Чиги-виги-дын. гл. 4. часть 2

Ближе к полудню, в двери постучали. Чуть надтреснутый, старушечий голос позвал.
- Олеся!  Яви глас,  дома ли?
- Дома! Бабушка  Серафима, взойди, будь милостна!
Небольшие двери распахнулись, пропуская в избу бойкую, сухонькую старушку.
- Зело жарко  есмь! – Произнесла она, скидывая старенький армяк. – Вельми не гоже так  избу содержати. Уголья треба сберегать и о запасе радеть. Тако жарение лишь болящему надоть.
- Бабка Серафима, так  аз  болящего для, тебя и кликала!  Двух дён назад, нашедши аз в лесу человека чудного. Вельми змерзшего, снеги уж на челе его не таяли… Думала, отдал богу душу  муж сей…. Токмо  не гоже было  оставляемо тело в лесу. Аз в избу его и волочити.  Снегами тёрла, паче не стомилась. Поглянь на оного, бабушка.   - Олеся указала старой женщине на лежащего под шкурами мужчину. - Не ведома мне болезнь сия…
        Серафима  подошла к  лежанке и с интересом посмотрела на больного, потом быстро коснулась рукой его висков и лба. Немного подумав и покачав в раздумье головой, она стала сбрасывать с него шкуры, оголяя  могучее мужское тело.
- Глаголишь, в лесу нашедши?
- Тако, бабушка, в лесу….
- Что же, помогати хворому, дело вельми  достойное. Приложу и аз свою десницу.  Паки есмь, странен муж ликом своим…. – В раздумье заговорила сама с собой. - Никак иноземец какой? Бороды несть, хотя годами вельми богат. Не  отрок, а муж.
       Негромко приговаривая, женщина закончила перекладывать шкуры и  плотно прижала ладони в область сердца. Недолго постояв, она переложила их на живот, потом на плечи и снова на сердце.
- Живота велико в нём. У хворобы, несть могути его погубити. Паче чаяния, яко колдовскими чарами  усмирен он. Несть у мя силов  победить ея. Зрю токмо, заклятье не с наружи наложено, а от нутра есмь….Правда твоя, Олесюшка, зело странен муж сей. Бородой не обряще, силы великой, азмь  яко младенец слаб пока. Не открылась мне правда…  Зрю я портки исподни зело загадочны. - Серафима накинула на  больного пару шкур и вопросительно посмотрела не молодку. -  Може ещё чего есмь , загадку сию решить помогаще?
- Яко же аз, дурёха мыслью не совладала! – Хлопнула себя по коленям девушка. – Есмь! Одежа странная и туесок- шкатулочка! Токмо… - Олеся слегка замялась.
-    Асмь, токмо? – Поинтересовалась женщина, видя девичью растерянность.
- Зело спешила аз…. Помочи надобно было незамедлительно….   Разболокшить его правильно разумения не достало.  Потому  взрезала аз одежды его. Таки  и лежат оне за  очагом… И туесок тож….
 Олеся соскочила  с лавки и споро достала распоротую одежду и  загадочный сундучок. Серафима внимательно осмотрела странные портки и спросила.
- Нешто он в сии портки помещался? Зело малы оне….
- Вот те крест бабушка! – Девушка истово перекрестилась. - Не ведомо мне, каково их снимать – одевать, токмо в них  бытии он!
Серафима помяла в руках жёсткую ткань.
- Векльми похожа на  парусы  лодейные, токмо цвету не  белого …
       Отложив в сторону   джинсы, она взяла  в руки рубашку. Внимательно рассмотрев узор на ткани, и немного  помяв её, Серафима задумалась.
- Не ясно  сие…. Узор вельми схож с  одеянием земли Вятской, Токмо  не есть оное.... Сама ткань вельми схожа  с шелками заморскими. Торговые люди возят ея из  Кхитая.  Зело драгая есмь.  Княже, и те не всяк, купить сподобиться.
        Покончив с одеждой, она мельком глянула на кроссовки, и осторожно взяла необычный туесок.  Олеся так и не захлопнула верхнюю крышку, потому осмотреть внутренности вещицы не составляло труда. Внимательно разглядев необычные веды,  Серафима задумалась крепко и на долго. Боясь помешать раздумьям  гостьи, Олеся сидела, сложив руки на коленях,    боясь не только пошевелиться,  но  даже громко дышать. Наконец  Серафима кивнула головой, заканчивая внутренний спор с собой.
- Олеся! Мнится мне, туесок сей волхвам показати надобно. Зело велика загадка сия для разумения моего.
Девушка с сожалением посмотрела на вещицу, но спорить не стала.
- Добре бабушка. Таки есмь. Ты разумом  могуча,  на тя уповаю. Токмо глаголь мя неразумной, что сказати надобно, ежли дай бог, муж сей в могуту войдёт, да ответа за драгоценность свою спрошать буде?
- Глаголь, мудры старцы, его веды смотрят. Несть ему урону.
- Добро. Обскажу яко велено. А где ж есмь они, волхвы мудрые? Аз не первой год в Ново- городе, токмо не видати  их? – Заинтересовалась девушка. – Кабы разумети их, може научали мя веды складывать?
- Се тайна великая есть! Гонимы волхвы наши. Стары да мудры дорогу к ним знают. Вот и аз сподобилась…. Не рань сердечко девичье беспокойством, бог даст, к завтрему вечору, возверну туесок.
      Серафима осторожно завернула чемоданчик в чистую тряпицу и сунула свёрток за пазуху. Олеся жалобно посмотрела на лежанку и тихо спросила.
- Бабушка, глаголь, будь милостна, сколь ще хворь колдовска владети им буди?
Женщина ещё раз вгляделась в  спящее мужское лицо.
