Нас двое

Тьма снова проникала в мое тело. Мне хотелось выть, хотелось стряхнуть ее с себя, но  это было  невозможно. Я был слишком слаб для этого. Каждая моя клеточка самоотверженно боролась с темной силой, которая пыталась завладеть мной. Я вцепился рукой в подушку: казалось, что-то раздирает меня изнутри. Адское пламя вновь вспыхнуло в моих глазах. Волна ярости прошла по моему измученному телу. Что я мог поделать с этим? Когда случались такие приступы, я не мог контролировать себя. Тьма приходила за мной, и ей нельзя было отказать. Сколько раз я мечтал умереть, но на это не приходилось рассчитывать. Мой  мучитель был безжалостен.
Мое дыхание замедлилось: легкие горели. Каждый вдох-выдох вызывал нестерпимую боль. Я почувствовал вкус крови во рту - значит, эта война почти проиграна. Осталось совсем немного, и я уже не буду принадлежать самому себе. Однако все это время я почти не думал о себе. Все, о чем я беспокоился - не разбудить бы Элис. Поэтому я не мог закричать, поэтому мне приходилось сдерживать слезы боли.
 Она по-прежнему тихо спала, когда я превратился в чудовище. Ощущать себя зверем - что может быть ужасней?
***
Обычно я все помню, оказавшись утром в своей постели. Сегодня не было исключением. Все ужасные детали прошлой ночи глубоко врезались мне в память. Мне безумно хотелось разделить их с Элис, но я не мог себе позволить этого. Поэтому эти моменты навсегда останутся только моими. Никто не должен узнать про них, даже Элис. Бедная девочка! Она бы ни за что не поверила, что я могу такое совершить. Я через силу открыл глаза: Элис уже проснулась. Неожиданно в комнату вошла мама.
- Пора вставать! - негромко произнесла она, - Скоро в школу. Мне нужно пораньше уйти на работу, завтрак на столе.
После этих слов она тихонько прикрыла за собой дверь. Мама просто обожала Элис. Конечно, та отвечала ей взаимностью. Наша девочка была умницей! Иногда мне казалось, что она даже чересчур добра. Зато я был еще тот бесенок! Чесно сказать, мама меня не переносила, скорее, ненавидела всем сердцем. Но я все-таки ее любил. Мне было приятно наблюдать, как она ласкает Элис. Столько нежности я нигде больше не видел.
Мы с Элис умылись и позавтракали так же, как и обычно. Меня не покидали мысли о вчерашней ночи и о том, что случилось. Я старалася не подавать виду, но, по-моему, сестренька заметила, что у меня проблемы с настроением. Она старалась меня подбодрить, а я изо всех сил старался изобразить, что у нее это получается.
Когда мы пришли в школу, все уже знали. Конечно, никто не мог подумать на меня, но все-таки я нервничал. Что если кто-нибудь узнает? Тогда постарадаю не только я, но и Элис.
Во время занятий только и говорили о Сэме. На преподавателя никто даже внимания не обращал.
- Говорят, это был какой-то зверь! - шептались мальчишки за соседней партой.
- Эй, вы! Что вы там бормочете? Если не знаете, то молчите! - это сказал Майк, который сидел прямо перед ними. Вечно он лезет не в свое дело. Я его терпеть не могу, а Элис он похоже нравится. Не понимаю, ее вкуса.
- А ты как будто много чего знаешь, - обиделись ребята.
- Вообще-то знаю, - заговорщическим шепотом возразил любимчик моей сестры.
- Тогда рассказывай!
Сразу несколько ребят навострили уши и придвинулись поближе. Я тоже напряг слух: мне было интересно, что же он знает. А вдруг он и вправду меня видел?
- Говорят, это вовсе никакой не зверь на Сэма напал. И уж тем более не человек! У него горло разодрано - я сам видел. Зрелище не для слабонервных. А случилось все это в полнолуние как раз в полночь! Сэм задержался на тренировке и решил срезать путь домой: пройти через парк.
- Ох, зря это он, - ахнул мальчишка, который сидел к Майку ближе всех, но все  на него зашикали.
