Прежде, чем упаду

 
Прежде, чем упаду
Автор: Radmir Miroslavskiy

Беты (редакторы): MariSie
Ссылка на фикбук http://ficbook.net/readfic/1059598

Привет. Ты меня не знаешь. Но прежде, чем я упаду, я скажу тебе то, о чем ты обычно не задумываешься.

Знаешь ли ты то, что…
Маски настолько вросли нас, что стали лицами.
Мы собираемся в массы на праздниках. Мы идем туда, где нас много, и где можно не разговаривать.
Там, в толпе, до нас никому нет дела.
Наедине, мы боимся не одиночества, а остаться с собой. Никто не судит нас сильнее, чем мы сами.

Как я позволил показухе настолько отнять свою жизнь? Говорят, надо «держать лицо». А я хочу свое лицо убить. Да вот беда, лиц настолько много, что я и не знаю, какое из них лучше убить.
Но, только убив, мы спасемся сами.
Знаешь, в толпе никому нет до нас дела.
Никому.

Многие пугаются. Многие кого-то находят. Многие сходят с ума от одиночества. Многих затопляет равнодушие.
Я сердился на людей. Ненавидел. Пытался хоть чего-то добиться. Хоть какой-то заметности. Нет, я не хотел славы, я лишь хотел, чтобы меня видели. Я пытался, ты мне веришь?
В конце концов, мы убеждаемся, что и никогда ничего не будет. Тогда я вдруг почти перестал ненавидеть людей и практически стал не замечать их.

Я выдумал лицо. Сначала одно, потом второе, затем третье, бесконечная цепочка нелепых фантазий.
Мне просто не хватило сил остаться собой в этом ****ном мире масок.

Мы живем в мире слоганов. Красивых. И врущих нам каждый долбанный день.

Люби - так, как будто никто и никогда тебе не причинял боль. Всей душой люби.

Одиночество мучает нас. Мы ищем того, кто нас поймет.

А когда находим, мы думаем о них двадцать четыре часа в сутки. Эти люди завладели твоей душой, а ты радуешься только тогда, когда им хорошо. И мы изо всех сил стараемся сделать их счастливыми. Но в один момент все меняется. Как по щелчку пальцев. Мы видим всю ущербность отношений. И мы уходим. Или они уходят. Знаешь, это как в математике – от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Однако они запали нам в душу, от них нельзя избавиться. Воспоминания о них и о времени, проведенном с ними, удушают.

Любовь травмирует.

Знаешь, что в наших силах?
В наших силах чувствовать счастье, радоваться каждой секунде своей жизни, помнить теплые сны, гордо держать голову поднятой вверх, расправлять плечи и улыбаться неудачам.
Знаешь, что в наших силах?

Всё.
И ничего.
До абсолюта ничего - на следующий день наступит понедельник, следом унылая неделя, отвратительный начальник, улыбка натянутая, вечный недосып, хроническая усталость.
Все это в совокупности горбит плечи, голова клонится в сон, от улыбки хочется блевать, а вместо теплых снов - кошмары.

Мы можем делать все.

Но никогда не будем этого делать.

В конце концов, мы находим друзей. Настоящих. Тех, за которых пойдешь в ад, и вернешься, потому что шел обратно с другом. Они не предадут.

Потому что предашь ты.

Нам нужна встряска. Даже если она будет искусственная. Не эмоциональность на уровне истерии. Мы постоянно ждем от себя каких то эмоций. Эмоциональный пылесос. Мазохистское удовлетворение.

Мы ищем тех, с кем можно поговорить на любые темы. Спорить, жаловаться, орать до хрипоты и многозначительно молчать.

Но если найдем, мы молчим далеко не многозначительно. Но мы молчим почти всегда. Нет, это не значит, что мы не разговариваем. Болтаем о всяком, несем чушь с видом всезнайки.
Просто молчим о том, что нужно. Принимаем всё безропотно. Законы, порядки, принципы современной морали. Они отнимают у нас свободу. Мы с видом святого храним молчание, словно все революционеры вымерли.

Мы строим из себя кого-то другого. Словно и не мы вовсе. Будто приняв общепринятые морали, мы по умолчанию станем святыми.

Но рая не существует.
А персональный ад мы выдумываем сами.

Мы кажемся себе циниками, и в двадцать чувствуем старость. Цифра возраста вообще не важна.

У нас стара душа.



Противоположности притягиваются. Часто среди серых людей находится тот, кто обжигает красками.
Мы часто видим кого–то единственного в том, кого нормальное общество называет сумасшедшим.
Нелепые татуировки, пирсинг, волосы радугой. В глазах веселье, в руках гитара, и одет как попало - для них нет условностей.

Мы, привлеченные их светом, хотим найти покой с их мучающейся душой, успокоить их.

Но серость губит цвет.
И мы упускаем своего единственного.

Мы не можем быть просто счастливыми, черт возьми.

Мы подстраиваемся под общество, тихо прогибаемся под тяжестью чужих принципов. Нас шатает, но опять молчим. Безропотные существа без воли.
А тех, кто хоть как-то пытается избавиться от гнета - их мы гнобим, уничтожаем, не пытаясь предложить помощь, поддержку.
Мы кричим, когда не надо. Когда надо - мы молчим.

То, что мы говорим - ничто, по сравнению с тем, что мы чувствуем. Мы так хотим быть кем-то другим, внутри нас все крошится от зависти, но условности держат похлеще наручников.

Внутри буря, снаружи улыбающаяся тварь, лизожоп и подхалим.
И приходишь к выводу, простому и дешевому, как пять копеек: скрывать свои чувства - пустое дело, лучше их просто не иметь, и все тут.

Нас с рождения учат поклоняться одному Богу - благополучию. Мы заранее продаем душу.
И нам непонятны те, кто пишет, рисует, танцует, поет для себя.
Душа выражается в искусстве, не в деньгах.

Но ставка сделана. Цена названа – душа продана.

Я стою на краю обрыва. Моя голова взрывается от грязи и пустоты.

Серость убивает.

Прежде, чем я упаду, я хотел бы побыть живым. Живым до последней минуты, секунды, помнящим полет, и уничтоженным.

Потому что никто не умеет летать.