- Мниться, недалёк час  смерти ея. Слабнут чары тело сковавшие. Уже сегодня-завтра спадут оковы тяжкие с чела его. Бог милостив…. Ты вот что, девка, сходи в посад, купи снеди поболее, да сама приготовь навару всякого погуще. Мнится, зело голоден он буде, яко в себя придёт….А буди то сбирайся,  идише ко мя. Дед тя  на торжище и свезёт.
      Олеся окинула взглядом  своё хозяйство. Шкуры разбросаны, очаг горшками заставлен, в чугунке щи недоваренные…. В кузне тоже порядка нет….
- Благодарствуе бабка Серафима. Аз опсля  ходити, паче не должно  в избе раззору быти.
- Ну, буде так. – Отвечала Серафима. – Коли нет во мне боле нужды, аз пойду, недосуг. Храни тя господь….
- Благодарствуе, и тя тож….
      Серафима накинула свой армяк, бережно поправила свёрток за пазухой и ушла. Девушка проводила её до дверей и, не мешкая, занялась уборкой. Убравшись в доме и в кузне, она с нетерпением помешивала варево, дожидаясь, когда оно дойдёт до готовности. Закончив все намеченные дела она оделась понаряднее и, прихватив суму побольше, отправилась на торг.
    Сначала, довольно долго, ей пришлось идти по едва заметной  тропинке, что связывала её двор с основной дорогой.   Несмотря на отдалённость от центра города, народу на ней было много. Шумными стайками,  щебеча и подталкивая, друг дружку, гуляли  девушки, небольшими группами возвращались с торга солидные матроны.  Тут же,  кичась и важничая,  прохаживались  молодые парни, всем своим видом показывая, что им нет ни какого дела до  юных болтушек, чуть далее, изредка,  проезжали розвальни заваленные разнообразным товаром или уже пустые. Изредка, со свистом и гиканьем, пролетал несущийся во весь опор  гонец или молодой боярин. Послеобеденная жизнь города  расцветала всеми красками и разнообразием жизни.  Иногда Олесе попадались знакомые лица, она улыбалась им, кивала, приветствуя, или махала рукой. На все приглашения  остановиться и поболтать, весело отмахивалась.
- Да не досуг, вдругорядь….
      Небо было синее, солнышко, ласковое, что ещё нужно для счастья? Снег на открытых местах сильно просел и потемнел. После того злополучного бурана, зима словно надломилась, потеряв свою  силу и студёность.  Ближе к центру, небольшие избушки окраины, стали сменяться богатыми подворьями. Добротные  деревянные дома, лабазы, конюшни, обнесённые  крепким забором, резные ворота, окованные железом. Здесь жили люди с прибытком,  худородные бояре или купцы. Отсюда до торжища было недалеко и многие  живущие здесь,  держали на нём торговую  лавку, или две. Дальше, в самом посаде, стояли дома из белого камня, крепкие и надёжные. Иногда в один, а частенько,  в два  этажа, с лепными мезонинами и с небольшими окошками, закрытыми маленькими цветными стёлами! Там же стоял главный храм и княжеские хоромы. Летом, Олеся частенько ходила туда. Ей нравилось любоваться на благолепие трудов человеческих. Люди, побывавшие внутри этих зданий, сказывали, что по  убранству своему, сравнимы они только с храмом божьим. Сегодня же  она  спустилась на торговую площадь. 
     Народу на торжище, было много. Торговля шла бойко. Кричали зазывалы, расхваливая свой или хозяйский товар. Покупатели, придирчиво осматривали покупки, и отчаянно торговались с продавцами, юродивые да убогие, сновали меж лавками, клянча подаяние, не гнушаясь при этом прихватить  плохо лежащую снедь. Несколько подвыпивших мужичков, бились на кулачках, выпуская на волю пьяную удаль вместе с дурью, рядом, блеяли овцы, квохтали курицы, и грустно мычали коровы, внося свою лепту в общий гомон и  гвалт.  Первым делом Олеся зашла в менную лавку. Сильно тратиться ей не хотелось, а найти сдачу с серебряного княжьего рубля, хозяин небольшой лавчонки торгующей снедью, вряд ли смог бы. Она часто покупала продукты  именно в этой лавке. Хозяин  её, был человек честный, лишнего не брал, и товар держал добрый, к тому же, он знал раньше  Олесиного отца. Конечно, как и всякий торговый человек,  прибыли он не упускал, но с посетителями был улыбчив и податлив. Худенький, чернявый, видимо каких- то басурманских кровей, с чёрными лукавыми глазами, на подвижном лице.   Звали его тоже достаточно необычно -  Хаким.  Когда Девушка вошла в лавку, Хаким как обычно, сидел  за прилавком, что-то тихо напевая под нос и перебирая небольшие чётки. Увидев знакомую  девушку, он  приветливо улыбнулся.
-  Здрави будь, хозяюшка!
- Благодарствуе и тебе того же, человек торговый.
- Нужда, какая  мает? Або  гуляти окрест? – Поинтересовался он.
- Нужда, уважаемый. Снеди надобно. – Отвечала Олеся.
- Снеди у мя велико. Сбирай, что надобно.
Олеся положила  на прилавок свою суму и начала перечислять.
- Дай-ка мне курей пожирнее, с полдюжины, да осетрины, большую гривенку, да буженины столько ж, да соли, полста золотников.
Хаким удивлённо посмотрел на неё.
-  Нешто пир готовити сбралась для ковалей всех?  Зело богато товару берёшь.
- Пир, не пир, - отмахнулась Олеся, - нужда есть.
- Нужда, сие аз разумею. Но осетрина, с бужениной не дёшевы ныне, а соль, тем паче…. Али клад нашла?
- Вот мой клад! – Олеся  вытянула вперёд  руки и, не сдержавшись, похвасталась. – Зело богато трудами была, за то и  награду получила! От самого князя Александра!
