Море... земля... небеса

 




М о р е…
З е м л я…
Н е б е с а…

























Посвящается дочери Нике.













С момента рождения каждый из нас обретает свою Вселенную, которую растит, развивает и расширяет, пока она не сольется с Вселенной бога. Так мы возвращаем наш долг. Когда это произойдет, мы уже не будем одни. Никогда. Ощущение же неполноты своего маленького космоса начинает тебя преследовать с определенного момента жизни. Сначала, ты пытаешься заполнить её просто именами знакомых, друзей, любовников. Потом пробуешь искать единомышленников. Самое странное, если твои мысли текут в определенном направлении, провидение само выводит их на тебя. Хотя ничего странного здесь, наверное, нет. Подобное притягивает подобное. Сначала в пространстве невидимого, но такого же реального мира, а затем и в мире осязаемом. Высшее достижение для человека – соединить эти два пространства до прихода во Вселенную бога. Вот почему с возрастом время начинает бежать все быстрее и быстрее. Мы торопимся, хотя не понимаем, чего на самом деле хотим. Поэтому, самое важное оставляем на потом. Вот куплю квартиру, машину, дачу. Потом тоже для детей, внуков. Потом начну ездить по разным странам в поисках знаний, расширяя свою Вселенную, в надежде найти философский камень. И время проходит, безжалостно отнимая наше здоровье, силы, мысли и желания, засыпая песком суеты единственно нужную нам дорогу…

ГЛАВА 1

Летом солнце здесь не заходит. Виктор просидел в читальном зале библиотеки почти весь день и понял, что пора уходить, когда заметил вопросительно стоящую перед  ним работницу. Молодая девушка, улыбаясь, показала на часы, висящие за стойкой выдачи. Бережно закрыв потрепанную временем книгу, он вручил её хранительнице и двинулся к выходу. Мелькнула идея провести с ней вечер, но книга, которую он читал, занимала все его мысли. Подумалось, что вряд ли ей будет интересно, если он начнет обсуждать с ней прочитанное. Он ходил сюда уже две недели, потому что его пароход застрял во льдах и никак не мог добраться до порта. Впрочем, он был даже этому рад. Весь отпуск он пытался заполучить эти книги, но найти их оказалось непростым делом. Еще бы, изданы они были до войны, когда французский писатель Ромен Роллан был в фаворе у советской власти. Конечно, от революционной тематики они были очень далеки, можно даже сказать, далеки бесконечно. Но труды писателя с симпатией относившегося к советской стране следовало почитать и издавать. Видимо, таким образом попали в планы издательств биографии великих индийских йогов. Правда тираж их был невелик и осели  благополучно на дальних полках библиотек “Жизнь Рамакришны” и “Жизнь Вивекананды”. Оставаясь, впрочем, вполне доступными для всех желающих. Не усмотрели цензоры в них крамолы и клеветы на советский строй. По совету своего знакомого, уже давно увлекавшегося данной темой, Виктор решил обязательно найти их и прочитать. Сейчас он заканчивал вторую книгу и находился под огромным впечатлением от прочитанного. Мир открывался с совершенно неожиданной стороны. Хотелось обретения нового знания, познания божественных тайн, так увлекательно описанных Ролланом.
Выйдя из библиотеки, решил заполнить вечернее время встречей с Евгением, тем человеком, который приоткрыл ему эту сторону существования на бренной земле. Тем более, что там наверняка соберутся еще несколько лиц, с которыми можно будет поделиться впечатлениями.
Евгений был его коллегой и жил в этом городе за полярным кругом, куда Виктор прилетал с другого конца страны, чтобы уйти в плавание. Иногда в шутку они называли его “наш гуру”. Жил он в двух кварталах от библиотеки, поэтому дорога много времени не заняла бы. Да и спокойный летний вечер располагал к прогулке.
Дверь открыла жена, молчаливая женщина, привыкшая к частым посетителям. В небольшой двухкомнатной квартире они обычно проводили время на кухне, в то время когда она смотрела бубнящий ящик. Поздоровавшись, Виктор сразу туда и направился. За закрытой дверью слышался разговор. Увлеченно что-то рассказывавший Евгению юноша отозвался на приветствие и продолжил:
- А я думаю, что путь карате для нас более подходящ и практически полезен. И не надо думать, что это всего лишь спорт. В первую очередь это борьба духа. И в ней он растет, достигая вершины, куда сходятся все пути.
Евгений помотал головой.
- Нет, Серж. Желание быть первым это хорошо и плохо. Ведь лишь тот в кого проникают желанья как вода в почву, достигает Высшего, а не тот, кто к чему-либо стремится.
В настоящем пути нет победителей. Все постигшие истину равны, равны себе и самому богу. Учение – это не спортивный турнир и не гонка на автомобилях. Это чёрная, тяжкая работа без надежды на приз и награду.
- Не понимаю, что плохого в том, что я хочу получить черный пояс?
- Ты его получишь только тогда, когда не будешь к этому стремится.
- Что-то больно загадочно.
- Абсолютно нет. Здесь на Земле равны счастье и несчастье, победа и поражение, получение черного пояса и его неполучение. Когда ты это поймешь, получишь всё, что захочешь.
Сергей засмеялся.
- Нет уж, сильно мудрёно. Жизнь дана для сражения, а сражение не может быть безрезультатным. И я хочу быть в лагере триумфаторов. По крайней мере получу осязаемую пользу от затраченного времени, а не обещание рая.
- Ну, рай тебе никто и не обещал. И вообще, лучше забудь про эту цепочку для живот-ных: сделал хорошо – получи награду. Если тебя действительно что-то привлекает, то этим надо заниматься просто для того, чтобы оно стало твоей сутью, вошло в плоть твою и мысли. И тогда ты поймёшь, что это и есть вознаграждение само по себе.
Виктор не выдержал:
- С кем же должен сражаться йог, скажи, пожалуйста?
- Ну, это просто. Самый сильный соперник – это ты сам, твоё эго. Сумеешь его одолеть – никто не будет страшен.
Евгений согласно кивнул.
- Все-таки начинаешь соображать кое-что. Может и получится из тебя толк, Сережа.  Ты еще молод, у тебя впереди вся жизнь. Здоровьем тебя бог не обидел, скорее наоборот. Если будешь идти к цели не сворачивая, преодолевая соблазны, сможешь добиться многого. Поменьше бегай за юбками, пробку не нюхай  - и всё будет в порядке. А то я вижу, что ты любитель покорять женские сердца да и от стаканчика не откажешься.
- Чтобы побеждать своих врагов – их надо изучать. - Сергей плутовато улыбался - Ино-гда ведь хочется и расслабиться.  Тренировки почти каждый день, работа эта тупая достала. Да и жизнь вокруг иногда такая, что тошнит. То нельзя, сё нельзя. Почему кто-то лучше меня знает, что мне нужно?
Послышался звонок в дверь. Сергей взглянул на часы
- Пошел я черный пояс зарабатывать. Завтра заскочу на чаек.
Вдвоем с хозяином они вышли в прихожую. Виктор тем временем поставил греться чай-ник, размышляя над услышанным. Он находился на начальном этапе знаний о Неведо-мом и жадно впитывал подобные разговоры, желая приблизиться к уровню понимания сотоварищей. В особенности ловил каждое слово Евгения. У того была довольно большая библиотека, состоящая как из советских изданий, так и из привезенных нелегально из рейсов. А также всякого рода самиздатовская литература в виде фотокопий дореволюционных  книг и машинописных текстов.
Новый гость по имени Александр держал под мышкой толстый том, который, очевидно, брал для прочтения. Положив его на подоконник, он протянул Виктору руку и присел на табурет около стола.
- Устал как собака. Хотел бы добавить “черт побери”,  но вспомнил, что лучше лишний раз не взывать к хозяину преисподней. Можно было бы сказать “господи прости”, но опять же – не упоминай всуе имя господа. Так что просто устал, нечеловечески. Хотя откуда мы можем знать, как устает та же ездовая собака после дневного перехода по тундре. Или, например, лошадь, таскавшая весь день тяжелую телегу. Всё это образ-ности, друг мой, которые мы употребляем, не задумываясь.
Он был лет на 15 старше и часто обращался со всеми в менторском тоне, представлявшем смесь рассуждений и нравоучений. Впрочем, мысли его были довольны оригинальны, особенно для таких, как Виктор, который еще слишком мало знал, чтобы что-то возражать или комментировать. Тем не менее, он решился на вопрос, слегка усмехнувшись:
- Вы так говорите, как будто это имеет большую важность. Люди матерятся, не задумываясь, а вы хотите обнаружить что-то особенное во вполне приличных, литературных выражениях.
- Да-да, представьте себе. Мысль, а тем более слово, не менее материальна, чем этот стол. Только этот стол не несёт в себе ничего особенного, кроме древесины. А мысль  продуманная, выстраданная, высказанная или напечатанная - это страшная сила. Ду-мал бы Маркс о том, как выращивать цветочки, глядишь и Ленин бы стал не Лениным, а статским советником Ульяновым.
И даже не спорьте со мной, батенька – добавил он, подражая картавости Ильича и манере артистов, изображавших его в советских кинофильмах. – Вообще-то есть люди, которые уже сейчас способны силой своей воли передвигать небольшие предметы. Значит, есть возможность прямой связи мира невидимого с осязаемым, согласен? Это то, о чем мы слышали, а что творится за дверьми секретных лабораторий можно только представить. Так что советую отнестись к этому со всей серьезностью. Конечно, объяснить это мы пока не можем. И, возможно, никогда и не сумеем, хотя и будем продолжать лезть со своим материалистическим скальпелем в тонкие материи. Тут другой подход нужен. Так сказать, прямое знание без всяких формул и теорий.
- Но если его нельзя записать – значит и передать невозможно?
- В этом то и всё дело. Вот в чём вопрос, как говорится. И даже посложнее шекспиров-ского. Поэтому никто ничему тебя научить не сможет, слепой не может вести слепого. Можно лишь показать нащупанную тропинку, да и то, наугад. Но не расстраивайся сильно. Ничто даром не проходит. В следующей жизни родишься уже более мудрым, может быть даже в семье йогинов, как говорят индусы.
- А вы верите в эту теорию перерождений?
- Что значит верю? Это не вопрос  веры. Любая теория либо подтверждается доказа-тельствами, либо бывает опровергнута. Знаете ли, некоторые люди вспоминают про-шлые жизни, пережив какое-либо очень стрессовое состояние. Абсолютно свободно начинают говорить на совершенно незнакомых языках или проявляют таланты в прежде вообще им неизвестных видах искусства. Может быть это и косвенные, но тем не менее доказательства.
Да что там говорить. Если мы с вами сейчас беседуем на эти темы и интересуемся подобными проблемами – значит, когда-то уже шли по этой дороге. Возможно, кому-то не хватило упорства и он свернул в сторону. Кто-то просто погиб в сражении или от болезни, или ему элементарно не хватило времени. Всё это заложено даже не в генах, а, видимо, в каких-то пространственных структурах, пока нам ещё неизвестных. Путник отдохнул в постоялом дворе и продолжает карабкаться в гору. И то, что мы все находимся примерно на одинаковом уровне понимания, есть ещё одно тому доказательство. У людей с его более высокой степенью свой круг. Если мы сумеем развиться, возможно, попадем туда еще при этой жизни.
- Что-то я начинаю в этом сомневаться – грустно улыбнулся Евгений, до той поры молча наблюдавший за их беседой. - Чтобы как-то продвинуться, надо, вероятно, уходить в отшельники и посвящать себя учению без остатка. А сколько времени мы тратим  попусту, боже мой. Уверен, каждый перелистав свою биографию, найдет в сумме не одну сотню дней, растраченных на пошлые развлечения, тупое лежание у телевизора, скучные разговоры ни о чем. Но, увы, в этой жизни нам их уже не вернуть.
- Но, если все время думать только об этом, можно и свихнуться – осторожно встрял Виктор.
- Малопривлекательная перспектива, согласен. Но и ставка того стоит. Ты только пред-ставь себе тот невообразимый таинственный мир, ключ от дверей которого ты мо-жешь заполучить. Тебе станут доступны все сокровища мудрости, все места на этой планете и не только. Одним движением мысли ты проникнешь туда, где никто не бы-вал. Насладишься силой и знанием, сможешь создавать миры и разрушать их. Обре-тешь вечное сознание, которое уже никогда не будет уничтожено только для того, чтобы возродиться в каком-нибудь другом теле. Тело тебе станет столь же ненужно как старая, вышедшая из моды одежда.
- Звучит весьма заманчиво, хоть и фантастично. Но если такие грандиозные перспекти-вы, отчего так мало людей серьезно интересуются ими?
- Не знаю, всему свое время. Возможно, когда-нибудь всему человечеству придется срочно изменить свое мышление. Иначе оно просто не выживет. А пока могу сказать, что еще в древних книгах написано, что из тысячи едва ли один найдется, кому это нужно. А из тысячи таких только у одного что-нибудь получится. То есть, из миллиона. Сколько у нас в стране живет? Вот и считай, что их всего несколько сотен. Но я думаю, что такое положение уже долго не будет. Наступают новые времена и ты сам это увидишь довольно скоро.
- Мне кажется, что только чтением книг, пусть и очень мудрых, многого не достигнешь. Да и от бесед наших толку немного. Я хотел бы поехать в Индию, найти настоящего гуру, пожить рядом с ним. Прогресс, наверное, был бы гораздо стремительней. Не тратя время на ненужное, сосредоточился бы на том, что он мне задавал и упорно выполнял бы каждый день по несколько раз.
- Да ты начни самостоятельно, хотя бы с хатха-йоги – вернулся в разговор Александр. – Может на ней все твое упорство и закончится. А это всего лишь первая ступень, хотя и не сказать, что обязательная.  Человек такое существо, что ему быстро всё надоедает. И то, что казалось таким привлекательным, быстро теряет свое очарование, становится скучным и нудным. Тем более, что это никто и не оценит. Невидимая окружающим  работа многим просто не интересна. Взять вот Серегу, например. Упорный парень, трудолюбивый. Но жаждет признания, чтобы повысить свой социальный статус. Но молодежь, наверное, просто не может быть иной. Верно, Витя?
- Право не знаю. Сейчас мне трудно ответить. Постараюсь проверить на практике.
- То-то же. Хватит вести праздные беседы, пора по домам. Завтра выходной, так что приглашаю всех на рюмку чая по случаю дня рождения. Женька хочет сказать, что он уже прошел. Да не моего, успокойся. Одной интересной особы. Уверяю вас, будет на что посмотреть.
Евгений удивленно поднял брови.
- Неужели старый повеса созрел для семейной жизни? Решил повторить мою ошибку? Ты ведь уже кое-что умеешь, хочешь с этим и остаться? Или я рано бью тревогу?
Александр работал преподавателем в местном университете и время от времени влюб-лялся в очередную студентку, которые в свою очередь были почти все как одна по уши влюблены в интересного, раскованного кандидата наук, стиль лекций которого выгодно отличался от своих коллег.
Слегка смутившись от такого града вопросов, он замахал руками.
- Ну не надо сразу о грустном. Просто необходимо устраивать себе праздники, хоть иногда. И желательно, чтобы они не совпадали с днем проведения демонстрации. Это должен быть наш праздник, личный. Почему у нас самый любимый праздник – Новый год? Да потому что не надо идти на парад, нести какие-то чудовищные транспаранты, слушать речи великих старцев. Чтобы Виктор не вздумал увильнуть, персонально для него сообщаю, что девушек будет две. А ты Женя, если придешь без жены, будешь предан линчеванию. Вариант “не приду вообще” даже не обсуждается.
Евгений хмыкнул.
- Да, с преподавателями спорить трудно. Ладно, к обеду мы у тебя.
Виктор вообще-то и не собирался противиться. Знакомых здесь у него было немного, почему бы и не расширить их круг.

























