Рукавички из волчьего меха

Зима в этом году наступила как-то внезапно. Она подкралась ночью и за несколько часов заботливо укрыла своим одеялом засыпающую землю. Глубоко в ней среди древесных корней всем мелким зверюшкам и насекомым снится весна. Небесный пастух пригнал богатые на снег облака, из-за которых уже который день не прекращается снегопад. Снежные мухи кружатся над притихшим лесом, покрывая его холодными сливками неба. Там, где раньше росла листва — теперь растет снег. Он лежит большими шапками на ветках деревьев, заметает дороги и окрашивает шубку зайца в белый цвет. По заснеженным полянам ровной поступью прогуливается ледяная безмятежность. Изредка хрустальную тишину спящей природы нарушает стук из кузницы дятла или треск сломавшихся под тяжестью снега веток, словно напоминание о том, что далеко не всё застыло или уснуло в ожидании тепла. Леший давно уже отправился спать в свою берлогу. Зимой за лесом не нужно приглядывать: птицы улетели в далекие края, животные и деревья крепко спят под зимним покрывалом. Никто больше не поможет заблудившимся путникам до самой весны. Только когда первые подснежники робко появятся на полянах, проснется хранитель леса. Говорят, он их очень любит. И совсем не переносит холода. Но до весны еще далеко, а пока пальцы Елисея, держащие книгу, начинает покусывать мороз.

В рукавичках из волчьего меха неудобно перелистывать страницы. Из-за этого парнишке приходится то и дело дуть на пальцы, чтобы избавиться от укусов холода, сидящего рядом с ним на скамейке. На очень старой, потрепанной обложке еле заметны слова «Маленький принц». Эту книгу Елисей получил от отца два дня назад на свой десятый день рождения. В ней был говорящий Лис и порой юный читатель думал о том, как было бы здорово, если Буран умел говорить. Буран — это волк. Сейчас он лежит у скамейки, положив морду на свои передние лапы и прислушивается к звукам зимнего леса. В волчьей шерсти тают многочисленные снежинки, упавшие из пушистых серых облаков. Старожилы рассказывали, что много лет назад была необычная зима. Тогда с неба вперемешку со снегом падал пепел. Пепел старого мира. Каким был тот «старый мир» Елисей не знал. Мальчик появился на свет спустя многие годы после той странной поры, а волк и того позднее.

Он родился пару-тройку лет назад в Обители. Давненько кто-то из мужиков взял из логова новорожденных лесных щенков, чтобы приручить. Безобидная потеха превратилась в настоящую диковину. Волков стали разводить как собак, с детства приучали к жизни с людьми. За любое проявление волчьей натуры жестоко били, пытаясь вытравить её из волчат. Потом — жесткая дрессировка и снова побои, пока новоиспеченные друзья человека не выполняли более-менее сносно команды. Но, как, ни крути, из волков собак не сделаешь. Было в них что-то непокорное, сильное, гордое. Что-то, чего не удалось выбить жесткими мерами воспитания. Всегда серьезный, внимательный взгляд и надменное поведение поначалу слегка тревожили людей. Были, конечно, и собаки, но они со временем отошли на второй план. Волк сильнее, умнее и выносливее, чем всякие подзаборные шавки. Настоящий воин. Ещё у него очень теплый и ценный мех. Из-за шкур охотники убивают только диких волков: жалко расправляться со своими питомцами. Была и еще одна причина. По поверьям, этот мех дарует человеку звериную силу, чутье и хитрость, а также предотвращает беду и происки темных сил.

По легенде, неведомо откуда взявшейся, жили раньше на белом свете могучие воины-волки, которые защищали свой народ от недругов. Могли эти витязи обращаться в зверей, ведали силами Природы и говорили с богами на равных. Не было им равным ни на поле брани, ни за праздничным столом. Когда враги были повержены, легендарные ратники ушли. Растворились в снежной буре, налетевшей невесть откуда. Говорили, забрали их боги к себе за доблесть и бесстрашие. По преданию, перед уходом воители прошлого сказали людям, что вернутся с первым снегом, когда их народу опять будет угрожать опасность и с неба вновь начнет падать пепел сожженных врагами городов. Так гласит легенда.

Елисей загнул уголок страницы и, засунув книжку за пазуху, огляделся. Смеркалось. Снегопад прекратился, и пастырь облаков угнал свое стадо за горизонт. На ясное морозное небо выкатилась, словно белое яблоко антоновки, полная луна. Тут и там начинали вспыхивать далекие светлячки, указывая Малой Медведице путь среди тьмы и холода. Скоро вечно юная чародейка Лада начнет играть на своей свирели, прогуливаясь по спящему небосводу. Иногда шлейф её платья оставляет на ночном небе дымчатую белую дорожку из маленьких звезд. По верхушкам деревьев пронесся спешащий домой ветер и от этого лес наполнился шумом.