- А в парке на него кто-то набросился, - как ни в чем не бывало продолжил рассказчик, - Сэм пытался убежать, но не тут-то было. У него затылок расплющен - словно его кто-то за ноги поднял и ударил головой об дерево.
Слушая слова Майка, я снова погрузился во вчерашнюю ночь. Я как будто заново все пережил. Вспомнил полные ужаса глаза, мольбы о пощаде. Я слишком сильно сжал кулак, и карандаш, который я держал, сломался. Все обернулись на меня.
- Ты чего? - зло спросил Майк.
- Очень здорово рассказываешь, - ответила за меня Элис.
- Ааа, страшно? - довольный таким эффектом Майк смотрела на нас уже более благосклонно.
- Ага, - кивнула моя защитница.
Хорошо, что со мной была Элис, иначе я бы врезал этому кретину. Какой же он болван! Все время говорит глупости и ждет, чтобы им восхищались.
- Что с тобой, Купер? - окликнула меня сестренка.
- Жуткая история, - буркнул я.
- Надеюсь, ты не имеешь к ней никакого отношения, - в голосе Элис были слышны нотки недоверия.
- Почему ты спрашиваешь об этом? - я по-настоящему испугался: неужели  проговорился во сне?
- Просто вчера Сэм очень сильно обидел меня, помнишь?
- Конечно, помню, - я сказал эти слова очень тихо, но в глазаъ потемнело от злости. Вчера, когда мы шли после школы, Сэм нагнал нас и спросил у Элис, не хочет ли она пойти с ним в кино сегодня. Ответ был отрицательным. Тогда кавалер разозлился и грязно выругался. Я заметил ему, что неприлично так выражаться при девушках. Тогда он зло рассмеялся и ответил, что Элис давно не девушка, и все знают, что она уже переспала со всем городом. Остался только он один.
Если бы не моя сестра, я бы точно избил этого негодяя до полусмерти, но она умоляла меня не трогать Сэма. Я поддался ее уговорам, но обида осталась. Мог ли я знать, что именно в ту ночь я снова стану тьмой.
- Поэтому я и хочу  знать, причастен ли ты к этому, - Элис требовала ответа.
Что я мог ей сказать? Нужно соврать, чтобы огородить ее от правды.
- Нет, родная, я тут ни при чем.
- Точно?
- Да.
Она слабо улыбнулась. Мне оставалось только надеяться, что она мне поверила.
***
Когда мы выходили из столовой, то Элис нечаянно врезалась в Майка.
- Поаккуратней, - рявкнул он.
- Прости, - опустив глаза, пробормотала девочка.
- Учили тебя глаза открывать?
Я и так был навзводе, а теперь еще и этот кретин привязался.
- Заткнись, - медленно произнес я.
- Что? Я не расслышал, - Майк подошел ко мне вплотную.
- Не надо, пожалуйста, - пролепетала где-то совсем рядом Элис.
- Ах, теперь не надо? - заржал этот болван и навис надо мной, - Таких, как ты нужно гнать из нашей школы, ясно?
Элис плакала, я слышал ее всхлипы.
- У тебя же крыша поехала, понимаешь? Не все дома, то есть. Как это на вашем языке называется? Я имею ввиду, у психов.
- Купер, - рыдала сестра.
- Купер, Купер, Купер, - передразнил Майк, - мне противно рядом с тобой находиться.
Бедная моя Элис, как же ей больно слышать все это. Я бы врезал этому парню, но знаю, что малышке будет неприятно. Поэтому Майк ушел, а я медленно опустился на пол. Надо бы успокоить Элис.
***
В сумерках отчетливо было слышно, как стрекочат сверчки. Я лежал на кровати и любовался звездным небом. Ну и идиот же этот Майк. Вовсе сейчас не полнолуние. Да и появление тьмы никак не связано с луной. Иногда она приходит часто, а бывает ее так долго нет, что порою мне кажется, что наконец-то избавился от нее.
Вдруг меня скрутило. Неужели опять? Два дня подряд - такого еще никогда не было. Я забился в привычной агонии. Проклиная себя, я молил об одном - чтобы Элис не проснулась.
