Про беспредел врачей и санитаров...

    В конце октября 2008 года я пополнила собой список людей, ужаснувшихся отечественной медицине.
Нас тысячи, а может и миллионы. И тема - заезженная до дыр. Всё позади, и Слава Богу. Казалось бы – промолчи и забудь. Но промолчу я, промолчит сосед, промолчит большинство, промолчат все… И будет это молчание – знаком согласия. Согласия с врачебным беспределом по отношению к нам же самим. Очень хочется хоть небольшой, но огласки, ведь только ее боятся сильнее, чем наказания за халатность и безразличие.    

                Нет повести печальнее на свете,
                Чем беспредел в лечебном кабинете…    

       Утром 19 октября, в воскресенье, я почувствовала ноющую боль внизу живота. Такую боль, которую, наверное, чувствует каждая женщина где-то раз в месяц… Этот «раз в месяц» и ко мне пришел по расписанию, поэтому я не удивилась, не испугалась, привычным жестом закинула в рот анальгин, в твердом убеждении, что всё будет как всегда: первые три часа больнее и хуже, а потом снимет, как рукой. Но больнее и хуже не становилось, чему я, наивная, радовалась, не смотря на то, что и лучше не становилось тоже. Эта противная, но переносимая без труда боль ознаменовала собою всё воскресенье, и в понедельник утром, проснувшись с нею же, я всё равно испытывала лишь легкое недоумение: раньше такого не было никогда.

      Пошла на работу, живот всё ныл и ныл, коллеги по работе сочувствовали, посылали домой… Но до обеда я досидела. Тем более,  ближе к обеду стало легче. Дома на обеде началась вторая серия, более яркая, содержательная и интригующая: сначала стало болеть резче и повсеместней.  Придя на работу, я еле отработав час с небольшим, я все таки ушла. Точнее уползла в скрюченном состоянии: низ живота болел до изнеможения, острая боль колола в правом боку, тошнило и рвало, как проклятую… Промучавшись до семи вечера, я вызвала скорую.

       Сам факт того, что я вызвала скорую, хорошо знающим меня людям может сказать о многом. За почти 30 лет жизни я болела только простудами, в больнице лежала только раз в жизни, когда рожала дочу. И то лежала у нас, в нашем маленьком уютном городке, рядом с домом. Вся неделя лежания осталась в памяти самым светлым и счастливым пятном всех жизненных воспоминаний, ни боли, ни страха, только чувство бесконечного счастья, что самый близкий тебе человечек так легко появился и теперь лежит в кроватке рядом с тобой. И до, и после родов, я, конечно, как и всякий человек, постоянно видела, слышала и читала какой беспредел творится во всех лечебных заведениях нашей необъятной Родины. Мои роды были исключением: прекрасные врачи, заботливые, милые сестрички… Но исключения лишь подтверждают правила. Поэтому и после родов я шугалась врачей, как черт ладана, обращалась к ним в случае крайней необходимости, и каждое обращение подтверждало мое убеждение: за 4 года дважды вызывала скорую для дочи (оба раза траванулись), оба раза нас пытались увести в реанимацию, причем делали это грубо, бесцеремонно, оба раза мне, молодой маме, уверенно заявлялось, цитирую: «О чем вы думаете, мамаша? Что значит – вы никуда не поедете?! Ваш ребенок не доживет до утра. Быстро собирайтесь!».

      Оба раза после таких слов у меня внутри пропадал страх, и появлялось стойкая уверенность, что всё будет хорошо, главное – не отдаться им, вот этим, с пренебрежением и превосходством смотрящим на тебя людям в белых халатах, главное не попасть к ним в руки, главное не стать очередной героиней горестных публикаций СМИ и собственных воспоминаний. Да и вообще, как можно говорить молодой маме, что ее ребенок не доживет до утра, говорить это таким тоном, так много раз подряд, с такой стопроцентной уверенностью?! А если у меня слабые нервы? А если я впаду в панику, или вообще поймаю инфаркт? Может у меня слабое сердце и мне нельзя волноваться вообще нисколечко?..

