Казнь

                Казнь.

                « Взломщик мохнатых сейфов», - Насильник.


                1.

За грубо сколоченным столом, в отдельной от барака комнате, собрались урки. Собрались они, на Совет.
- Какая всё-таки гнида и мразь!
- Сын бешеной собаки!
Блатная Кодла, решала дальнейшую судьбу, юноши, который попал к ним в зону, за изнасилование несовершенно летней девочки.
- Предлагаю замочить маньяка! - Сказал старый, потерявший всякий интерес к жизни, урка.
- Поддерживаю.- Отозвался ещё один, суровый старик.
- Скальп с него снять! Но сначала штаны! Что бы по закону!
- А он случайно на девчонку, Не похож?
- А какая нам разница? Порвать очко, и на плаху!
- Кинем карты, браты. Строем очередь по старшинству пиковой масти.  Туз, ломает целку. – Согласны?
- Доставай «библию».
На стол выложили колоду карт. И один из молодых жиганов, тот, который смело, напомнил авторитетным дедушкам про Закон, начал раздавать. Карты ложились по одной напротив каждого из участников этой грязной истории. Если кому то из них выпадала пика, карты на него больше не сдавались. И вот уже последний, седьмой соискатель «шахтёрской премии», получил по раздаче десять пиковой масти, и розыгрыш на этом закончился.
Обладателем пикового туза, оказался матёрый зек, по прозвищу Будапешт. Теперь он был обязан совершить ритуал надругательства.
Начались приготовления. Шестёрки – Кони, привели насильника, и заставили его раздеться.
Это был совсем молодой, и можно сказать приятный на вид парень. Он дрожал, и что то, бормоча себе под нос, плакал. Урки оживились. Из-за грубой, сделанной на скорую руку ширмы, вышел Будапешт. Его внешний вид, полностью соответствовал ритуалу.
Чтобы не соприкасаться с обречённым напрямую, на руки Будапешта, одели, рабочие рукавицы. Что бы в момент насилия, не стоять с ним босым на одной «земле», Будапешт, обулся в сапоги. Больше одежды, на заключённом по прозвищу Будапешт, не было.
Обречённого юношу мастерски ударили в живот, и когда он от боли согнулся, один из шестёрок обхватил сильной своей рукой, его шею. Двое других, схватив его за руки, заломили их вверх. Будапешт подошёл к стоящему в известной позе насильнику, и сделал то, что должен был сделать.
   

                2.

   Убедившись в том, что ритуал исполнен, старые авторитеты, вышли. Расположившись на одной из нар барака, дедушки заказали, чай. Исполнительный «Конь – Славка», вскипятил в литровой банке воду, и, засыпав кипяток заваркой, исчез.
Тот дедушка, что был разочарован жизнью, достал из кармана своего пиджака кисет. Он не спеша, отсыпал из него травки, и осмотрелся в поисках газеты.
- Давай я помогу тебе, Валентин.- Предложил Суровый. Он взял с тумбочки газету «Труд», и мастерски оторвал длинный уголок. Мгновенно закрутил его в бумажную трубочку, и, улыбнувшись своему мастерству, протянул её Валентину. И пока Валентин «заколачивал Козью Ножку», Суровый подозвал Коня-Славку.
- Слышишь, чёрт, закатай вату.
Конь-Славка боялся этого человека. Суровый мог подрезать. К тому же, за него горой стояла Кодла. Славка, подошёл, и зажёг спичку.
- А я застал ещё-то время, когда черти, реально катали вату.
- Да. Нелегко добывался огонёк. Ну что, «взрывай».
Суровый подкурил, и сделал глубокий затяг. Передав «косяк» Валентину, он снова обратился к Коню-Славке;
- Иди Славка на склад, возьми у завхоза два мешка. Один обрежь как мини-юбку, а другой как лифчик, и косынку.
«Косяк» докурили до самой его «пяточки», и «пяточку» отдали Славке. Славка затянулся, и «поскакал» выполнять поручение.
               
                3.             
 
