Кофейная гуща

   Зима в этом маленьком степном городке не торопилась предъявлять свои права. Солнце по-прежнему согревало уже голую землю, стараясь продлить тёплые дни осени. Однако в магазинах уже торговали ёлочными игрушками, мишурой, и запах конфет из новогодних подарков витал в воздухе. Отсутствие снега в декабре не являлось какой-то аномалией этих южных широт, пожалуй, наоборот, каждый холодный декабрь помнили долго. Однако все совершенно чётко сознавали, что год уже прожит и пора, встречать новый. Подводя итоги, оглядываясь на пройденный путь, кто-то радовался и благодарил Бога за отпущенные дни счастья, а кто-то с нетерпением ждал его конца, в надежде, что грядущий будет для них более удачным.
   Вот и Ольга с Аллой спешили исправить в последние дни всё, что могло остаться негативным в их и без того нелёгкой жизни. На работе аврал, а дома  куча личных семейных проблем.
    Алла уже давно воспитывала дочь одна, не сложилось с первым мужем, очередные попытки были тоже неудачными. В чём или в ком была проблема выяснять, не будем, но только именно из-за неё возникли неприятности у подруги. Буквально за три дня до Нового года, придя на работу в слезах, Алла стала просить, её пойти с ней в обеденный перерыв к женщине, погадать на кофе. Её очередная «попытка» запила так, что дочка ушла к бабушке, а та в свою очередь пришла с разборками, и не стеснялась в своих выражениях в адрес «молодожёнов». Ольга была очень набожным человеком и никогда не ходила к гадалкам. И хотя жизнь её нельзя было назвать лёгкой, всё же всегда уповала на свои силы и помощь Бога. Она сразу отвергла просьбу подруги, ссылаясь на занятость на работе. Но уговоры и слёзы сделали своё дело. Было решено, что она будет просто сопровождающей, и только один раз. Но и этот один раз смог перевернуть ей жизнь так, что она до конца дней своих будет молить Бога о прощении этого греха.
    Наступил назначенный час, и женщины поспешили, чтобы успеть в отведённое им время, совершить не угодное праведным людям дело. Гадалка жила в небольшом, даже по меркам этого городка, домике. Она была беженкой из города Сумгаита, прошедшая ужасы резни, зачинщиками которой были азербайджанцы. Чудом уцелевшая, перепуганная до смерти старуха доживала свой век в этом маленьком, но совсем не тихом городке. И здесь война давала о себе знать каждый день. Груз двести пребывал в часть, дислоцированную на его территории. Бесконечные набеги банд формирований из Чечни через степь, не давали его жителям спокойно трудиться. Её армянское происхождение мешало ей мирно доживать свой век среди агрессивно настроенных казаков. При этом на её когда-то красивом, а сейчас уже постаревшем лице, не было даже тени недоброжелательности или злобы. Она с открытой душой приняла всех женщин. Кроме подруг пришла               
ещё одна, не знакомая им. Коротко поведав свою историю, пока заваривался кофе, она казалось, думала только о своих проблемах. Ольга не успела сообщить, что гадать не будет, и что она здесь ради подруги, как хозяйка уже разлила напиток в три маленькие кружечки и поднесла мирно сидящим посетителям. Отказываться было поздно, старушка удивлённо смотрела, стараясь оправдаться в оплошности. Ольга взяла кофе, мелкими глотками отпила и перевернула оставшуюся гущу на блюдце. Ей абсолютно было
всё равно, что скажет эта женщина, главное скорее вернуться на работу, где её ждала куча нерешенных вопросов. Она не вникала в то, о чём
рассказывала гадалка, её мысли были далеко от той комнаты, где она находилась. Неожиданный вскрик старухи вернул её в действительность. Та в свою очередь со страхом смотрела в её сторону, при этом разглядывала стенки кружки. Слова застыли на искаженных, высохших от времени губах.
Ольга была спокойна, что привело гадалку в смятение. Молчание затянулось, и на вопрос:   
   - В чём дело? – ответа не последовало. 
  Ольга смотрела на женщину и так же спокойно, как и секунду назад, тихо спросила:
   -Вы увидели мою смерть? Не пугайтесь, это не самое страшное. Неизбежность конца жизни никогда не пугала меня.
    Эти слова вывели гадалку из оцепенения, и она проговорила:
   -Я гадаю с восемнадцати лет, после смерти моей тёти этот дар перешел ко мне, и только второй раз за всё это время мне приходится говорить человеку в глаза о близком конце его жизни. Ваше спокойствие меня не удивляет, на стенках кружки написана такая жизнь, с которой можно распрощаться без особых сожалений. Но у вас двое детей и им нужна ваша любовь и забота. И к тому же я могу и хочу бороться за вас.
      Для полной достоверности гадалка, рассматривая кружку, поведала всю жизнь Ольги, в мельчайших её подробностях, известных только ей самой. Она даже с точностью фотографа описала всех героев и врагов её жизни, закончив тем, что в ближайшие дни на пороге её дома чужой мужчина произведёт выстрел и убьёт её. Не заметив никакой реакции в глазах женщины, старуха стала умолять прийти к ней завтра, чтобы отвести беду. По крайне мере попытаться это сделать, но Ольга была неумолима. Она наотрез отказалась на повторную встречу, сославшись на свою занятость.   