***
Детей отпустили на каникулы: все боятся зверя, который завелся в нашей округе. Но дело в том, что он уже давно был здесь.
Теперь Элис точно подозревает меня. Хоть вчера я и старался не шуметь, но жертва выдает убийцу. Как чудовищу удалось выследить Майка? Я даже не знал, где он живет. Первый раз тьма зашла так далеко: тело было найдено у себя в комнате. Мне казалось, что теперь я всегда немножно чудовище. Смотря на свои руки,  я представлял их по локоть в крови. Бедная моя Элис...
Мы тихонько сидели в комнате. Никто не хотел начинать тягостный разговор. Дверь в комнату отворилась и на пороге появилась мама.
- Дорогая, на тебе лица нет! С тобой все хорошо?
- Да, мама, - ответила Элис, - Просто все эти смерти...
- Все будет хорошо!
Мама нежно посмотрела на нас обоих. Мне сразу стало легче, Элис улыбнулась.
Вдруг мама поменялась в лице.
- А это что? - спросила она, указывая на стену.
Я повернул голову и увидел огромные царапины на стене. Боже, я совсем  забыл об этом! Вчера, когда тьма пришла за мной, мне было больно, как никогда. Но я по-прежнему не мог позволить чудовищу разбудить Элис, поэтому я впился когтями в то, что первое попалось под  руку - в стену. Царапины были очень глубокими.
Мама подошла к стене и потрогала дырки. Потом она посмотрела на наши руки - никаких следов.
- Мне кажется, это Купер, - еле слышно ответила Элис.
- Что? - мама бросила на нас тревожный взгляд.
- Я не знаю точно, я спала, а когда проснулась...
- Все, хватит, - перебила ее мама, - Не хочу ничего слышать об этом!
Она направилась к выходу. Элис не пыталась ее остановить, мы уже привыкли к такому поведению. Но тьма, которая оставила во мне частичку себя, не давала мне покоя. Неожиданно я вскочил с кровати и крикнул:
- Ты не можешь так поступать с нами! Выслушай ее хоть раз!
- А я сказала прекрати! - крикнула мама, - Ты переходишь все границы. Это невозможно больше терпеть!
- Мама, но мы с Купером тебя очень любим, - попыталась заступиться за меня сестра.
В глазах женщины, которая была для меня самым дорогим человеком после Элис, я увидел ненависть.
- Заткнись! - произнесла она побелевшими от злости губами.
Я застыл на месте. Ради сестренки я должен быть спокойным. Мама вышла из комнаты и громко хлопнула дверью.
- Купер, почему все так? - заплакала Элис.
- Успокойся, крошка, она это не со зла говорит.
Сказал это, а сам вспомнил мамин взгляд. От этого мне самому стало больно, но я постарался скрыть свои чувства, ведь моей сестренке было сейчас намного хуже.
***
Мы долго болтали, Элис никак не могла заснуть. Поэтому она не спала, когда проснулся зверь. Сначала Элис очень испугалась: до этого она ни разу не видела мои превращения. Моя боль передавалась ей, она видела мои мучения, но не могла мне помочь. "Что с тобой?" - все время спрашивал родной голос. "Не смотри" - умолял я.
Я стал тьмой, и мне снова захотелось убивать. Я вспомнил, как мама сегодня накричала на нас. Элис прочитала мои мысли.
- Нет, Купер. Умоляю, не трогай маму.
Я почувствовал, что в этот момент могу победить зверя. Я напряг все свои силы и направился к окну: пусть уж лучше жертва будет случайной, чем постарадает кто-то из близких. Я бы никогда не простил себе, если бы что-то случилось с мамой из-за меня. Тем более Элис так меня умоляла...