      Закончив своё дело, Будапешт, вернулся за ширму, где переоделся в свою одежду, и ушёл в баню. После всего случившегося, он обязан был, хорошенько помыться.
Как только он вышел из комнаты, на новоявленного петуха, налетели блатные коршуны. Они пихали в него, совали, выбили передние зубы, дали в рот.
Несколько раз насилуемый падал на колени, пытаясь хотя бы как то защититься от палачей. Но это не помогало. Его начинали бить. Он плакал, и задыхался. Сильно уже шепелявя, спрашивал; - За сыто? - Но понимая всю опасность своего трагического положения, снова вставал, в уже упомянутую позу.
    Постепенно число участников, начало редеть.  Последние два зэка, отработав жертву на «Вертолёт», тоже ушли купаться.
Потерпевший, содрогаясь от плача, лежал на цементном полу. В комнату вошёл Конь-Славка, а с ним те самые шестёрки, что привели, и раздели, жертву. 
- Подрывайся, конченый. Одевать тебя буду.
Но казалось, что тот, кто валялся на полу, не слышал слов Коня-Славки. Он что-то бормотал. В череде всхлипываний послышались слова;
- Верёвку. Дайте верёвку. Это моя последняя просьба.
- Может мылом ещё намазать?
- А скамейку принести?
- Вставай ****юга! Не то, щаз на перо посажу!

                4.

Когда в барак вернулись работяги, вся блатная Кодла была уже в сборе. Урки пили чай, кто-то играл в карты. Мужики привыкли или приучились не смотреть в ту сторону, где находились авторитеты. Это считалось вызовом, и за это можно было «получить перо». Мало ли, что ты высматриваешь. А главное для кого?
   Валентин, и Суровый, курнув ещё разок, решили повеселить трудящихся. Валентин подал знак Коню Славке. Конь-Славка, открыл двери комнаты. Из неё вышел новоявленный петух. Он был одет в мини юбку, лиф, и косынку. Лицо его было окровавлено. А ноги блестели от высохшей спермы.
- Здорово кума! – Весело крикнул Валентин. И тут же все повернули головы, в его сторону. Со стороны входа в барак, раздался приглушённый смех. Это смеялся простой мужик. Смеялся он нервно. Ненавидя объект своей насмешки.
- Кумушка, да ты, видать, на ****ки ходила? – Спросил у петуха, дед - Суровый.
Опущенный человек стоял молча. Его душили слёзы! Он проклинал себя в душе. Проклинал тот злополучный вечер, когда он пьяный, изнасиловал тринадцати летнюю девчонку. Он вспомнил как бил девочку по лицу. Как после полового акта, она, потеряв сознание, лежала как мёртвая, а на её груди, высыхала его сперма. Теперь всё было на оборот. Он лишился передних зубов.  Его избили.  Изнасиловали по полной.  На его истерзанном теле, высохла, и блестит чужая сперма.
- Ты что кума, язык вместе с кончиной проглотила?
- Я плачу… Я хочу умереть…
- Несчастная любовь! – Крикнули из глубины барака.
- Видно ей залупу за воротник закатали.
- Один раз, - не пидарас!
Весь барак оживился. Выкрикивания продолжались. Чем дальше, тем острей.
- С вертолёта выпала, с двух винтового. Очком на конскую оглоблю!
   Урки не вмешивались. Они только смеялись. В этот момент, вмешиваться было, нельзя. А когда станет можно, это сделают Валентин, или Суровый. А пока ещё не время.
- А как зовут Вас, милая леди? – Может София Ротару? Позвольте я угадаю. – Мг. - И тут, весь барак, перебивая очередного весельчака, стал предлагать новые варианты;
- Наталья Варлей!
- Сандра!
- Да, нет, же, нет, - Алла Пугачёва!
- Стэйси Ли!
- А чё, Стэйси Ли? – Чё, ни Ани Лорак?
Валентину, и другим Ворам, стало понятно, что назревает скандал. Ведь для каждого из них, названое имя является идеалом женщины, символом свободы. А за свободу, они готовы драться насмерть.  Валентин переглянулся с Будапештом. Будапешт, сообразив в одну секунду, что нужно сделать, взял гитару, и разбил её об ряженого козлика.
- Нарекаем тебя «Евдокией»! – Соси, не кусайся. Очко в чистоте держи. Чаще подмывайся.
- Кто поведёт «Евдокию» в баню?
- А за сколько?
- За пачку Герцеговины Флор.
- Две даю, пачки!
- Пачку чая «Три слона», даю сверху!
- Куплю за грамм гашиша.
- Два зарика, из слоновой кости.
Валентин, поднялся, и сказал;
- Я видел своими глазами, как эта Чмара, с целой кодлой отрывалась. Не ссорьтесь. Берите на толпу. Все кто желает присоединиться, отдаёт на общак, то, что предлагал.
Желающих оказалось, семь человек. Они заплатили, и увели «Евдокию» в баню.

               
                ****************************************************
 Опущеных, прошу меня не беспокоить! – И резюме свои поганые, не присылать!  Автор!                **************************
                *********
                ***