    По дороге на работу Алла повторяла одно и то же: ею Виктор никогда не бросит пить, их совместная жизнь обречена на развал, одиночество её крест до конца дней. Она как будто и не слышала, о чём говорила гадалка её подруге, о чём предостерегала, а та вообще не хотела думать ни о чём, кроме предстоящих дел. Так они вернулись к своей обыденной жизни, каждая переваривая то, что услышала от старой армянки.
   Только дома, у Ольги почему-то защемило сердце, и она поделилась своей новостью с мужем. К слову сказать, этот человек никогда не понимал её, их совместная жизнь никогда не была счастливой именно по этой причине. Они были настолько разными людьми, что даже закон притяжения разноименных               
зарядов был бессилен соединить их. Брак был ошибкой двух обиженных кем-то людей, старающихся заглушить свою боль мнимым благополучием. До женитьбы они были знакомы всего три дня, но это не помешало одному сделать предложение, другому согласиться на него. Не получившие благословления родителей с обеих сторон, что усугубляло неизбежность их тяжелой жизни, они продолжали существовать рядом, удерживаемые чувством долга перед детьми.
    На тот момент они уже отмерили двенадцать лет совместных упрёков, потеряли всякую надежду найти общий язык не только с родными, но и между собой. Тёща ненавидела зятя, и каждый раз устраивала скандалы, обвиняя его в несостоятельности, в неуважительном отношении к жене, упрекая дочь за унизительное положение, в котором та живёт. Свекровь требовала развода, в надежде на новую счастливую жизнь её сына. Не принимая во внимание уже имеющихся внуков, грезила вслух появлением новых, от новой невестки. Именно она со слов гадалки и сделала на смерть невестке. Страшнее всего было то, что мать мужа была потомственной ведьмой, бороться с ней мог только очень сильный человек, на стороне которого стоит Бог. Ольга не могла не поверить словам женщины, но и верить ей тоже не хотелось. Поэтому пожалела, что рассказала всё мужу, и постаралась забыть сам факт посещения гадалки, получив за этот поступок выговор в очередной раз.
     До нового года оставалось три дня. Аврал на работе, подготовка по вечерам к празднику и вовсе отодвинули все переживания на задний план. Тридцать первого к вечеру вся семья собралась за праздничным столом, куранты пробили двенадцать, домочадцы вышли на улицу поздравить соседей. Только Ольга отстала, она прятала подарки под ёлку, воспользовавшись тем, что никого нет в доме. Пара минут и она уже стояла рядом с сыном около калитки. Страшный свист, напомнил ей сцену из военного фильма, она зажала раковины ушей. Но он буквально пронизывал насквозь, боль сжимала голову, ожидание артобстрела подкосило ноги:
  - Что это? Первое мелькнувшее в сознании предположение - напали боевики. Все подняли голову вверх, но туман, нависший над землёй, затянул небо, увидеть что-либо было не возможно. Рядом на пороге своей калитки стоял сосед, его рука застыла в вертикальном положении, он держал что-то очень длинное, вероятно именно это что-то и было причиной непраздничного завывания. Через несколько секунд сын Ольги тихо проговорил, что ему что-то попало в глаз. После того, как он отодвинул руку от лица, кровь хлынула из раны.
   Она подхватила ребёнка и помчалась с ним в дом. Соседи вызвали скорую помощь. Кровотечение удалось остановить, сотрясение мозга вызвало рвоту.  Врачи оставили пострадавшего до утра дома, нужен покой. Мальчик чудом остался жив, удар пришелся на кость около глаза, буквально в сантиметре от виска. И только когда сын притих, женщина вспомнила слова старой армянки:               
   - На пороге твоего дома будет стоять мужчина, он выстрелит и убьет тебя…
    Но почему, же не меня, почему сына? Этот вопрос буквально сводил с ума напуганную женщину. Её память перебирала страницы всей прожитой жизни, ища хоть какую-то зацепку в оправдание случившемуся, всё безрезультатно. Уставшая и  отчаявшаяся, она уснула уже под утро, моля Бога простить её и не наказывать сына.
    На другой день положение усугубилось, и ребёнка с матерью отправили в глазную клинику за сто километров от дома. Положение было критическим: контузия снарядом, потеря зрения глазом требовали очень серьезного вмешательства. Только там, в больнице, немного придя в себя, Ольга вспомнила слова старой бабушки, лечившей много лет назад сына от сглаза. Эта история стёрлась в памяти, она тогда не предала ей должного внимания, как это обычно бывает, когда опасность остаётся в прошлом.
     А было это, когда мальчику исполнилось едва три года. Здоровый, крепкий малыш, он никогда не создавал проблем, и вдруг высокая температура буквально сжигала его, не по годам крупное, тельце. Врачи разводили руками, самые новые антибиотики не приносили никакого результата. Диагноз не поставлен, причин для такой температуры нет. И вот в дверях дома в очередной раз появляется детский врач. Она пришла с одной целью, поговорить о том, что не может произнести в стенах больницы:
   -Вы должны понести мальчика к бабушке и лечить сглаз. Мои слова могут навредить мне, но это последний шанс для ребёнка.