—Чудеса! Гляди-ка, Буран, темнеет уже. Пора домой вертаться, а то нам таких тумаков тятя надает. Пошли, а то стемнеет, хоть глаз коли! — с этими словами парнишка спрыгнул со скамейки и, накинув капюшон сшитого из волчьих шкур анорака, рысцой побежал по дороге, ведущей к Обители.

Волк серьезно и как-то устало посмотрел вслед своему подопечному. После чего осторожно взял в пасть небольшие рукавички, забытые на скамейке своим хозяином, и не спеша потрусил за мальчуганом.

—Буран, ты чего отстаешь? — повернувшись к своему питомцу, спросил Елисей, — Смотри-ка, рукавички! Умница, Снежок! — с этими словами оголец погладил свою пушистую няньку, —Если бы мы их потеряли, тогда бы точно родители рассердились, — паренек надел их на замерзшие руки и похлопал в ладоши, чтобы немного согреться. Так-то лучше. И в ту же секунду, что есть духу, припустил по дороге с криком: Догоняй, Буран!

Волк рысцой побежал за мальчиком, чтобы не потерять его из виду в наступающих сумерках.
* * *
Мальчик и его лохматый друг бежали в сторону дома в сгущающейся темноте. Уже пару раз было слышно сов, которые тревожно ухали где-то невдалеке, предвкушая ночную охоту. В нескольких местах дорогу пересекали цепочки заячьих следов, которые терялись своими концами в лесной чаще. Где-то совсем рядом закричал филин, словно в напоминание Елисею о всякой ночной нежити, которая прячется в темноте и о которой так любит рассказывать непослушной ребятне волхв Радослав. Он не только пугает нечистью озорников, но и учит еще премудростям всяким: какие травы от какой хвори помогают, как по народным приметам погоду определять, учит игре на свирели и жалейке. Еще волхв толкует о том, как старшие боги Сварог и Род сотворили нашу Землю. Из-за них он иногда ссорится со своими соседями — отцом Василием и матушкой Надеждой. Они продолжают нести людям такое странное слово, как Православие. Матушка говорит о том, что Бог есть Любовь, а Радослав видит Его в Природе, в зверях и птицах, небе и земле. Отец Василий давно прекратил попытки примирить их и лишь ухмыляется в бороду, едва заслышав первые звуки нового спора. Елисей был уверен, что прав Радослав. А что такое «любовь»? Где она живет, когда уходит в спячку, пушистая она или колючая как ёж? Цветет ли она и вкусны ли её плоды? Что это вообще такое? А Солнце, Луна, деревья, Буран — всё это Природа, вот она — её можно потрогать руками. Даже холодный снег, который лежит под ногами, куда реальнее, чем эта их «любовь». Парнишка фыркнул и прибавил шагу.

Вдалеке показались огни Обители — родного дома Елисея. Давным-давно, когда пепел еще не падал с неба, а земля была сплошь населена людьми, в довольно большом лесном поселке, объявились богатые иноземные люди. Построили они крупный лесопильный цех, фермы по разведению кур и свиней, а также теплицы для выращивания овощей. Потянулся народ к ним за работой. Так и жили: лес пилили, животных растили да грядки пололи. Потом война приключилась. Было это около двухсот пятидесяти полнолуний назад, а может и ещё чуть-чуть пораньше. Обрушилась она на род людской внезапно, как гром среди ясного неба. Унесла эта буря в один день столько жизней, сколько деревьев в лесу. Жизнь в мире замерла и наступила тишина. Все звуки стихли, и можно было услышать, как на небесах шептались ангелы, решая судьбу мира. Потом хлынул дождь. Он смыл всю сажу, грязь и копоть, которые осталась после войны. Подул теплый ветер и деревья зашумели как прежде. Бог смилостивился и простил людей. Время продолжило незаметно убегать сквозь пальцы. Спустя пару месяцев потянулись те, которых оставила буря на этой грешной земле. Небольшой ручеек беженцев тек прочь из больших и маленьких городов, возвращаясь к матушке природе. Одними из капель этого ручейка были отец и мать Елисея, которые бежали из разрушенного мира на поиски его уцелевших осколков. Селяне помогали новоприбывшим, учили их, как правильно вести хозяйство и ухаживать за животными. Спустя дюжину полных лун слабый поток выживших из маленького городка и соседних деревень иссяк. Население поселка выросло чуть ли не в несколько раз. В окружающем лесе появилось много животных. Больше некому было истреблять их в огромных количествах. Тихая лесная обитель продолжила свою жизнь. Так сказывала матушка Надежда.

