Если смерти, то мгновенной, если раны небольшой

Как ни странно, находясь часто в экстремальных условиях, о которых я упоминаю в своем повествовании, я ничем не болел.  До войны люди болели. Обращались  за помощью к врачам. Ездили в санатории, поправляя свое здоровье…
Пришла война, и люди, попав в тяжелейшие условия, перестали болеть! Если бы меня да поставить в условия пребывания под открытым воздухом в ноябре месяце, без возможности обогреться, обсушиться, простудное заболевание было бы приобретено мною обязательно. Нас война не баловала комфортом, а мы, назло ей, не болели! Единственное, что нас тогда беспокоило, так это – педикулез! Но мы научились бороться с ним, используя густой гребешок, и купаясь в самых неподходящих для этого условиях. Похоже, организм отмобилизовал все свои защитные ресурсы.  Мы пили воду, какую могли достать, не кипятя ее, мы ели корнеплоды, только землю удалив с них, и не ведали ни о каких желудочно-кишечных расстройствах. Раны и ссадины заживали без осложнений. Сегодня хирурги не поверили бы в такое, а оно – было: солдат получил ранение брюшной полости, кишечник вывалился наружу. Его товарищ, не зная, что делать, но, стремясь помочь, зашивает ему живот обычными нитками и иголкой, которую носит в отвороте пилотки своей, кишечник лезет, а он его, постоянно заправляя внутрь живота, накладывает стежок за стежком. Потом делает повязку из ткани гимнастерки, разорвав ее на куски. Долго пришлось добираться раненому до госпиталя. Когда он туда попал, оказалось, что края раны успели срастись. Импровизированный шов сняли, и этим ограничились – у раненого не было явлений перитонита, возникающего при ранении брюшной полости, когда потерпевший попадает в самые идеальные условия!
Да и в наших, керченских условиях, за все годы войны не было случаев массовых заболеваний. Мы слыхом не слышали о каких-то там сальмонеллезах. Мы вели самый раскованный образ жизни и ничем не болели. Когда вокруг все трещало, взрывалось, горело, падало и рушилось, болеть было некогда. Может, поэтому, я менее всего знаком с восстановлением в городе Керчи разрушенного здравоохранения. Я только знал, что бывшая фельдшерско-акушерская школа, чей остов сейчас находится рядом с городской СЭС, дала приют роддому и иным больничным отделениям. Не стану перечислять врачей того времени, хотя фамилии многих мне известны. Самым востребованным оказался врач-венеролог Александров. Круг пациентов его был невероятно широк, конкурентов у него не было. Правда, пациенты старались не признаваться в знакомстве с доктором, но тот сам им об этом напоминал, если они уклонялись от вежливого поклона.