   Бабушку искать долго не пришлось, на соседней улице жила горбатая Пелагея, под её калиткой часто стояли люди, но Ольга никогда не верила этим врачевателям, считая их шарлатанами. Она верила в Бога, а он не приветствовал такого рода посещения, поэтому всегда обходила стороной этот дом. Но тут такой случай, сама врач направляет её к ним.
Делать нечего, собрала ребёнка и пошла. Около калитки стояла не долго, когда зашла во двор, её проводили во флигель, там принимала знахарка. С порога она строго бросила:
   -А малец то крещённый?
Получив положительный ответ, разозлилась, указав на дверь, повелев окрестить его и не обманывать её.
   -А лечить надо срочно, потеряешь ребёнка - прохрипела она в след.
    Эти слова заставили тогда вздрогнуть, Ольгу. Сын был действительно не окрещен, куча проблем всё время мешали сделать это, хотя первого ребёнка она окрестила на сорок первый день, как полагается. А тут, как кто-то специально козни строил. На следующий же день малыша окрестили, и она снова пришла к Пелагее. Та обрадовалась, что увидела их так скоро и стала выливать воск над головой мальчика. Именно сейчас, спустя столько лет, Ольга вспомнила её слова, на которые тогда не обратила особого внимания:
   -А свекровь то твоя ведьма из ведьм. Она ж тебе на смерть сделала, ух не любит она тебя с первого дня, не любит. А мальчонка тут не причём, не знала               
она, что ты беременная им, а он теперь твоя защита от её козней. Ему всё достаётся.               
    Вот и в этот раз принял он на себя удар, предназначенный Ольге. И как она не вспомнила, когда гадалка её предупреждала, почему не подумала, что сыну достанется. Тогда б бежала бы за помощью, себя ведь не жалко было, а о нём- то совсем не подумала.
     Через месяц их выписали из больницы под наблюдение врача. Профессор руками разводил, никаких обещаний не давал:
   -Будем ждать, в случае чего сразу же к нам. На осмотр к лечащему врачу каждую неделю, как по часам.
     С тем и собрались домой. Только последнюю ночь в больнице видится Ольге странный сон, будто бы она уже дома и кто-то велит ей разбить чешскую вазу  из - под цветов, что               
подарила ей когда-то свекровь после свадьбы. Проснулась она и призадумалась, теперь она обо всём уже размышляла, не откидывала, как раньше.
    Дома их встретила возбуждённая дочка со словами:
    -Мама давай разобьем бабкину вазу, она мне сегодня во сне снилась. Я отцу скажу, что  нечаянно её задела, чтоб не ругался.
     Вот тут, то Ольга и поняла, какие длинные руки у её свекрови, да только и она умом не обделена. Приказала вазу не трогать, пока не сходит к гадалке. На другой день, как вышла на работу, подруга Алла встретила её вся перепуганная:
   -Иди, - говорит, - она тебя ждёт и всё причитает, что ты её не послушалась, себя ругает, что не настояла на своём. Сегодня в обед иди, иначе поздно будет.
    Первое, что услышала Ольга, переступив порог знакомого ей уже дома:
  -Ну вот, слава Богу, пришла. Что подарила тебе твоя свекровь после свадьбы?
   На ум пришли две подушки и самовар, больше ничего и не дали.
   А она ей в ответ:
   -Нет! Из стекла, желтого цвета и поверхность неровная.
    И рисует в воздухе руками форму вазы. Ольга обомлела, стоит и не дышит. Рассказала она тут про сны и её, и дочери. Гадалка в лице изменилась и как закричит:
   -Разбили?!!!
   -Да нет, не стали, побоялись.
   -Вот и молодцы, без неё не смогла бы я вам помочь. Неси её ко мне завтра, а там скажу, что дальше делать надо.
     Ваза всегда стояла на подоконнике, когда цветами была не занята, как украшение. Мастер постарался, она сама была, как цветок, только желтый, цвета разлуки. Утром Ольга замешкалась со сборами на работу. То хозяйство накормила, то детям завтрак готовила, да и наказ на день дать надо. Уже в дверях вспомнила про вазу. Просит дочку принести, слышит из дальней комнаты крик. Она туда. Посереди комнаты стоит  девочка, смотрит на вазу и молчит. Она к ней:
  -Что случилось, чего кричала?!
  -Смотри, что с ней?!
     В руках у неё та ваза, да вроде и не та. Она из желтого цветка  превратилась в паука, вся в белых полосках. Как кто нарисовал замысловатый узор. Взяла женщина её и побежала на работу. Обеда еле дождалась, страх в душу закрался. На пороге её уже ждала гадалка, взяла в руки вазу, подняла над собой и говорит:
   -Узнаешь? Нет? Не такой она была, прозрачной. А теперь вся в полосах, да извилинах. Вот это и есть все твои печали и беды, все твои скандалы с мужем, болезни детей и твои. А кто делал, догадалась? Хорошо, что не разбили её, не смогла бы тебе тогда ничем помочь, а теперь попытаюсь. Оставляй её, приходи после четверга, там видно будет, как дальше жить.               
          До четверга прошло всего три дня, а Ольге они показались вечностью. Бегом бежала она по полю, что перед домом гадалки раскинулось. В висках стук, на сердце камень, страх за сына, и желание поскорее всё это пережить. Но и не предполагала она, как долго ей придётся бороться за благополучие своих детей, сколько предстоит ещё всего увидеть и пережить.