       К счастью, я была мамой, с крепкой психикой и развитой интуицией. Оба раза, хотя случаи происходили в разных городах, я писала отказную от госпитализации, что бы нейтрализовать наконец страх врачей за собственную врачебную шкуру, который и мешал им оставить меня дома. Оба раза симптомы отравления (первый раз – арбузом, второй – передозировкой каплей в носик) проходили в течение нескольких часов после отъезда скорой, на фоне моего мощнейшего облегчения по поводу того, что из этой схватки с людьми в белых халатах я вышла без потерь. Всё это я описываю для того, что б объяснить, почему именно для меня словосочетания «вызвать скорую» и, например, «выйти в окно пятого этажа» имеют сходное значение, шаг, означающий крайнюю степень отчаянья и страха за будущее. Именно столько страха и отчаянья, а еще непонятной, очень сильной боли, я испытывала в тот роковой понедельник…

      Приехавшая скорая меня спрашивала что и как, щупала, слушала, мерила… В итоге вколола «баралгин», посоветовала не стесняться вызывать их ночью, если будут ухудшения, и уехала. Боль живота на несколько часов прошла, остались только бесконечные тошнота и рвота. …Времени было под полночь, когда я от мучительной боли и опять таки, страха, вызвала скорую вновь. Мне, совсем не медику, а инженеру по образованию, казалось, что у меня аппендицит. И я часто слышала, что он может лопнуть резко, и человека могут не успеть спасти. Наш местный госпиталь расформировали, если делать операцию – надо ехать в город Свободный, а до него 45 км… Я собрала вещи, не смогла найти только мед.полюс, и морально приготовилась, что сейчас меня впервые в жизни увезут на первую в жизни операцию…

      Но увезли меня только до нашей местной больницы. Поднятый ночью хирург выслушал, пощупал, успокоил, сказал утром прийти сдать анализы, пройти других врачей, потом снова к нему. Еще в первый приезд женщина врач спросила меня про непереносимость лекарств. Я ответила, что никогда не было повода проверить. Знаю только, что анальгин – единственное средство, всегда снимающее мою боль (живота, головную), а вот но-шпа мне не помогает вообще. В итоге, мне и в этот вызов скорой вкололи укол. Я спросила, что там было, в шприце. Женщина, которая приезжала ко мне и в первый раз, ответила: «но-шпа». В общем, поэтому я не сильно удивилась, что мне не полегчало ни капли. В силу каких-то странных обстоятельств, при мануальных действиях врачей боль растворялась, оставаясь только в правой бочине, но как только врачи исчезали – у меня болело всё, весь промежуток тела между тазом и ребрами…

      Всю ночь я не сомкнула глаз: болело жутко, постоянно рвало, даже когда уже было нечем… В 8 утра я пошла в больницу. Врачи говорили кто что. Гинеколог – что это простуда, опустившаяся вниз, терапевт послал на УЗИ с подозрением на аппендикс или почки, УЗИст сказал, что уж что-что, но аппендицит он видит, и аппендицит в полном порядке. Всё это говорилось всеми ласково, заботливо, в это верилось… Не смотря на то, что анализ крови был плохой. Хирург принимал с 12. Так гласило расписание. Голодная, изнеможенная, я осела у его двери в 11.30. Минуты с 12.00 до 12.25, - времени когда он наконец-таки пришел, казались вечностью. Но и тогда в кабинет я не попала – медсестра позвала войти какую-то девушку вне очереди… Потом уже зашла я. И тут, после стольких мытарств и ожидания, оказалось, что «Так! Диагноз – острый аппендицит!!! Срочно в Свободный на операцию! Сколько вам нужно на сборы? Какой час, вы с ума сошли? Какие полчаса? Промедление – чревато! ИДИТЕ домой, быстро собирайтесь, Вам 15 минут!!! Ровно в час «скорая» у вашего подъезда!!! Вы слышите??? Ровно в час!!!»… Эх, я-то слышу. Слышит ли «скорая»? Я-то и с диагнозом «острый аппендицит» и до дома дошла быстро, и собралась… И сидела ждала у подъезда «скорую» с 13.00 до  13.30. Ехать от больницы до моего дома минуты две…

      Всю дорогу ревела белугой. И от страха, и от боли. В России нет дорог, одни направления. Не знаю, старался ли водитель «скорой» ехать быстрее, но старую раздолбанную советскую карету скорой помощи трясло и бросало из стороны в сторону так, что я думала: наркоз мне не понадобится. Меня просто шибанет башкой о стену и вырубит быстро и надолго. По истечении 45 минут езды я уже об этом даже мечтала: боль растряслась и стала невыносимой, рвало, я уже была готова помереть незамеченной, - ведь ни врача, ни медсестры со мной не послали… Слава Богу, со мной поехал папа. Город Свободный уже вовсю мелькал за стеклом, а больницы всё не было. Еще не один десяток мучительных минут ехали, точнее скакали, до этого здания, которое я до последнего называла про себя больницей…
 