ГЛАВА 2

На следующий день, проснувшись, Виктор позволил себе поваляться в постели, обдумывая свой план на день. Жил он в ведомственном общежитии вдвоем с механиком, тоже ожидавшим свое судно. Обычно выходной день у них начинался с того, что кто-то подходил к окну, выходившему на улицу. Если на ней обнаруживалась бочка с пивом, то они немедленно одевались, один брал чайник и бежал занимать очередь, а другой отправлялся в близлежащий магазин за рыбой и креветками. Дом моментально наполнялся звуками хлопающих дверей и гремящих о стенки чайников и бидонов. Пиво здесь никогда не бывало вчерашним, потому что бочка заканчивалась обычно за пару часов, благодаря повальному нашествию живущих в этой общаге и окрестных домах. Сейчас это может показаться странным, но в магазинах пиво просто отсутствовало. Местный пивзаводик был старым и маломощным, поэтому всё, что он производил, уходило с колёс. Альтернативные варианты в эпоху развитого социализма отсутствовали. Продукт, надо отметить, был очень хорош ввиду прекрасного качества воды, применяемой для его изготовления. Поэтому они старались не упускать возможности его продегустировать.
Но вчерашнее приглашение ломало привычный распорядок. Эти два мероприятия никак не совмещались. Поэтому он встал и поплелся бриться, даже не взглянув в окно.
- Что это с тобой, никак захворал? – послышался голос, продолжающего лежать в постели соседа.
- Сегодня пиво отменяется.
- Ух-ты, что же могло сподвигнуть благородного идальго на такие жертвы? А-а, догадываюсь – прекрасная  сеньорита, уста которой не переносят пивного запаха. А она точно стоит этого? Подумайте сеньор хорошо. Мы так славно проводили здесь с вами время, что, право, жаль лишаться вашего общества.
- Чепуха, постучи в стенку, соратники всегда готовы заполнить поредевшие ряды. А у меня пригласительный билет на показ мод.
- Ну, как знаешь. Если надумаешь, можно вечерком в ресторанчик сходить.
Ответить Виктору мешала зубная щетка. Закончив приводить себя в порядок, он вернулся в комнату и стал одеваться. Выбор одежды не занял много времени. Джинсы, рубашка и свитер, по его мнению, были уместны в любом месте и на любом мероприятии. Попрощавшись с приятелем, он вышел из комнаты и спустился на улицу. До центрального проспекта было не более пяти минут неспешной прогулки. Следовало купить что-нибудь в подарок и эта задача казалась ему весьма сложной. В конце концов он решил поступить простейшим образом. Зайдя на рынок, купил у говорливого азербайджанца два букета цветов (помня, что именинница будет с подругой), подивившись тому, что торговая предприимчивость  заставляет их отправиться аж за полярный круг. Присовокупив к ним бутылку шампанского и торт, решил, что этого джентльменского набора будет вполне достаточно.
Ехать надобно было на другой конец города. Рассматривая небогатую растительность вдоль маршрута троллейбуса, Виктор подумал о том, что этот город постепенно становится ему близким. Ему нравились люди, живущие в нем, нравилось летнее незаходящее солнце, под которым пустынные ночные улицы казались странными и загадочными. Как будто ты попал в параллельный мир, обитатели которого неожиданно исчезли. Именно такие мысли приходили ему в голову, когда после пирушек с друзьями в ресторане они возвращались домой. Всё это навевало фантастическое чувство ожидания чего-то грандиозного, предчувствие невероятных встреч и событий. И, частично, его ожидания уже начали оправдываться. В первом же своем рейсе судьба свела его с Евгением, вторым помощником капитана сухогруза. Кажется где-то в Монреале, они вместе пошли в город. Советским морякам предписывалось находиться на берегу тройками, не разлучаясь. После оживленной дискуссии Евгений убедил Виктора и матроса ненадолго пройтись с ним. Вместо того, чтобы проследовать в квартал мелких торговцев, специализирующихся на продаже дешевых джинсов советским морякам, он направился в крупный книжный магазин, где задержался у полки с литературой по йоге и приобрел несколько книг, несмотря на их немалую стоимость. Виктора это заинтересовало, Евгений дал некоторые пояснения, не сильно поначалу распространяясь. Это было естественно, потому что в экипажах всегда были люди, докладывавшие обо всем куда надо. Постепенно их отношения стали более доверительными и Виктор был допущен к библиотеке. Правда, встречаться на берегу теперь выходило у них не так часто, так как ходили они в море на разных судах.
Выйдя на последней остановке, он очутился среди однообразных высоток, раскинутых посреди сопок. К счастью, дом Александра находился неподалеку и через 10 минут он жал кнопку дверного звонка.
Дверь отворилась неожиданно быстро. Хозяин, приняв шампанское и торт, направился на кухню, шепнув, что цветы пускай вручает сам гость.
Войдя в зал с накрытым столом, Виктор оказался напротив двух сидящих на диване девушек, листающих какой-то журнал. Только сейчас он понял, что опрометчиво не подготовил речь. Но если в беседах с Евгением и Александром он испытывал определенную робость, то сейчас, наоборот, почувствовал прилив уверенности и смелости.
- Нет лучшего способа познакомиться, чем вручить девушке эти нежные розы, еще вче-ра встречавшие солнце над южным морем. Будучи чрезвычайно наслышан о ваших прелестях, о дивные создания рая, рад убедиться в этом воочию. Меня зовут Виктор.
- Бен Хайям Болтун аль Рашид? – насмешливо спросила светловолосая девушка, одетая в строгое черное платье.
- Наконец-то встретил человека, понимающего толк в арабской поэзии. Уверен, мы сможем обсуждать эту тему хоть до утра.
- Ну это скорее по её части, – кивнула она  в сторону подруги – мне больше по душе Ахматова.
Её соседка, в противовоположность, яркая брюнетка смотрела на Виктора довольно приветливо.
- Алиса, – назвала она себя. - Прочитайте что-нибудь вам запомнившееся.
Виктор даже не задумался.
- По маю месяцу скорбит душа людская.
Но нужен ей не май, а только розы мая.
По моему, хорошо подмечено. Взять, например, такую профессию, как моряк. Находясь в плавании, он всё время думает о береге. Но разве ему нужна суша просто сама по себе? Нет, она нужна ему как место, где остаются его близкие. Где он снова обретет по возвращении утраченную на время любовь и тепло дома. И хочу сказать, что этот принцип работает во многих случаях. Думая и желая одного, мы на самом деле желаем получить нечто пусть связанного с ним, но совсем в своей сути другого.
- Прекрасно. Будете сегодня меня развлекать, на самом деле думая о поцелуе.
- Что вы. Буду вас целовать, на самом деле думая о том, как вас развлечь.
Из кухни донесся голос Александра:
- Я слышу визг тормозов обгоняющего меня на вираже автомобиля.
Виктор смутился. Он понял, что Алиса именно та девушка, ради которой затеяно сего-дняшнее мероприятие и именно она является предметом воздыхания Александра. Он же, по замыслу, должен был уделить своё внимание блондинке. Разговор, однако, пошел не совсем в запланированном русле. Придется менять курс на 180 градусов.
- Ну вот, мы так многообещающе беседуем, а ты, Саша, непременно должен сделать замечание. А Виктор, совсем не оправдывая своё имя, уже готов покинуть поле сра-жения. Или я не права?
- А вам хочется, чтобы мы проломили друг другу шлемы и разрубили на куски доспехи? Вот так и образуется нехватка мужского населения – они же постоянно гибнут в таких сражениях. Никогда не понимал, зачем мужчины этим занимаются. В конечном итоге, кто там кого размазал или свалил  с лошади, все равно не имеет никакого значения. Всё зависит от того, кому сама женщина решила отдать своё сердце.
                Ты в обиде на жизнь, а какая за нею вина?
                Твой обидчик – ты сам. Равнодушно проходит жена,
                И у каждого сердце палящей любовью объято,
                Но красавица в этом пред встречным не виновата.
- Браво Виктор, вы попали в точку. Будете вознаграждены чем-нибудь сладким – и Алиса загадочно улыбнулась.
Снова послышался звонок, шум в прихожей и через несколько минут вся компания была в сборе. Заняли места за столом, Виктор оказался сидящим между блондинкой и женой Евгения. Александр поднял наполненный шампанским бокал. Чувствовалось, что он волнуется.
- Друзья, я буду очень рад, если вы выпьете вместе со мной за здоровье этой очарова-тельной девушки, комсомолки, спортсменки, ну, и, вы сами видите, просто красавицы. За тебя, Алиса! За то, что ты есть в нашем университете!
Алиса приехала  учиться из небольшого городка в сотне километров отсюда вместе с по-другой Ниной. Сейчас они сдавали сессию, поэтому не поехали домой и приняли предложение Александра отметить Алисин день рождения у него дома. Было заметно, что он довольно увлечен этой девушкой. Впрочем, такое с ним периодически бывало и кончалось всегда расставанием, иногда с бурными сценами и слезами. Но проходило время и новая пассия находила место в его сердце и скромной однокомнатной квартире. И всё, разумеется, через некоторое время повторялось.
Евгений неодобрительно относился к такой его суматошной личной жизни и часто ему об этом выговаривал. Сам он был женат около 10 лет, считал это ошибкой и все время собирался разводиться. Не из-того, что его чем-то не устраивала жена. Напротив, это была чрезвычайно спокойная женщина, не создававшая ему никаких проблем в занятиях тем, что он считал таким важным. Просто он считал брак возможным лишь на определенном этапе жизни. После него семейные обязанности становились с его точки зрения тормозом для дальнейшего развития и совершенствования. Проблема была в том, что он никак не мог определиться, закончился этот этап или нет. Поэтому его развод, как и женитьба Александра, постоянно откладывался. 
Александр снова наполнил бокалы.
- Второй тост, как и полагается  - за любовь! Хотя Алиса и любовь – эти понятия неразделимы. Даже мимолетный взгляд, брошенный на нее, пробуждает в тебе это чувство. А если некоторым посчастливится поймать в ответ движение её глаз, то оно сразу разгорается до полыхающего в душе пожара. Какое счастье, что она выбрала для учебы наш город  и наш университет.
- Особенно повезло ей с преподавательским составом – вставил Евгений. – Какое сча-стье, что в нем трудятся такие люди, как ты.
- Ну, разумеется, мы всегда с большим удовольствием посещаем лекции Александра Сергеевича – оповестила всех Алиса. – Кроме того, он замечательный человек и надежный друг.
- В которого невозможно не влюбиться – закончил Виктор. - Хотя для любви не суще-ствуют причины или правила. Она живёт по своим законам, нам не ведомым.
       Это не значит, что вы не можете любить замечательного человека и настоящего друга –              поспешил добавить он. – Скорее наоборот.
- Алиса еще плохо знает Сашу – продолжил Евгений. – Если бы она могла себе только представить это чудовище - он сделал паузу, - эту глыбу, этого матерого человечища во всей его красе, я уверен, его судьба была бы решена.
Александр вздохнул.
- Вам бы всё смеяться да пересмешничать. А я, может быть, ждал от вас умного совета.
- Разве тебе еще нужен совет – удивился Евгений. – Разве тебя мучают какие-то сомне-ния? Или мы не слышали только что твои цветастые речи? Ах, ну да, тот,  кто не знает собственное  Я, вечно пребывает в изменчивом состоянии.  Сейчас он один человек, а через минуту будет уже другой. И, когда он настоящий, он сам не знает. Поэтому по-стоянно терзается, как ему поступить. Что же можно советовать такому человеку?  Разве что понять для начала себя самого.
- Вы, наверное, представляете как это сделать?  - с любопытством спросила Нина.
- Вряд ли кто-то сможет это утверждать с полной уверенностью. Мы можем знать только то, что находимся в приближении к осознанию, но не ведаем на какой ступени правая нога и что делает левая в это время. Мы желаем верить, что продвигаемся вперед, хотя на самом деле обольщаемся, лишь раздувая важность собственной персоны.
- Если так рассуждать, то трудно в жизни на что-то решиться.
- Вот именно. Решиться осознанно, подчеркиваю. Все наши поступки носят в основном инстинктивный характер, диктуются природой, а не разумом. Избыток или недостаток тех или иных гормонов в организме решает всё.
- А вам не кажется, что это уж больно примитивно?

- Нет, не кажется. Лишите современного человека удобств цивилизации и вы наглядно увидите, что всё скрывавшееся под личиной правил, морали и норм поведения на са-мом деле ничего не стоит.
- Неправда, есть много потрясающих примеров достойного поведения людей в сложных обстоятельствах, когда они, согласно вашей теории, должны были съесть друга.
- Да вообще-то и ели. Хотя, согласен, нет правил без исключений. Лучшее, что мы смо-жем добиться  - сделать их правилом.
- Ваши аплодисменты  - закончил дискуссию Александр и потянулся к шампанскому.
- Давайте выпьем за тех, кто в море, - предложила Алиса. – Мне кажется, что это так здорово – познавать мир.
- Ну, да. Не можешь вырастить вселенную изнутри, расширяй границы снаружи, - усмехнулся Евгений. - Когда-то я тоже так думал. Тем не менее, за этот тост мы выпьем обязательно.
Как-то незаметно оказалось, что начало разговора было забыто и то, ради чего, вероятно, Александр собрал всех здесь, произнесено не было. Видно было, что какое-то время он размышлял над услышанным, задумчиво вертя в руках бокал. Компания, между тем, переключилась на обсуждение жизни моряков.
- Всему свое время, - вмешался Виктор. – Вначале нам кажется, что в дальних странах найдется то, что мы неосознанно ищем. Наследники великих, но исчезнувших цивилизаций, хранят сокровища мудрости и ждут, когда за ними придут жаждующие познать истину. Спустя некоторое время понимаешь, что это иллюзия. Тогда начинаешь поиски внутри себя.
Разумеется, не все ставят себе такие задачи. Не будем кривить душой – хочется и при-одеться и денег заработать. Если получается соединить приятное с полезным, то поче-му бы и нет.
- Не страшно вам днями и неделями качаться посредине океана, между небом и волнами? – спросила Нина.
- Как говаривал один капитан “кому суждено быть повешенным, тот не утонет”.  Я ду-маю, что судьба каждого из нас уже написана, но так как мы её не знаем, то чего нам бояться? Бояться того, что уже свершилось? Это глупо, согласитесь. Кроме того, чело-веку свойственно рисковать. Риск подразумевает преодоление и дает возможность расти. Вы скажете что я – фаталист? Пусть будет так. Лучше быть фаталистом, чем бла-горазумно продумывать свой каждый шаг и в результате ничего не сделать. Это, ко-нечно, не значит, что риск должен быть безрассудным или неоправданным.
- Я всегда знала, что моряки люди необыкновенные, - заявила Алиса. – И рада, что вы это подтверждаете. Знаете что, страшно хочется уже попробовать вредного для фигуры торта.
Закончив десерт, девушки засобирались домой. Увещевания Александра задержаться еще на полчасика поддержки не получили и, поблагодарив радушного хозяина, все спустились вниз к остановке.
- Не провожайте нас, Александр Сергеевич, - мягко сказала Алиса. – Завтра семинар, там и увидимся.
Александр хотел что-то возразить, но, поколебавшись, кивнул головой и помахал им вслед отъезжающему троллейбусу.









































ГЛАВА 3

Прошла еще одна неделя короткого северного лета. Сегодня ему предстояло при-быть на борт сухогруза и приступить к своим обязанностям. Покосившись на лежавшую на его плече голову Алисы, Виктор думал о том, как пройдет их расставание. В тот день, когда они встретились у Александра, он в троллейбусе предложил Алисе продолжить праздник в каком-нибудь ресторане или кафе. И она неожиданно согласилась. Тогда он отнес это на счет вскружившего голову шампанского. Они мило протанцевали весь вечер, завтра встретились снова, и еще через день она осталась у него ночевать. Сосед был выселен на время к приятелю с обещанием компенсации за причиненные неудобства. Алиса не была похожа на ветреных девиц из ресторана, с которыми, бывало, они проводили время после возвращения из рейса в родной порт. Она в самом деле была хороша со всех точек зрения. Виктору было приятно, что они так быстро сблизились. Иногда он подумывал, что поступает не совсем правильно по отношению к Александру, но легко успокаивал себя тем, что не жену же у него отнимает. В конце концов, они свободные люди и все имеют право выбора.
- Хочешь, я не пойду сегодня на занятия? – она открыла глаза и обняла его шею.
- Ну зачем такие жертвы. Все равно я не смогу долго быть с тобой. Надо собираться и ехать в порт.
- Как жаль. Мне не хочется, чтобы ты уходил.
- Послушай, это те банальности, которые должны произносить  люди при расставании. Совсем не обязательно поступать также. Это всего лишь один из дней нашей жизни. Будут и другие, в которых есть встреча и радость.
- Значит, у нас будет встреча?
- Ты же помнишь, что я считаю, что наша жизнь предопределена. Если в ней есть такая страница, то ее никто не вырвет, – ответил Виктор несколько уклончиво.
- Нет, ты должен знать точно. Ведь это твое решение.
- Откуда я могу знать точно? Не все принятые нами решения воплощаются в жизнь, бог знает почему, - пробормотал Виктор и стал одеваться.
- Я все равно буду ждать нашей встречи. Очень.
Виктор пожал плечами, что, вероятно, подразумевало “как вам будет угодно, сударыня”. Ему не нравилась излишняя серьезность в таких моментах, он предпочел бы полушутли-вый тон разговора.
- Не грустите, прекрасная принцесса. В заморских землях нет девушек, равных вашей красоте и уму. Поэтому это мне должно быть грустно. Ведь я оставляю вас, окружен-ной свитой поклонников. Уверен, вы не будете скучать.
- Они мне, кажется, уж больше не нужны. Назойливость их будет мне не мила. И об одном тебя бы попросила: скажи слова, которые важны… Надо же, сложилось само собой, - засмеялась Алиса. – Или я где-то это читала.
- Ну вот, я же говорил, что твои таланты несравненны, - отшутился Виктор.
Ему казалось, что не стоит переходить некую грань, усложнявшую их отношения. Ведь впереди еще много-много времени. Он уже включил кофеварку и рылся в тумбочке в поисках сахара. Кочевая жизнь имела свои недостатки. Вечно не оказывалось под рукой какой-нибудь нужной вещи.
Выпив кофе, они спустились вниз, отдали ключ дежурной, которой он каждый раз вече-ром оставлял в паспорте купюру, чтобы она закрывала глаза на идущую с ним девушку, и вышли в объятия прохладного летнего утра. Доехав до университетского корпуса, присели на скамейке в скверике у остановки. Алиса достала записную книжку и ручку.
- Напиши что-нибудь, что придет в голову. Я не буду сейчас читать.
Виктор задумался на секунду, затем быстро сделал запись и отдал ей книжку обратно.
- Ну всё, я побежал. Успехов в науках. Не пройдет и полгода, как говорится, и я возвращусь.
Он поднял на плечо сумку и, поцеловав девушку, побрел вниз к порту.

Оставшийся день ушел у него на передачу дел. Вместе с уезжавшим в отпуск механиком они облазили механизмы в машинном отделении, отмечая все нюансы их работы, проверяли наличие запасных деталей и принимали попутно бункер на предстоящий переход. К вечеру подписали необходимые бумаги, выпили по рюмке и, пожелав ему спокойного моря, коллега отбыл с чемоданом на вокзал. Виктор прилег на диванчик в каюте, уставившись в потолок. На несколько месяцев это место становилось его домом. Каждый, кто обитал здесь ранее, старался по-своему оживить интерьер. Некоторые покупали репродукции картин и закрепляли их на стенах. Другие ограничивались вырезками из журналов, отдавая предпочтение изображениям женщин. Поскольку использовались и заграничные издания вроде неведомого в стране Советов Плейбоя женщины были в основном полу- или совсем раздетые. Ему это было не по вкусу, поэтому, аккуратно сняв галерею моделей со стены, он водрузил на нее портрет вождя мировой революции, невесть зачем приобретенный перед отъездом в книжном магазине. Видимо, в подсознании  тлела мысль, что если ты находишься в Системе, то надо подавать ей опознавательные знаки. Вроде сигналов “свой-чужой” у летчиков. Тогда тебя будут меньше трогать.
(То, что это перебор, Виктор понял через месяц. Зашедший зачем-то к нему в каюту пом-полит сначала остолбенел от удивления, а затем выдал:
-     Даже у меня нет такого портрета Ильича. Вы знаете, что это значит?
-     Да, нет вообще-то.
-     Вам сколько лет? Двадцать шесть? Пора вступать в партию.
Пришлось отговариваться тем, что он ещё не созрел для такого серьезного дела. Но от приставаний первого помощника это не избавило. По всей вероятности у него горел план по подготовке кандидатов в партию и из-за этого страдала отчетность. Но Виктор от такой перспективы был вовсе не в восторге. Рейтинг партии у него сильно снизился после двух поездок в отпуске по турпутевкам. В первой из них руководитель делегации беспробудно пьянствовал и назойливо приставал к имеющимся в составе делегации девушкам. Перед второй ему потребовалось утверждать свою характеристику в пароходстве и проходить собеседование в райкоме партии. Второй секретарь райкома долго изучал его бумаги, после чего последовал вопрос:
- Я вот не могу понять, вы же моряк?
- Да, моряк.
- Так зачем же вам туда ехать, вы и так там бываете?
- Да может я всю жизнь мечтал посмотреть на фрески Микеланджело. А в Италию заходов всё нет и нет. Вот невезуха. И вы знаете,- Виктор понизил голос, - мы вообще-то там на работе находимся. По музеям особо некогда ходить.
Но собеседник иронии не понял.
- Нет, все-таки мне непонятно.
 Он посмотрел на Виктора вопрошающим взглядом, спросил фамилию генерального сек-ретаря компартии Италии и поставил печать на путевку. Ну не идиот?  В компанию к таким людям как-то не хотелось.)
Четыре - пять дней отводилось на погрузку, после чего должны были выйти в море и сле-довать на Гамбург. На борту сейчас находилось минимальное количество людей, необходимых для несения вахт и неотложных работ. Остальные находились на берегу, стараясь компенсировать то время, когда они были в море. Те, у кого была семья, проводили его с ней, неженатая молодежь меняла каждый вечер рестораны, утром похваляясь своими приключениями. Это создавало некоторую иллюзию насыщенности бытия. То, что это была всего лишь иллюзия, предпочитали не задумываться. Виктор тоже составлял компанию в таких походах, пока не встретил Евгения. С той поры его мысли обрели другое направление. Приученный занятиями спортом к упорству в достижении цели, он решил попробовать добиться определенных вершин и в этой открывшейся ему таинственной области жизни. Морская жизнь, по его мнению, почти идеально подходила для этого. То, в чем многие видели недостаток, превращалось в достоинство. Именно монотонность существования, повторяющаяся череда дней с одним и тем же набором действий порождали со временем скуку и хандру. Оставшееся после несения вахт и работ время заполняли просмотром кинофильмов, чтением, занятиями спортом, но это не решало вопрос. При этом никто не отдавал себе отчета в том, что на берегу он точно также каждый вечер валялся бы на диване у телевизора или за книжкой. Просто вероятная степень свободы позволяла бы легко поменять план и это становилось точкой преткновения, из-за которой жизнь в море казалась ущербной. Но по сути, это было всего лишь еще одной иллюзией.
Зато здесь можно было легко спланировать свое свободное время. Виктор решил неукоснительно начинать день с утренних занятий, в которые задумал включить физические упражнения из хатха-йоги и медитацию. Он не очень хорошо понимал значение этого слова и заменял для себя на более привычное “сосредоточение”. Первая книжка, которую ему дал Евгений, была написана индийским современным автором, в детстве отличавшимся слабым здоровьем и с помощью постоянных упражнений превратившимся в завидного атлета. Причем для этого не требовалось поднимать тяжести или до одури отжиматься от пола, а также не было нужды в большой площади и специальном оборудовании. Вообщем, каюты вполне хватало.
Он вышел на палубу. Незаходящее солнце висело над горизонтом, заглядывая в зашто-ренные окна домов сонного города.
- Мир должен принадлежать новым людям, - подумалось ему. – Всё остальное не име-ет значение…

Старший механик теплохода Андрей Петрович был личностью в пароходстве весьма известной. Еще полгода назад он работал в должности механика-наставника службы технической эксплуатации флота. Периодически выходил в рейс для проверки качества работы машинной команды. Специалист он был отменный, но с непростым характером, что довелось на себе ощутить старшему помощнику капитана одного из судов, где он был с очередной инспекцией. Случилось так, что стоянка в каком-то заграничном порту пришлась на праздник победы революции. Повар приготовил праздничный обед, провели, как положено, собрание. Вечером капитан позвал к себе старших офицеров. За рюмкой разговорились о том, о сем. Не обошлось без обсуждения женщин. Кто-то высказался в том смысле, что найти верную жену в наше время моряку непросто. Слишком много соблазнов. Как будто дело в соблазнах, а не в человеке. Подвыпивший старпом брякнул:
- Да все они суки.
- Все? И моя значит? – поинтересовался Петрович.
- А что, она из другого теста сделана? Я же говорю, все одинаковы.
Недолго думая, Петрович схватил со стола недопитую бутылку с водкой и двинул его по голове. Нокаут.
- Ты что, разбить же мог? – вскочил капитан.
- Да, бутылка, конечно, ценнее, чем голова этого придурка. Но я аккуратно, без всей дури, - ухмыльнулся герой вечера и направился к выходу.
Компания некоторое время сидела в шоке, затем привели в чувство жертву, перебинтовали ему голову и допили водку из злополучной бутылки.
Утаить инцидент при таком количестве участвовавших не представлялось возможным. В конечном итоге, капитан отделался выговором, а Петровича лишили должности настав-ника. Так он оказался стармехом на этом теплоходе.
Эта история лишь добавила ему авторитета, а в машинной команде просто гордились, что у них такой дед. Отстаивать свои принципы и убеждения, да еще таким образом, в то время было под силу не всякому.
Виктор, соскучившись по работе за время отпуска, с энтузиазмом взялся за дело. Петро-вич, наблюдавший пару дней за его кипучей деятельностью, как-то вскользь обронил:
- Ну что, молодец, все правильно. Техника – она как женщина, требует любви и внимания. Если же этого нет, то она изменяет. А нам разве такое надо. Мы должны быть уверены и в наших  женщинах и нашей машине. Потому что одной мы доверяем свою душу, а другой свою жизнь.
- Разве можно доверить кому-то  свою душу, - усмехнулся Виктор, - которая еще и неизвестно где находится?
- Неизвестно тем, у кого ее нет, - отрезал Петрович. - А вообще, душа есть даже у мас-ляного насоса. Разве ты не чувствуешь, когда ему становится тяжело, как его лихора-дит? Только помочь ему гораздо легче, чем человеку. Разобрал, поменял что-нибудь внутри, смазал, собрал – и всё в порядке. С нами так не получится. Если что-то у чело-века в душе не так, ему никто не в силах помочь, кроме него самого.
Виктор немного поудивлялся таким речам, но нашел, что в принципе в них много верного. Весь морской переход до Германии он следовал намеченному плану. “Отнесешь каждый день корзину с глиной – и через год построишь город” – записал он изречение какого-то китайского философа и повесил над столом. Вечером, когда все собирались на просмотр кинофильма в столовой, он оставался в каюте и старательно занимался. Это оказалось не совсем простым делом. Мысли постоянно уходили в сторону, вдруг перескакивали на другую тему. Получится ли из этого что-нибудь путное, он старался не думать, но сомнения периодически в нем возникали.
- Когда не ждешь результата, он приходит сам – повторял он про себя любимую фразу Евгения. - Потребуются месяцы, годы, а может и десятилетия упорного каждодневного труда, чтобы чего-то добиться, - временами думал он. – А если ничего не добьешься, не сможешь даже приоткрыть занавес тайны? Не будет ли жалко затраченного времени? Колоссальная работа, не принесшая результата – что может быть большим разочарованием? А сколько трудностей таит дорога! Идти придется на ощупь, натыкаясь на острые камни непонимания, проваливаясь в холодную воду сомнений и падая в пропасти безумия. Ведь все, кто смог бы помочь сократить путь, также слепы, как и он сам. Нет, ничего даром не проходит. Пусть даже случится и так, то всё, что наработано, послужит фундаментом в следующей жизни.