         Старуха встретила её со свёртком в руках. Развернув тряпочку, Ольга увидела осколки своей пресловутой вазы, аккуратно сложенные все до одного, как сообщила гадалка. Вручив их перепуганной женщине, она настойчиво сказала:
     - Закопай этот свёрток подальше от дома, и жди.
 Назвав точную дату приезда свёкров к Ольге, она при этом  с сочувствием в голосе сказала ей:
    - Всю жизнь они не любили тебя и твоих детей, никогда даже конфет детям не привезли. А ты всё терпела, не о себе думала, старалась угодить, подарки возила, а всё зря. Приедут они к тебе теперь с кучей подарков, а еды то, сколько навезут: там тебе и рыба, и колбаса, а конфет и фрукты, полные сумки, да только ты не смей, ничего есть, и детям ни-ни. Возвращаться они будут с похорон близкой родственницы твоего мужа, ругаться тебе с ними нельзя, но сделать ты должна так, чтобы в доме твоём они больше никогда не появлялись. А еду людям раздай, наговоренная она.
    -Да, как, же так людям?- испугалась Ольга,- ведь грех какой!
    -Не грех, а помин по делам чёрным. Им ничего не будет, а вот свекрови твоей туго придётся.
       На это раз, вернувшись, домой Ольга всё рассказа мужу: и про вазу, и про будущий приезд свёкров, указав точную дату для того, чтобы развеять его сомнения. Он считал всё это бредом и откровенно смеялся над женой. И стала ждать прихода злополучного дня. Но чем ближе время подходило к дате на календаре, тем страшнее становилось женщине. Ведь ей придётся               
один на один сражаться с тёмными силами, и даже муж, как бы он к ней не относился, не помощник ей. Одна против ведьмы, но она успокаивала себя:
   -Не одна я, хоть и грешница, но Бог он и такую меня любит, защитит. Ведь сколько лет оберегал, и тут не бросит.
    И подруга вызвалась помочь. Обещала прийти в тот день и продукты забрать, что привезут.
     С утра Ольга очень нервничала, после обеда, когда никто не приехал, она в душе посмеялась над своей наивностью, и подумала, не зря её с детства не от сего мира считали, дурочкой наивной погоняли в семье.
       А вот и зря. Только Алла к себе домой собралась, к калитке подкатили Жигули. У Ольги ноги подкосились, в дом вошли свёкры, полные сумки съестного у обоих в руках. Затряслось всё внутри, сердце захолодело, слова сказать не может. Тут вот подружка и засуетилась. Сумки берёт, щебечет, в комнату приглашает. А Ольга наша, как в рот воды набрала, слово сказать не может. Мужу родители сообщили, что умерла его двоюродная бабка по матери, и едут они с её похорон, решили заехать навестить внуков. Видя, что сноха не очень рада их приезду, быстро засобирались в обратный путь. А их никто и не удерживал, вышли за калитку, тут свекор вспомнил за веники, что в багажнике:
    -В этом году хорошие уродились, сам навязал,  вам три привёз, - сообщил всем.
      После их отъезда Алла ушла с полными сумками, а Ольга стояла, смотрела не веники и думала, что же с ними, то делать, ничего про них сказано не было. Отнесла их в сарай и настрого запретила дочке брать, пока к гадалке не сходит, и не спросит совета. И муж призадумался, ведь всё было, как когда-то рассказала ему жена. Сомнения закрались и в его душу, не хотелось верить, ведь мать же она ему.
      Каждую неделю исправно Ольга водила сына к врачу на осмотр. Изменений никаких, состояние глаза в одной поре. Да она и этому рада. Сколько бедному пришлось натерпеться. Уколы не все дети переносят спокойно, а тут под глаз, да не по одному каждый  день. Врач сказал, что травма у ребёнка от снаряда нешуточная, не каждый мужик терпит. Да и лекарства кололи не детские.   
   Вернувшись как-то с работы, домой, она обнаружила у порога новый веник, что свёкры привезли. Дочка стала оправдываться, что отец принёс и заставил её двор мести, но она пару раз махнула им и в сторону отставила, чтобы только отца не злить. Ольга никак не могла сходить к старухе, на работе дел много, да и оберег дома уже висел, что она ей сделала, она и успокоилась. На следующий день, на приёме у врача на сетчатке глаза образовались чёрные дыры. Необходимо было срочно  везти его в краевую клинику, мешкать нельзя, запаниковала даже врач. В этот же день его смотрел уже профессор, и вердикт был страшным: в течение двух дней надо быть в московский клинике, иначе глаз будет удалён. Нет ни специалистов, ни оборудования для проведения столь сложной операции. Сын и отец вылетели в Москву, а Ольга               
не находила себе места от горя. Только после того, как они улетели в Москву, она вспомнила о вениках, и сразу же побежала  к старухе. Та, услышав о них, пришла в ярость:
      - Три веника на смерть тебе и детям, почему не пришла сразу, не сказала. Веник самое страшное оружие у ведьм. Ты мела ими?