- Нещто от самого Невского? – Изумился Хаким.
- Истинно от него! – Олеся  перекрестилась.  – Вот те крест!
Восхищённо покачав головой, купец принялся собирать в суму заказанный товар.
- Олеся, ты в посаде давно быти? – Поинтересовался он между делом.
-  Паче дён десять,  нечто асмь  стряслося? Али как?
-  Стряслося, стряслося, - закивал Хаким, - Люди глаголят, с седьмицу уж, яко князь Александер супостата из града Пскова выбил и град сей штурмом взяти!
-  Да неуж?! Ай княже! Ай ладо! – Захлопала в ладоши девушка. – Сколь мы урону, да горя слёзного притерпели от псов-рыцарей, сказати не можно!  Многих ли побил княже то?
- Глаголят всех. Не един живота не спасши!
- Слава те господи! – Олеся вновь перекрестилась. – Есмь  ще вои отважные у земли русской. Есть кому ея оборонити!
-  Глаголят ще, княже под десницей своя ополчение сбирает. - Хаким протянул ей изрядно потяжелевший мешок. - Паче не стерпят тевтоны разору. Мнится, вдругорядь супостат отмщением грозит.
- Благо дело. – Рассудила Олеся. – Дружине то ж пособити надобно. Супротив татя тевтонского всем миром  оборону держати надь, чай не чужие! А не разумеешь ли, где то ополчение есмь?
- На медни мужики глаголили, асмь новгородцы к завтрему полудню сбираются у храма господнего, да после молитвы и отправятся во Псков, под руку Александрову.
      Олеся расплатилась с хозяином, взвалила суму на спину и, простившись, отправилась в обратный путь. За то время, пока она ходила по торжищу да сидела в лавке у Хакима, день пошёл на убыль. Прогретый за день снег, стал осклизлым и рыхлым.  Дороги да тропинки  раскисли, ноги  проваливались  по щиколотки и противно скользили, но, не смотря на это, народ  не торопился расходиться  по домам.  Парни с девками затеяли игрища, кто в салки, кто в снежки, наполняя улицы шумом гомоном. Взрослые мужики, солидно прогуливаясь по тротуарам, притворно строго шикали на заливающуюся хохотом молодежь, но, отвернувшись, прятали в бороды улыбки, вспоминая своё отрочество и  юность. Олеся тоже улыбалась, глядя на игры, но загадочный больной, оставленный дома, да тяжеленная сума, занимали её думы гораздо больше.
      Когда она добралась до своей избушки, солнышко уже коснулось верхушек деревьев. Ярок весенний день, весел, но всё же не так долог как летний. Сбросив излишки продуктов на ледник, она занесла в дом пару куриц, осетровую голову, солидный шмат буженины. Подбросив дров в прогорающий очаг,  Олеся подогрела щи, плотно покушала и, засучив рукава принялась за готовку.  Перво-наперво, она решила сварить курятины. Разрубив каждую тушку пополам, она затолкала их в самый большой  горшок, залила  водой, и  обильно посолив, поставила на огонь. Затем из осетровой головы приготовила жирную уху, а прямо в бульон к сварившимся курицам, кинула гречи. Когда каша настоялась, выставила оба чугунка на стол и закутала их тулупом. Теперь, до утра не остынут! Буженину оставила на блюде рядом с  чугунками. Посмотрев на  третий чугунок, со щами, решила вынести его в сени, здраво рассудив, что если гостю не хватит приготовленной уже еды, то щами, всё равно дело не поправишь. Наскоро прибрав в доме, она зажгла лучину, и попыталась начать прясть, но кудель всё время спадала с прялки, шерсть не тянулась, а рвалась. Промучившись, некоторое время, Олеся поняла, что засыпает. Подкинув дров на ночь, она разделась и нырнула под шкуры. Закрыв глаза Олеся, как обычно, обхватила больного руками, пытаясь передать ему частичку своего тепла и здоровья, прижимаясь к нему всем телом.
-   Кабы не муж сей болезный, аз то ж  в ополчение ходити смогла. Доспех у мя добрый, не хуже дружинного. Да и оберёг немалый, как-никак от батюшки остался!  Свято дело постояти за землю русскую…
      Она прижалась щекой к могучему плечу и,  почувствовав, как трепещет внутри него скрытая    сила, спокойно уснула.
