Амурная игра. 34 глава

Начало: http://www.proza.ru/2013/07/23/74



Регулярные купания, давнюю привычку летних дней, Шатров возобновил на Хвоинке. Зайдя в запруженную плотиной речку, неспешно умывался, обильно смачивал грудь и плечи, после чего погружался весь. Не страшась дальних заплывов, подолгу бороздил вольным стилем прогретую в поверхностном слое непроточную воду, чуть мутную от илистой взвеси. При погружении вглубь, в нижний слой, питаемый донными родниками, она хорошо охлаждала разгорячённое тело. Как всегда, особенно знойным выдался весь июль. Конец одиночным заплывам положила Лада в первый же свой приезд на Хвоинку, этот новоявленный Эдем для влюблённых. Вольготно здесь было летом: свежие ягоды, овощи, грибы, молоко, сметана, студёная колодезная вода, близко река и лес, тишь, а главное – вожделенная свобода. Деревня отчасти была дачной и заметно оживлялась наездами горожан, особенно по выходным. Шалея от возможности вольного, ничем неограниченного общения, любовники окончательно утратили пугливую осмотрительность зимних дней. Тайной зрелой любви свойственно преувеличивать свои права, она недолго бывает осторожна. Не ведая об аморальности союза, местные жители и наезжие дачники принимали неразлучную пару за новожёнов, проводящих здесь идиллический медовый месяц. «Мандариновые утки в росе», как в Китае называют молодых влюблённых, что от счастья словно светятся изнутри и, хорошея, делаются великолепными. Красивая гармоничная пара есть редкость, обычно хорош один из двоих.


Лада купалась заразительно азартничая, редкий мужчина мог угнаться за ней. Шатров досадно позволил фору; спохватившись, задохнулся в немочи погони. Неутомимая ундина первой коснулась береговой черты. Ровская школьницей посещала бассейн, спортивную секцию пловчих. Она плавала технично и ловко, без лишних движений. Мощные гребки рук на мгновение выносили над водой плечи и голову с разинутым для вдоха ртом, и вся она уходила под воду. Толчок разведёнными ногами и маховый выброс вверх, но уже метра на два впереди. Снова полное погружение и вновь мощный гребок при строгой прямолинейности общего движения. Внезапно с размеренного брасса, похожего на движения лягушки, она переходила на более зрелищный баттерфляй. Волновые, уныривающие движения корпуса и ног, резкие взмахи стебающих по воде обеих рук. Как порхающая крыльями бабочка ещё быстрее устремлялась вперёд. Древние греки считали невеждами неспособных плавать. Все бывшие жёны и возлюблённые Шатрова страдали водобоязнью, плескались на мелководье, стараясь не замочить волос. Олюшка не умела плавать вовсе, окуналась с закрытыми глазами. Шатров не успевал на берегу разуться, как Лада, скинув с ног сандалеты, рывком стягивала через голову платье. Повернувшись спиной к нему, сладко потягивалась крупным, в меру упитанным и рельефным телом. Вздев руки, вытягивалась в струночку, прогнувшись в пояснице с обрисовкой ягодиц. Игриво вильнув ими, слегка покачивая заголённым задом и поводя плечами, направлялась к воде. В походке заключено больше сексуальности, чем в самой фигуре. Чтобы завлечь мужчину, такой достаточно шевельнуть бедром, «своей стройностью она унизила копьё». Да что там! Пушкин распалялся от лодыжки и голени женской ножки, украшая ими рукописи своих творений. Показав себя, пленив аппетитными телесами, устремлялась прочь от любовника. На ходу раскинув руки, с бравым вскриком «ай! солдаты и влюблённые не болеют!» вбегала в реку. Ныряла и плыла как молодое и сильное водоплавающее животное.


Шатров присоединялся к купальщице, и они, на каждом коротком вдохе ревниво переглядываясь, не спеша либо вперегонки, заведомо обречённые на поражение Шатрова, синхронными взмахами кроля уносились прочь от людного берега. Бывало, что Лада на ходу изворачивалась и, блеснув в воздухе сомкнутой парой ядрёных, налитых свежей силою ног, вертикально ныряла. Нарушая категоричный запрет Шатрова, уходила в мрачную глубину заросшего водорослями пруда. В гнетущем нетерпении он тревожно озирался кругом, ожидая, когда покажется на поверхность его драгоценная рыбина. Фыркнув сработанный воздух, виновато глянет покраснелыми глазами. Шатров в отместку наказывал тревогой и её: резко сгибался в тазобедренных суставах и нырял сам. Надолго исчезал под воду, стараясь проплыть точно под ней и неожиданно всплыть за спиной. Однажды не утерпел, обхватил руками близко розовевшие чресла, широко увеличенные в размере оптикой воды. Полуденное солнце обрамило их световой каймой. Принялся целовать её стегна, после каждого засоса выталкивая проникшую в рот речную воду. Едва не захлебнувшись, шумно выметнулся на воздух. Жадно вдохнул и услышал смятенный возглас:


– Ты самый ненормальный мужчинка на свете!