   Получив положительный ответ, пришла в негодование. Немедленно сожги все три, а пепел вынеси со двора, а я буду смотреть, чем смогу тебе помочь. Приходи через пару дней. К слову сказать, старуха никогда не брала денег. Кто-то приносил ей варенье, кто-то булку хлеба, конфеты и прочие съестные припасы. Именно этим она и располагала к себе людей. А ещё своей добротой и душевностью. Переживала за каждого, как за себя самою, а ведь лет ей было не мало, да и здоровье некрепкое.   
     Веники сожгли и стали ждать вестей из Москвы. Первый звонок привёл Ольгу в замешательство. Муж требовал, чтобы она шла в церковь и ставила свечи за здравие  сына. Операцию провели, но из разговоров хирургов, а их было два (один хирург из отделения для взрослых пациентов, потому что травма взрослой категории сложности, второй из детского отделения, так как пациент ребёнок) стало понятно, что они сами не могут понять, что происходит в глазу в ребёнка.  Казалось какая – то неведомая сила мешает всем их стараниям. Именно поэтому они посоветовали сходить в церковь.  А поскольку муж Ольги был человек не верующий, он решил переложить эту обязанность на жену. Та конечно сразу же пошла в храм, а на обратном пути забежала к гадалке, поделиться новостями. И там её ждала  неприятная новость. Старуха пожаловалась, что уже несколько дней, пытаясь чем-то помочь ребёнку, видит на стенках кофейной чашки, только купала неизвестного ей храма. Испугавшись, она уже отстояла две службы в церкви, исповедалась, и что она теперь не помощник в этом чертовском деле. Её сил не хватает бороться с теми чарами, которыми владеет свекровь, вероятнее всего только церковь станет опорой для женщины.
     Ольга вернулась домой подавленная горем. Шли дни, недели, сыну уже сделали четыре операции, всё безрезультатно. Через месяц отец с сыном вернулись домой на отдых. Да именно на отдых, ребёнку сделали перерыв на месяц, и снова ждали в клинике с анализами на руках. 
     Как прожили этот месяц мать, и сын знает только Бог. Муж пилил бесконечно жену, указывая на её вину, не стоило ходить по гадалкам. Бессонные ночи и слёзы съедали здоровье женщины. Она оставалась одна со своим грехом и неизмеримым горем.
     Свёкры с того дня не появлялись, благо жили они за сто пятьдесят километров, в соседнем городке. Но одна только мысль о них, приводила Ольгу в ужас.               
   В Москву на этот раз должна полететь мать с ребёнком. Отец переложил груз ответственности на её плечи, расплата за деяния должна быть.  А Ольга и не сопротивлялась. Тяжелее сидеть и ждать, бояться каждого звонка, переживать, не видя сына каждую минуту. Прилетели в Москву вечером, переночевали у родственников и с утра в больницу. Мальчика сразу положили в отделение, он прошел карантин, операцию               
сначала  назначили на два часа дня, а потом отложили до завтра. Вот тут то и началось то, чего не могла и предположить женщина. Ребёнок отказался обедать, слёзы текли ручьём, страх сковал его, он надеялся, что мама будет рядом с ним. Даже одна ночь в чужой палате, после перенесённых ранее операций, казалась  ему чем-то страшным. Медицинская сестра вышла из отделения с просьбой, успокоить мальчика, уговорить, завтра трудный для него день, ему нельзя волноваться. Она посоветовала подождать до вечера, когда врачи уйдут домой и возможно тогда Ольга сможет пройти к сыну, остаться с ним на ночь. Главное его успокоить сейчас, пообещав это. Из отделения его уже не выпустят, а вот к перегородке с окном он может подойти. Так и сделали. Мальчик выслушал всё и попросил мать сидеть здесь на стульчике, чтобы он мог видеть её, подбегая к окошку. Так наша героиня просидела весь день, сын периодически прибегал и проверял, сидит ли она на месте. К уходу врачей женщина настолько устала, что её саму уже нужно было лечить.
     Голодная, с затёкшими ногами, она всё время думала о завтрашнем дне, что он принесёт ей и её сыну. После шести вышла медсестра и пригласила её зайти. Радость сына стёрла всю её усталость. Она тихонько прошла в его палату, где на счастье никого кроме него не было, и облегчённо опустилась на соседнюю койку. Было одно желание поскорее уснуть, чтобы наступило завтра. Через несколько минут в комнате появилась другая медсестра, представилась - Любой, сказав, что завтра рано утром надо будет покинут отделение до прихода врачей, а уж после операции, на законных основаниях  Ольга сможет оставаться с ребёнком. Пожелала спокойной ночи и ушла.   
    Мальчик заснул, и мать с облегчением прилегла на соседней койке. Мир не без добрых людей подумала она про себя. В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась Люба.  Как узнала позже Ольга, Люба была очень верующим человеком, пела на клиросе в церкви, строго соблюдала все посты, не пропускала не одной службы, за исключением в дни дежурств. Здесь в больнице везде стояли образа святых, в комнате отдыха Люба часто по вечерам, когда дети уже спали, читала церковные книги, молилась за своих маленьких пациентов. Вот и в этот вечер, раскладывая лекарства на утро по мензуркам, делая записи в журналах, она всё время порывалась  встать и пойти в палату к новенькому. Какая-то сила толкала её туда с одной мыслью - услышать что-то, чего она ещё не знает, но ей должны обязательно сообщить. Стоя на пороге, она тихо спросила:
    - Вы ничего не хотите мне рассказать?