      …Чип сработал ровно в шесть утра  неприятно зазудев в голове, как испорченный будильник.  Сквозь сон, Вовка приказал ему заткнуться. Он попробовал повернуться со спины на правый бок, устраиваясь поудобнее…, и не смог. Ему явно что-то мешало. По всей видимости,  забыл выключить Кента перед сном и он кукурумская собака, опять занял  полкровати. Оскорбленный  таким  неслыханным беспределом голема, по отношению к себе любимому, он открыл глаза и хотел по привычке возмутиться, но увидев  низкий деревянный потолок,  мощные бревенчатые стены с малюсенькими оконцами, внезапно вспомнил, что произошло. Правда, воспоминания заканчивались на том месте, где он, продрогший до мозга костей, обессиленный и отчаявшийся, присел у дерева чуть-чуть передохнуть. Что случилось дальше, память сообщать отказывалась, как и заткнувшийся чип.  Закрыв   глаза от внезапного приступа страха, Вовка  запаниковал, и попытался снова уплыть в спасительный сон. Сон не приходил, а страх и паника не уходили. Проведя некоторое время,  в таком состоянии, он вдруг почувствовал, что слегка замёрз и очень хочет есть.  Правда, справа от него лежало нечто живое,  тёплое и  в придачу волосатое, явно не Кент. Тот и пах по другому, и волосы не кололись, а тут лежало нечто чужеродное,  посапывая во сне носом.  Вспомнив ночной и страшный лес, Вовка сразу же   решил, что это медведь - дикий зверь среднерусской возвышенности, куда его и прокололо во времени. Конечно! Это всё объясняло! Медведь нашёл его на своей охоте, а так как был сытый, то притащил в берлогу про запас, как белка, а когда проснётся голодный, сразу же и сожрёт, его Владимира Леонидовича, на завтрак, обед и ужин! Вместе с одеждой, чипом, и имплантантами и печеночными фильтрами.  Вовка, конечно, помнил уроки биологии в пятом классе, и там учителя говорили, что обычно, медведи зимой спят, что они всеядные, экономят накопленные запасы жира за короткое лето. Но этот-то проснулся! Значит, мало жира накопил…. Теперь ему Вовки до лета хватит продержаться….  Интересно, частями есть будет, или сразу сожрет? Сто килограмм живого веса?! Многовато, даже  для дикого, голодного зверя. Он же не верблюд в конце концов! Хотя кто его знает…
      Берлогу Вовка, тоже  представлял несколько иначе, но кто может знать точно? Кто видел жилище медведя изнутри? Правильно,  никто.  А те, кто видели, умолкли на веки….  Он вдруг вспомнил, где видел подобное жилище. Давным-давно,  ещё в яслях, воспитательница читала им сказку, про девочку Машеньку и трёх медведей! Там,  на картинке, была нарисована точно такая же берлога!  Она еще ползала от одного стула, до другого, перепробовала у них всю еду в мисках, а что не кушала, то испортила, потом завалилась спать на самой маленькой кровати. Они потом долго ругались, бесцеремонностью гостя, чуть не поймали вредителя, но Машенька ловко убежала через окно. Вот такой блин, детский триллер! Окончательно убедившись, что он в логове хищника, а в малюсенькое окошко не то что голова, кулак не пролезет, Вовка  запаниковал ещё сильнее. Есть  хотелось самому, а становиться завтраком для кого-то ещё, особого желания не возникало. Вспомнив героиню сказки, он тоже решил воспользоваться случаем и сбежать от лесного монстра, но через дверь, главное хищника не разбудить. Хоть бы медведь, опять в спячку впал! Почти перестав дышать, Вова немного приоткрыл глаза и, не поворачивая головы покосился глазами направо. Медведя не было!!! Вместо него, рядом с ним мирно спала, симпатичная, крепкая блондинка с натуральными,  золотистыми волосами! Густыми и длиннющими!  Мало того, она нежно обнимала его, и судя по Вовкиным ощущениям, была совершенно  голая, как, кстати, и он любимый!
        Это приятное открытие, перекинуло его из состояния паники и страха, в состояние полного ступора. В голове сразу понеслась масса вопросов, как вагончики древнего вида транспорта – один, за одним. Кто она? Как познакомились? Давно ли они вместе? И самое главное, было ли, что ни будь между ними?! И если было, то что и как? А если не было, то почему не осуществил желаемое? Проблемы, проблемы, проблемы…. Ну уж на фиг! Лучше  бы медведь, с ним проблем  меньше, главное было убежать, а теперь? Одно радует, теперь уж точно накормят. Лежать на спине  он устал и осторожно попытался  сменить позу. Стоило ему пошевелиться, как лежащая рядом девушка мгновенно проснулась и одним  резким прыжком взвилась с постели, отпрыгивая к двери. Испугавшись такой необычной реакции от девушки, Вова инстинктивно  отпрянул в противоположную сторону, и благополучно врезался боком в  примитивный очаг. Словно мячик, отскочив от кирпичного сооружения, он нелепо растянулся поперёк лежанки. Девушка стояла в нескольких метрах от него, испуганно прикрыв рот руками, и она действительно была нагая, как колено! Ошарашенный и слегка оглушённый, Вова растерянно продолжал пялился на  стройное девичье тело, не зная,  что ему делать дальше. То ли вначале поздороваться и потом деликатно отвернуться в сторону, или вначале отвернуться, а потом здороваться? В первом случае более правильно, но не совсем тактично, во втором случае тоже нехорошо, не здороваться же, отвернувшись в сторону? Некультурно получается….  К счастью, сам он оказался в плавках, и по этому наверно, очнулся первым. Потирая ушибленное колено, он попытался встать и представится официально, по всем правилам хорошего тона, но девушка схватила свою одежду и, прикрываясь ей, залепетала
-   Ой! Жути  мя  бытии! Ратую боже тя! Милость яви!
-  Чего-чего? – не понял Вовка её тарабарщину.
Оправившаяся от испуга, Оксана накинула на себя исподнюю сорочку и уже спокойно продолжила.
-   Глаголю аз, сие благо велико.  Победиши мы чары супостатовы! Отверзлися  врата духа сиящего. Буде сие  лепо таки.
      Опять ни чего не поняв из всей этой тарабарщины, Вовка решил взять переговорный процесс в свои руки.
-   Не-е…, так не пойдёт.  Давайте говорить потише и помедленнее. Я, Вова. – Он прижал ладонь к груди, подумал и поправился – Владимир. А как ваше имя?
- Ратми…, - начала было отвечать девушка, но, спохватившись, снова прикрыла рот ладошкой.-  Почто те имя мое надобно? – подозрительно спросила она.
- Как? – Удивился Вова,  сообразив, что  говорит девушка. – Должен же я вас как-то называть!
- Ежли просто называть, кличь мя Олесей, ибо у леса аз живу. – Объяснила она и продолжила. - А истинное имя знати може токмо родичи кровные, да муж.
-    Не понял….-  Вовка удивился. -  Олеся,    выходит прозвище? Красивое.
-    Так сие…- Кивнула  она в ответ.
-   А почему истинного имени  мне знать нельзя? – Поинтересовался Вовка и пошутил. –  Сглаза боишься?