Дни сменялись ночами, вахты снова вахтами и, проскользнув вдоль Скандинавии, судно приближалось к назначенному порту. Утро начиналось с того, что вахтенный механик звонил на мостик, уточнял координаты и переносил флажок на карте, висевшей в ЦПУ, на новое место. Получив задание от Петровича, все расходились заниматься работами. Как это было принято, в 10 часов все снова собирались вместе на кофе-тайм. Бывалые моряки делились с товарищами своими знаниями, где можно дешевле и лучше купить то, что в Советском Союзе на данный момент пользовалось наибольшим спросом. Продав эти вещи, можно было существенно улучшить свое материальное положение. Поэтому рейсы и пароходы делились на выгодные и невыгодные. Выгодные ходили в основном в развитые страны Европы и Америки, а невыгодными были те, кому выпадала Африка, Куба или, наоборот, северное побережье нашей необьятной Родины. Гамбург являлся одним из желанных для советского моряка портов. Моторист Антон, отходивший в море с полтора десятка лет, с удовольствием делился за чаем своими впечатлениями о былых заходах:
- Да, ребята, тут есть где развернуться. Да и интересного немало. Вот вы слыхали о Риппербанштрассе?
Слушавший с вниманием молодой его коллега Николай мотнул отрицательно головой.
- Вот то-то же. Свожу тебя обязательно. Очень завлекательное местечко. Улица красных фонарей. Там девочки сидят как на витрине, слегка одетые. Хоть посмотрим. Провести с ней часик – не по нашему карману, да не дай бог помполиту кто заложит. Прощай тогда виза. Бриллиантовую руку помнишь, как там проститутка в Стамбуле настойчиво предлагала свои услуги? Так здесь примерно то же самое. Помню, гуляли мы там однажды, такая одна такая прилипчивая попалась. - Не хотите ли, морячки, отдохнуть?-  По-русски шпарит, правда с польским акцентом. Не отстает, тащится за нами. Мне надоело, повернулся и говорю: “Сколько мол стоят твои услуги?” Она:”50 марок, герр моряк”. Я ей как отрежу: ”Да за такие деньги я пересплю с половиной Архангельска”. Так она сразу и отвязалась. Стояла и размышляла, то ли у них всё так дешево, то ли марки имеют такую волшебную ценность.
Виктор довольно рассеянно слушал эти разговоры, заполняя вахтенный журнал. Из-за ранних подъемов его клонило в сон и ритмичный гул машинного отделения действовал убаюкивающе.
- Витя, сходи, пожалуйста, спиши часы работы рефкомпрессора, - раздался голос деда.
- Да, конечно, сейчас кофе допью.
Чашка с кофе уже остыла, он подошел к небольшому столику в углу помещения и добавил кипятка. Сделав несколько глотков, отставил ее на стол и двинулся к двери в машинное отделение. Тут же вспомнил, что ручка осталась на вахтенном журнале, вернулся за ней и вышел. Компрессор находился палубой выше. Виктор двинулся к трапу. В этот момент судно накренилось, что-то вверху громыхнуло и прямо перед ним со страшным звуком удара металла об металл грохнулся электромотор. Выбежавшие из ЦПУ мотористы и Петрович остановили продолжавший скользить по палубе двигатель. Дед подошел к Виктору, задрал голову вверх и заорал дурным голосом:
- Какая сволочь не закрепляет по-штормовому запасное оборудование? Я сколько раз предупреждал перед отходом – осмотритесь, всё, что может упасть, надежно зафик-сировать. Бесполезно, слова не доходят. Надо было вас самих зафиксировать и ото-драть, ёж вам в глотку. Никому ничего нельзя доверить, всё приходится делать само-му. Может мне и зарплату за вас получать?
Бледный электрик Степан виновато оправдывался:
- Того не може бути. Я привязывал надийно. Несколько раз узлы затянул, як вин, чертяка, развязався, не могу понять. Так сами подивитесь, товарищ старший механик.
Поднялись наверх. Действительно, Степан был прав, веревка и узлы были на месте. Только в одном месте она была разорвана. Получивший некоторую свободу мотор ерзал некоторое время по палубе, пока окончательно не освободился. Проведенное расследование показало, что за два дня до этого неподалеку варили трубопровод. Отскочивший при сварке кусочек металла и прожёг в одном месте злополучную веревку.
- Прикрыть надо было двигатель, - зло рявкнул Петрович. – Поубиваете ведь друг друга. Хорошо, что так кончилось, а то бы имели один труп и одного зэка. Завтра будете мне сдавать правила техники безопасности при сварочных и огневых работах. Все, без исключения. Точка. Свободны.
Вернулись в ЦПУ. Разбор происшествия продлился до обеда.
- Вот оно, еще одно доказательство, что всё в воле всевышнего, - подумал Виктор.
Один лишний шаг и всё, земная жизнь закончилась. Один лишний глоток кофе, секундная задержка у журнала, когда он возвращался за ручкой, могли совершенно изменить исход ситуации. Как будто действовали две разные силы, одна подталкивала его выйти, а другая, наоборот, удерживала. А он, как слепой (опять слепой!), топтался у обрыва над пропастью, то занося ногу над бездной, то отступая обратно. Нет, он должен научиться, должен перестать быть игрушкой в руках Судьбы. Нет ничего более глупого, чем погибнуть такой смертью. Фатализм может быть с разным знаком. Если с минусом, то тебе фатально не повезет. Если с плюсом, то ты вечный везунчик. Неужели нельзя как-то предвидеть опасность и предпринять шаги, чтобы её избежать? Рок везде расставляет свои отметки, следуя которым катится по дороге своей жизни человеческая машина. Мы их просто не замечаем. Внезапно ему пришло в голову, что если бы он не стал интересоваться такими вопросами, не стал на путь поиска Истины, то злосчастный двигатель точно упал бы ему на голову. Не исключено, что высшие силы обратили на это внимание и решили дать ему шанс еще в этой жизни. “ Вы льстите себе, юноша,” – мысленно произнес он, но тем не менее подумал, что какая-то доля правда в этом утверждении возможно имеется.
Оставшиеся два дня перехода до порта Виктор проходил под впечатлением этого проис-шествия, обдумывая его с разных сторон. Он утвердился во мнении, что оно не могло быть случайностью, но смысл его оставался для него нераскрытым. Что это – подтверждение правильности выбранной дороги или, наоборот, предупреждение?  Прийти к какому-то окончательному выводу ему так и не удалось.

Минуло еще два месяца рейса. За это время они пересекли Атлантику, побывали в Канаде в нескольких портах, заглянули в Мексику и вот теперь шли по Средиземному морю курсом на Одессу. Там планировалось заменить часть экипажа и возвращаться через Европу в северные края. Виктор был рад тому, что скоро удастся ступить на родную землю. Тем более, что в Одессе он пять лет проучился в мореходке. Пять лет, о которых он всегда вспоминал с доброй ностальгией. Каждый приезд в этот город был сравним с возвращением в лучшие годы своей жизни. Он подумал о том, что уже никогда не сможет быть таким счастливым и беззаботным, как тогда. “Приобретая знания, умножаешь печаль” – сразу пришла на ум древняя поговорка.
Он открыл купленную в Америке книгу, достал лист бумаги и углубился в перевод. Хоте-лось порадовать по возвращении своих товарищей новой информацией, которую воз-можно было добыть только таким способом, купив за границей книгу и пробовать осилить перевод самому. В этом был еще один положительный момент – заполнялось личное свободное время и тосковать по берегу было просто некогда. Увлекшись, он забывал порой и про еду и про сон, с сожалением отрываясь от белых листов бумаги, исписанная пачка которых продолжала расти изо дня в день. Только необходимость ходить в машинное отделение на вахты и работы прерывала этот процесс.
Виктор работал уже около часа, когда вдруг возникло ощущение, что за спиной кто-то есть. Инстинктивно обернувшись, он не увидел ничего кроме койки напротив стола. Продолжил писать, но какое-то смутное беспокойство не отпускало. В недоумении он встал, открыл дверь каюты и выглянул в коридор. Никого и ничего. Только мерцающий свет вечно горящих светильников и ровный гул работающих механизмов. Он вернулся за стол и вознамерился поработать еще некоторое время. На легкий звон в ушах поначалу он никакого внимания не обратил, слишком много на пароходе различных шумов. Но звон этот постепенно стал усиливаться. Виктор в панике вскочил со стула и нервно заходил по каюте. Непреодолимое чувство чьего-то присутствия не проходило. Это что-то было невидимо, но он был уверен, что оно есть. Звон то ослаблялся, то усиливался снова, временами начинало темнеть в глазах. Когда-то он прочитал, что первое, с чем придется столкнуться на пути – Страх. Однако слишком мало шагов он прошел, чтобы натолкнуться на первое препятствие. Тем не менее, ухватившись за эту мысль, стал успокаивать себя, что, возможно, это и есть причина его теперешнего состояния. Сразу возникли мысли: “Как долго это будет продолжаться? Что надо предпринять?” Он сделал несколько глубоких вдохов, лег на койку, но тревога росла и росла, угрожая стать настоящей паникой. Нет, больше терпеть такие муки было решительно невозможно. Он вскочил и, выскочив из каюты, направился к судовому врачу.
Должность судового медика стояла первой в списке недоперегруженных членов экипажа (вторым шел помполит). Нельзя сказать, что в море попадали все исключительно здоровые, но отбор на медкомиссии был достаточно строг. Роль медработника сводилась в основном к контролю соблюдения санитарных правил работниками камбуза и обработке небольших травм вроде порезов. Случались, конечно, и более серьезные случаи, но процент их был ничтожен. Поэтому во весь рост вставала проблема – чем себя занять? В данный момент, Виктор был просто уверен, доктор играл с помполитом в шахматы. Постучавшись и приоткрыв дверь в его каюту, он увидел, что не ошибся. Две головы, склонившиеся над доской с расставленными фигурами, разом повернулись в его сторону.
- Леонид Максимович, можно вас попросить?
- Что случилось, молодой человек?
- Не знаю, что-то плохо себя чувствую.
Доктор с сожалением посмотрел на доску, где, как ему казалось, победа была уже близка и поднялся со стула.
- Ну что ж, пожалуйте в госпиталь на осмотр. Как у вас с давлением, раньше не страда-ли?
- Боже упаси, не было никаких претензий к организму.
В госпитале Леонид Максимыч достал из шкафа тонометр, замерил давление, пульс, прослушал  легкие и развел руками.
- А что, собственно, вас беспокоит? Отклонений не наблюдается, здоровье должно быть отменным. На вас, как говорится, можно мешки возить.
- Что вы, мы этому не обучались, - Виктор усмехнулся, - сейчас с вами поговорил и вроде ничего стало. А то казалось, что сердце вот-вот остановится. Страх какой-то накатил, будто смерть шла рядом и остановилась за спиной.
- По-моему, вы чересчур впечатлительны, молодой человек. Вот возьмите успокоительное, принимайте перед сном и все будет нормально. Не в ваши годы задумываются о здоровье. Вам еще не один раз ходить в море, так что выбросьте эту ерунду из головы. А то, если зациклиться, может плохо кончиться.
Он достал из стола упаковку таблеток и вручил Виктору, давая понять, что тот свободен.
Виктор вздохнул, взял предложенное снадобье и поплелся в каюту. Там он сразу выпил одну таблетку, присел за стол, но продолжать работу не хотелось. До вахты оставалось еще примерно около часа, он прилег на койку и попытался уснуть, но мысли продолжали беспокойным роем метаться в голове. На свое здоровье он никогда не жаловался, действительно вроде бы еще рановато. Именно поэтому пережитый им стресс был необычайно силен. Испытывая некоторую досаду на вышедшее из повиновение тело, он принял решение увеличить количество своих упражнений, будучи уверенным в их огромной полезности. "Ерунда, - успокаивал он сам себя, - всё это чистая случайность. Доктор же сказал, что все функционирует нормально. Нервы, чисто нервы, может просто перенапряжение”. Он покосился на стол с стопкой бумаги и подумал, что надо поменьше времени проводить за переводом.
Но вахты никто не отменял. Спустившись в машинное отделение и занявшись привычными обязанностями, Виктор отвлекся от переживаний по поводу собственного здоровья. Сделав обход и убедившись, что всё в полном порядке, он заварил в ЦПУ чай и вместе с мотористом Антоном стал коротать время за беседой. Посудачили о том, как славно они проведут время на стоянке в Одессе, обменялись опытом, где лучше спрятать сверхнормативное количество пар джинсов, закупленных на продажу. Время от времени он прислушивался к своему внутреннему состоянию, но не находил поводов для тревоги. Ещё несколько суток прошли в обычном ритме и Виктор успокоился. Прошли Босфорский пролив, до Одессы осталось всего ничего. Пришвартовались поздно ночью. Молодой таможенник, увидав в предъявленных к досмотру вещах несколько музыкальных дисков популярных групп, потерял к остальному всякий интерес. Он повертел их в руках, вздохнул и осторожно спросил, нельзя ли назавтра договориться о встрече у него дома для их записи. Обрадованный Виктор согласно кивнул и досмотр на этом был закончен. До утра можно было еще подремать, пристроившись, не раздеваясь, на диванчик, так как не исключалось, что еще будут беспокоить за какой-нибудь надобностью.
Сон был неглубокий, он долго слышал голоса заканчивавших досмотр таможенников, стук дверей, гудки портовых буксиров. В сознании всплывали различные картины судовой жизни, пока он окончательно не заснул. Виктор проснулся, как говорят, от звенящей тишины. Не слышно было даже монотонного шума, всегда сопровождавшего работу механизмов в машинном отделении. Сначала это не вызвало в его сознании тревоги. Он попытался открыть глаза и встать. Но кроме черного полотна перед собой глаза ничего не увидели. Бездна мрака была мрачной, холодной, обтягивающей его кожу пленкой, через которую нельзя было ничего ни увидеть, ни услышать. “Черт знает что такое – с каким-то безразличием подумал он. – Надеюсь, мы не затонули у причала, а я не в гостях у Нептуна или того хуже. Ну, это вряд ли, если удается думать таким образом. ” Такими  рассуждениями он хотел приободрить себя и понять, что же происходит на самом деле. Потеря ориентировки не давала возможности определить направление движения. Поэтому он продолжал лежать, пытаясь различить хоть какие-то звуки. Он подумал, что надобно бы закричать, позвать на помощь, но побоялся не услышать собственного голоса. Тьма и тишина продолжали держать его в своем плену, не думая выпускать на свободу. Невозможно было шевельнуть пальцем, не то что рукой или ногой.
- Виктор, что с тобой? Вставай, черт тебя подери – откуда-то издалека раздался голос старшего механика.
Воздух вздрогнул, пелена разошлась и картина озадаченного лица стармеха возникла перед его взором.
- Андрей Петрович, вы, - он сглотнул слюну,- вы меня спасли.
- Да ты что, пьян? Ну народ, стоит только открыть границу и передовой отряд уже вступил в бой. Сегодня заступаешь на суточную вахту и что бы больше ни-ни.
- Не пил я вовсе, да и где ночью возьмешь? Плохо что-то снова было.
- Ага, в город захотел побыстрей, устраиваешь тут комедию. Меня не разжалобишь и не проведешь. Так что, давай, умылся  и в машину. А на берег - завтра, успеешь еще.
Дед развернулся и вышел из каюты. Ошарашенный Виктор попробовал приподняться и сесть на диванчик. Получилось. Страх, пережитый им за несколько дней до этого, не шел ни в какое сравнение с испытанным им только что. Что-то по-настоящему ужасное противостояло его сознанию, пытаясь сломить волю и увести за собой.
- Нет, так дело не пойдет, надо что-то предпринимать. Так и с ума сойти можно, - вздохнул он и направился наверх.
Дед сидел за письменным столом, просматривая какие-то бумаги.
- Андрей Петрович, мне нужна замена, - с порога объявил Виктор без предисловий.
- Всем нужна замена, - отрубил тот, не отрываясь от чтения.
- Я серьезно говорю, не могу работать в таком состоянии.
- А я значит могу, хотя мне целый день будет нервы трепать инспекция, – в его голосе уже слышалось раздражение.
- Да не шучу я, Петрович, - жалобно протянул Виктор. – Что-то с организмом творится, а чего – я и сам не пойму.
- Вот хороший ты парень, а не можешь обойтись без этих своих одесских штучек. Ну что мне с тобой делать? Какие у тебя основания? Слова, как говорится, к делу не пришьешь. Отстоишь вахту и завтра иди в поликлинику на обследование. Если что-то эскулапы обнаружат, тогда и будем разговаривать.
И Петрович уткнулся снова в бумаги.
Делать нечего, пришлось идти в машину. День прошел в тревожно тяжелом ожидании. Не хотелось есть, пропустил обед, пытаясь занять себя работой. Ночью долго не мог уснуть, боясь повторения прошедшего кошмара. Под утро усталость все-таки взяла своё и он провалился в сон.
В поликлинике, как всегда, была толпа моряков, пришедших проходить медкомиссию. Пришлось выдержать томительное ожидание в очереди прежде чем попасть к врачу. Тот привычно протянул руку за документами, но, увидев пустые страницы регистрационной карточки, поднял на Виктора глаза.
- Так вы не на комиссию, молодой человек? А что такое? Зачем вы тратите время на врача, когда можно его потратить значительно интереснее?
Виктор начал сбивчиво рассказывать ему свою историю. Врач равнодушно слушал, что-то записывая в карточку. Потом попросил результаты анализов, подклеил их в карточку, замерил давление, постучал молоточком по колену и объявил вердикт.
- Придраться не к чему. Может вы и правда на грани жизни и смерти, но ничто на это не указывает. Вот придёте в порт приписки, попробуйте пройти более тщательное обследование, а я ничего трагического не вижу.
- А я могу и не дотянуть до порта приписки, - осторожно начал Виктор, – что тогда? Я вас очень прошу, выдайте мне какую-нибудь справку. Ну, хотя бы, что мне требуется углубленное обследование, вы же сами так сказали. Я понимаю, - он сделал паузу, - бланки и чернила нынче дороги, но я готов компенсировать эти расходы.
Секунду поколебавшись, врач достал из стола бланк и начал писать на нём мелким неразборчивым почерком, свойственным всем медикам. Когда он закончил, Виктор положил на стол купюру, схватил бумажку и, бормоча слова благодарности, ретировался из кабинета.
Впрочем, радость его была преждевременной. На стармеха справка не произвела никакого впечатления.
- Ну и где здесь написано, что тебя надо немедленно эвакуировать в тыл? Гангрены нет, в ампутации нет необходимости, инфаркт затаился где-то уж очень далеко, так что и признаков не видно.
- Но там же сказано, что необходимо более широкое обследование.
- Ну да, - дед усмехнулся, - здоровых людей не бывает, есть недообследованные. Всё это филькина грамота. Я что-то не могу понять, рассказывай, что у тебя на самом деле. Может, срочно жениться вздумал? Или еще что?
- Честное слово, нет других причин. Вы меня поймите правильно, если в море что слу-чится, вы же потом себя сами укорять будете. Ну, отпустите, бога ради.
- Какой ты шустрый, от меня тоже не всё зависит. Ладно, позвоню в кадры завтра.
Поблагодарив, Виктор побрел к себе. Проходя мимо кают-компании, подошёл к столу, где лежала стопка писем, доставленных членам экипажа. Ему ничего не было. Он подумал, что Алиса обещала ему писать и поплелся дальше.






