    -Нет, - услышала в ответ.               
      Она вернулась на свой пост. Но это что-то буквально сверлило её изнутри. Минут через  двадцать она повторила свою попытку поговорить с Ольгой. Но опять безуспешно. Женщина была уставшей, это было видно, она не понимала, что от неё хотят. Вернувшись снова на своё рабочее место, она начала быстро листать журнал записей.
     - Ну да, конечно. Этот мальчик лежал месяц назад, с отцом, что с ним такое случилось, почему за столь короткое время ему делают столько операций? Может именно это я  и должна узнать у его матери,- подумала она про себя, и в третий раз появилась на пороге палаты с вопросом:
     -Извините пожалуйста, я просто не нахожу себе места, и всё время какая-то сила толкает меня к вам. Я, конечно, понимаю, что вы очень устали, но всё, же уделите мне немного вашего времени, расскажите, что случилось с вашим сыном.
   Ольга рассказа всё, что ей пришлось пережить за эти четыре месяца. Люба вздохнула с облегчением и произнесла:
     - Именно это я и должна была услышать. Завтра вашего сына прооперируют, три дня вам придётся не отходить от его постели. И через три дня снова моё дежурство. Я побуду с ребёнком, присмотрю, не переживайте, ему уже разрешат вставать, а вы сходите на могилку к одной замечательной женщине, вам это просто необходимо сделать. Не знаю почему, но необходимо. Вас возьмут с собой мои подруги, я попрошу их об этом. А теперь отдыхайте, я не буду вас больше беспокоить, моя душа теперь спокойна.               
     После операции мальчик три дня лежал вниз лицом. Мать постоянно находилась рядом с ним, за своими переживаниями совсем забыла и думать о том, что сказала Люба. На четвёртый день ребёнку разрешили вставать, врач посмотрел глаз, результата не было. Стоя под дверью смотровой комнаты, Ольга слышала спор двух оперирующих хирургов. Он касался её сына. Из их разговора она поняла, что через неделю будет повторная операция, а сейчас ему назначат уколы, в состав которых входит вытяжка из морского ежа. Она молила Бога пожалеть сына, через какие муки ему приходится идти. А во всём виновата она одна. Вышла замуж против воли матери, сразу же надо было разойтись, ведь увидела же ненависть свекрови, и зачем  пошла к гадалке. А самый большой грех – выходила то не по любви, вот и дети несчастные родились, теперь за всё расплачиваются.
   С такими мыслями она вернулась в палату и тут к ней зашла Люба. Она приняла уже дежурство и велела женщине собираться, сообщив, что её уже ждут. Две абсолютно не знакомые женщины, москвички, поприветствовали нашу героиню и велели идти с ними. Только в метро Ольга узнала, что едут они на Даниловское кладбище, к могиле блаженной Матроны. Тогда ещё мало кто о ней знал, да и к лику святых она не была причислена.   Ехали не долго, от станции метро шли пешком. Когда зашли на кладбище, сразу же можно было увидеть, где её могилка. Очередь стояла, как в мавзолей               
Ленина. Ольга расстроилась, что долго стоять придётся, а сын там один. Может опять, что не так делает. Вечно думает не тем местом, как её муж всегда упрекал. Не дай Бог, что случится, не простит она себе. Встала на дорожке, здесь же купила свечи с лотка, книжечку о жизни Матрёны и молитву к ней. Все вокруг молчат, проход к могиле змейкой вьётся между чужих захоронений, рассмотреть что-то впереди было невозможно, мешали деревья. Так что Ольга пристроилась за своими спутницами, чтобы повторять за ними всё, что те будут делать. Часа через два они вплотную пододвинулись к какому-то непонятному на первый взгляд строению. Что внутри видно не было, а снаружи шиферная крыша и натянутый полог по бокам, и небольшой вход без двери. В этом шатре, иначе его не назовёшь, помещалось не более трёх человек. Когда пришла очередь наших женщин они уверенно шагнули вовнутрь. Ольга оказалась замыкающей. И вот перед её глазами предстала благодать. Не понимая почему, но ей хотелось петь псалмы, читать молитвы, а она должна была молчать, сдерживая свои эмоции. Могила Матроны вся была выложена толстым слоем живых цветов. Деревянный крест переливался лакированным покрытием в свете свечей, которые плотной вязью переплетали цветочное покрывало. Казалось, нет места, куда можно было бы поставить ещё хотя бы одну из принесённых. Но маленькая, сгорбившаяся старушка проворно сдвига их, освобождая место для следующих свеч, следующих. Обе женщины по очереди протянули принесённые ими свечи, старушка зажигала их от свечей на могиле, оставляя одну Матроне, остальные зажженными возвращала назад. Когда подошла очередь Ольги, и она вплотную придвинулась к могиле, портрет, висевший на так называемой стене, казалось, ожил. Она не могла оторвать глаз от слепой женщины, сидящей напротив неё. Ей казалось, что она что-то хочет ей сообщить, но в этот момент грубый голос окликнул:
   -Становись на колени.