- Неведомо мне, кто ты, каков…. Може колдун  или морок! Спознаешь имя, да и возымеешь надо мною власть колдовску!  - Объяснила  она и на всякий случай перекрестилась. – Спаси и оборони господи от напасти сей!
-  Гейтс побери! – Восхищённо выругался Вовка. – Как у вас здесь всё круто замешано! Кстати, у вас, это где?
- Что, где? -  Не поняла вопроса Олеся.
-  Где я нахожусь?  - Повторил вопрос Вовка. – Страна, государство  ваше, как  называется?
- Государство  обыкновенно зовётся – Русь. Как же ещё?- Удивилась вопросу девушка. – Спокон веку здеся живем.
-  А год сейчас какой?- С замиранием сердца поинтересовался Вова. – Или хотя б век укажите в любом летоисчислении, а я уж сам сосчитаю…
-  Странный ты…- поразилась Олеся – Придише неведомо откель, ни страны, ни времени не разумеешь…. Тышу двести сорок второй, от Рождества Христова. С начала весны, две с лишним седьмицы уж минуло….
- Охренеть…. – Присвистнул восхищенно Вовка. – Куда же меня проткнуло!  Аж в тринадцатый век!
- Кого проткнуло? – Не поняла Олеся,
-    Неважно, потом объясню.  Тысячу триста лет разницы! – Он зябко передёрнул плечами и растерянно оглянулся по сторонам. – Холодно тут у вас и климат-контроль не работает…. Ты не знаешь, где моя одежда?
-  Портки, да рубашка, что ль?
-  Ну… - Он потёр себя по плечам, пытаясь унять дрожь. – Они самые, такие голубые штаны и рубаха в клеточку.
-  Такмо  зело драны оне. – Она смущенно развела руками. - Аз тя с лесу приволокши, взрезала ея кругляши и пояс кожаный. Дабы тебе урону смертного не быти .
-  Отрезала пуговицы и ремень на джинсах и рубахе? Зачем? – Удивился Вова. Потом сообразил, что сказано и подвёл печальный итог. – Значит, это ты меня из лесу на себе приволокла, обогрела, выходила…. К  жизни  вернула? Спасла, одним словом от неминуемой смерти?
- Так. Не должно по другому бытии. – Теперь в свою очередь Олеся удивилась странному вопросу пришельца. – Иначе, не по-божески.
- Спасибо…, Олеся. И долго я без сознания был?
- Да почитай, без малого три дня!
- И каждую ночь мы спали вместе? – Спросил Вовка.
- Так. Змерсшим людям, тело девичье за всегда во благо есмь. И теплом и силою живродной. -  Ответила Олеся,  роясь в большом кованом сундуке.
- Да-а…. Два индейца под одним одеялом….– Вовка почесал затылок и невесело пошутил вполголоса. – Приличные люди после  этого женятся…
-  Асмь? – Переспросила Олеся, не расслышав  последней фразы и продолжая рыться в сундуке с оставшимися от отца вещами. – Чего глаголишь?
-   Теперь, говорю, - Вова грустно махнул рукой и чуть громче повторил, улыбаясь своей незамысловатой шутке. - Как честный человек, я должен на тебе жениться.
- А ты честный? – Спросила она, обернувшись и кидая ему  одежду, что осталась от умершего отца.
-   Конечно! – Обиделся на глупые слова Вовка. – Ещё какой! У нас нечестных людей не бывает! Себе дороже обходится!
 -  Ты что ж, взаправду меня замуж зовёшь? – Спросила она тихо  и,  вспыхнув, отвернулась в сторону.
-  Взаправду зову! –  Ответил он,  гордо вскинув голову, ощущая себя царевичем, делающим предложение  Золушке. – А ты пойдёшь?
        Олеся помолчала немного, обдумывая Вовкино предложение, выпрямилась и серьезно  ответила, глядя прямо в его глаза.
-   Ты муж  могучий и зело лепый…. И статью  и честью велик. Но  не разумею аз, кто ты есмь на самом деле. Будь милостив, дай срок подумать. Нет чести твоей  урону от раздумий моих. Потому негоже враз свадьбу играть.  Еже до осени  останешься верен слову своему, пойду за тебя! А сей час, облачись в одежи батюшки моего, да садись к столу. Мудры люди баяли, зело голодный ты проснешься. Что бы не было тебе муки голоденной, с вечера я расстаралась и снеди всякой богато приготовила.
      Вовка половины Олесиных слов  не разобрал, лишь понял, что женитьба откладывается до осени, а его сейчас накормят. Он облегченно вздохнул и на дальнейшее зарекся бросаться словами. Быстро разобравшись с местной одеждой, состоявшей из длинной рубахи по колена, бесформенных штанов без ширинки и карманов, жилета  без рукавов и разноцветной веревки выполняющей роль ремня, оделся и  подсел к столу. Хотя одежда и была чистая, но сшитая из грубого льняного полотна, неимоверно колола  тело и невыносимо воняла неизвестными травами.  Пока он одевался, Олеся сбегала за дровами и, растопив очаг, принялась за ним ухаживать. Взяв большую  чашу, она солидно, с горкой, наполнила её гречневой кашей, положила сверху две половинки курицы и поставила  перед  гостем. Отломив  чуть не четверть каравая хлеба,  Вовка  жадно начал поглощать   приготовленный завтрак. Когда первый, самый зверский голод был утолён, а в чаше оставалось еды, чуть меньше четверти, Вовка  вспомнил об Олесе и поинтересовался у стоящей рядом со столом девушки.
-   Олеся, а ты что сама то не завтракаешь? На строгой диете сидишь? Фигуру бережёшь, что ли?
-  Так не можно мне  теперь с одного стола с тобой кушати… - Тихо ответила девушка, склонив  голову.