Были, конечно, и свои заботы. Нужно разбивать грядки на огородах, делать новые загоны для животных и ремонтировать старые, разведывать грибные и ягодные места, строить высокие и добротные заборы, чтобы звери ненароком не забрели в поселок, мастерить охотничьи вышки, рыть ямы-ловушки для животных и ставить силки. Походы в маленький город и окрестные села давно прекратились. Бытовой инвентарь, инструменты, семена для растений, книги, да и всё остальное, что может пригодиться в жизни, уже перетаскано в поселок и используется в хозяйстве. Чего не удалось добыть — мастерили сами, благо рук и времени для этого хватало. Шили себе добротную одежду изо льна и шкур, занимались гончарным делом, плели корзины и веревки, изготовляли арбалеты и луки для охоты. В общем, дел у старосты Тимофея всегда хватало. Для нужд Обители прошлым летом достроили водяную мельницу на реке Быстрой. Строительство длилось целый год с перерывами на праздники и народные гулянки. Теперь мудреная конструкция исправно служит для помола зерна и сукновального дела, дубления кожи и заточки инструментов. Соорудили даже кузницу для переплавки и ковки металла, которая стоит у самой околицы и как Жар-птица разбрасывает вокруг себя снопы искр. Кузнец Федор уже успел опробовать свое самодельное ружье и теперь ходит в подпалинах, как его кот Барсик. Переборщил, чутка, мастер с порохом и самогоном. С кем не бывает. Елисей вспомнил, как бранился кузнец, когда у него в руках бабахнул самопал, и улыбнулся.

—Стой! Кто там бежит, словно ошпаренный? — знакомый голос вырвал парнишку из его мыслей. Он и сам не заметил, как оказался здесь. Высокий забор и ворота надежно закрывали путь в Обитель незваным гостям. Оголец резко остановился и Буран, бежавший по пятам, от неожиданности врезался в его спину. Оба незадачливых спутника упали в снег.

Раздался громкий мужицкий смех, порождая эхо в глубине леса.

—Спасибо, Елисей. Потешил ты нас. Ты уж прости, не думал, что испугаешься так. Отворяйте ворота, черти! Свои пришли! — крикнул с наблюдательной вышки часовой. Послышался звук открываемого засова, и в крепких дубовых воротах открылась калитка.

—Спасибо, дядя Игнат! — войдя в дверь, крикнул мальчик.

—Не за что. Смотри-ка, какая дивная ночь выдалась. Того и гляди волшебство начнется! Беги домой, а то эва как мороз кусается! Вмиг отморозишь свою пипку — с доброй улыбкой ответил Игнат, кутаясь в овечий тулуп.

Мальчуган и волк, петляя между избами как зайцы, побежали домой. Часовой, закурив самокрутку, пускал крепкий дым в чистое небо, наслаждаясь его красотой.
* * *
Поселок готовился ко сну. Большинство жителей уже разбрелись по своим избам, и неровный свет лучин плясал в их окнах. Этот таинственный, мерцающий огонь тихонько шептал предания глубокой старины о сотворении мира, охотничьи байки или воспоминания о пепле, падающем с облаков. Отец Василий уже закончил предрождественскую службу, и прихожане начали расходиться по домам, предвкушая светлый праздник Рождества. В небольшой деревянной часовне остался лишь едва заметный запах старого ладана.

Радослав, облачившись в волчью шкуру, начал играть на своей жалейке, сидя на резном крыльце своего дома. На этот звук, звучащий, казалось, из далекого Прошлого, слетались к ведуну духи предков и Природы. Песнь кудесника проникала сквозь бревенчатые стены дома, в котором спал, закутавшись в одеяло Елисей, так и не дождавшись прихода родителей с церковной службы. Буран же лежал у крыльца дома, дожидаясь вкусной похлебки от отца мальчика. Нехитрые мотивы волхва будоражили людское воображение и разлетались по всей Обители, теряясь где-то в лесу

Так пой же, жалейка, как в былые деньки! Вселяй страх в сердца врагов, зажигай огонь в глазах, взывай к всесильным воинам минувших дней. Пусть звериный оскал снова появится в улыбках твоего народа. И горе тому, кто встретится нам на нашей волчьей тропе…