      Доехали. Из машины я практически выпала на руки папы и шофера. Здание было ужасным. И если наружный ужас я заметила только краем глаза, идя на полусогнутых, то войдя испугалась: везли-трясли, а адрес-то и перепутали! Единственная городская больница города, носящего гордое название «Свободный» просто не может так выглядеть! Грязь, вонь, темень… Куда идти – не понятно. Спросили. Приемная оказалась соответствующей. Соответствующей всей остальной больнице, где можно снимать фильмы ужасов без декораций и грима. Женщина в приемной, нехотя прекратив разговор с коллегой сидящей напротив, надменно спросила: «Что». Даже не спросила, а выругалась этим словом «Что!». Я выдохнула «аппендицит» и продолжила скулить, периодически постанывая… Папа стоявший за моей спиной пояснил: «На операцию». Женщина фыркнула. «Угу, конечно!!!» - сказала она тоном, которым обычно говорят, имея ввиду, что «уж что-что, только не это». И, видя папино изумление, победно добавила: «Из Углегорска?? Ой, ага, прям и на операцию!!! У вас там все всегда такие паникеры! Мы еще все сами проверим, там и видно будет. Скорее всего и операции не нужно никакой». «Видали, на операцию они!!» - никак не могла успокоиться возмущенная женщина… Я упала на стул, один из двух, стоявших спинка к спинке, но тот, что был ближе к возмущенной женщине. Та опять вскипела: «Куда вы сели?! Пересядьте на ту сторону». Ответить я не смогла, и она пренебрежительно сказала какой-то другой женщине: «Ой, проведи ее, пусть ждет в …» и как-то назвала то помещение… Не буду врать, не помню. Отстойник какой-то. Сказала таким тоном, каким говорят, когда на брезгливых людей гадит птичка… Типа, убери отсюда эту гадость!..

Меня завели в помещение, размером с кладовку. Две койки с узким проходом между ними, я рухнула на одну из них, на вторую тут же рухнула очередная пациентка, которую все два ближайших часа рвало в полуметре от меня… Видя окружающий ужас, у меня аж моя боль притупилась. К сожалению, далеко не сразу, больше двух часов я с ума сходила от боли, страха, неопределенности. А я-то, наивная, думала – главное доехать до городской больницы, а дальше, как в кино показывают: меня с машины на носилки, быстро-быстро по белому чистому коридору в операционную, наркоз… и конец боли.

      Бесконечные часы ожидания под звук стонов с соседней койки… Медсестра, взявшая кровь на анализ, и – ожидание… Хирург, пощупавший живот, и – ожидание… Медсестра, добывшая на анализ мочу самым изуверским, ранее мне незнакомым способом… и снова ожидание… И у всех отношение к тебе – как к грязному мясу. И на каждый твой стон – пренебрежительное «ой, ну неужели прям на столько больно?..»… Больше всего негатива источала врач-гинеколог: «ой, ну что вы стонете? Так прям болит? Живот мягкий, до позвоночника прощупывается!.. Где болит-то?» «Там, где вы рукой тычите», - угораздило меня неудачно выразиться. За что и поплатилась тут же: «Тычут членом!! Я спрашиваю, где болит??» - презрительно заявила врач… Уже почти совсем отчаявшуюся, меня укололи обезболивающим и поместили в хирургию. Был вечер. Есть не разрешали. В понедельник я не могла есть сама, потом не разрешали есть и пить местные врачи, теперь эти… В восьмиместной палате я лежала уставшая, голодная, слушала, как аппетитно чавкают соседки по палате, вдыхала запах принесенной им домашней пищи…
 