- Это почему? Обычаи не позволяют, или брезгуешь?
- Странный ты Владимир…. Разве ж непонятно?  Ежли с человеком хлеб преломишь да отведаешь, то он тебе родственником становится. – Она тяжело вздохнула. - Братом, или сестрой….
- Ну и что? -   Снова не понял Вовка.
- Как что? -  В свою очередь удивилась Олеся. – Как же я, за брата замуж пойду? Что я, нехристь какая?
- А… эээ… - Вовка от неожиданных Олесеных  слов, чуть не  прикусил язык. - Э-э-э, парень, здесь надо осторожнее со словами….- Подумал он про себя. - Слишком уж  глубокомысленно у пращуров жизнь построена. Как бы не облажатся. …
   После каши, последовала ушица, за тем хлебосольная хозяйка предложила отведать и буженинки.  Объевшийся так, что стало тяжело дышать, Вовка все еще жадными глазами покосился на мясо, но есть не стал, больше продуктов в желудок не влезало.
- Спасибо….Олеся…  Не могу я больше есть. Передохнуть надо, а то лопну сейчас…. – Он тяжело привстал и пересел на другую скамью, поближе к очагу. Желудок заработал на полную мощь, оттягивая всю кровь на себя. Глаза осоловели,  взгляд потерял осмысленность, Вовка душевно размяк,  организм расслабился  и ни о чём серьёзном думать уже не мог.  Все проблемы отошли на второй план.
- Всё ли лепо бытии гостю дорогому?  Иже чего ещё надобно? – Поинтересовалась Олеся,  присаживаясь за стол и принимаясь за еду. – Медку пенного?
- Не-е…, ничего не надо. Всё окей. В смысле спасибо.  – Лениво ответил  Вовка, борясь с приступом слабости.
- Ну, тогда, - предложила хозяйка, - любезен будь, Володимир, обскажи, како дело пытаешь, почто в град сей придиши, да какого ты роду племени?
- Я этот…, хренонавт…., в смысле, хрононавт. – Лениво ворочая языком, начал объяснять Вовка и видя, что Олеся не понимает, добавил. - Путешественник во времени и пространстве. Первый и пока единственный во всем  мире!
     Вовка попытался встать и принять картинную позу, но полный желудок, и тепло разливающаяся по всему телу, загубили эту героическую попытку в зародыше. Тяжело бухнувшись назад на скамью, он осторожно потрогал свой живот. Натуральная пища, из натуральных животных, да ещё в таких количествах, была тяжеловата для желудка привыкшего к сбалансированной и витаминизированной  еде. Внутри всё непрерывно урчало, бурчало  и  камнем давило на изнеженные кишки. Тяжело вздохнув, он неторопливо продолжил.
-  Я прибыл сюда, так сказать…. – Внезапно включился микрочип и помог сформулировать мысль. - Для изучения  культурного слоя Российского средневековья и научных исследований  в области перемещения во времени.
- Непонятно мне сие. - Пожала плечами девушка. – Ты русским языком сказывай, а то мелешь, бог знает что….
- Так я на русском и говорю!
- Како ж  это русский! Аз по русский разумею, чай всю жизнь на нём глаголю! – Заспорила Олеся. -  Нещто я не отличу?
- Ну да, - согласился Вова, немного подумав, попытался ей популярно объяснить.  - Конечно, ты говоришь по русский, только язык этот, язык твоего времени! Тринадцатого века! А я говорю на русском языке, века двадцать пятого! Поняла?
- Не… - Олеся пожала недоуменно плечами. – Разве ж можно, что бы двум языкам быти, и оба русские? Почто ж они разнятся так?
- Ну, ваш древний русский развивался, развивался и из него вырос наш - современный.  Наш русский язык, стал богаче, образнее, сложнее…. Велик и могуч…. – Начал цитировать он какого-то классика, но ни чего кроме двух первых слов вспомнить не смог. -  Короче, в конце концов, он стал основой для межпланетного, общечеловеческого языка! Теперь на нем все разговаривают.
- Здрасьте - пожалуйста, - засмеялась Олеся,  - что баешь то? А что другие народы  молчали что ль столько лет? На каком языке они разговаривали то тогда?
- Как на каком? – Удивился Вова. – Каждый на своём. Разве не понятно? Немцы, на немецком, французы на французском,  испанцы на испанском, итальянцы на итальянском, американцы на американском,  вот так примерно...
- А скажи тогда, как же они понимали друг дружку, ежели на разных языках глаголили враз? – Язвительно спросила Олеся.
- Как они могли друг друга понимать?! – Возмутился Вова. – Я тебе и говорю, они же  на разных языках говорили!
- Почто они враз  по человечии глаголить не начали? –  Спросила Олеся, удивляясь. - Что у них совсем царя в голове нет?
-   Ну, так исторически сложилось, - начал было объяснять Вовка. – Мир же за прошедшее тысячелетие изменился и изменился радикально. В том числе изменились и люди.
-   У них хвосты выросли, или головы собачьи? – Хмыкнула недоверчиво Олеся. – Не баю я на тебе изменениев.
- Насчёт хвоста, это ты, конечно, хватила через край, но в принципе при нашей медицине можно и хвост присобачить. Вот, например, во мне усовершенствованная печень стоит. Могу сколько угодно пить вина, водки, напитков хмельных, а мне от этого ничего не будет,  печень все яды переработает и нейтрализует! – Похвастался Вовка. – Не веришь?
-   Почему? Верю.  – Согласилась Олеся и пожала недоуменно плечами. - Только зачем тебе яды глотать? Когда можно здоровую пищу есть?
-   Ну…. На всякий случай. Всем в обязательном порядке ставят. – Вспомнив ученое слово, добавил. – Профилактика! А еще у меня в голове чип стоит, это штучка такая, я из нее все знания черпаю, для вспомогательной помощи головному мозгу!
