Школа. Глава 12 Среда 10 45 Ну как прошло?

Глава 12 (Среда 10:45) Ну как прошло?

Рассказать Ире, как всё прошло было в сто раз сложней, чем общаться с самими рабынями. Всю физкультуру я отвечал на её вопросы, пытаясь описать, как прошло собеседование, но так ничего и не вышло. Самое обидное, что часто вопросы, которые она мне задавала, не посетили меня раньше.

Сколько всего было девушек? Чему их уже научили? Какими вообще должны быть рабыни? Для кого мы их тренируем? Как они попали в рабство?

А ещё обидно, что ждать нашей второй встречи, надо было целую неделю. С другой стороны, никогда ещё мы с Ирой не были настолько близки. Не в плане отношений, а в смысле общего дела. До этого самое грандиозное, что мы проворачивали, это маленький сюрприз для одиннадцатого класса, когда мы смогли устроить обоюдное подглядывание. План был может и не совершенен, но зато какая задумка! Две раздевалки, для мальчиков и девочек, разделяет не очень прочная стена, через которую отлично слышно “соседей”. Всё как обычно. Конечно всякая «мелочь» из классов шестых, проковыряли дырочку, чтоб можно было подсматривать за девочками. Но! А что если дырочки две? Одна в левом углу стены, вторая в правом? Я тогда специально надолго задержался в раздевалке. Подождал пока почти все парни из одиннадцатого класса соберутся, тоже самое происходило с другой стороны, где была Ира. Затем, со словами: «интересно, все наши девчонки ушли?» – заглядываю в эту дырочку, о которой знают все. И с радостным криком сообщаю якобы себе, что на этот раз с той стороны дырочка не забита.

Ира же с недовольным бурчанием, подходит ко второй дырочке. И со словами, опять бумажку выбили, заглядывает во вторую дырочку. Здесь уже её актёрское мастерство вступает в силу. С таким, лёгким отвращением, и удивление, она бросает фразу: трусы-то зачем снимать?

И всё дело сделано, мальчишки смотрят за девочками, которые считают ниже своего достоинства подглядывать. Тоже самое происходит с другой стороны. И остался последний штришок, перед тем как выйти, что важно, в одно и то же время, вплоть до секунд, бросить ещё одну фразу, типа, а это что за дырка? И мы с Ирой указываем на вторую дырку. После чего выходим из раздевалок. Дальше, быстрый бег, так на всякий случай, и на следующий день слушаем сотни слухов, что со стороны девушек, что со стороны парней. Слухи от тех, кто подсматривал, слухи от тех на кого пялились, слухи от тех, кто первый догадался, чем занимаются с другой стороны. Короче несколько недель развлечений. Ах да самый приятный бонус, никто из них, не может вспомнить про нас с Ирой, точней есть упоминания, но так вскользь без имён.

Тот план мы готовили почти три недели, тогда было классно. Столько маленьких и больших проблем пришлось по ходу решать. И насчёт близости, для примера, после тех трёх недель совместных усилий, был такой случай. Я во время перемены подошёл к Ире, чего-то хотелось обсудить, а она меня не просто послала, а ещё и вдогонку небольшую тележку унижений нагрузила, дескать, чтоб я не мешал ей с подругами общаться. И знаете что? В тот же вечер мы встретились на улице, уже вдали от посторонних взглядов, и ни мне, ни ей даже в голову не пришло пытаться обсуждать этот случай. И так было понятно, ей надо было для каких-то своих целей меня прилюдно унизить, возможно, перед кем-то конкретным. На следующий день я начал распускать всякие не очень приятные слухи об Ире, мне даже Алмаз в этом помог. И как всегда мы вечером собрались и делились тем, как много успели сделать. Она похвалила слух о том, что у неё просто начались критические дни, я похвалил то, как она преподнесла моё поведение. Она своим подругам сказала, цитирую: «только редкие стервы на оскорбление, высказанное им в лицо, улыбаются, а потом распускают всякие слухи».

Так продолжалось целую неделю, после чего мы посчитали, кто эффективнее действовал, и кто победил в нашем небольшом соревнование. И никаких обид. Общение как и было. Снова мы в школе «зависаем» вместе. Кстати весело было объясняться, почему я снова начал общаться с этой… нехорошей девушкой. Мои друзья были уверена, что она передо мной извинилась, её друзья думали, что это я извинился первый. Короче к чему это я – после того трёхнедельного плана мы нашли что-то такое, что нас связывало, что-то большее чем дружба которая нам доступна со всеми остальными. Слова, сказанные при всех, мы научились делить на те, которые сказаны всерьёз, и те, что надо пропускать мимо ушей. При этом для окружающих всё выглядело одинаково. Короче, это словно иметь свой собственный язык, который понимают только двое. А в большинстве случаев этот язык ещё и скрыт ото всех. То есть наши друзья не только не понимают, о чём мы говорим, но они вообще не видят, что мы говорим уже на, совсем другом языке.

Вот сейчас это всё читаю, и понимаю, насколько запутанно я объясняю простые вещи. По сути, мы просто стали ещё ближе, стали понимать друг друга ещё лучше.