Каменный лев

Время уносит все © Вергилий


Визг тормозов за спиной заставил его очнуться. Никита испуганно обернулся – это небольших размеров «Мерседес» резко затормозил, едва не сбив девушку лет 25-ти, перебегавшую дорогу в неположенном месте. Машина постояла пару секунд и вновь тронулась. «Наверняка водитель сказал в сердцах пару ласковых про нее» - подумал Никита. Впрочем, девушка, уже благополучно скрывшаяся с места происшествия, этого заслужила. Перебегать дорогу на мосту, где поток машин не иссякает, кажется, круглосуточно – верный способ преждевременно свести счеты с жизнью.

Вставив выпавший из уха наушник на место, он повернулся обратно к Дунаю и снова вгляделся в сияющее здание венгерского Парламента.

Он вернулся в Будапешт из «Хунгароринга» часа 3 назад, и все это время просто гулял по набережной, пока не остановился у одного из каменных львов, охраняющих Цепной мост Сечени.

Никита взглянул на часы. 23:09. «Я стою здесь уже почти 40 минут! Пора в отель».

Неделю назад Никите исполнилось 25, и в качестве подарка он преподнес себе поездку в Венгрию. Не случайно именно сюда – страстный поклонник «Формулы-1», он хотел побывать на местном «Хунгароринге». Конечно, мечта посетить «Сильверстоун» или Гран-При Монако была гораздо сильнее, но ему, жителю далекого от автоспорта Оренбурга, важнее было просто присутствовать на гонке. Автодром – дело уже десятое. К тому же, у него была всего пара недель отпуска, и гонка в это время проходила лишь одна – здесь, в нескольких десятках километров от Будапешта.

И вот сегодня его мечта исполнилась. Но вместо эйфории его охватывала странная меланхолия. То ли от того, что теперь нужна была новая мечта, то ли еще от чего.

По ходу сегодняшнего Гран-При одного из гонщиков наказали проездом по пит-лейну за то, что во время обгона он всеми четырьмя колесами выехал за пределы трассы. Бред. В федерации автоспорта посчитали, что таким образом он облегчил себе задачу, расширив траекторию. «Придурки, если бы он оставался в пределах трассы, просто влетел бы в соперника! Вы бы попробовали сначала за рулем болида исполнить такой маневр на такой скорости, пусть даже с использованием дополнительной территории! Сидите в своих кабинетах, функционеры чертовы».

Чувство искусственности всего происходящего охватило Никиту.

«То есть, облегчать себе задачу обгона на прямой использованием антикрыла можно, а в опасных поворотах за поребрик вылетел и все – штраф? Забрали победу у парня» - не унимался он.

Он вспомнил гонки прошлого. Когда безопасность, конечно, была не чета нынешней, пилоты, порой, гибли, но чиновники не пытались их ограничить. Вспомнил футбол (еще одну свою страсть) прошлого. Когда можно было стать легендой, забив гол рукой на Чемпионате Мира, когда подчас футболистам приходилось героически заканчивать матч с перебинтованной, окровавленной головой. Когда спорт №1 еще оставался исключительно спортом, а не гибридом политики и умопомрачительных денег.

Вспомнил историю. Войны, балы, империи, королевства, дуэли – сплошная романтика. Ни тебе новых технологий, ни гонки вооружений.

«Даже сейчас я любуюсь памятниками архитектуры, которым десятки лет, под музыку, многие авторы которой уже умерли» - подумал Никита.

Он вдруг осознал, что хотел бы жить в другое время. В другую эпоху. Правда, не мог понять, в какую именно.

Играющий в наушниках гранж смолк – переключалась песня.

- Kann ich Sie fur eine Zigarette? – раздалось в следующее же мгновение. Никита вновь обернулся. Высокий блондин, на вид его ровесник, что-то говорил по-немецки и одновременно подносил средний и указательный пальцы правой руки ко рту.
- Простите, я Вас не понимаю. Я не говорю по-немецки, - сказал Никита на английском, единственном иностранном языке, доступном ему.
- Oh, sorry! Нужно было сразу обратиться к Вам по-английски. Я хотел попросить у Вас сигарету.
- Конечно, держите, - Никита протянул новому знакомому раскрытую пачку.
- Danke schоn! Мне не хватает родной речи здесь, - сказал блондин.
Они закурили.
- Живешь в Будапеште? – спросил Никита.
- Да. Вообще-то я из Дюссельдорфа, но учусь в местном университете на психолога.
- И что же тебя заставило уехать из Германии?
- Девушка-венгерка. Познакомились как-то на экскурсии в Вене, а вышло вон как.
- Романтично, - заметил Никита.
- Да уж. А ты что, просто так здесь стоял и пялился на Парламент? – спросил немец, имя которого Никита так и спросил.
- Да, задумался что-то. У тебя не было никогда ощущения, что все вокруг какое-то искусственное, нереальное?
- В смысле?
- Ну, чувства, что тебя здесь недолжно быть. Что ты должен жить в какое-то другое время, другую эпоху, может быть, в другой стране. А по ошибке попал сюда. И все вокруг кажется каким-то картонным, как декорации.
Блондин засмеялся.
- Ты прямо как тот парень из фильма, который хотел жить в Париже 20-х годов!
- Да, наверное, - Никита нехотя улыбнулся в ответ.
 - Ты просто романтик. Вы все склонны к саморазрушению и меланхолии. Особенно ночью и в таком месте, да еще и в одиночестве. Поверь мне, я психолог, я знаю. Просто пойдешь в отель, поспишь, с утра выпьешь вполне реального кофе, и декорации исчезнут. Ладно, бывай, меня девушка ждет,  поздно уже.
- Пока.

Никита докурил, выбросил окурок в урну и посмотрел на каменного льва.

По легенде, скульптор Янош Маршалко, автор львов, охраняющих мост Сечени, был настолько уверен в идеальности своих творений, что заявил о готовности броситься с моста в Дунай, если кто-нибудь найдет у львов хоть один изъян. Изъян долгое время не находился, пока кто-то не заметил, что у львов нет языков. Делать нечего, пришлось скульптору прыгать в воду. К счастью, плавать он умел, и приключение не стало роковым.

Самое интересное в этой истории то, что языки у львов есть, но, так как львы лежат на каменных блоках высотой в два человеческих роста каждый, то снизу их не видно. Маршалко не мог об этом не знать, но все равно прыгнул с немалой высоты в реку.

«Жили ведь люди!» - подумал Никита и пошел в сторону Базилики святого Иштвана.

Ощущение картонности всего окружающего не проходило.