- Своего ума не хватат? – Хмыкнула Олеся.
-   Хватает! – Обиделся Вовка. - Просто в наше время существует так много чего обязательно надо знать, что дополнительный процессор, никогда не помешает! Вот спроси меня что, хочешь, я тебе немедленно дам ответ!
- Любой вопрос? – Переспросила Олеся. – Пожалте. Что есмь душа?
-   Ну… Душа… - Протянул Вовка собираясь с мыслями и отчаянно сигнализируя чипу о вопросе. Чип почему-то молчал, поэтому пришлось отвечать самому. – Душа это не материальный орган расположенный в организме, это скорее понятие, или свод некоторых личностных характеристик символизирующих суть человеческого характера… Так сказать харизма и внутренняя суть…
-   Душа это то, что  в нас бог вкладывает при рождении! – Убежденно ответила Олеся. – Что и отличает человека от твари бессловесной! А мир как появился?
-   Тут существует несколько теорий и гипотез… – Протянул Вовка. - По одной из версий вселенная бесконечна и лишь  подвержена пульсации…
-   Мир - боженька всевышний создал! Голова стоеросова! – Засмеялась Олеся. – И стоит он на трех китах в море-океяне!
- Какой море-океан?! – Возмутился Вовка и покрутил пальцем у своего виска.. - Ты еще скажи, что земля плоская а не круглая!
-   Конечно  плоская, как доска. – Убежденно ответила Олеся. - А иначе как бы мы по ней ходили? Давно бы в море упали.
-   Да я тебе сейчас докажу! – Вовка вскочил со скамейки и, взяв деревянную ложку подбросил ее под потолок. Подлетев, Ложка упала на пол. - Вот видишь?! Есть закон всемирного тяготения, и по этому закону, маленькое притягивается к большому. Земля большая, и мы к нему притягиваемся как ложка!
-    Ложка падает на пол, потому что у нее крыльев нет. Ей махать не чем, и она не живая. А ежели земля круглая, как ее киты на спине держать будут?
-   А… э… - Вовка замер на полуслове и почесал затылок. Чип молчал, и реальных доказательств своей правоты Олесе он привести не мог. Учится в свое время надо было, а не уповать на обнаглевший чип. Кошмар! Безграмотной туземке, он не может обосновать элементарного закона! Объяснить элементарных вещей! Они говорят на таких разных языках и  на  разных понятиях. Надо быть проще, доступнее. Раз не  может впечатлить знаниями,  надо произвести впечатление другим. А чем? Уму не верит, может пусть подивится его силе?  В конце - концов, он же не зря в свое время ставил себе имплантанты усиливающие мышцы. Кстати неплохая идея! Взбодренный он снисходительно улыбнулся. – Хорошо Олеся, если ты не веришь моим знаниям, поверь моей огромной силе! Испытай меня. Ты увидишь мою нечеловеческую силу и согласишься с моей правотой!
- Силу спытать нечеловеческу? – Олеся хмыкнула и, заметив возле очага железную кочергу, предложила. – На вот, попробуй согни пруток.
   Вовка хмыкнул, взяв в руки металлический пруток, согнул его в дугу, поднатужился и изобразил узел.
- Теперь поверишь?
-  Силен, однако. – Согласилась Олеся и выправила кочергу через колено. Вовкина челюсть упала на грудь. – Кочерыги гнуть, не каждый сподобится, а вот еще спытать хочу, почему у вас того не знают, что у нас батюшка говорит в церкви?
-   Ладно, давай замнём эту тему. – Еще не хватало спорить по богословским вопросам, где он полный профан. В его времени вопрос веры пока оставался открытым и люди делились на два лагеря, те кто верил постоянно в бога, и те кто верил не всегда, но часто.   - Я тебе после расскажу. Ты лучше вспомни, когда ты меня нашла, со мной ни чего не было? Вещи какой  ни будь…
-  Как же! – Всплеснула руками Олеся, вспомнив о туеске отданном бабушке. - Быти. Туесок- шкатулочка зело неясная.
-   Кент глюкнутый! – Догадался Вовка. –  И где он?
-   Бабка Серафима  брати на время, волхвам показати надобно. Зело богато в нём  вед загадочных….
- Веды, это буквы? Ты что, сама разобраться в них не могла? – Пронзенный догадкой, недоверчиво спросил. Или ты  читать не умеешь?
-    Не  сподобилась. Цифири складаю, а буковицы не разумею. Ежели б кто обучил… – Олеся огорченно развела руками. - Ты не серчай, туеску твоему урону не будет. Завтре в вечору принесть баяла, вернути обещавши.
-  Обучить-то грамоте, проблем нет, при случае напомни. А туесок, черт  с  ним,  хоть через три месяца! – Отмахнулся огорченно Вован. – Модель ненадёжная оказалась. После перехода, окуклился, зараза…. А ещё что ни будь было?
-  Нет. Токмо одежа.
      Вова внимательно посмотрел на Олесю, вдруг  припрятала девчонка вещички? Пистолет, да два хронометра, в этом веке, наверно огромных денег стоят! Олеся смотрела на него открыто, без страха и даже с сочувствием. Нет. – Решил про себя Вова. – Не могла она их заныкать. Порядочные они здесь все. Не научились ещё врать да лицемерить.
-  Зело ценны были вещи то? – Доброжелательно поинтересовалась Олеся.  Вова ни чего не ответил, только угрюмо кивнул.
-   Обскажи, каковы оне, вещи сии. -  Обнадежила  Олеся. - Може сыщем…. Аз место тя нашедши, крепко помню.
      Вова обрадовано встрепенулся и как мог, описал Олесе свой древний кольт, хронометры и обруч с кубиком. Э что был у него на голове. Она долго думала, но идти в лес искать, отказалась.