Ольга бухнула на колени около могилы, в голове её всё поплыло, она как будто растворилась в треске свечей, ничего не слышала, а только чувствовала приятный запах каких-то благовоний. Тело стало невесомым, состояние покоя охватило её душу, так измотанную за все годы замужества. Она стояла на коленях в этой маленьком, душном закутке и была счастлива. Тот же хриплый голос прервал её блаженное состояние словами:
    -А теперь вставай.
   Высохшие маленькие ручки старушки протянули ей охапку зажженных свечей. Ольга, почему то взяла их десять штук, наверно думала, чем их будет больше, тем лучше.               
      Старушка ещё раз взглянула на женщину, протянула ей маленький газетный пакетик с землёй с могилки и тихо напутствовала:
     -Иди.               
   В больницу вернулись все вместе. Женщины наперебой стали рассказывать о том, что Ольгу  старушка поставила на колени и долго читала над ней молитвы. Обе были очень сильно удивлены и интересовались у Любы, что бы это значило. Та сухо ответила: « Так надо», и постаралась перевести разговор на другую тему.
      Ольга пошла в палату, сын лежал на койке и слушал плеер, который она купила ему три дня назад, как раз в день операции. В тот день, отстояв в храме, что рядом с больницей службу, и выполнив просьбу мальчика, она вернулась, как раз к её концу. Медсестра завела мать в палату, где она и встретила сына. Его привезли бледного и сонного на каталке. Она снова вспомнила, тот первый день, страх за сына, и ещё больше стала ненавидеть себя, считая во всём виновной.
     Люба пришла позже, когда все врачи уже покинули отделение. Она объяснила, что у той маленькой сухонькой старушки, которую видела Ольга, Матрёна доживала свои последние дни. И сейчас ухаживая за её  могилой, она общается с ней, слышит её внутренний голос. Вот и сегодня ей видно был какой-то знак, раз она поставила женщину на колени и читала молитвы. И этот знак очень хороший, Матрёна взяла тебя под свою защиту. Не бойся ничего, в твоей жизни будет всё хорошо. Она протянула маленькую книжечку «Как защищаться от чародейства», и сказала:
    -Никогда не ходи к гадалкам. Не греши даже в мыслях на человека с их слов. Вот здесь есть молитва святым мученикам Киприане и мученице Иустине, читай её два раза в день (утром и вечером), а на сорок первый день к обеду жди в гости того, кто навёл на твою семью порчу и горе. Но ты не должна с этим человеком ругаться (тут Ольга вспомнила слова гадалки), выпроводи его из своего дома, и никогда больше не принимай у себя.
     Утром Люба сменилась и ушла. Ольга читала молитву, поставив икону Пантелеймона целителя на подоконник. Слёзы душили её, но она не могла позволить им вырваться наружу. Сын забегал в палату и не должен был видеть её заплаканной.
     Больше месяца она провела в больнице. По вечерам мыла полы, не хватало санитарок, а днём развозила деток на каталках после операций по палатам. И сына везла уже трижды, последний раз он очень сложно отходил от наркоза. Женщина не выдержала, слёзы ручьём лились по её осунувшемуся лицу. Она просила выбросить этот глаз и не мучить больше ребёнка. На что врач строго сказал, что не имеет права удалять живой глаз, и последствия описал устрашающие. Ребёнок растёт, каждые два-три года необходимо будет менять капсулу, чтобы лицо не повело. Сколько наркозов, переживаний, и всё это скажется на его здоровье. После этого женщина решила идти до конца, и молилась ещё более усердно. Вечерами, когда на дежурстве была Люба, они молились вдвоём, и Ольге становилось легче.
       Последняя операция подвела итог всех предыдущих: медицина бессильна, всё что смогли, сделали. Глаз останется на лице, будет расти, хоть и с отставанием от здорового глаза, но видеть не будет. Ольга была рада, что,

               
наконец, то её сына не будут больше оперировать и отпустят домой. Перед отъездом она ещё раз посетила могилу Матроны, но только теперь с сыном.
       Уставшие они вернулись в родной город. В Москве шли дожди, было пасмурно и сыро. А здесь их встретило ласковое южное солнце. Ольге казалось, что сыну не хватает тепла для выздоровления, сейчас он пойдёт на поправку. Она очень в это верила. И продолжала читать молитву утром и вечером, рассказав дочери всё, что произошло с ней в Москве. Она обходила дом с зажженной свечой от Матроны и со слезами молила её о помощи. До назначенного дня оставалось совсем немного. Страх и желание узнать, кто же всётаки причинил ей столько горя, не покидали её не на минуту.               
    Утром на сорок первый день она затеяла стирку, нервы сдавали. Машинка крутила барабан, руки крутили бельё, а мысли все были только о том, кто же придёт или приедет, а может всё это блажь и она сходит с ума потихоньку. Из такого состояния её вывел крик дочки, которая вбежала в ванную комнату с широко открытыми глазами:
   -Они приехали!
   -Кто они?- пыталась спокойно, насколько это было возможно, спросить Ольга.
   - Дед с бабкой, - выпалила девочка и убежала.
      Ольга быстро выключила машинку и колонку, закрыла кран и выбежала во двор. Картина, которую она увидела, привела её в ужас. Свекровь и свекор пытались, ухватить дочь за волосы и каждый старался нанести ей удар.               