ГЛАВА  4

Виктору повезло. Хотя в летний период количество желающих отправиться в рейс было не таким большим как зимой, но замена нашлась быстро. Через три дня он сдал дела прилетевшему сменщику, собрал вещи и, попрощавшись с товарищами, уехал на север. Всё время он прислушивался к своему состоянию, но ничего тревожного не обнаруживал. В конце концов, всё это так надоело, что он смирился с мыслью, что Нечто может случиться в любую минуту. Наступило какое-то оцепенение, не было никаких эмоций, только желание разобраться в происходящем.
Поселили его в знакомом номере. Завтра предстояло явиться к инспектору для объяснений, затем, очевидно, снова обращаться к врачам. Он подумал, что стоит позво-нить Евгению, возможно, тот сможет чем-то помочь ему. Спустившись вниз, набрал из автомата знакомый номер. Трубку сняла жена, он поздоровался и не успел задать вопрос, как она объявила, что Женя в рейсе. Она немного помолчала и спросила:
- А вы давно вернулись?
- Нет, только что из аэропорта.
- Так вы не знаете…
- Не знаю чего?
- Что Алисы больше нет, - тихо промолвили в трубке.
Виктор замер. Нелепость услышанного не укладывалась в его сознании. Он едва смог разомкнуть губы:
- П-почему?
- Потому что она умерла. Извините, больше я ничего не скажу.
Послышались гудки. Он вернул трубку на рычаг, потом снова снял её и набрал номер Александра. Ему ответил усталый, не совсем трезвый голос.
- А, это ты? Встретимся через полчаса у кинотеатра Буревестник, - и снова длинные гудки.
Недоумение Виктора возросло еще больше. Совершенно ошарашенный он заскочил в ближайшее кафе, выпил полстакана коньяка, не задумываясь о том, что это будет вред-ным для его здоровья и направился к кинотеатру.
- Всё это бред, полная чушь. Этого не может быть, - повторял он про себя раз за разом, но растущее отчаяние опровергало его мысли.
Он подумал о том, как мало он вспоминал в рейсе об Алисе, как будто это могло что-то исправить. Моросящий мелкий дождик намочил волосы, проникал за воротник куртки, но он не обращал на него никакого внимания. Еще издали в стоящей под афишей фильма “Сталкер” фигуре он узнал Александра. Тот курил сигарету, неотрывно глядя в сторону подходящего Виктора. Когда между ними осталось всего несколько метров, он шагнул ему навстречу и схватил Виктора за грудь.
- Мерзавец, как ты мог? Что, что ты сделал? Ты ответишь за это, клянусь небом.
Виктор инстинктивно отпрянул и рявкнул в ответ:
- Какого черта? Что всё это значит? Верно тут у всех башню посносило, пока меня не было.
Александр отпустил его, тяжело дыша.
- Вот как, мы ничего не знаем и знать не желаем. И всё нам трынь-трава. А может это ты объяснишь, что произошло между вами, если после этого Алиса наглоталась снотворного. И больше не проснулась.
- Конечно, вы сразу нашли виноватого. Очень удобно. Всем так очевидно, что не требует доказательств. А у нас было всё замечательно. Так замечательно, что некоторым, наверное, стало завидно. Мы не ссорились ни единой секунды, пока были вместе. И тем более, когда расставались. И сам я в глубоком шоке от того, что узнал от тебя. Когда это случилось?
- Через две недели после твоего отъезда.
- Вот, видишь? За эти дни могло случиться что угодно с человеком, откуда это вам знать. Так что не горячись.
- Это всё твои попытки увильнуть от ответственности.  Я видел её каждый день. И именно после твоего отъезда она стала сама не своя. Я пытался не дать ей угаснуть, но она замкнулась в молчании. Все мои попытки были безнадежны. И никто меня не переубедит, что не ты был тому причиной. Я не знаю, что произошло между вами, да это уже и не важно. Важно то, что за это ты должен ответить. И уверяю тебя, я отдам свою жизнь в обмен на твою. Если уже не отдал, - Александр криво усмехнулся.
- Послушай, я повторяю. Мне тоже всё это непонятно и досадно.
- Вот именно – досадно. Тебе досадно, а человека не стало. Не очень-то равноценно, не правда ли? Ничего, я постараюсь это исправить.
- Хватит, мне надоели твои дурацкие угрозы. У меня своих проблем предостаточно, а тут еще оправдывайся ни за что.
- Проблем у тебя скоро будет еще больше. Никогда не хотелось кинуться за борт? Скоро захочется. Не будешь знать, куда себя девать, поверь мне. Я уж постараюсь.
Александр замолчал и посмотрел на Виктора взглядом полным ненависти. Того внезапно осенило.
- Так это твои проделки? Постой, как это тебе удается? Продал свою бессмертную душу, подписал кровью договор?
- Это тебя не касается, может и так. Шути сколько угодно, тебе немного осталось.
- Мы еще посмотрим, кому сколько осталось. А пока я больше не хочу с тобой терять время на глупые разговоры.
Виктор развернулся и зашагал прочь.
- Запомни, я найду тебя, где бы ты не был, - послышалось ему вслед.
Он, не оборачиваясь, повернул за угол. Обида, горечь утраты, тревога боролись одновременно за место в его сердце. Не оставалось ничего другого, как попытаться успокоиться с помощью всем хорошо известного метода. В кафе он взял бутылку водки, почти в одиночку выпил её всю, разделив в конце остатки с каким-то подсевшим за столик мужчиной. Алкоголь не производил практически никакого действия, лишь внося хаос в мысли и не давая никакого облегчения. Его собутыльник рассказывал какую-то свою длинную историю, но он только кивал головой, погруженный в мысли о своих собственных последних событиях. Конечно, он слышал раньше о сглазе, порче, приворотах  и прочем оружии колдунов и ведьм. Но всегда воспринимал это как сказки, народный фольклор. И вдруг приходится столкнуться с такими вещами в реальности. Его реальности. Совершенно невероятно, невозможно и непредставимо. И, тем не менее, это так. Александр оказался жуткой личностью, несмотря на всю свою интеллигентность. Его угрозы были вовсе не безобидны. Он чувствовал, что его решительность привести свои намерения в исполнение не пустой звук. Виктор представил, как тот втыкает иголки в куклу, изображающую его особу, и захохотал, но тут же остановился, понимая, что смеяться тут нечему. Наоборот, необходимо было отнестись к этому со всей серьезностью, на которую сегодня он уже не был способен.  Он поднялся и, не обращая внимания на застывшего посредине фразы собутыльника, двинулся к выходу.

Проснувшись утром, он с трудом вспомнил, как добирался до номера.  Надо было бы пойти в поликлинику, но какая, к черту, могла быть поликлиника?  Состояние было ниже всякой критики. События вчерашнего дня моментально всплыли в голове, усугубив физические страдания. Он стал вспоминать счастливое время, проведенное вместе с Алисой, стараясь ничего не упустить. И не находил ничего, чтобы мог поставить себе в вину. Их роман был слишком коротким, чтобы быть омраченным непониманием, ревностью или размолвками. И нападки Александра показались ему еще более обидными и незаслуженными, чем вчера. Но его угрозы не становились от этого менее реальными. Он чувствовал, как ненависть кипела внутри него, когда они встретились у кинотеатра. Ненависть, которой не нужны были доказательства, которая не принимала никаких оправданий и объяснений. С этим нужно было что-то делать. Но что? Он подумал, что, возможно, необходимо еще раз встретиться и постараться спокойно всё объяснить. Хотя, разве можно разубедить внезапно уверовавшего?  Он будет стоять на своём, потому что не захочет лишаться обретенного фундамента. Нет, пожалуй, это не лучшая идея.
Виктор дотянулся до пачки сигарет, закурил и уставился в потолок, продолжая размыш-лять. Он чувствовал себя абсолютно беззащитным, потому что не знал, откуда ждать нападения. Единственное, что утешало – это то, что он знал, кто это. Но этого было очень мало. Он понятия не имел ни о способах нанесения вреда человеку в невидимом пространстве, ни, тем более, о способах защиты от таких атак. Из всех его знакомых один Евгений, возможно, смог бы оказать какую-то помощь, но он был далеко в море.
– Значит нужно найти других, - внезапно подумал он. - Хватит валяться, граф,- скомандо-вал он сам себе. – Так можно доваляться и до гильотины.
Но вместо этого провалился снова в сон.

Он стоял на расстоянии в несколько десятков метров от камня пирамидальной формы со срезанным верхом. На этой площадке, скрестив ноги, сидел человек с лицом похожим на лицо старшего механика Андрея Петровича. Виктор застыл в замешательстве, пытаясь найти этому какое-то объяснение.
- Ну вот так всегда, пытаетесь свести концы с концами, хотя это невозможно в принципе. Чего уставился? Я тебя не звал, ты пришел сам.
Голос и манера разговаривать тоже очень напоминали ему Петровича, хотя он был уверен, что не видел, чтобы тот размыкал губы.
- Хочешь поплакаться, сбросить груз ответственности, надеешься, что полегчает? Зря, этим карму не искупишь и не отработаешь. Сожалей не сожалей, а ничего не вернешь. Хотя и сожаления твои никому не нужны, ибо  познавшие не скорбят ни о живых, ни об ушедших. Смерти не существует  - первое, что тебе нужно усвоить. И я и ты были всегда и пребудем вечно, пока не кончится время Творца. Только при-дется в следующей жизни вернуть тебя в животный мир или даже в раститель-ный. Я еще подумаю.
- Кто это я? И что вообще это за цирк? Не нашел облика поинтересней, хотя бы ка-кого-нибудь многорукого Шивы?
- Ты не очень-то. Что-то больно смелый, - Петрович зевнул и почесал живот. – Для тебя же стараюсь, чтоб привычней было. А то еще подумаешь, что свихнулся.
- А так, ты считаешь, всё выглядит очень логично и объяснимо?
- Мне на это наплевать, сам понимаешь. Просто узнаваемость облегчает контакт.
- Какая трогательная забота. Кто же ты, затрудняюсь обратиться?
- Не важно, считай, что я кто-то вроде ангела-хранителя. Можно просто Храни-тель. Хотя порой ты и не заслуживаешь моего вмешательства, приходится вы-таскивать твое глупое тело из опасности. Утомительное дело, я скажу: день и ночь, каждую секунду быть начеку. Мне, к сожалению, неизвестно, что ты можешь отмочить. Потому что ты и сам этого не знаешь. Хотя и есть у тебя в черепной коробке некоторое количество серого вещества, но живешь ты, Витя, бессознательно. Некоторые бы сказали: как бог на душу пошлёт. Но это в корне неправильно, потому что как раз то, что бог вам посылает, никто не слышит. И не видит. Ну, не развиты у вас такие органы чувств, это понятно? Так пользуйтесь хоть тем, что есть. Но вы и на это не способны. Потому что заняты всё время только своим Я, равнодушны к миру и к тому, кто вас привел в этот мир. Вот и приходится носиться с тобой. Вечно, правда, так не будет. У нас недокомплект штатов, придется мне отлучаться, а то и вовсе прикрепят к более нуждающемуся. Так что выбор у тебя небольшой: или развить своё сознание и сделать моё присутствие излишним, или быть раздавленным шестернями Судьбы. У тебя, ведь, сейчас большие проблемы, верно?
- Я сам себе их создал, по всей видимости. И теперь, наверное, должен понести нака-зание?
- Самокритика – это полезно. Но кто сказал, что ты в чем-то виновен? Разве ты действовал против чьей-то воли? Применял насилие, обман, клятвопреступление? А-а, возможно, ты разрушил чьи-то иллюзии. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, все-таки хорошо. Избавление от иллюзий – это то, чем должны зани-маться люди всю свою жизнь. Вместо этого, они, правда, упорно стремятся приоб-рести всё новые и новые, собирая из них шаткое здание своей жизни. Пытаются придать ей значимость, собирая дипломы, звания, награды, премии, дома, драго-ценности и т.д. Мне кажется, ты уже начинаешь понимать, что всё это не имею-щая никакого значения мишура, обертки от конфет, которые всё равно окажутся в мусорном ведре. Иначе, я бы тут не распинался перед тобой.
- Не знаю, может быть и в самом деле нет никакой моей вины в том, что произо-шло. Правда, не знаю. Даже не решил еще для себя. Зато другие уже решили. И, ви-димо, приступили к действиям. Мне с этим не справиться.
- Я же уже сказал, что не смогу быть всё время рядом. Так что, ты либо справишься сам, либо придется пойти по пути перевоплощений. Не буду больше терять тут с тобой время, есть дела и поважнее. Дам тебе один совет, который тебе помо-жет, если, конечно, ты сможешь воплотить его в своей жизни.

Кто все свои действия посвящает Творцу, не привязанный ни к чему в этом мире,
тот недоступен для зла, как поверхность Солнца недоступна для подошвы ног..

Виктор вскочил с койки, открыл тумбочку, достал блокнот, ручку и записал всё, что запомнилось из этого странного сна. Такого с ним никогда раньше не случалось. Как и большинство людей, своих снов он почти никогда не помнил. Некоторое время он сидел, тупо уставившись в последние строчки, написанные им торопливым неровным почерком. Потом встал и поплелся в душ. Бодрящие струйки воды оказали благотворное действие и через двадцать минут он вышел из комнаты с твердым намерением изменить свою жизнь.
В отделе кадров он протянул инспектору заявление об увольнении.



























ГЛАВА 5

Что заставило его на вокзале взять билет на ближайший поезд до конечной стан-ции, он и сам понять был не в силах. Поскольку никакого смысла в своих действиях Виктор уловить не мог, оставалось уповать на то, что подсознанию кто-то продолжает подсказывать правильные ходы. Так он оказался на окраинных рубежах страны. Здесь он никого не знал, но и сам был никому неизвестен. Это вселяло слабую надежду на то, что неопределенность его нынешнего местоположения сделает невозможным атаки Александра, продолжение которых он весьма опасался. Хотя и прекрасно понимал, что расстояния в этом случае не играют абсолютно никакого значения.
В небольшом городке, где он оказался волею судеб, жизнь текла размеренно и нетороп-ливо. Сняв комнату в частном доме возле вокзала, Виктор несколько дней бродил по предприятиям и конторам в поисках работы. На окраине наткнулся на небольшое двух-этажное здание со скромной вывеской Спецмонтажстрой, возле которого бродило не-сколько собак. Спросив у сторожа, как пройти к начальнику, он поднялся на второй этаж.
Сидевшая в приемной за печатной машинкой секретарша, подняв глаза, засияла ярче тысячи солнц, будто появление Виктора означало пришествие мессии. Поздоровавшись, он спросил разрешения пройти к начальнику.
- Альфред Степанович сейчас на обеде, - её голос звучал максимально доброжелатель-но. – Можете обождать его здесь, он должен скоро быть. А меня зовут Валя.
- Очень приятно. А меня Виктор. Скажите Валя, нужны ли вашей конторе работники?
- Нужны, конечно. Особенно хорошие, а то маловато таких.
- Хорошие – это значит непьющие?
- Ну да, и это тоже. У нас специфика такая – постоянные командировки. Начальство далеко, вот и позволяют себе часто лишнего. Хотите чая?
- Спасибо, не откажусь. Ну, к разъездной жизни мы привычные. Меру свою тоже знаем, да разве её выпьешь?
Секретарша засмеялась.
- А вы весёлый.
- Очень. Особенно, когда безработный.
Дверь отворилась и через приемную быстрым шагом проследовал в кабинет лысоватый мужчина с портфелем. Продолжавшая улыбаться секретарша жестом пригласила Виктора последовать за ним.
Альфред Степанович выкладывал из портфеля многочисленные бумаги.
- По какому собственно вопросу? - произнёс он, не отрываясь от своего занятия.
- Я, собственно, насчёт возможности трудоустройства хотел узнать.
- Валяйте. Документы при себе?
- Ну да, естественно, - Виктор положил на стол свои корочки.
- Механик? Да ещё морской. Нет у нас подводных лодок в азиатских степях, нет. Я шучу. Могу взять вас мастером монтажников. Оклад, командировочные, проезд к месту работы. Если устраивает, пишите заявление. Потом спуститесь во двор, найдёте Анатолия Гавриловича, он введёт в курс дела.
- Спасибо, я согласен, - поспешно ответил Виктор и, присев на стул, стал писать заявле-ние.
Напротив административного находилось здание, служившее одновременно гаражом и складом материалов. Открыв калитку в больших железных воротах, Виктор прошел внутрь. В нескольких метрах от него пожилой мужчина с рулеткой в руках что-то чертил мелом на металлическом листе.
- Вы не Анатолий Гаврилович будете? – крикнул Виктор, притворяя дверь.
- Ну да, он самый. Начальник послал?
- Сказал, что вы всё объясните.
- Неужто  мастера нашли? Слава богу, теперь мне меньше придется мотаться.
Анатолий Гаврилович выполнял обязанности главного инженера, но, по всей видимости, приходилось ему иметь дело не только с бумагой и ручкой. Вытерев от мела руку, он поздоровался с Виктором и жестом пригласил пройти внутрь комнаты с табличкой «амбулатория». Разумеется, в комнате ничего не напоминало о медицине, а стоял видавший виды стол с двумя стульями и такого же вида шкаф, наполненный папками с бумагами. Открыв верхний ящик и отодвинув вглубь лежавший сверху стакан, Анатолий Гаврилович достал переплетенный альбом с надписью «Рабочий проект» и положил его на стол.
-     Вот, присаживайся и изучай. Завтра поедешь с бригадой на объект, начнёте монтаж. Здесь недалеко.
-    Да, но я не занимался этим никогда. Понимаете, у меня специфика работы была со-вершенно другая.
-     Да ладно тебе. Образование, по всей видимости, имеется, мозги еще не отравлены и не засохли, значит справишься. На первых порах я буду помогать, да и бригадир у нас опытный, давно работает. Так что не так страшен чёрт, как можно представить.
При упоминании чёрта Виктор вздрогнул.
-   Не дрейфь, парень. Главное, построже будь с народом. А то быстро сядут на голову. Контингент разный, от святых до бывших зеков. Да-да, есть пару человек непьющих, некурящих, молитвы творящих и пару запойных. Остальные – посредине. Работа не сахар, утром уезжаешь, поздно вечером возвращаешься, а то и несколько дней подряд пашешь. Не каждому такое понравится, особенно если дома семья ждет. Поэтому работают в основном молодежь и пенсионеры. Одни еще ничего не знают, другие уже нечего не хотят. Но из-за денег идут на это. Платят у нас, вообщем, неплохо, если закрепишься и с жильем поможем.
До конца дня Виктор листал документацию, стараясь вникнуть в предстоящую работу. Утром в половине восьмого он уже стоял у закрытых дверей склада-гаража. Выглянувший из каморки у проходной сторож, зевая, предупредил его, что пришел он рановато. Пришлось полчаса сидеть с ним, вяло отвечая на расспросы. Наконец почти ровно в восемь на территорию заехала грузовая машина с будкой.
-   Вот и ребятки приехали, - продолжал сторож, - наша, так сказать, группа захвата. Водитель Сашка и еще трое: бригадир Миша, сварщик Серега и слесарь Толик. Михаил тот ни-ни, совсем не пьет, а эти побегут сейчас за пивом, можно не сомневаться.
Двери будки открылись и на землю спустился средних лет товарищ крупного телосложе-ния. За ним проследовал начинающий седеть мужичок  с утомленным выражением лица. Из кабины вышел водитель и высокий молодой мужчина с собранными в пучок волосами.
Виктор вышел им навстречу и поздоровался.
-   Наш новый мастер никак,- почему-то обрадованно отреагировал седовласый. – А я - Толик. Обменялись рукопожатиями, водитель Саша достал сигареты, предложил закурить. Виктор не отказался, кивнул в сторону машины:
-   Давно на ней ездишь?
-   Да уже три года катаюсь. Начальство всё обещает новую, да обещанного три года ждут. Но старушка ещё ничего, выручает. А вы не местный, наверное, будете?
-   Вообще-то так. Но это не важно.
Через проходную проехала черная Волга.
-   Вот и Гаврилыч. Сегодня ещё вовремя.
Загрузили в будку фланцы, отрезки труб, коробки с болтами, гайками, шурупами, ещё много всякого добра, необходимого для монтажа. Можно было ехать.
Поколебавшись, Виктор решил присоединиться к тем, кто был в будке, оставив бригадиру Мише место в кабине.
У двери стояла печь-буржуйка. Деревянные ящики с крышками вдоль бортов служили одновременно сиденьями. Выехали за ворота, промчались несколько кварталов и машина остановилась.
-   Я быстро, - шмыгнул носом Толик и выскочил наружу.
Через несколько минут он вернулся и стуком в кабину подал знак, что можно ехать. До-стал из внутреннего кармана куртки бутылку из-под минеральной воды, заткнутой куку-рузной кочерышкой, и радостно потер руки.
-   Свежак, ночью только выгнала. Фирменный, абрикосовка. Лучше любого коньяка будет, даже закусывать не надо.
Чувствовалось, что говорит он со знанием дела.
-   Вот ты и не взял ничего зажевать поэтому, - недовольно протянул Серега. – Сколько раз тебе говорил, не могу я так пить, изжога начнется. Сам будешь варить.
-   А то? Я могу, если надо. И, вообще, ты не  прав. Я завсегда о товарище помню.
С этими словами из сумки, висевшей на крюке, приделанном к стенке, он извлек пол-батона и две луковицы.
-   Видал? Всё как в лучших домах.
Виктор решил вмешаться:
-   Не рановато ли, хлопцы, начинаем? Вроде ещё не вечер. И даже не обед. И премию нам не выписали, чтобы обмывать.
-   Да бог с ней, с премией, - махнул рукой Толик. - Здоровье дороже, его поправить надо. Заодно и вступление в наш коллектив обмоем. Святое дело ведь.
Виктор заколебался, но, вспомнив наставления, решил проявить твердость.
-   Ну, это ещё успеется. И давайте договоримся – в рабочее время не употреблять.
-   Ну ты даёшь, начальник. А работать тогда как? Твердости в руках ведь не будет, - Толик смотрел на него с удивлением.- Но, вообще, слово начальника – закон. Можем совсем бросить пить.
С этими словами он встал, подошел с бутылкой в руках к двери, открыл её и, вылив со-держимое на дорогу, бросил в кювет.
Виктор ошарашенно наблюдал за этой процедурой. Как ни в чем не бывало, Толик вер-нулся и сел на покрытую ковриком крышку ящика. Серега достал колоду карт и остаток пути они проиграли в дурака.
Наконец машина завернула на отгороженную забором территорию, остановившись у серого здания строящейся котельной. Захватив сумку с проектом, Виктор двинулся на осмотр места работы, в то время как Толик с напарником выгружали из машины материалы. Это заняло около получаса. Заскочив в будку за рулеткой, Виктор почувствовал внутри характерный запах самогона с абрикосовым оттенком. На стене висела куртка Толика. Ощупав её, он обнаружил внутри точно такую же бутылку, что была выброшена на дорогу. Она была практически пустой.
-   Чёрт, развели как лоха, - подумал он с досадой. Очевидно, по пути к двери Толик незаметно подменил бутылку и оросил дорогу простой водой. В будку заглянул бригадир.
-   А-а-а, понятно. То-то я смотрю, народ повеселел, будто в спортлото выиграли. У нас электричества нет, работать невозможно. Разберись, начальник. А на ребят не обижайся, они беззлобные, просто подшутить захотели.
День как-то не заладился. Но деваться было некуда. В беготне и суете прошло время до обеда. Всё это и по форме и по содержанию резко отличалось от прежней работы. Виктор уже начал жалеть, что приехал сюда, но решил не поддаваться минутной слабости.
-   Что всё это по сравнению с вечностью? – усмехаясь, думал он. – С вечностью, которая просто не замечает нас, мельтяшащих как букашки на теле матушки Земли. Но мы-то, мы должны, обязаны думать о ней. Думать о том месте, где будет наше истинное пристанище и каково будет наше место там. Когда-то он прочитал, что человек становится тем, о чём думает, и получает то, что рисует в воображении. Но эти мысли должны быть постоянно с тобой, ты должен в течение дня хотя бы несколько раз остановиться и вернуться к ним. Это закон молитвы, которую надо повторять и повторять. Но без ожидания, что небеса возблагодарят тебя за это. Кто не ждёт награды, к тому она приходит сама.
Пообедали в рабочей столовой, разместившейся в двух вагончиках на территории стройки. В море питание практически всегда было на высоте и Виктор с трудом проглатывал незамысловатую столовскую стряпню. Но деваться было некуда.
Вернувшись в машину, водитель, Толик и Серега уселись за карты, а бригадир Миша завёл с Виктором разговор.
- Ну как вам наша работа?
Виктор пожал плечами.
-   Ещё не знаю. Время покажет. Надо втянуться и, думаю, всё будет нормально.
-   Втянитесь. Когда первую зарплату получите, даже понравится.
Виктор усмехнулся.
-   Ну, я, наверное, не меньше раньше зарабатывал. Да и, вообще, деньги – это не главное.
-   Это вы сейчас так говорите, а вот женитесь, дети пойдут – и всё изменится. Сколько не заработай – хватать не будет.
-   Да я, может, и не собираюсь жениться. По крайней мере, в ближайшем обозримом будущем. Не в этом смысл жизни.
-   Вы не представляете себе, как вы правы. Биологическое воспроизведение рода не мо-жет являться смыслом нашего существования. Равно как и банальное накопление материальных ценностей в виде жилищ, машин, хрусталя  и прочее.
Виктор озадаченно посмотрел на бригадира. Стиль его рассуждений как-то не вязался с обликом простого монтажника (информацию о том, что Миша проучился два года на философском факультете университета, пока не загремел за нарушение дисциплины в общежитии в армию, ему никто не довёл).
-     Напрашивается вопрос: в чём оный тогда?
Миша вздохнул.
-   Лучше об этом не думать. Ещё никто на него не ответил. Мы можем пойти только путем отрицания: это не то, не то и не то. Путь познания доступен только таким как Христос.  Но им нужно родиться.
-    Ну, и много из «не то» уже проверено? – усмехнулся Виктор.
-    Не так как хотелось бы. Человеческий разум подвержен заблуждениям, коих создано и запущено в мир великое множество. А теперь представьте себе, что по всем этим узким и неудобным путям нужно карабкаться в гору. Сотрёшь ноги по колено. Нет, нужно знать, точно знать, где широкая дорога, - Миша покачал головой, - а то получается, что мы не в лучшем положении, чем Буриданов осёл.
-    Забавно, никогда бы не подумал, что здесь кого-то интересуют подобные вопросы. Заходите как-нибудь в выходной, поговорим. Даже если не извлечём из этого большой пользы, просто приятно проведём время.
-    Вот вы сказали – «проведём». Время нужно не проводить, а использовать. И использовать эффективно, как любой капитал. Каждое утро, открывая глаза, ты должен просить прощения у господа, что украл у него вчерашний день, потратил выданный кредит впустую. Но никто так не поступает. И я тоже. Поэтому, скорее всего, приду.