– Красоты волшебной раболепный данник! Леандр каждый день переплывал Геллеспонт, чтобы увидеться с Геро! Сейчас проглочу всю речку! – Выпалив сущий сумбур, на полном вдохе исчез под водой.


Большая любительница водных забав она играючи ускользала от него. Подныривая, он находил её под водой, обхватывал, тискал руками скользкое тело, касаясь плавок, ягодиц, грудей. Ненасытен любовник в созерцании прелестей своего кумира, в прикосновениях к ним. Присасываясь, то скользя ртом, целовал вздрагивающий от неумеренно жадных касаний мягкий живот, божественный инкубаторий бессмертия. Дланью и губами скользил по крутым умытым ляжкам. Теперь не только речная вода, но и Шатров облегал полунагое тело купальщицы. Хмелея от обилья плоти и нехватки живительного кислорода, пробкой выскакивал на поверхность. Гася в зародыше могшую помешать неловкость, шутовски кричал: «Что я там видел? Обалдеть!..» И снова с горячкой вкусившего запретное, хоронясь водою, погружался в глубинный дурман, к ставшему таким доступным телу её, в узеньких полосках мокрой ткани на сосцах и на слиянии мутно розовеющих лядвей, исступлённо целуя их до обморока. Психическая зависимость перешла в подневольность физическую. Долгую зиму он прилежно ревизовал женское тело через ткань и капрон, всегда по слою надетых одежд и плотного нижнего белья. Теперь его ладони свободно касались голизны, не обманувшей ожиданий.


Всякого рода неловкие, стыдные жизненные ситуации есть ценный материал для романиста. Даже те альковные тайны, о которых не говорят никому, писатель влагает в уста героев. На пятом месяце первого супружества жена ездила на приём к районному гинекологу. Не выходило понести, беспокоили тянущие боли внизу живота. Рассмеявшись, женский доктор сказал ей: «Виргогамия, девственный брак! Непроизвольное судорожное сокращение мышцы преддверия влагалища и тазового дна, вагинизм. Вы не даёте войти половому члену. Расслабьтесь при акте, и станете женщиной. Перемогите эту боль!..» Дремучее сексуальное невежество! За четыре месяца активных сношений, к вящему изумлению сторон, вставший уд Шатрова не побывал там, куда стремился. Поверхностные действия находили правильными, тёрлись снаружи.


Писатель не всё доверяет заветным дневникам и переписке. Подлинный сюжет пережитого читай в его произведениях. Многажды согрешив в помыслах, Ровская и Шатров алкали совокупления. Из стыдливости не заговаривали о нём, а нужного уединения не случалось. Правда, влюблённость облегчает воздержание, любимую хочешь слабо. Однако сексуальное возбуждение без разрядки вызывает неприятные ощущения в паху. Шатров уже платился за неполные прегрешения тяжестью в мошонке. Мучили фрустрационные боли, чреватые пресловутым синдромом скопца. В сексе и спорте велик самый тренированный. Импотенция чаще настигает представителей профессий, предполагающих длительное воздержание, – моряки, подводники, космонавты, а также заключённые. Не однажды зарекался пресечь бесконечные распаляющие поцелуи и ласки, затяжной петтинг без финального облегчения. Но уступал её ненасытности тактильными ощущениями. Извечная мужская опаска быть отвергнутым женщиной. Хотя сама туда ведёт, а выходило как в пошлом анекдоте: хотят, а негде. Колманский намекал и на такой исход, прося не задействовать в кабинете его мебель. Неутолённая, долго смиряемая страсть и есть настоящая любовь. Вершит её плотская близость.


…Утомлённые волнующими забавами, они выплывали на широкий разлив недвижимой у плотины реки Хвоинки. Ложились на спины и, сцепившись пальцами рук, отдыхали, лениво подрабатывая тонущими ногами. «Толенька, так нельзя больше!» – нервно стиснув его мяклые от пребывания в воде пальцы, с нажимом произнесла Лада, не отнимая руки. Помедлив, решительно предложила: «Давай отвяжем лодку и уплывём рекою нашей любви!.. Устроим дерзкий нудизм в глухом местечке. Пускай гудят шмели и оводы, порхают бабочки и стрекозы, вьются комары и мошки, осы и муравьи нахально лезут везде. Обнимемся и будем слушать шорох опадающих листьев…» Женщина звала в рай, скрытый в промежности. Сексуальная активность рекордна в летний сезон. Шатров смежил веки и ответно пожал её ладонь. Пророкотал заученную фразу: «Пара сложных биологических машин выполнит горячую стыковку с кабельными модемами, получая доступ к интерфейсным процессорам партнёра». Всякая и самая возвышенная любовь кончается равно: вскричала «ах!» и пала на траву. Лазурный свод неба, с ватными клочьями разбитых ветром облаков, озарял распятые тела и опрокинутые лица. Баюкал в водной зыбке аки младенцев. Под небом, над водой царили два цвета: безмятежно голубой и тревожный бледно-розовый.





Продолжение: http://www.proza.ru/2013/08/11/45