Женщина подскочила и стала оттаскивать свекра, благо он был очень маленького роста,  вровень ей. Свекровь же была высокой крупной женщиной, справиться с ней было бы не просто. Сын, увидев драку, уже убежал за соседом, и тот быстро появился во дворе со своей собакой. Только вид огромного мужчины, привёл в чувство родственников, и они покорно  вышли со двора. Калитку закрыли на ключ, и все быстро спрятались в доме.
    Оказавшись на улице, не имея возможность вылить свой гнев на «обидчиков», свекровь буквально ошалела. Она бегала по улице от одного двора к другому, стучала в калитки, призывая всех выйти. Её искаженное злобой лицо отображало ужас, пугающий тех, кто выходил на её стук. Так продолжалось до тех пор, пока её собственный муж, опомнившись,  не отвёл и не усадил её в машину. После чего они быстро покинули город.
        Перепуганные до смерти дети боялись выйти из дома. Слёзы текли по щекам, Ольги. Как она могла выйти замуж в такую семью, почему в её судьбе эти люди, неужели она настолько неугодный Богу человек. Стыд перед людьми, собственными детьми терзал её душу. Это она выбрала для них такую жизнь, она не смогла защитить их от всего этого. Какого наказания она достойна за всё, что совершила, не подумав о последствиях. В этот момент мысль о самоубийстве промелькнула в её голове, только теплые детские руки, обнявшие её с двух сторон, заставили собрать последнюю силу воли,  и успокоиться.               
       До вечера всё делали, молча, не обсуждая случившегося. Только перед сном дочка заговорила, как будто оправдываясь:
     - Я только сказала, что отец в командировке. Они спросили, а что без него нельзя к нам приезжать, на что я ответила, нет, и они кинулись драться.
    Ольга успокоила девочку, что она здесь совсем не причем, пожелала всем забыть всё, что случилось, и не вспоминать никогда. При этом четко зная, что они на всю жизнь запомнят этот день, а она тем более. Потому что чувство вины глубоко засело в её сознании, и только смерть сможет стереть всё из её памяти. А она обязана жить ради детей, а как, это уже их не касается.
       С тех пор прошло много времени. Дети выросли. Свёкор со свекровью больше никогда не появлялись в доме своего сына, да и он больше никогда их не видел.
   Свекровь ещё много раз пыталась уничтожить внуков и сноху, но все её попытки были безрезультатны.  Первым  услышал внутренний голос Матроны мальчик. Придя в класс на занятия, едва переступив порог, он остановился потрясённый чьим-то указанием:
   -Не садись на своё место (оно было на первой парте около окна), сядь около двери.
     Мальчик присел на свободное место. На призыв учительницы занять своё, попросил  остаться на том, на которое он уже сел. Она не стала настаивать, начался урок, и во время него на улице поднялась гроза. Оторвало ветку от дерева, разбилось окно, стёкла полетели именно на ту парту, где должен был сидеть ребёнок. Мальчик сильно испугался, вернувшись, домой, всё рассказал матери.               
     Ольга повесила ему  на шею иконку Матроны и крестик, велела не снимать и всегда слушать тот внутренний голос, который его уберёг. И подобных случаев поначалу было много, но Матрона стояла на защите этой семьи от козней дьявола. Мать молилась ей, а она заступалась за них перед Богом.
     Ольга с годами стала даже сочувствовать свекрови. Это такое горе быть ведьмой, испытание, которое не пожелаешь и врагу, а тут бабушка её детей. От двоюродной сестры мужа она узнала, что дед свекрови был шаманом. За тёмные дела его выгнали из села. Вот и получается, что его внучка продолжала его дело. И смерти нет для неё, а если и придёт то страшной будет, очень трудно такие умирают.
     Недавно Ольга была в Москве, решила навестить Матрону. Зять отвёз её в московский Покровский женский монастырь, куда гроб с честными останками блаженной Матроны был перенесен. Зашла она во двор, народу уйма, как тогда на кладбище, много лет назад. Заняла она очередь, присела на лавочку напротив иконы с изображением Матроны, и вся жизнь перед глазами снова пробежала, как будто вчера было. Полюбовалась она и убранством  внутри церкви, всё сияете золотом и серебром. А ведь Матрона               
ни этому учила, не была она до богатства падкой. Бог он ведь везде, где его помнят и верят в него. Хоть копеечную свечку поставь, хоть самую дорогую для него понятия денег не существует.
    Вышла она из церкви, а с Матроной, так и не повстречалась её душа. Стала просить, чтобы повезли её на Даниловское кладбище. Быстро отыскала она могилку. Тишина, никакой суеты. Голуби летают, лампада за стеклом сбоку креста горит. Открыла она калитку, зашла вовнутрь оградки. Зажгла  свою свечку от лампадки, голуби сели ей на голову и плечи, стали ворковать. Вот  тогда-то и почувствовала Ольга, что в гостях она, приветствует её Матрёна, рада её приходу. Кто-то может и подумает, что из ума она выжила, да только птица не обманет, а тем более такая, как голубь. Мимо проходившая старая женщина улыбнулась Ольге и сказала:               
 - Помнит вас Матрёна, раз так голуби встречают. Да она нас всех помнит. Это мы её наставления забываем, да божьим заповедям не следуем. Одним словом грешники.