С утра моросил мелкий дождик. Виктор стоял у окна, вдыхая свежий воздух и выдыхая наружу клубы дыма. Время клонилось к обеду очередного воскресенья. Миша сидел сза-ди него на диване, листая книгу Марка Твена. Нельзя сказать, чтобы они очень уж подру-жились, но приятельскими их отношения можно было обозначить вполне. Порой Миша проводил у него целый день. Если на него находило, то он мог обсуждать какую-либо те-му почти до бесконечности. Его не очень волновало согласие или несогласие собеседни-ка, казалось, что он ищет свою, одному ему ведомую правду и всё остальное является простой декорацией в моноспектакле.
Виктор запланировал на сегодня поход в баню и, вспомнив, что у него закончился шам-пунь, высказал предложение прогуляться на предмет его покупки.
-   Шампунь я пил, там спирта нет, - вяло отозвался Миша.
Виктор обернулся и обнаружил, что тот говорит совершенно серьёзно.
-   Вот как? Как же это ты дошёл до жизни такой, рассказывай?
-   Да это было давно, ещё когда я учился и вёл нормальный образ жизни советского сту-дента. Кажется, у кого-то из сокурсников был день рождения. Был оприходован ящик за-мечательного для студенческого кармана вина типа «Солнце в бокале». Естественно, этого оказалось маловато. А время было уже позднее и бежать за добавкой было некуда. Тут меня осенила гениальная догадка. Одеколон, на этаже должен быть одеколон! Конечно, тратить свою стипендию на такую роскошь мы не могли, но рядом по коридору была комната, где жили товарищи из дружественных стран Африки. Залетаю к ним в комнату и ору: «Спасайте, человеку плохо. Одеколон, дайте одеколон». Они сидят как истуканы, с испуга ничего не понимают. «Парфум, мистер, парфум» - перевожу. Один мотнул головой в сторону ванной. Заскакиваю туда, хватаю какой-то флакон – и на выход, пока они не очухались. Затворив дверь своей комнаты, открываю его на ходу, взбалтываю, и … Ну дальше всё выглядело примерно также как у Крамарова в  «Джентльменах удачи». Хотел было вернуться и надавать неграм по шее, но понял, что сам виноват. Надо прежде этикетки читать.
Но вечер ещё не был закончен. Так как эта и другие попытки найти в общаге спиртное окончились ничем, решили пить чай. Один из товарищей взял чайник и поплелся на об-щую кухню его вскипятить. Поставив его на плиту, сам встал у окна и закурил. В это время внизу заходил в общежитие его земляк, живущий этажом ниже, который был давно должен ему некоторое количество денег. Товарищ решил немедленно взыскать с него их. Так как ему показалось глупым выходить в коридор, идти в другой конец и спускаться на второй этаж, он решил воспользоваться водосточной трубой, идущей рядом с окном, резонно полагая, что окна на кухне и этажом будут открыты. Но, к сожалению, его расчёты подразумевали несколько вариантов ответов. Поэтому, когда, устав от ожидания, компания заглянула на кухню, то был обнаружен вовсю кипящий чайник, открытое окно, под которым стояла машина скорой помощи, и товарищ, лежащий на клумбе и крепко сжимающий кусок водосточной трубы. К счастью, травм несовместимых с жизнью ему удалось избежать. Закрытый перелом ноги не в счёт. Хуже другое. Через два дня он должен был ехать домой на собственную свадьбу. Телеграмма «Дорогая, у меня всё хорошо, очнулся, гипс, закрытый перелом, лежу больнице, приехать не могу», отправленная друзьями на следующий день, после бурного обсуждения текста в пивбаре, привела невесту в шок. Ещё через сутки она прибыла к месту событий и рассказала всё, что она о нас думает. Главное, удалось отстоять репутацию жениха, взяв всю вину на коллектив, пославший невинного агнца с этим ужасным чайником, в эту ужасную кухню, и подтолкнувшего к этому ужасному окну. Ради будущего счастья друга пришлось  потерпеть.
Потом последовал разбор полётов в деканате, отлучение от общежития, незаконное пребывание в оном, ещё парочка инцидентов и в финале – отчисление с третьего курса. Но я ни о чём не жалею. Это мой принцип. Свершившееся не требует ни осуждения, ни одобрения, ни жалости, ни слёз радости. Оно уже осталось позади, где-то в Вечности, недоступное для изменения, следовательно, не представляет никакого интереса. Будущее – вот что достойно нашего внимания. Это же так просто. Вот сейчас, в ближайшие несколько минут я имею возможность  совершить несколько подвластных мне действий. Ну, например, продолжить читать, сесть пить чай, встать на голову, пойти в магазин за пивом. Прежде чем выбрать какое-либо из них, мы обязательно представляем это в уме, может даже и не отдавая себе в том отчёта. Чем дальше отстоит от нас момент по времени в будущем, тем большее количество вариантов для него существует. И если целенаправленно постоянно думать о том, чего ты хочешь получить в этой жизни, пусть это будет казаться самым невероятным и невозможным, то оно обязательно случится. Мы есть маги, мы – те волшебники, которые творят мир таким, каким мы хотим его видеть. И это - святая правда.
-   Перспектива заманчивая, - скептически  отозвался Виктор, - только нужно, наверное, ещё что-либо делать для этого. Хотя, - он задумался, вспомнив свой давний разговор с Александром, - есть люди, думающие примерно также.
И как только он сделал это, внезапная тревога разлилась знакомой волной холодного ужаса по всему организму. Виктор выбросил сигарету и нервно заходил по комнате, затем метнулся в ванную и умыл лицо холодной водой. Вернулся в комнату и плюхнулся в кресло, тяжело дыша, даже не пытаясь понять, что происходит, а зная точно, что его обнаружили и будут продолжать преследовать и пытаться погубить.
Миша озадаченно смотрел на его телодвижения.
-   Что случилось? Чего ты так разволновался? Да, я подарил тебе ключ к успеху, но это не значит, что он придёт автоматически. Надо очень хотеть, очень реально представлять то-го, чего хочешь добиться. Каждую секунду, каждой клеткой. Почему я не пью? Не оттого, что я такой праведник. Это сбивает правильную настройку! Мозги отключаются, и всё, всё над чем ты так долго трудился и работал, возвращается на исходную позицию.
Виктор махнул рукой.
-   Да при чём тут твои теории?
Некоторое время он колебался, но, в конце концов, решил выложить приятелю свою ис-торию. Миша выслушал его внимательно и без тени удивления.
-   Ну вот, в принципе, это то, о чём мы говорили, только со знаком минус. Но разрушение не может быть сильнее созидания, это закон Вселенной. Очевидно, что ты просто боишься смерти. Вот, кстати, наткнулся только что у Марка Твена: «Смерти боится тот, кто боится жизни. Тот, чья жизнь заполнена, готов умереть в любую минуту». Поэтому заполни свою жизнь тем, что, как ты думаешь, будет полезным для тебя. Если твоя воля, которая творит согласно воле Вселенной, будет сильнее, противник отступит.
Виктор кивнул.
-   Звучит ободряюще.
Но ему и в самом деле полегчало после разговора.

За железной дорогой, в паре километров от его дома, он обнаружил как-то небольшое озеро, с берегами, поросшими кустарником. Виктор взял за правило приходить сюда утром перед работой и плавать в любую погоду. Во-первых, он был уверен, что вода, как естественная среда человека, в которой он начинает свой жизненный путь, способна оградить и защитить его, смыть вредную энергетику. Во-вторых, заставляя себя лезть в воду в любое время года, он тренировал свою волю. День заполнял работой, а вечера чтением, медитацией и йоговскими упражнениями. О своей прошлой жизни в северных широтах старался не вспоминать, дабы не спровоцировать очередную атаку. Время шло, и с тех пор, как он рассказал всё Мише, кошмары перестали мучать его сознание. Виктор очень зауважал за это своего приятеля и их отношения стали почти дружескими. Почти, потому что Виктор чувствовал, что у Миши свой путь и рано или поздно им придётся разойтись. А пока они продолжали мотаться по объектам. Иногда это было так далеко, что приходилось  там оставаться, жить на съемных квартирах или прямо в вагончиках на стройке. Условия жизни в них, конечно, были далеки от идеальных. Кровати, сколоченные из досок, холодильник, видавший виды небольшой телевизор и электроплитка составляли всё имущество жилища. Под койками были свалены сумки с нехитрыми пожитками постояльцев, инструмент, наиболее ценные материалы для производства работ.
Как-то перед новым годом пришлось им несколько недель провести в таком вагончике вместе с присланным из столичного управления инженером Алексеем Константиновичем. Сели ужинать, столичный гость достал из сумки бутылку водки, коробку развесной красной икры, колбаску, пару банок с шпротами и лососем. Участие Михаила в застолье было практически символическим, а Виктор и Алексей Константинович быстро нашли общий язык. За задушевной беседой бутылка ушла незаметно. Нашлась и вторая. Вновь прибывший сотрудник  умел поддержать  разговор на разнообразные темы, зачастую приводя примеры из собственной практики. Речь зашла о провидцах, людях, наделённых способностью  заглянуть за завесу времени и в будущее и в прошлое.
-   Да, в принципе, это доступно любому человеку, - махнул рукой со стаканом Алексей Константинович. - Нужно только оказаться в нужном месте, сконцентрироваться, то есть сильно захотеть, и у вас может получиться.
-   Вот как, - заинтересованно встрепенулся Миша. – Нельзя ли с этого места подробней?
-   Отчего же? Можно. Расскажу вам, братцы мои, свою историю…