Перед тем как открыть окно, я случайно увидел  себя в зеркало. Лунный свет хорошо освещал меня, поэтому Элис тоже могла рассмотреть зверя. Свои длинные черные когти я уже и так видел. Короткая черная шерсть покрывала меня всего - это я тоже знал. Но прежде я не догадывался, как выглядит лицо зверя. Теперь я понял, что зря боялся, что меня узнают. Во-первых, я вытянулся, наверно, на полметра. Глаза увеличились и превратились в кошачьи. Даже их цвет стал желтым. Нос ввалился внутрь, а рот стал шире. Волосы сменила все та же черная шерсть. Уши поднялись куда-то выше, ближе к макушке. Я с удивлением рассматривал себя: зверь был гибким и грациозным. Элис смотрела на меня с ужасом. И тут я улыбнулся: сердце забилось в три раза быстрее, когда я увидел ряд желтых острых клыков.
Сестра закрыла глаза руками.
В этот раз мне придется взять ее с собой, поэтому я убрал руки от лица, и мы выскочили из комнаты через окно.
***
Мне нужна была жертва. Зверь хотел убивать, и я не мог его остановить. Мы с Элис побежали в лес. Сейчас хорошая погода, и там, наверняка, много туристов. Если кто-то один пропадет - до утра никто не хватится, а это значит, что у нас  будет время скрыться.
В чаще было очень темно, но чудовище чувствовало запах пищи. Вскоре мы увидели небольшой палаточный городок. Я стал подкрадываться ближе к одной из палаток, но вдруг услышал голоса совсем не далеко от меня. Я растерялся и случайно споткнулся об какой-то пень. Все услышали шум, побежали в мою сторону. Зверь испугался и заметался. Люди успели увидеть то, что породила тьма. Вокруг поднялась настоящая паника: крики оглушали зверя.
Выстрел. Красная выспышка промелькнула перед моими глазами. Кто-то упал.
- Элис, - прошептал я.
***
Я был с ней в больнице. Как только Элис ранили, тьма отступила, поэтому я мог находиться здесь. Я пытался успокоить сестру, но она все время плакала. Что-то подсказывало мне, что ей не выжить. А если умрет Элис, то и меня не станет, потому что мы одно целое.
Когда мама пришла, я понял, что наши дела действительно очень плохи. Она рыдала навзрыд, обнимала нас.
Дело в том, что мы с Элис - две души в одном теле. Я не знаю, как так вышло. Мы родились такими. Всю жизнь мы провели вместе, бок о бок. Элис старалась вести себя так, чтобы никто не узнал обо мне. Но это не всегда получалось. Сестра пыталась рассказать маме, но та лишь отвела ее к психиатру. Тогда мы решили держать мое существование в секрете. Однако окружающие замечали, что Элис часто разговаривает сама с собой, что порой она себя странно ведет.
А потом появилась тьма...Это случилось не так давно - может, пару лет назад. Однажды ночью я почувствовал, что со мной что-то происходит. Сначала мне было очень больно: мое тело превращалось в зверя. Муки, которые я испытывал, невозможно описать. Хорошо, что я каким-то образом научился блокировать это от Элис. Она ничего не чувствовала. Когда в моем теле ломалась каждая косточка, сестра спокойно спала, не подозревая ни о чем.
Сначала зло, которое вселялось в меня, было слабее. Я хотел убивать, но я мог выместить свою ненависть на животных. Не помню, сколько существ я лишил жизни.
Зверь появлялся в разное время. Иногда это случалось раз в полгода, иногда раз в месяц. Однажды у меня не было приступов целых 8 месяцев! Я даже подумал, что все закончилось. Но потом зверь вернулся опять, и теперь он требовал людских жертв.
Первым стал Сэм, затем Майк.
Я чувстовал рану внизу живота, а еще чувствовал, как больно Элис. Тогда я понял, что пора ее отпустить - мне не хотелось, чтобы она страдала. Постепенно ее сознание угасло, и я остался один. В первый раз в жизни.
Мама все еще держала Элис за руку. Я подумал, что бы малышка хотела сказать ей на прощанье? Собрав последние силы, я открыл глаза и прошептал:
- Мам, я очень люблю тебя. Прости за все.
Мама поцеловала мою руку. Так странно было думать о себе в единственном числе. Я знал, что осталось недолго. Мысли начинали путаться, но все-таки было что-то хорошее в моей смерти: отныне тьма никогда больше не сможет овладеть мною. Я умираю свободным.