- Зело богато снега ныне, да и шедши ты по лесу не прямо, а петлял, аки заяц.  Пока снега не сойдут не найтить. Зело малые вещицы…. -  Видя, как Вова сразу спал с лица, она постаралась успокоить его. - Бог милостив, паче чаяния отыщется пропажа.
 -  Эх, Олеся! -  Не реагируя на увещевания, он с болью в голосе, произнёс. - Всё. Мне крышка. От протыкателя остались одни кроссовки, Кент сломался.  Я здесь навечно. Допутешевствовался, хрононавт доморощенный!
     Он медленно и тяжело встал, дошёл до лежанки,  без сил упал на неё, отвернулся к бревенчатой стене и замер в своей глухой тоске. Ничего толком не поняв из его объяснений, Олеся удивилась странной реакции Володимира. В её понимании, из-за потери нескольких вещей, пусть даже и очень ценных, нельзя так убиваться! Подумаешь, хренометры! Не избу же  у него сожгли, не корову угнали! Да и то дело наживное, тут главное живот сохранить и честь. Плотно позавтракав в одиночку, она убрала посуду со стола,    не говоря ни слова больше, стала собираться в дальнюю  дорогу.
      Больной очнулся, и больше ничего не сдерживало её порыва, встать под десницу знаменитого князя Александра и поквитаться с псами-рыцарями, за смерть своего рода. И пусть Володимир пообещал женится на ней, но как честная девица, она отложила свадьбу до осени, а там как господь пожелает…. Она сложила в большой мешок тёплую одежду, кольчугу, шишак,  круглый щит, джид с сулицами, да припасу на пять дён и присела собраться с мыслями,  припомнить, не забыла ли чего нужного. Вова на все её действия никак не реагировал, пребывая в прострации. Мир для него перевернулся и встал, образно говоря – раком, красиво, но неудобно. Вернуться назад, в свое время, в обозримом  будущем он  не  мог, а жить в этом варварском  обществе не умел. Больше всего на свете, ему хотелось уснуть, и проснуться в родном, любимом  доме, где нибудь за орбитой Луны, а лучше Марса,  или не проснуться совсем….
        Перебрав в уме все необходимые дела  и вещи, Олеся решила, что взяла всё что нужно и обратилась к гостю:
- Володимир.  Скоро аз идише из  града сея. Вернусь ли, мне неведомо…. Ежли есть хотение тако, оставайся  на пожити в избе моей. За хозяйством приглядеши, да дело своё пытаючи. Коли до покрова не вернусь, стало быть, владей сим домом как своим.
       Поняв, что хлебосольная хозяйка, куда-то уходит и надолго, Вова встрепенулся, выпадая из  оцепенения.
- То есть, как это уходишь? Куда? Зачем?
- Ратиться иду.  – Объяснила Олеся. - Супостату клятому отпор дати надобно. Чтоб не повадно быти псам-рыцарям на земле русской горе да разор сеяти!
- Но почему ты?  - Удивился Вовка. - Насколько я знаю, у князя дружина должна быть! Пусть они и дерутся! Потом, что за псы-рыцари такие? Ты что, на Ледовое побоище собираешься? Ну, точно! Тысяча двести сорок второй год от рождества христова! Дадим отпор  фашистским захватчикам!
- Что глаголешь-то?  Како-тако побоище? – Не поняла Олеся.
-  Битва, по-русски. – Пояснил он, и принялся терпеливо объяснять. - Я в школе проходил, там у себя! В будущем!  День точно не помню, но точно знаю, что Александр Невский, на Чудском озере Тевтонских рыцарей побьёт!
- Что мелешь, блаженный! – Не поверила Олеся. – От коль ты знати може не  произошедшее ище?
-   Из истории! Я же сколько времени тебе объясняю, что  я из будущего вашего! Из двадцать пятого века! Мы эту битву ещё в начальных  классах средней школы изучали!  Кто как строился,  где атаковал, ну и конечно, кто кого победил! Там наши предки, в смысле твои ровесники и одержали одну из важных побед, правда, монголы еще двести лет нами правили, пока мы им мозги не вправили…
- Необычно зело всё тобой  говоряше….- Продолжала сомневаться девушка. – Може ты от хлада, да чар колдовских, в уме повредился?
- Да нет же! Я нормальный! – Обиделся  Вовка. – Ну, хочешь, поспорим? Я тебе все подробности битвы расскажу, и если совпадёт, ты полностью поверишь, что я не сумасшедший, а пришелец из будущего?
-   А ежли не случиться, сие по твоему? – Спросила Олеся.
-   Если не случится, тогда, я не знаю….-  Вова растерялся. -  Можешь меня в психушку сдать, или ещё куда…. Только случиться Ледовое Побоище, непременно случится! Вот увидишь! Зуб даю!
- Будь по твоему. Опосля увидим. - Согласилась Олеся. - Даст бог, вернусь, обскажу те всю правду, каково оно было.
-   Вернёшься? Расскажешь? – Вова резво соскочил с лежанки. Перспектива остаться совсем одним в незнакомом времени и в незнакомом городе испугала больше, чем предстоящая война. – Ну, уж  фиг! Вы там будете псов-рыцарей мочить, а я? Что я рыжий? Я тоже хочу руку приложить к этому делу! Давай доспехи, я с тобой иду! А про предстоящую битву, я тебе по дороге расскажу.
- Сие стремление благо. – Согласилась  Олеся, возликовав в душе. Доблестный   у нее жених оказался, хоробрый. – Каждый сам волен решать, ратиться с ворогом, или дома сидеть. Свой доспех тебе дать не могу, он у меня один, да и мал он тебе будет. Примерь-ка батюшкин, он у меня высок  был. Долго лежати он как память об ём, теперь видимо пришло время службу сослужити.