     В прошлом году поехали мы с женой отдыхать в один маленький южный го-род.Солнце уже вставало, когда наш автобус подъезжал к курортному городку. Народ, утомленный долгой дорогой, в большинстве спал в креслах, расположившись кто как смог поудобнее. Постепенно сознание возвращалось к бодрствованию. Край глаза от-мечал живописную природу гор и местами появлявшееся в просветах скал море. Жена еще досматривала свои сны. Сказывалось нервное напряжение последних дней. Шеф никак не хотел отпускать меня на отдых и эту путевку удалось взять в последний момент перед отъездом. Неизбежные из-за этого  скандалы и размолвки сопровождали мою всю последнюю рабочую неделю. Предстоящий отдых должен был заставить все это забыть и вернуть отношениям былую свежесть. Наконец подъехали к небольшой частной гостинице и начали выгружаться. Нам достался вполне уютный номер со всеми удобствами, кондиционером, TV и холодильником. Таковых здесь было немного, остальные были попроще, но, естественно, и дешевле. Распаковали вещи, позавтракали домашними припасами и скорей на море. По дороге на пляж остановились у щита экскурсионного бюро. Предлагалось посетить аквапарк, дельфинарий, завод шампанских вин и какие-то дольмены. Решили через пару дней куда-нибудь съездить. 
Тёплое море сразу сняло усталость. С пляжа уходить  не хотелось, но для первого раза решили долго не задерживаться. Пообедали в кафе, вернулись в номер, жена в прохладе кондиционера задремала, а я вышел прогуляться. Мне всегда нравилось бродить по незнакомому месту без всякой цели, просто наблюдая вокруг. В нескольких кварталах от гостиницы располагался щедрый южный рынок, наполненный изобилием плодов этой земли. На каждом шагу попадались винные лавки на розлив с низкосортным продуктом. Некоторые из предлагаемых напитков вообще не имели право именоваться вином. Но на такие мелочи никто не обращал внимания. Подавляющее большинство отдыхающего народа с виноделием знакомо было очень слабо и легко принимало за чистую монету всё, что им наливали.
-   О, Южный доктор! Супер! О, Черные глаза! - восторженно цокали языки.
Главное – приятно пилось и туманило голову. Захотелось тоже попробовать. Взяв стаканчик каберне, я встал у одного из пары столиков напротив стойки. Потягивая вино, осматривал помещение, украшенное плакатами с изречениями Омара Хайяма.
-   Молодой человек, - от неожиданности я аж вздрогнул.
-   Можно к вам? - напротив стоял непонятно откуда взявшийся крепкий, полностью седой длинноволосый мужчина.
-   Да, пожалуйста - отделался я дежурной фразой, продолжая думать о своём.
-   Сегодня приехали?
-   Утренней лошадью – отвечаю я, а сам думаю, что по моей белой коже об этом не-трудно догадаться.
-   Надолго?
-   Запланировано 10 дней. Так что загореть ещё успею, если бог солнышко пошлёт. А вы, наверное, живёте здесь?
Незнакомец как бы не заметил вопроса.
-  Думаю, что хватит и 2-3 дня, - протянул он, пригубив стаканчик и глядя куда-то в сторону.
-   Дедушка уже не первую опрокидывает - подумалось мне.
-   Ладно, ещё увидимся - почему-то подвернулась на язык фраза. Бросив пустой ста-канчик в корзину, я вышел на улицу и пошел обратно в отель.
Солнце уже хорошо прогрело воздух и на улице стояла удушливая жара. Открыв дверь, проскользнул в полутёмную прохладу комнаты. Жена ещё спала, но почувствовав моё присутствие, приоткрыла веки.
-   Неужели нельзя потише? - в голосе сквозило неудовольствие.
-   Куда уж тише, - это я про себя, а вслух:
-   Извини, дорогая.
Ну, раз уж всё равно проснулась, то я плюхнулся на койку и включил телевизор.
-   Где ты был?
-   Да так, прогулялся немного по городку.
-   А точнее?
Это стремление всё знать в мельчайших деталях, которые ей, вообще то, и не нужны, всегда меня сильно раздражало. Но, зная, что это бесполезно, спорить я не стал.
-   Улица, рынок, магазин, магазин, набережная, винная лавка - отрапортовал как в ар-мии солдат генералу.
-   Отчего же  без меня гулял?
-   Дорогая, ты же спала и мешать этому я счёл преступлением.
-   Да? Ну ладно, вечером пройдёмся снова, раз уж ты теперь всё знаешь.
Снова, так снова. Мы сюда для этого и приехали. Хочу сказать, что жили мы последние годы не очень дружно и временами меня начинал мучить вопрос: а не развестись ли нам?
Как везде в приморских городах, вечером масса отдыхающих прогуливается по набе-режной. Беспрерывный ряд кафе и аттракционов вдоль берега, перебивающая друг друга музыка и закатные лучи солнца, освещающие эту картину. В одном месте на не-большой площадке мы увидели готовящихся к выступлению музыкантов. Уже несколь-ко раз попадались негры  в нарядах своей родины, предлагавшие за скромную плату сфотографироваться с ними. Теперь же нашему взору предстали настоящие индейцы, одетые в пончо. Настроив инструменты, они принялись играть латиноамериканскую музыку. Нельзя сказать, что это были выдающиеся мастера, но старание и искрен-ность компенсировали этот недостаток. В конце каждой песни девушка из их компа-нии обходила столпившихся зрителей, предлагая купить диски с записями группы. При-обретя у неё диск, мы свернули на обратную дорогу и через пару кварталов оказались возле турбюро, которое ещё работало, несмотря на поздний час. Посмотрев фото-графии диковинных сооружений из громоздких каменных плит, решили завтра поехать посмотреть на них. Благо ущелье, где они находились, было недалеко от города. Купи-ли два билета и с напутствием не опаздывать отправились в гостиницу.
Автобус отправлялся в 6 утра, хорошо хоть, что место посадки было недалеко. Наскоро позавтракав, выскочили из номера и вскоре присоединились к группе экскур-сантов, стоявших возле автобуса. Конечно же, кто-то опаздывал, слишком много со-блазнов и развлечений ночью в южном курортном городе, чтобы потом не проспать утром. Всё-таки минут через двадцать все были в сборе и группа отъехала. Экскурсо-вод – сотрудница местного музея начала свой рассказ. Ещё несколько лет назад этой экскурсии не существовало. Никого особо не интересовали древние культовые соору-жения, раскинутые по побережью. Но постепенно набирающий силу поток паломников к таким местам изменил положение дел. Теперь побывать здесь и не прикоснуться к дольменам считается  просто недопустимым. В здешних местах они находятся в жи-вописном ущелье и на одной из вершин, подступающих к городу. К ущелью они сейчас и направляются. На площадке у входа на экскурсионную тропу уже стоит несколько ав-тобусов. Недалеко расположился ряд столиков с книгами, сувенирами и компакт-дисками. Доброжелательные продавцы охотно объясняют значения разнообразных поделок и амулетов. Дорога проходит мимо пасеки, пересекает небольшую речушку и уходит в лесные заросли, постепенно поднимаясь вверх. В конце пологий подъём сменяется довольно резким, но не очень длинным. Вскарабкавшись наверх, все застывают на месте. Взору открывается широкая площадка с необычным сооружением в центре. Стены сложены из массивных плит и накрыты плитой ещё больших размеров. В центре смотрящей на них плиты круглое отверстие. Сам домик располагается на уступе из крупных валунов. В окрестности  ничего подобного не валяется. А как попали сюда плиты, из которых сложены стены, вообще сложно представить. Это что-то сродни загадке египетских пирамид.
-   Назначение этого и подобных сооружений до сих пор остаётся загадкой - продолжа-ла экскурсовод.  -   Имеются только несколько более или менее правдоподобных версий. Первоначально считалось, что это своего рода усыпальница для жрецов. Позже появи-лись предположения, что данная камера могла использоваться для медитативной свя-зи с подобными сооружениями, разбросанными по побережью и для соединения с поту-сторонними силами. Наука может пока утверждать только то, что они воздвигались на местах разломов в земной коре, т.е. там, где энергия земли подходит наиболее близко к поверхности. На снимках дольменов, сделанных в разное время суток, зача-стую при печати обнаруживаются различные светящиеся шары. А несколько лет назад один смельчак, рискнувший провести ночь на крыше дольмена, получил ожоги по всей поверхности тела. Если прикоснуться к стенам дольмена, закрыть глаза и войти в контакт, то можно получить ответ на любой вопрос. Не все, конечно, в это верят - закончила она.
Экскурсанты разбрелись по площадке. Некоторые сразу подошли к дольмену, другие осторожно кружили по площадке. Жена достала фотоаппарат и попросила сделать несколько снимков. Выполнив её просьбу, я обошёл вокруг дольмена, заглянул внутрь. Там было сумрачно и пусто. Повернувшись лицом к восходящему солнцу и прижавшись спиной и руками к плите, я закрыл глаза и замер на несколько минут.
-   Господи, открой мне тайны свои – по какому-то наитию я вдруг начал молиться, хотя никогда не считал себя верующим.
-   Отведи от меня незнание и разреши мои сомнения. Дай разумения рабу недостойному твоему, дабы я мог следовать по правильному пути, не пребывая во тьме невежества. Позволь мне узнать, как крепка наша любовь, ибо Тебе в Вечности ведомо всё.
Очнулся от оклика  жены.
-   Ну, хватит стоять, как приклеенному, все уже ушли.
Действительно, на другом конце холма виднелись спины  уходящих по дороге людей. Простоял минут десять, а показалось – одно мгновение. Метров за сто далее находился ещё  один дольмен, а неподалёку от него – развалины очень древнего храма, являвшие собой огромные валуны, поросшие деревьями. На вершине одного из них сидел седовласый мужчина в простой рубахе и шортах. Несмотря на возраст было заметно, что его тело наполнено мощью и энергией. Он сидел на уступе, напоминавшем очертаниями кресло, и, не отрываясь, смотрел  на бегущую внизу по ущелью речку.
-   Это наш жрец, так мы его зовём, - предупредила вопросы экскурсовод.
-   Когда он тут обосновался, никто не помнит. Проводит здесь лето и осень, потом куда-то исчезает и снова появляется на следующий год. Мы зовём его хранителем храма, так как большей частью его можно найти здесь. Если хотите, можете погово-рить с ним.
Группа разбрелась, осматривая загадочные камни. Одна из женщин подошла к жрецу. Она явно была взволнована. Видно было, что они обменялись приветствиями и начали разговор. Я подошёл поближе.
 -   А можно здесь остаться? - услышал конец фразы.
-    Вряд ли.
-   Отчего же так? Я видела, что тут уже кто-то живёт в землянке.
-   Потому что на самом деле вам это не нужно. Когда ученик будет готов, найдётся и учитель. Я же вам не подойду. Вы же для этого хотите остаться, верно?
Она кивнула, хотела сказать что-то ещё, но запнулась, осознав, что тема исчерпана.
Только сейчас я узнал в жреце мужчину из винной лавки. И снова тот разговаривал так, будто знал всё наперед.
-   Почему вы так решили и  говорите, будто знаете наверняка? - вырвалось у меня.
Жрец слегка повернул голову в мою сторону.
-   Я ничего не решал и ничего не знаю. Это они знают - отрезал он и слегка стукнул своим посохом по камню.
-   А передают, стало быть, вам?
-   Отчего же только мне. Вы тоже что-то хотели у них узнать. Вот и узнаете.
-   Я бы скорее хотел знать - усмехнулся я.
Жрец внимательно посмотрел на меня.
-   Если сильно хотел, то быстро будет. А вообще это то, что уже свершилось. И он отвернулся, полуприкрыв веки.
Поняв, что беседы не получится, я развернулся и стал спускаться к подножию скал. За-гадочные речи мудреца несколько смутили мой ум, и по дороге я всё прокручивал в голо-ве и перебирал в голове его ответы. Потом мы ещё несколько часов бродили по уще-лью, купались в речке, пили вкуснейший чай у живущего здесь пасечника. Но загадочный жрец не покидал мои мысли.
Экскурсия закончилась вечером. Поужинав в кафе и немного прогулявшись, вернулись обратно в номер. После заката стало прохладно, ветер гнал с моря тяжёлые тучи. Захотелось принять чего-нибудь согревающего.
 -   Пойдём в бар, дорогая?
Она отрицательно помотала головой, вглядываясь в трансляцию парада мод из Па-рижа.
Решив не тратить время на уговоры, я выскользнул за дверь и через минуту уже был в гостиничном баре. За одним из столиков сидела небольшая компания приехавших с нами  туристов. С некоторыми познакомились ещё в дороге. Один из них махнул рукой – присоединяйся. Почему бы и нет? Взяв вина на всю компанию, я подсел за столик. Бы-ло заметно, что настроение они поднимали себе уже давно. Обсуждали, как отдохнули сегодня днём и строили планы на будущее. Компания приняла меня легко и я отвечал тем же. Время тянулось незаметно. Неожиданно, я заметил идущую к столику жену. Я обрадовался.
-   Присаживайся, любовь моя. Нам тебя очень не хватало.
 Но в ответ услышал резкое:
-   Я иду гулять. Пойдешь со мной?
Смутившись от её тона, я секунду колебался, но, сдержавшись, ответил:
-   Хорошо, подожди три минуты, пойду переоденусь.
Извинившись перед компанией, бросился в номер. Через несколько минут я уже стоял на выходе из отеля. В темноте южной ночи не было видно никого. За углом начинался проспект, ведущий к набережной. Я пошел этой дорогой, вглядываясь в фигуры людей. Ближе к морю количество прогуливающихся быстро возрастало и шансы найти кого-либо были невелики. Оставив через час бесплодные попытки отыскать драгоценную супругу, я заскочил в кафе, взял бутылку вина и вернулся в номер.
Ещё два часа лежал перед телевизором, время от времени выглядывая в холл. Наконец, усталость и вино взяли своё и я уснул.
Было уже позднее утро, когда, проснувшись, я понял, что по-прежнему один в номере. Беспокойство, оставшееся со вчерашнего вечера, быстро переросло в тревогу.
-   Господи, что же делать? - пронеслось в голове.  -   Всё-таки надо обождать, не надо паниковать раньше времени.
В коридоре слышались голоса, соседи собирались на море. Подождав, когда они уйдут, я спустился в бар, захватил ещё вина и вернулся к себе. Несколько томительных часов, когда я то лежал, то вскакивал и бродил по номеру, тянулись изнурительно долго.
-   Всё, хватит, надо идти к администратору и звонить по местным больницам и в милицию.
В этот момент дверь открылась и жена вошла в комнату.
Вид у неё был совершенно невозмутимый, как будто выходила на пять минут.
-   И как прикажешь тебя понимать, дорогая?
-   А что, что-то случилось?
-   Значит, ничего объяснять не нужно? Всё в полном порядке? А что-же мне думать, где и как ты провела ночь?
Она пожала плечами.
-   Мне просто не хотелось возвращаться, я сняла комнату и переночевала в другом месте.
Я усмехнулся.
-   Еще скажи, что одна.
-   Можешь не верить, но так и было. Не знаю, почему, но что-то как-будто держало меня и не давало вернуться сюда.
И тут с необычайной ясностью я понял, что это и был ответ богов на мой вчерашний вопрос. Это было настолько очевидно, что я молча собрал вещи и  уехал. Через полгода мы развелись.

Алексей Константинович закончил свой рассказ и наполнив стакан, провозгласил:
-   Выпьем за то, чтобы с нами происходило всегда только то, чего мы желаем.
-   Себе, - добавил Миша, слушавший рассказ лёжа на койке. - Не кажется ли вам, что это часто может не совпасть с желаниями других?
-   А что же мешает, братцы мои, и другим желать блага?
-   Да ничего, в принципе. Беда только в том, что благо все понимают по разному, вопло-щают по-своему, быстро забывают, чего на самом деле хотели и, в результате, получают  нечто противоположное замыслу.
-   Согласен совершенно. Но такой уж нам путь уготовлен, методом проб и ошибок, как говорится, через тернии - к звёздам. Человек постигает мир опытным путём, не может он знать всё сразу и наверняка.
-   Может, - отрезал Миша,- только не хочет. Проще тыкаться об стенку как котятам.
-   Можно подумать, что ты не из таких.
-   Был бы не из таких, не валялся бы сейчас здесь, в этом дерьмовом вагончике, - и Миша отвернулся к стенке.
Виктор не участвовал в дискуссии, поглощая колбасу и собираясь с мыслями.
-   Всё-таки ваш пример не совсем убедителен, хотя и сильно занимателен, - покончив с бутербродом, обратился он к Алексею Константиновичу. – Мне кажется, что если есть у человека необычные способности, то и ездить никуда не надо ни в какие особенные ме-ста. А нет, так уж нет. Что бог дал, то и имеешь. Кстати, пришла вдруг в голову одна идея. Сыграем в одну игру. Раз уж у вас так чудно получилось с вашей женой, попробуйте теперь на нас. Предлагаю записать на бумажке какое-нибудь слово, первое, что придёт в голову. Слово это должно будет ассоциироваться с каждым из нас через десять лет. Про себя тоже напишите. Ну, конечно, перед этим мы все сильно сосредоточимся, минуты на три, попробуем увидеть мысленно себя в будущем, а вы это уловите и отразите.
-   Гениальная идея, - хмыкнул Алексей Константинович, - не факт, что мы вообще через десять лет увидимся.
-   Кто знает? Но разве нельзя попробовать?
-   Ладно, я согласен.
Он взял с полки лист бумаги, разорвал его на три равные части, взял ручку и неровным почерком выпившего человека написал на них три слова. После чего разорвал лист и вручил Мише и Виктору предназначавшиеся им части листа. Некоторое время они всматривались в бумажку, с трудом разбирая почерк нетрезвого провидца. Потом дружно расхохотались.
-   Вы ничего не перепутали? – начал Миша. – С трудом могу представить, что слово «яхта» каким-то боком сможет иметь ко мне отношение даже в отдалённом будущем. Скорее это уж Виктору подойдёт. Может это для него бумажка.
-   Нет, - уверенно заявил Алексей Константинович.  - Посмотрите на обороте, там написано ваше имя. А если у вас возникло непонимание, то я не виноват. Сами просили писать первое пришедшее в голову.
-   Честно говоря, я тоже в непонятке, - продолжил Виктор. – В жизни не интересовался авиацией, поэтому «аэроплан» для меня пустой звук. Ну да ладно, не буду придираться, всё это можно считать шуткой. А себе что вы уготовили, дайте взглянуть. «Дверь». Гм, вообщем, тоже столь же загадочно. Интересно, алкоголь повлиял как-то на процесс?
-   Несомненно, - усмехнулся Миша. Есть ведь поговорка «что у пророка в голове, то у пьяного на языке». Или на бумаге.
-   Ну, вот начинается, - обиделся Алексей Константинович. – Пошёл, понимаешь, вам навстречу и теперь должен терпеть глупые шуточки.
-   Ладно, ладно, - замахал руками Виктор, - будет вам. Все довольны, всё нормально. Спасибо, что развлекли нас, пора и спать, наверно. А то если так дело пойдёт, то к утру Кейси и Ванге придётся подвинуться.
-  Опять шутите, - мотнул головой Алексей Константинович и нетвёрдой походкой двинулся к койке. – Ну вас в баню.
И через минуту уже был слышен его раскатистый храп.
На следующий день он был срочно отозван назад в управление ввиду каких-то неотлож-ных служебных обстоятельств. Вернувшись через неделю в вагончик, Алексей Константи-нович обнаружил в холодильнике коробку с икрой, которую Виктор с Мишей постесня-лись доесть. Тщательно обнюхав продукт, он засомневался в его качестве и, решив не рисковать здоровьем, выставил коробку наружу в качестве новогоднего подарка местным кошкам. То ли коты были уже кем-то перекормлены, то ли их путь пролегал в стороне от вагончика, только деликатес дожил до следующего утра. Утреннюю дремоту обитателей вагончика нарушил возмущённый голос начальника участка, гремевший снаружи вагончика:
-   Хорошо устроились, добры молодцы. Икоркой животных потчуем. Спим, сколько захо-тим. Воруем, небось, потихоньку. Надо командировочные вам будет урезать.
-   Принесла нелёгкая, - пробурчал в подушку Миша, встал и воткнул чайник в розетку. Дверь распахнулась и на пороге возникла фигура шефа с портфелем в руках.
-   Между прочим, уже почти девять часов, господа подпольные миллионеры, давно пора быть на работе. Нарушаем трудовую дисциплину, однако.
-   Да ладно тебе, Степаныч, - раздался с койки голос Алексея Константиновича. – Ребята вчера до девяти вечера пахали на объекте. Практически всё закончено. А икра эта моя, подпорченная она, не веришь – попробуй.
-   Закончено, закончено. Оно тогда закончено, когда бумаги подписаны. Покажите- ка мне акты приемки.  А? Нет пока? То-то же, будете тут мне рассказывать про молочные реки и кисельные берега. В чём дело-то? Раз всё у вас тут так хорошо, давайте результат. А так это всё мышиная возня. Так мы ни во что не войдём.
Последняя фраза несколько озадачила присутствующих, попытавшихся представить себе куда и во что надо войти. Секундное молчание прервал голос Виктора:
-   Альфред Степанович, я уже десяток раз бумаги переделывал. Заказчик уж больно при-дирчивый – то это ему не так, то то не этак. Прямо зло берёт. Издевается в прямом смысле.
-   Это Скулин что-ли?
-   Он самый.
Начальник теплотехнического отдела Скулин был человеком высокого роста, с выражением вечной озабоченности на лице. Так он, вероятно, сигнализировал окружающим о непрерывном мыслительном процессе на благо родного предприятия. Процесс этот особенно усиливался при нахождении поблизости кого-нибудь из руководства. Виктору по молодости порой становилось неудобно обращаться к нему по какому-либо вопросу, ведь можно было ненароком помешать какой-нибудь важной мысли такого занятого человека. Да что там Виктор, даже столичного инженера Скулин слушал всегда с рассеянным видом, перекладывая из стороны в сторону свои бумаги, открывая и закрывая ящики стола, морща лоб и закатывая глаза кверху.
-   Никому ничего нельзя доверить, всё приходится делать самому, - заголосил Альфред Степанович и Виктор тут же вспомнил Петровича,  – Давай собирайся, буду тебя учить, как надо работать с заказчиком.
-   Что, даже чая не попьёте? – съязвил Алексей Константинович.
-    Ладно, кружка чего-нибудь горячего не помешает, а то мороз сегодня изрядный.
Наскоро позавтракав, собрали в папку акты и направились в отдел к Скулину. Тот только вернулся с планёрки и что-то продолжал обсуждал по телефону с невидимым собеседником. Альфред Степанович энергично пожал ему свободную руку, придвинул стул и положил на стол папку с документами. Скулин оживлённо беседовал, время от времени поднимая глаза и с удивлением смотря на посетителей:  - Как, вы ещё здесь?
Наконец, минут через десять он положил трубку, прикрыл глаза, показывая, что уже с утра обременён заботами и тихо сказал:
-   Очень, очень рад вас видеть, Альфред Степанович. Немного вы некстати, к сожалению. Конец года, столько вопросов надо закрыть.
-   Вот и закрывайте, - отозвался начальник Виктора, - у меня тоже конец года, отчёт горит, а вы акты не подписываете. Виктор меня уверяет, что он все работы закончил, верно? – и он повернул голову к Виктору.
-   Да-да, конечно. Все работы по рабочему проекту выполнены, - поспешно отозвался тот.
-   Так-то оно так, но есть у меня замечания. И довольно серёзные.
-   Например?
-   Не выдержано расстояние кабелей от трубопроводов. Должно быть 400 мм, а у вас 370.
-   Согласовано с инспекцией. Вот бумага, - Альфред Степанович порылся в портфеле и выложил на стол листик с печатью.
-   Что вы мне листики подсовываете? В проекте штамп должен стоять.
-   Будет вам штамп, документацию будем передавать, там всё будет отмечено.
-   Так передавайте, - обрадовался Скулин, - кто вам мешает. Да и без того у меня ещё масса замечаний.
-   Очень хорошо. Мы же не отказываемся от их устранения. Давайте подпишем акты с приложением протокола рассогласований.
-    Да, и потом я с этим протоколом буду год за вами бегать. Нет, нет. Не может быть и речи.
Альфред Степанович наклонился над столом.
-    А вы не забыли, что по плану мы должны сдать, а вы принять объект в этом году, а не в следующем. План – это святое. И партия никому не позволит нарушать утверждённые графики. Ваша подпись ещё ничего не решает. Надо будет, я и без неё пойду к вашему директору.
-   Идите, идите. А моя партийная совесть не даёт мне возможность подписать эти доку-менты. Я может спать потом не смогу.
-   Виктор, выйди-ка отсюда.
Виктор поспешно выскочил за дверь. Было понятно, что градус дискуссии прошёл точку кипения. Несколько минут с той стороны доносились обрывки громких фраз, в которых легко угадывались усилители выражений русского языка. Наконец, дверь распахнулась и мимо злой рысью пробежал Альфред Степанович.
-   Ничего, ещё не таких обламывали, - бормотал он на ходу. – Найдётся палка и для твоей спины.
Виктор поплёлся за ним в вагончик. Алексей Константинович уже сидел за столом и резал сало тонкими ломтиками. На столе стояла запотевшая бутылка водки.
-   Я слышал по трансляции, что у вас нулевая безрезультатная ничья, - спокойно произнёс он. – Самое время обмыть это дело.
-   Да какой там? – махнул рукой Альфред Степанович. – Я за рулём. Значит так. Сегодня сворачиваетесь и едите домой. Пусть присылают свои замечания, будем их рассматривать и, по возможности, если останется время от других объектов, устранять. Всё, как говорится, в порядке живой очереди. А очередь у нас длинная Я поехал, мне ещё в два места успеть надо. И прекратить пьянство на обьекте.
Не успела его машина выехать за ворота, как первая рюмка была оприходована сослу-живцами.
-   Что ж, - произнёс Алексей Константинович, - всё, что не делается, всё к лучшему. С наступающим!

