как и наш мир, просто в лом было придумывать создателю, этой случайности, всякие там подробности и оригинальности. Но его труд оказался настолько гениально простым, что о нем написали ни один толстенный том сложного исследования! Он вносит изменения иногда в сюжет, мне так кажется, и однажды он решит зарисовать холст черной краской, как в той книге, нажмет на курок и наш шарик мироздания лопнет и все высоколобые гении и не только исчезнут, останется только эта посредственность с кистью-револьвером в руках. С рук его будет капать на пол красная кровь из раны, прижженной горячим порохом. Он будет мертв и все еще жив одновременно, на этом отрезке своего еще не кончившегося бытия он породит то, что, возможно, последующие исследователи назовут шедевром, достойным гения, а может и не назовут, ведь их уже не будет. Творец всегда один, ему никто не нужен, ни критики, ни восхищенные поклонники его таланта, ни любовники, ни ненавистники. Никто. Он и есть свое истинное творение, погруженное в спесь. Как жемчуг, рассыпанный по полу во время занятий любовью одержимой страстью пары. Нитка разрывается на шее, когда он стягивает отлог ее платья, и бусины, обретая свободу играют симфонию нот, которых они не знают, отделяясь от пола и поднимаясь вверх.
Язык и музыка- все есть суть математика, в которой я никогда не была сильна. Этот творец безумный ученый, расписывающий доску замысловатыми уравнениями и формулами, когда мел разлетается частицами кальция и фосфора, отправляясь в свободный полет со скоростью, которая не снилась даже сверхзвуковым истребителям в их самом смелом эротическом сне. Они превращаются в снег. Снежок ударяет в лицо раскрасневшегося на морозе ребенка. Он закрывает глаза и пока еще не начался плач, его лицо почти счастливо и он улыбается.
Капли дождя бьют по подоконнику. Пальцы легко прикасаются к клавишам, играя одну ноту за другой. Дождь становится сильнее, пальцы перебирают гаммы быстрее. Дождь бьет по крыше, сначала тихо, а потом его стук ощутимо слышен во всем этом опустевшем доме с разбитыми окнами. Темный старый рояль в полупустой комнате, скамья из заброшенной церкви. На ней кто-то когда-то давно вырезал перочинным ножиком сердце, вписав в него инициалы имен, а кто-то добавил крест, перечеркнув тем самым прошлое. Сжигая его. Навсегда. Но оно все еще здесь, в этой комнате. У скамьи нет спинки, на ней лишь человеческий силуэт как разбитая жизнью потертая виолончель. Белые грязные брюки и майка без рукавов на худом, почти истощенном теле. Короткие темные волосы кажутся седыми от пыли. Кто он, этот фантом? Старая бутылка дешевого алкоголя с засохшей веточкой когда-то цветущей сливы или вишни… Его тонкие пальцы бьют по клавишам как дождь в его сердце, в его голове. Он сгибается к клавишам, продолжая играть. Щека становится мокрой. Слеза разбивается о си-би-моль, разлетаясь на капли. Огромный ледник разламывается, и отломанная часть с грохотом падает в воду, неся за собой обломки и снежную пыль, воды проседают под его тяжестью, разбухают и на несколько миль вокруг теряют свое равновесие, превращаясь в безумную качку. Он готов разрушить все. Все это! К чертям, в ад, в преисподнюю, в небеса, в хлам, в дождь, в порох и разноцветный песок, но мелодия обрывается, он встает и поспешно уходит.
Никого больше нет в этом мире. Дождь кончился. Здесь есть только ветер, дождь, солнце, луна и высокая трава, которая напоминает ему океан своими волнами под порывами ветра. Он стоит, обхватив плечи руками. Ему зябко в этом холодном негреющем мире. Его кожа дрожит. Она совсем близко. Залитая светом уходящего за горизонт оранжево-красного солнца и похожа на мрамор. Кажется, я даже могу почувствовать запах озона, исходящий от него.
Его глаза, его лицо… На что оно похоже?.. Я не могу его описать, но может, смогла бы сделать набросок. Я даже не знаю, какой он национальности, но это и не нужно в его мире. Ее там просто нет. Снова капает дождь, и он раскрывает руки взбесившемуся ветру навстречу блеснувшей грозе, разрезавшей потемневший океан неба осколком желтого стекла. Он закрывает глаза. И в этот момент раскаленного бурей сияния он распят на символе вечности, которая никогда не закончится. Он просто перевернет часы…
Не плачьте о нем. Он сам плачет редко, и даже не о себе, лишь о своих неудавшихся бездарных творениях, ведь идея была так хороша, просто он не справился. Они не стали его, а стали чьими-то другими, кто оказался лучшим мастером пера, красок , нот и его математики ….