ГЛАВА 6

-   Всё не так плохо, как будет на самом деле, - подумалось Виктору почему-то. 
Прошёл уже не один новый год после того памятного, когда накануне их вагончик посетил начальник. Распалась великая держава, и Виктор оказался за чертой той её части, где жили его предки. Такое положение дел никак его не устраивало и решение покинуть эту внезапно получившую независимость часть страны зрело с каждым днём. Это оказалось не очень простым делом. Предстояло поменять местные документы на российские. К счастью, у него остались в записной книжке адреса бывших соучеников и коллег. С их помощью удалось обойти препоны и подать документы в посольство на оформление российского гражданства. И вот он стоит у заветных ворот.
-   Сражение еще не выиграно, но мы уже не отступаем. Вернее не пятимся вместе с этой страной и общей массой  неизвестно куда. Хотя кому-то может и известно, но мне с ними как-то не по пути. И даже можно сказать - не с руки, точнее - ноги. Теперь-то уж точно дороги наши разойдутся, и будь, что будет, - размышлял он.
 Радостное нетерпение постепенно заполняло нутро и делало мир вдвое краше. До исторического момента оставалось всего - ничего. Он подошел к воротам посольства, нажал кнопку переговорного устройства и доложил невидимому чиновнику о своем прибытии.
 -   Ожидайте вызова, - последовал через некоторое время ответ.
Виктор сместился немного в сторону, закурил и стал  наблюдать за кучкой народа, со-бравшейся на пяточке у входа в это новенькое, недавно выстроенное здание посольства России. Сегодня их было гораздо меньше, чем почти год назад, когда он приезжал сюда для первоначальной сдачи документов на российское гражданство. То были последние месяцы действия старого закона, позволявшего в некоторых случаях ускоренным образом обрести столь желанное для многих в этой стране подданство бывшей метрополии, от которой местные феодалы, поспешно выкинувшие свои партбилеты, успели отгородиться частоколом границ и законов. Территория посольства была осаждена наподобие судов, отплывавших из Крыма с остатками белых в Стамбул. Люди со всех концов республики записывались заранее за несколько месяцев и, чтобы только попасть на запись, нужно было несколько раз отстоять огромную очередь. Для кого-то это было время «золотого» дождя. Местные газеты пестрели объявлениями, в которых за нескромную оплату в твердой валюте предлагалась помощь в приобретении российских документов.
Из громкоговорителя начали раздаваться фамилии приглашаемых внутрь. Дошла очередь и до него. Ещё через полчаса, проведённых внутри, он вышел на улицу с заветным документом в кармане.

Но это был только первый кирпичик в здании новой жизни. После телефонного общения с бывшими сослуживцами у Виктора возникло желание снова пойти работать в море. Правда для этого нужно было получить кучу новых сертификатов и свидетельств.  Пришлось отправиться в дальний путь в один из больших портовых городов, где можно было обновить необходимые морские документы. По правде говоря, Виктору не очень верилось в успех затеянного, но он решил всё-таки побороться.
На вокзале его встретил однокурсник  Валерий, уже давно обосновавшийся в этом городе и обещавший свою помощь и содействие. Оставив у него вещи, поехали к знакомому сокурсника, работавшего в морской администрации. Принесённых двух бутылок коньяка, взятых для обсуждения важного дела, оказалось недостаточно, пришлось бегать в магазин. К концу вечера Виктору стало казаться, что его шансы растут с каждой выпитой рюмкой. Вообщем, вечер удался на славу, если не считать того, что сил добираться домой у них не осталось совершенно. Заночевали, расположившись кто где. Валерий очень сокрушался, что забыл покормить  своего любимого кота. В конце концов, пробормотав: «Ну и бог с ним. Дайте мне телефон, я ему сейчас позвоню, где лежит корм», - он затих на диване.
На следующий день, заехав домой и приведя себя в божеский вид, отправились по ука-занному им вчера адресу. В неприметном сером трехэтажном здании нашли в коридоре первого этажа дверь с табличкой «ооо ОДМ», под которой был прикреплён лист бумаги, оповещавший, что «поможем всем!».
-   Это обнадёживает, - хмыкнул Виктор.
-   Только не надо обольщаться раньше времени, - поспешно осадил друга Валерий.
Они переглянулись и, нажав ручку, вошли в комнату.
Скромная обстановка не впечатляла. Два обычных канцелярских стола с сидящими за ними ухоженными женщинами, несколько стульев, обшарпанный железный сейф и электрочайник на окне составляли всё убранство.  Дамы продолжали беседовать между собой, не обращая внимания на переминавшихся с ноги на ногу посетителей. Закончив общаться, одна из них произнесла строгим голосом:
-   Что у вас, молодые люди?
-   Да вот, нам очень вас рекомендовали. Сказали, что есть две волшебницы, которые помогут, - ответил Виктор.
-   Волшебницы бесплатно тоже не работают, - хихикнула та, что была помоложе. -  Гово-рите лучше, что вам конкретно нужно, а мы вам конкретно скажем, сколько это будет стоить.
-   Конкретно мне нужно почти всё.
-   Ну что-то ж у вас всё-таки есть. Давайте сюда документы.
Виктор достал из сумки паспорт с дипломом и положил их на стол даме постарше.
-   Да-а, не густо, - протянула она.
-   Тяжёлый случай, - вздохнул Виктор с тревогой.
-   Но не безнадёжный, - успокаивающе промолвила дама.
Она достала лист бумаги, написала фамилию Виктора и ниже стала по пунктам записывать названия нужных ему документов. Напротив каждого стояло число с несколькими нулями. Закончив, она подвела черту и пододвинула лист к Виктору.
-   Вообщем, так. Сейчас заплатите половину, можете уехать домой и позванивайте нам через пару недель. Мы вам скажем, когда приехать за получением.
Виктор взглянул на окончательную цифру и понял, что заплатить сейчас даже половину от неё будет для него затруднительно. Он вопросительно взглянул на Валерия, который понял его сразу и кивнул головой.
-    Как приятно иметь дело с людьми, понимающими нужды населения, - уже с радост-ными нотками в голосе произнёс Виктор. -  Вы не против, если я занесу вам деньги через пару часиков?
-   По такому вопросу мы вас примем даже в обед.
-   Прекрасно, считайте, что мы договорились.
Друзья вышли на улицу.
-   Ну вот, видишь, не так уж всё страшно, как можно было подумать. Нет в нашей стране ничего такого, чего нельзя было бы решить с помощью определённого количества де-нежных знаков. Слава богу, ещё не успели задушить коррупцию, - произнёс Валерий. И добавил: - Но обольщаться всё равно не надо, жизнь наша очень непредсказуема.
-   Да-а, трудное это дело – борьба с коррупцией, - усмехнулся Виктор. – Конечно, я бы тоже с удовольствием набросился бы на коррупционерку, ту, что помоложе.  И душил бы, душил. Каждый вечер. До конца, но не насмерть. А завтра начинал бы всё снова.
Они рассмеялись. Ощутив душевный подъём, решили закрепить его рюмочкой коньяка. Вышли на проспект, оглядываясь в поисках бара или кафе. Внезапно Виктор застыл, остолбенело глядя на заклеенную предвыборными плакатами стену здания. Со всех пла-катов на него смотрело спокойное гладкое лицо бригадира Миши, с которым уже не-сколько лет он не имел никакой связи.
-   Никак друга увидел, - толкнул его в плечо Валерий.
-   Можно сказать и так, как не странно.
-   Так чего мы ждём? Айда к нему в офис, я знаю где. Ты, наверное, не в курсе – сей гос-подин один из самых богатых в нашем городе. Банк «Эверест», слыхал? И яхта у него са-мая большая в мире. Теперь в политику рвётся. Михаила П. – в депутаты Думы, видишь?
-   А что? Давай в тачку и вперёд, раз знаешь.
Теперь уже застыл в изумлении Валерий.
-   Да ты не шутишь вроде?
-   Не шучу, не шучу. Лови мотор.
За полчаса езды Виктор вкратце рассказал Валерию историю своего знакомства с Михаи-лом П., без упоминания о предновогоднем вечере в вагончике. Пройдя в старинное зда-ние банка, друзья направились в приёмную.
-   Мы по личному вопросу, - начал было Виктор, но был урезонен  секретаршей:
-  Михаил Аркадьевич сегодня никого не принимает. У него завтра митинг, он речь гото-вит.
-   Думаю, вы ошибаетесь. Доложите, пожалуйста, что Виктор «аэроплан» хочет догово-риться о встрече. От Алексея Константиновича, - на всякий случай добавил он.
Секретарша одарила их полупрезрительным взглядом, но всё же выполнила его просьбу. После секундного молчания из динамика послышалось:
-   Пусть войдут.
-   Проходите, - равнодушно продублировала она и указала жестом на дверь.
Друзья прошествовали в кабинет, оказавшийся довольно небольшой комнатой, застав-ленной цветами, шкафом с книгами, старинным столом и несколькими стульями.
-   Какими судьбами, старик? - навстречу им уже двигался господин, одетый в элегантный серый костюм.
-   Это здесь записывают на курсы «Как стать миллионером»? – улыбался Виктор.
-   Нет, здесь уже сертификат соответствия выдают. А на курсы надо было раньше ходить, - в тон ему ответил Михаил.
-   Да-а, Остап отдыхает. Материализация мыслей в полном объёме, - протянул Виктор, оглядывая обстановку.
-   Пока не в полном, - вздохнул хозяин, - хотя определённые успехи имеются.
-  Скромность украшает любого, даже богатого. Скажи, а яхту специально купил, чтобы уже все пунктики сошлись?
-   Ей-богу, нет. Как-то так подвернулось, за долги отдали. Кстати, только после этого я вспомнил про наши бумажки. Не знаю, как у тебя, а у нас всё очень складно получилось. Константинович и впрямь удивительным человеком оказался. Взял бы его сейчас в советники, да не получится, к сожалению.
-   Отчего так, ведь у тебя возможности сейчас практически неограниченные, если я пра-вильно понимаю?
-   Деньги, Витя, могут не всё, однако. Ты, по всей видимости, не знаешь, а он-то уже не-сколько лет как отец Антоний, сан принял. Не знаю точно, но что-то там у него случилось, после чего он к богу обратился. И оказалось, что написанное им для себя тоже подтвердилось.
Михаил подошел к шкафу, достал оттуда толстый том, открыл его на закладке и подал Виктору:
-   На, смотри.
«Входящий дверью есть пастырь овцам (Иоанн 10.2)», - прочитал Виктор и ошарашенно застыл, переваривая внезапно открывшийся смысл событий прошлого.
-   Ну, как? Впечатляет? Меня тоже как молнией ударили, когда наткнулся на это место. Поразительно, как будто кто-то ему на ухо нашептал сверху. Вот только с тобой пока неизвестно. Чем сейчас занимаешься?
-   Вот собираюсь снова в море пойти поработать.
-   Может ну его, это море? Давай ко мне, самолёт тебе куплю, чтоб всё сбылось. Будешь летать по стране, рассказывать какой я хороший. Ты же меня лучше всех тут знаешь.
Виктор покачал головой.
-   Алексей Константинович не этот вариант имел в виду, я точно чувствую. Так что, извини, не будем заниматься подлогом. Просто значит ещё не время. Но оно должно скоро прийти и всё станет на свои места. Когда это случится, я тебе обязательно позвоню.
-   Ну, смотри, как знаешь. Наверное, ты прав. Хотя помог бы мне сильно. А то вот сижу, мучаюсь.
-   Чего мучиться, расскажи народу всю правду, что своя судьба в руках каждого и лучше всего это доказывает собственный пример.
-   Так никто не поверит. А если и поверят, то ждать не согласятся. Всем давай здесь и сейчас. Мы за светлое будущее, но без жертв в настоящем. А так не бывает. Хочешь это донести до других, а получается, что морали читаю. Вообщем, пока не очень у меня выходит.
-   Ничего, ты у нас личность упорная, своего добьёшься. А мы пойдём, пожалуй, нам пора в одну контору ехать.
-   Чёрт, и не пообщались нормально. Ладно, вот моя визитка, звони когда захочешь. Даст бог, ещё увидимся.
-   Ничего не понял, но был весьма, весьма рад знакомству, - потряс на прощание руку олигарху Валерий. – Вот тоже моя визитка, звоните, - он плутовато подмигнул, - не стес-няйтесь, если потребуется помощь. Всегда буду рад.

Через два месяца все нужные бумаги были собраны. Ещё три ушло на поиски конторы, в которой бы согласились взять его на работу. Приличный перерыв в его морской карьере способствовал быстрому накоплению отрицательных ответов. Пришлось прибегнуть к испытанному методу. Полтысячи американских рублей перевесили в итоге отсутствие судовой практики за последние годы и Виктору предложили контракт на должность четвертого механика. Группой из трёх человек, состоящей из третьего помощника, повара и его самого, предстояло вылететь на другой континент на замену отработавшим своё членам экипажа. Расписание полётов состояло из нескольких рейсов с пересадками.
-   Вот тебе и «аэроплан», - подумал Виктор, - налетаюсь, как никогда в жизни. Последняя карта легла на своё место. Кто бы мог подумать, что в итоге всё так просто объяснится. 

Огромный салон Боинга был заполнен пассажирами под завязку. Некоторые пассажиры время от времени встают с кресел, чтобы размять ноги в проходе. Неожиданно встретившиеся две знакомые молодые женщины  начинают обмениваться новостями. Так незаметно проходит часов пять. Впечатление было такое, что они не против, чтобы полет продлился подольше. Под их воркование другие успевают вздремнуть, пообедать и снова вздремнуть. Вот и посадка в аэропорту JFK  Нью-Йорка. Очередь в несколько хвостов на паспортный контроль. Офицер, посмотрев бумаги Виктора, говорит, что надо перейти в отдельное помещение, где, сложив их в папку на стойке, велит ждать. В комнате два ряда стульев, где уже маются несколько человек. За стойкой трое полицейских с важным видом смотрят документы, заглядывая в компьютер. Периодически кого-то вызывают и задают массу вопросов. На одного человека уходит от 15 до 30 минут. В комнате человек десять. Папка  Виктора вторая в стойке у толстяка по фамилии Кудлевски. Еще четыре часа до стыковочного рейса поэтому он не волновался.  А зря. Видимо, ненависть поляков к русским у Кудлевски в крови, потому что он почему-то берет все время папки с другого конца. И при этом очень даже не спешит, несмотря на плакат на стене, гласящий, что наш принцип – уважение, внимательность и доброжелательное отношение к въезжающим. Но, вообще, такое отношение не только к русским. Кто-то из давно ожидающих в очереди, устав от сидения, взрывается криком. Наглеца осаждают фразой универсальной, по-видимому, у всех чиновников мира:
-   Вы что, не видите, мы же тут работаем.
Как говорится, вас много, а я один. Часа через два Виктору надоедает сидеть и он осто-рожно пытается сказать, что опаздывает на следующий рейс. Кудлевски холодно отвечает, что авиакомпания поменяет билет. No problem. Конечно, у него проблем нет. Закончит смену и поедет валяться на диване со своей толстушкой, пить пиво и смотреть бейсбол (что они в нём находят?). А Виктору светит томиться в аэропорту неизвестно сколько.  Обматерив его про себя, он вернулся на стул. Заводят очередного паренька невысокого роста и, пожалуйста, толстяк почти сразу начинает смотреть его папку. Спрашивает, где конечная точка его визита. Парень начинает  сбивчиво на плохом английском объяснять, что летит на остров в Карибском море.
-   О-о, кажется коллега, - мелькнуло в голове у Виктора и он снова рванул к стойке, на ходу объясняя, что им по пути.
Кудлевски с подозрением полистал ещё раз их бумаги и сменил гнев на милость. Штамп в паспорте и, наконец, welcome to United States, чтоб вы провалились.
Пришлось рысью нестись к посадке на следующий рейс. Третий помощник и кок с тре-вожными лицами оглядывали зал из хвоста очереди на регистрацию. Их пропустили без всяких задержек, поэтому некоторые основания полагать, что с Виктором что-то случи-лось у них были. Слава богу, обошлось.
 Снова несколько часов в воздухе до следующего перевалочного пункта. К утру к ним присоединились еще двое едущих на смену коллег из Риги. Тоже бедняги намаялись. На руках у них вместо загранпаспорта корочка нерезидента под названием ALIENS. Рассказали, что в аэропорту Мюнхена сей странный документ изучали всей сменой. Второго механика спрашивают:
-   Сколько лет вы живете в Латвии?
-   Да с момента рождения.
-   Странно, тогда почему вы не гражданин страны? Это не есть порядок. Тут что-то не так, наверное связаны с криминалом? Давайте колитесь. Наркокурьеры небось?
-   Найн, найн, - замахали руками моряки. – Мы есть законопослушные  граж…, тьфу,       aliens.
Ранним утром последний бросок. Летели на этот раз недолго, всего 40 минут. Призем-лившись на острове, усталая компания узнала от агента, что судно придет послезавтра, поэтому их отвезут в гостиницу. Гостиница под названием Бригантина располагалась на самом берегу уютной бухты буквально у края воды. Персонал одет в майки с надписью “Печень – это дьявол. Её надо наказывать.” На стенах развешены различные таблички с информацией для туристов. Типа “Предсказатель погоды”:

Если тело мокрое – значит идет дождь.
Если видна тень от тела – значит солнечно.
Если верх тела белый – значит идет снег.
Если видишь два тела – значит перебрал рома.

Над дверью туалета было старательно выведено: “Капитанские апартаменты”. Вообщем, создавалась атмосфера для отдыха. Виктор с улыбкой подумал, не одессит ли хозяин за-ведения?  Вечером собрались за столом в ресторанчике на ужин. Виктор заказал порцию морских гребешков и бокал белого вина. Услышав от официантки: – отличный выбор, сэр! – почувствовал, что все сложности, которые ему пришлось преодолеть, стоили того. Он откинулся на спинку стула и стал любоваться закатом солнца над ровной гладью синего моря.


Первые дни на борту судна он чувствовал себя немного скованно, справедливо полагая, что за прошедшее время знакомые по прежней жизни порядки могли претерпеть существенные изменения. Тем более, что пароход принадлежал иностранной компании. Он вспомнил, как в молодости очень завидовал морякам с судов под другими флагам . По сравнению с ними советское государство платило ему сущие копейки. Но времена меняются и теперь русские, латвийцы, филиппинцы, украинцы и любые другие равнозначны по зарплате в своих контрактах, если у них одинаковая должность.
Непосредственный начальник Виктора чиф инженер (как теперь стали называть старме-хов) Александр Александрович с лицом молодого юноши в свои 43 года в первые минуты общения произвёл впечатление слегка подвыпившего джентльмена (из-за своей не очень внятной дикции), что сильно удивило. Но потом выяснилось, что у него просто небольшой дефект речи, что, вообщем-то, только ему на руку (было никогда не понятно, выпил ли он на самом деле). Он уже переработал слегка срок своего контракта, поэтому с нетерпением ожидал замену, которой всё не было. Потягивая кофеёк, в ЦПУ он делился своим горем с подчинёнными:
-   Я вам скажу, очень непр-р-росто сейчас стало со старшими механиками. Столько в Штатах посадили, вы не представляете. Вот и попробуй тут вовремя уехать домой. Горе мне, горе. Жена уже купила путёвки на отдых, а я-я здесь парюсь.
-   Выход один – просить американского президента, чтобы объявил амнистию морякам, - спокойно комментировал второй механик Артур из Риги. – Но всё равно придётся ещё пару месяцев подождать.
-   Нет-нет, тогда можно не приезжать домой. А то бу-у-удет как у моего товарища. Прилетел без предупреждения ночью. Ему никто не открыл, а его ключ почему-то не подошел. Просидел на чемодане до утра на лестнице, пока под утро не пришла жена, но не одна. Сказала, что их квартиру пытались ограбить, поэтому она сменила замок. А потом её взяли в заложники на несколько дней и только сейчас отпустили. А хорошо сложенный молодой человек – из полиции.
-   И приставлен к ней на круглосуточную охрану. Ну что ж, вполне правдоподобно. А го-ворят, у женщин плохо с логическим мышлением. Не верю. Да я вообще им не верю. И, судя по всему, правильно делаю.
-   Вопросы веры, любой, обсуждать неэтично, - строго заметил Сан Саныч. – Я вам факты излагаю, а они не в нашу пользу.
-    Да известное дело, - махнул рукой Артур. Знаю я, что им всем надо. Помню, поехали мы как-то погулять в ночной клуб (дело было зимой в Питере). Сняли столик, освоились, глядь за соседним столом компания девушек. Пошел второй помощник (как самый трез-вый, поскольку был за рулем) в разведку. Подходит к столику, сделал комплименты, назвал себя и предложил познакомиться. Одна из девиц окинула его с ног до головы и говорит:
-   А у тебя мерседес есть?
Он смутился, нет, говорит, мерседеса нет.
-   Ну тогда вали отсюда.
Вернулся он, несолоно хлебавши, к нашему столику, рассказал про запросы населения.
-   Ничего, - говорит, - будет и на нашей улице праздник.
И как в воду смотрел.
Под утро стали разъезжаться. Посадил второй нас в свой навороченный джип и выезжает со стоянки. И тут наступил момент реванша. Смотрим, а на остановке девушки с соседнего столика мерзнут. Подъехал он поближе, опустил стекло:
-   Что, девчонки, мерседес ждете?
Смешно, конечно, но это, ребята, горькая реальность. Мы им не нужны. А нужны только наши кредитные карты. Поэтому я и не женюсь. Не вижу смысла.
-   Больно ты умный, как я погляжу. Подожди, ещё попадётся тебе такая, что сам будешь умолять взять твою карточку. Любовь, она, понимаешь ли, зла. Почитай лучше историю. Что там состояния, государства бросали к ногам женщин. И, скажу вам, совершенно независимо от того, достойны они были этого или нет. Вот это и есть горькая реальность, а не то, что ты думаешь. Так что закроем лучше эту тему. Бери вот Виктора и иди показывай ему машину, а то скоро отход.
Артур – обыкновенный русский рижанин, мечтающий сменить место жительства. С Виктором они довольно быстро нашли общий язык. Хоть и прошло уже немало времени с тех пор, как он спускался в машинное отделение парохода, с каждым днём Виктор чувствовал себя всё увереннее. Но без прокола не обошлось. Однажды Артур попросил его перед заходом в порт опломбировать клапан. На следующий день он подскочил к нему с разъярённым видом:
-   Ты это специально или как? Что я тебе плохого сделал? Да я тебя сейчас с палубой сравняю.
Ошалевший Виктор широко раскрыл глаза и недоумённо спросил:
-   А в чём дело-то? Ты хоть объясни сначала.
-   Что объяснять, что объяснять? Из-за тебя я качнул за борт литров пятьсот загрязнённой воды с маслом. Хорошо хоть ветер сильный с берега был, в море унесло. А то уже бы допрашивали вместе с дедом. Ты какого чёрта клапан оставил открытым?
Виктор похолодел. Он вспомнил, что действительно, вчера, действуя автоматически, просто повесил на клапан пломбу, по всей видимости, оставив тот открытым. Что делать, пришлось долго  извиняться. Инцидент был улажен с помощью бутылочки коньяка, рас-питой с дедом и Артуром после ужина.
-   Что же вы за народ такой, - ворчал Сан Саныч, - всё за вами ходи да присматривай. Тщательнее надо, ребята, а то ведь загремим под фанфары. От тебя, Витя, я такого не ожидал. Ладно, третий механик у нас спящая красавица, но ты вроде уже не мальчик, должен посерьёзней быть.
Разговор переключился на обсуждение личности третьего механика. Небольшого роста колобок за сто с лишним килограмм веса потешал всех тем, что стоило ему присесть, так он тут же начинал засыпать. Не имело значения, что в данный момент находится у него в руках: гаечный ключ, кружка с чаем или ручка для заполнения журнала. Правда длилось это недолго, несколько секунд и он возвращался в нормальное состояние, чтобы снова пойти по кругу. Эта постоянная борьба с собственным организмом со стороны смотрелась довольно забавно. Тут ещё где-то его просквозило и сильно разболелось ухо. Он даже стал приставать к капитану с просьбой направить в ближайшем порту к врачу, о чем с трагическим выражением лица сообщил всем во время кофе тайма. Связавшись с агентом, капитан получил информацию, что такой визит обойдется в 800 долларов, на чем предложил считать вопрос закрытым и обойтись медикаментами, имеющимися на борту. Естественно, все стали советовать ему свои способы борьбы с недугом, как-то: закапывать маслом или спиртом. Слушавший всё это дед, которому хотелось смягчить горечь от возможной задержки вылета домой, стал намекать, что хорошо действует принятие во внутрь коньяка Hennessy ввиду того, что внутренние полости все связаны и согревание носоглотки несомненно благотворно скажется и на ушных протоках. Видимо, доводы были очень убедительны, так как третий  пошел и под предлогом прошедшего дня рождения любимой супруги (которой, вообще-то, не существовало в природе) выпросил у мастера заветную емкость с лечебной жидкостью.
Недомогания, однако, не оставляли его бренное тело. Не выдержав постоянного стресса,  он написал заявление с просьбой списать по состоянию здоровья из-за подскочившего давления. В ответ пришло указание из компании направить к врачу на обследование.
Во время очередного чаепития тема подверглась обсуждению. Стармех:
-   Тотоша, на что ты там жалуешься? Давление? Какое? А-а, 150х100. Так это ерунда, таблеток выпишут и поедешь дальше. Вообще, зря ты на здоровье сослался. Сам себе проблему создашь на будущее, кто ж захочет хилого брать на работу. Пожадничал, захотел за счет компании домой поехать. Так потом больше потеряешь. Ну да ладно, это твое дело. Могу дать один совет, чтоб был результат с гарантией.
Антон заинтересованно встрепенулся. Дед продолжил:
-   Вообщем, когда к врачу привезут, улучши момент и укуси его за ухо или руку. Неважно. Можешь даже за пятку. Уедешь домой прямо завтра. А в Москве тебя встретят, под белы рученьки возьмут, в рубашечку с длинными рукавами оденут и прямо в Кащенко, не заезжая домой. Ну, родители потом найдут, передачку принесут, чтобы ты не похудел, так что не переживай.
Третий покивал головой, но совету не внял. А зря.
Как и ожидалось, врач ничего особенного не обнаружил, порекомендовал побольше от-дыхать. Антон погрустнел и стал худеть на глазах. Но запас на талии был еще очень при-личный. Переживания видно сильно отразились на его головушке, что случился еще один конфуз.
Ночью вахтенный помощник, узрев что из трубы валит изрядно пар, позвонил второму механику, который был на суточной вахте (то есть находился в каюте, спускаясь в машину при срабатывании предупредительного сигнала). А тот уже был в машине, так как перед этим сработала сигнализация. Штурман начал звонить в машину, но так как Артур был на обходе, то не успел войти в ЦПУ и взять трубку. Озадаченный штурман разбудил деда. Дед тоже не найдя второго стал звонить третьему (за котёл-то он отвечает). Тот снимает трубку и отвечает:
-   Слушаю, старший механик.
-   Кто-кто?
-   Я, Антон, старший механик.
Пауза, потом смех:
-   А я кто по твоему?
Пауза, гудки.
Утром дед весело заливался за завтраком:
-   Не знаю, куда теперь мне садится, теперь у нас два старших механика. Вот отчего ты ничего не делаешь, конечно, стармех может сидеть в каюте и писать бумаги. Надо напи-сать тебе промоушн сразу на чиф инженера, минуя второго, очень уж ты четко отвечаешь на звонки. Готовый стармех, может меня домой отпустят, наконец.
Через день пришло сообщение, что вроде подобрали ему на замену какого-то пожилого поляка лет 65. В машинной команде все немного приуныли, опасаясь польского пана, неизвестно как относящегося к русскоязычному населению. Обрадованный же Сан Саныч, которому, естественно, это было до лампочки, решил отметить такое радостное событие бутылочкой вина, для вскрытия которой попросил у Артура нож со штопором. Ну, второй дал, хороший швейцарский нож, многофункциональный такой. А случилось так, что в тот день у второго штурмана был день рождения. Зашёл он к деду, чтобы пригласить того на вечер и заодно тоже штопор спросить:
-   Александр Александрович, штопор  у вас случайно не имеется? А то вот день рождения  у меня, заходите вечерком на огонёк.
Дед поднялся, протянул ножик и одновременно говорит в своей манере:
-   П-п-поздравляю…
Не успел он закончить фразу, как штурман стал его благодарить. Очень обрадовался, схватил нож, стал говорить, что давно такой хотел. Вообщем, пришлось деду промолчать, что он вовсе не собирался его дарить.
Через несколько дней Артур зашел за ножом. Дед рассказал ему как было дело, так мол и так, не хотелось огорчать второго помощника, так что нет ножа.
Артур невозмутимо выслушал его рассказ и также невозмутимо прокомментировал:
-   Ну, ты офигел, Саныч, 50 баксов всё-таки ведь стоит. Я как-то не собирался делать ему такой подарок, тем более, что никто меня и не звал. Так что придётся компенсировать мне расходы, если тебе так неудобно было огорчать именинника.
Пришлось деду выкладывать 50 баксов. И рановато он отметил свою замену, так как через неделю пришла информация, что польский механик не прошёл последнее собеседование перед отправкой, видимо, перестав идти в ногу со временем. И теперь подыскивается другая кандидатура.
Вместе с дедом домой должен был отправиться старший помощник, которому замену как раз подтвердили. Поэтому настроение его поднялось до небес, что делало его ещё более неприятным. Дело в том, что мечтая о капитанских регалиях, он старался выглядеть сверхтребовательным и сверхбдительным офицером, дабы побыстрее продвинуться по службе. В первую очередь это касалось, конечно, матросов. Хотя он находил повод сделать замечание любому члену экипажа с последующим нудным распеканием. Следствием такой политики стала тихая ненависть к нему со стороны команды. И вот какому-то матросику пришло в голову выразить своё мнение и, вооружившись банкой краски с кисточкой, он написал на переборке в трюме кем является, по его мнению, на самом деле старпом. Обнаружив сию надпись, последний запротоколировал её с помощью фотоаппарата и решил провести следствие. Члены экипажа вызывались по одному и проводились экспертные действия, которые заключались в том, что предлагалось воспроизвести надпись с целью сличения почерка. Дошло дело и до второго механика, который сначала пришёл в состояние шока, но потом с нехорошой улыбкой всё-таки пошёл, бормоча сквозь зубы:
-    Ладно, я тебе сейчас устрою проверочку…
В каюте старпома находился кроме него ещё и капитан.
-   Возьмите лист бумаги и повторите надпись, которую видите на фото, - произнёс стар-пом и выжидательно посмотрел на реакцию второго.
-   Да я с удовольствием, - начал Артур и сделал паузу, во время которой глаза старпома начали наливаться бешенством, - но вы же должны понимать, что это не одно и тоже, писать ручкой или кисточкой. Давайте лучше банку с краской и кисть и где-нибудь на палубе всё это изобразим.
Глаза капитана округлились.
-   Прекратите балаган. Устроили тут цирк, понимаешь. Идите, вы свободны.
Злорадствующий второй оставил кабинет «следователя» и спустился в ЦПУ, где поделился с народом результатами расследования, благополучно зашедшего благодаря ему в тупик.
Виктор часто обращался к нему за советом по работе, да и вечером захаживал в гости. Как-то он спросил Артура, почему тот до сих пор не получил латвийского гражданства?
-  Я слышал, что требуется сдавать какие-то экзамены по языку? Неужели настолько сложные, что невозможно одолеть? Сдаём же мы регулярно тесты по английскому и, ничего, справляемся.
-    Да нет, просто принципиально я против такого подхода. Не буду кланяться и умолять. В конце концов сейчас можно будет получить паспорт гражданина Евросоюза и обойтись без их «бесценной» корочки.
-    Ну, смотри, а то я знаю очень хороший метод, позволяющий без труда сдать экзамены по любому языку.
-    Что ж это за метод такой? Поделись.
-    Да всё просто. Достаточно знать как на латышском звучат слова “конечно” и “без всякого сомнения”(“protams” и “bez shaubam” ). Вооруженный этим волшебным знанием, смело идешь к чиновнику на экзамен. Допустим, я чиновник, буду задавать вопросы, а ты отвечай, пользуясь только этими двумя выражениями. Увидишь, как это легко. Например:
- Вы родились в Латвии?
- protams
- Хотите получить гражданство?
- bez shaubam
- Имеете легальный источник существования?
- protams
- Вы выпиваете за вечер бутылку рижского бальзама?
- bez shaubam
Ну и так далее. Видишь, как легко. С тебя пиво за проданный секрет. Шучу, конечно.
Артуру метод понравился и он сказал, что будет иметь его ввиду на крайний случай. Но сейчас ему не до этого. Его друг прислал ему письмо, где сообщил, что девушка, с которой Артур встречался три года, была замечена им в компании с молодым человеком. Причём с отягощающими обстоятельствами в виде объятий и поцелуев.
-   Не везёт мне, - жаловался Артур, - всё никак не складываются нормальные отношения, когда человеку можно было бы поверить до конца. Три года киту под хвост. Думал, приду из рейса сыграем свадьбу, а тут вот как повернулось. Нет, нельзя верить никому. До неё у меня тоже была большая любовь, с которой мы уже должны были расписаться. Заявление подали, кольца купили, ресторан заказали. Но в день свадьбы мы поспорили из-за какой-то мелочи и она заявила, что таких как я много. А я-то думал, что единственный. Развернулся и вышел. И в загс не пришёл. Вот такие, Витя, дела. Может, кто сглазил, как ты думаешь? Ты, кстати, тоже не женат. А почему? У тебя были время и возможности, пока сидел на берегу.
-   Да бог его знает, - пожал Виктор плечами, - как-то карта не легла, почему-то тоже быстро романы заканчивались. Наверное, что-то нам мешает найти свою судьбу. Говорят, что всё, что с нами происходит сегодня, имеет причины в прошлом. Груз каких-либо проступков, неверных действий, причинение зла не дают нам получить желаемое благо. Оно бесконечно ускользает от нас как скользкий хвост золотой рыбки, пусть иногда нам кажется, что удалось её схватить. Иллюзия, что всё осталось позади, в пучине времени – на самом деле иллюзия. Возможно, одна из самых больших иллюзий в мире. Вот у тебя, если порыться в памяти и вспомнить, всё ли в жизни было прекрасно и чисто.
Артур задумался.
-   Хорошо, а что же тогда делать? Прошлого уже не вернешь, верно? Да, не буду спорить, свои скелеты в шкафу есть у каждого. Когда-то я встречался с одной девушкой, но мои родители были против этого. Она забеременела, о чём мне стало известно перед самым уходом в рейс. Скажу честно, я растерялся и ушёл в море так и не сказав ей, что должен был сказать. Пока меня не было, родители уговорили её сделать аборт. Я вернулся, но она не захотела больше меня видеть.
-   И ты не встречался с ней, не разговаривал.
-   Я делал попытки, но она избегала меня. Со временем это мне надоело и как-то забы-лось. Но всё равно эта заноза сидит если не в сердце, то в голове.
-   Вот видишь, ты сам поставил диагноз. Мне кажется, ты должен найти её и попросить прощения. Или сделать это хотя бы мысленно. Возможно, тогда всё пойдёт на лад.
-   Наверное, ты прав. Я и сам об этом думал. Вернусь домой, попробую осуществить. Но хватит о грустном. Слышал, нам изменили порт захода?
-   Вот как! И куда же держим путь?
-   Куда, куда. В родные края пойдём.
И Артур произнёс название города, в котором Виктор начинал свою карьеру.



ГЛАВА 7

Новость настолько ошеломила Виктора, что он быстро ретировался в свою каюту, сославшись на желание выспаться. Со временем он всё меньше вспоминал туманные годы своей ранней юности на дальнем севере, не очень желая вызывать тени былого. Хотя странные вещи, которые когда-то творились с ним, уже давно не имели место быть, остатки тревожного ожидания затаились где-то в глубине души.
Он подумал о том, что было бы неплохо встретиться с Евгением, который, по идее, уже должен был быть капитаном. Правда, он мог оказаться не на берегу. А мог, наоборот, завязать с морем и полностью посвятить себя поиску истины, ведь он так к этому стремился. Конечно, надо обязательно будет попытаться его найти. Он ухватился за эту мысль, как за соломинку, предвосхищая увидеть и услышать того, кто, возможно, не зря провел эти годы и ему есть, что передать ищущему.
Ищущему? Виктор усмехнулся про себя. Вряд ли можно его уже так назвать. Юношеский энтузиазм давно иссяк, границы мира не раздвинулись, необычайных способностей не проявилось. Даже надежда, что когда-нибудь это случится, стала постепенно умирать. Некоторый всплеск энтузиазма у него произошёл, когда в магазинах стала появляться в большом изобилии литература, которую раньше он видел только за границей. Понимание того, что это чаще всего лишь бизнес, пришло быстро. Подлинно ценного в горах таких книг было единичное количество экземпляров. Отчаявшись перелопачивать сотни страниц трудов новоявленных пророков, Виктор решил забросить сие малополезное занятие. И вообще забыть про свои юношеские заблуждения. Работавший с ним в это время активный баптист Костик стал усиленно зазывать его на свои собрания, убеждая, что только в христианстве можно найти путь к спасению. Евангелие Виктор прочитал с интересом, после чего огорошил Костика мнением, что Христос был распят поделом и за свои грехи, а не чужие. Костик попросил обосновать.
-   Да чего там обосновывать. В самой Библии всё и написано. Помнишь, как толпа соби-ралась побить камнями блудницу, а Христос сказал, что тот, кто без греха пусть первый бросит камень?
-   Ну да, помню.
-   А дальше он спрашивает Марию, есть ли такие. Она отвечает, что нет, все разошлись.
Вот и я не стану, говорит Христос. Значит тоже грешен был. Воплощение в человеческом теле – большая ошибка. Плоть своё возьмёт всегда. Надо было подобрать ему  другой образ. Какого-нибудь инопланетянина. Наверняка в следующий раз так и будет.
Костик смутился и больше к нему не приставал. Виктор вообщем-то не думал его обижать, просто его давно удивлял тот факт, что громадное количество населения планеты продолжает нуждаться в подпорках для своей веры в виде церквей, священнослужителей, проповедников и т.д. Когда всё то, к поиску чего они призывают, всегда находится рядом с тобой. Не становясь, правда, от этого доступнее.
Всё же он продолжал надеяться встретить в своей жизни кого-нибудь из познавших истину. Возможно, Евгений стал одним из таких, или, по крайней мере, был уже на подступах к этому.
С волнением Виктор шагал по знакомым улицам к дому, где жил Евгений. Предварительно он сделал несколько звонков, но никто не брал трубку. Дверь квартиры долго не открывалась и Виктор уже развернулся уходить, когда сзади услышал старческий голос:
-   Вам кого, молодой человек?
-   Мне бы Евгения увидеть, если это возможно, - ответил Виктор, вглядываясь в незнакомого пожилого мужчину.
-   Нет здесь такого, не проживает.
-   Я помню, что жил тут когда-то. Правда, это было уже довольно давно. Может, переехал. Вы не знаете, случаем, куда?
-   Не знаю, ей-богу, мил человек. Мне эту квартиру дочка купила. Кто тут жил раньше, мне неведомо. Так что извиняйте.
-   Простите и вы за беспокойство.
Виктор в задумчивости пошёл вниз по лестнице.
Когда-то он был глубоко уверен в том, что в жизни не бывает случайностей. Ты идёшь по дороге и что за поворотом совершенно неизвестно, но это не значит, что, повернув, ты «случайно» кого-то там встретишь. Ведь вы уже шли по этой дороге, навстречу или дого-няя друг друга. Исходя из этой логики, получалось, что кто-то из них свернул с пути. А может быть и оба. И теперь шествуют по тропе с другим набором спутников.
Вот и старый университетский скверик. На скамейках стайками разместились студенты.
Виктор присел на свободную. Что-то знакомое в приближающейся даме в строгом костюме с портфелем. Наверняка преподавательница. Она подходит поближе, встречается с ним взглядом.
-   Виктор? – тон удивлённо-неуверенный.
-   А что, сильно изменился? – усмехнулся он. – Вот о вас, Нина, такого не скажешь.
-   Нет, не в этом дело. Тогда вы так неожиданно пропали, впрочем, как и появились. И я думала, что вряд ли когда-нибудь снова увижу вас. А что сейчас? Какими ветрами?
-   По воле случая и волн судьбой сюда я занесён.
-   Да бросьте вы. На меня это не произвело особого впечатления ещё тогда, а теперь тем более.
Виктор смутился.
-   Извините, как-то само собой вышло. Я действительно не планировал оказаться на этом месте. Многое в нашей жизни происходит без определённого намерения. Хотя, быть может, это тоже иллюзия, одна из многих и где-то в глубине души мы неосознанно этого желали.
-   Ну что же, видимо вы и до сих пор не научились распознавать свои желания. Странный вы человек.
-   Я понимаю, что вы имеете в виду. Отчего так нелепо и ужасно всё тогда получилось? Это моя вина, я знаю. Хотел избежать преждевременной определённости, если можно так выразиться. В какой-то момент мне показалось невозможным принять решение, потому что это определило бы всю дальнейшую жизнь. И я подумал, что вдруг это ошибка. Вдруг это повлечёт за собой ужасные последствия. Я никогда не совершу того, что должен сделать на этой земле.  Буду мучиться, терзаться и начну сам мучить. И жизнь превратится в ад, а мы окажемся снова в начале пути. Только будет утрачено самое ценное, что у нас есть – время. И никто, никто не сможет его нам вернуть.
А что в итоге? То, что боялся утратить, благополучно разбазарено. Достижений мало, мечты остались мечтами, я снова в начале пути и снова на этом месте. Значит, мой выбор был в любом случае неверен. Вот заходил к Евгению, хотел у мудрого совета спросить, да он на старом месте не живёт оказывается.
-   Евгений выбросился из окна, - равнодушно произнесла Нина. – Жене оставил записку, где написал, что не может жить, осознавая невозможность достичь того, чего бы он хотел. Жена продала квартиру и уехала отсюда. Уехал и Александр жить за границу. Он стал много пить, оставил институт. До того как он уехал, его часто можно было встретить на кладбище. Жениться он так и не женился. Наверное, и в самом деле очень любил Алису.
Они помолчали.
Ну что же, я пойду, пожалуй. Хочу отдать вам одну вещь. - Нина открыла сумочку и протянула ему небольшой блокнот. – Теперь это ваш крест.
Она закрыла сумочку и пошла к выходу из сквера.
Виктор узнал записную книжку Алисы. Он открыл и пролистал её. На последней странице нашёл свою запись: «Неизмеримо огромна жизнь и место даёт в ней всякому, умеющему её любить больше женщины, самого себя и короткого тупого счастья…»*




КОНЕЦ





* А.Грин