      Наконец, подошел хирург, разрешил поужинать… Грязное постельное белье, кровать с дырой посередине, когда ложишься – попа касается пола, а голова стремится к коленям… Шумовой фон: стоны, газы, храп и обсуждение всего, что видно – всё в кучу… Я попросила отдельной, платной палаты. Таковая оказалась. Стоила она – 400 рублей в сутки. Одиночество и отдельный туалет в палате – после предыдущих часов ада, мне показалось я в раю. Но возвращалась боль, палата находилась на самом отшибе в конце коридора, никого не дозваться… Тихий, спокойный дядечка-хирург, мужчина лет, наверно, около 60, завотделением. На фоне всех мед.работников женского пола, которые прямо источали злобу, превосходство, пренебрежение, он казался единственным человеком, которому хотелось доверять. Лишь за полчаса до полуночи он пришел с долгожданной фразой: «на операцию». Правда не много пугали его слова о том, что диагноз до сих пор не ясен, поэтому мне сначала разрежут живот выше пупка, через это отверстие рассмотрят мой недосягаемый внутренний мир, а уже поняв причину будут устранять ее… Измученная, я была готова хоть на трепанацию черепа… Корчась от боли, согнувшись пополам, я пешком через весь длиннющий коридор поплелась в операционную…

      Пришла в себя в своей палате. Первое чувство – это сон! Это был страшный сон! Такого не могло произойти со мной!!! Но глаза уперлись в коробки – коробки с хлористым натрием, покрытые внушительным слоем пыли, стояли в моей палате вдоль всей стены, от пола до потолка. Рука нащупала повязки на животе – над пупком и на том месте, где вчера был аппендицит… Значит не сон… Значит всё-таки аппендицит…

      Пришел хирург. Смысл его медицинского описания прошедшей операции был печален: вошли через пупок, а аппендицит не виден! Вот, что такое не везет!.. Кишечник мешает. Вошли через аппендицит… А он «вторично изменен»… Ну, и вырезали, что уж там, вошли ведь… Но острого воспаления проклятого отростка не было, если б кишечник не помешал это увидеть – можно было б и не вырезать. После этого разговора, я утешала себя только тем, что не знаю, что такое «вторично изменен». Если это ставит под угрозу дальнейшую спокойную жизнь, то хорошо, что удалили, перестраховались… А если нет? Если могли не резать вообще? Об этом мне горестно думать до сих пор. Боль, конечно уже не такая, как вчера и позавчера, но все же опять боль… В обед приехали родители. Меня трясло, аж подбрасывало на кровати. Звать врача из палаты – бесполезно, папа побежал за ним сам. Померили температуру - сорок. Укололи укол. Позже папа сбегал в тот конец коридора, спросил номер телефона отделения. Сказал мне в случае чего - звонить хоть по мобильному из палаты, раз так их не дозваться…

      Телефон пригодился этим же вечером – еще не было восьми часов, как стала раскалываться голова. Моих обращений в пустоту никто не слышал, кричать громко не могла, после моего звонка с мобильного пришла медсестра, померила давление, 90 на 60. «Пейте кофе» - сказала девушка. «У меня нет кофе», - растерялась я. Девушка пожала плечами и ушла. Я промучилась еще час, ожидая, что вот-вот, с минуты на минуту придут помочь… Позвонила опять. Пришла девушка. Другая, но с той же фразой: «Пейте кофе». «Да нет у меня кофе!!» - не уставала объяснять я… «Ладно, скажу врачу…» - и снова час ожидания. Я уже думала, что она действительно просто сказала врачу, что у меня нет кофе, и все… Лишь в начале одиннадцатого, когда пришли ставить плановый укол, поставили и тот, что повышает давление… Я уснула.

      В четверг приехал муж. Не смотря на то, что он спешил приехать из Благовещенска именно к началу часов посещения (с 16.00 до 18.00), его не пускали – не было свободных халатов (халаты выдавались почему-то не белые, а обычные цветные, байковые, далеко не первой свежести), ему предлагали подождать, пока один из таких халатиков не освободится… Перспектива ждать (может и не один час) мужа не радовала, в итоге медсестра прибежала ко мне, взяла мой халат, отнесла мужу.  

      Войдя ко мне, муж начал возмущаться, что палата похожа на склад – коробки, не работающий холодильник… Точнее, может, и работающий, но он – у одной стены, а розетка – на противоположной. Я трижды просила медсестер принести удлинитель, трижды они бегали по коридору, и звали его, как живого, но ни к ним, ни ко мне удлинитель так и не пришел… Муж пообещал завтра же вывести коробки лично, в направлении, известном одному ему… Как только он уехал, прибежали медсестры, с упаковками нового постельного белья (его бы в общую палату, белье-то это!!!), распаковали при мне и тут же завесили коробки, как, собственно и единственную в палате розетку, находившуюся в щели между ними… Уже в день выписки врач при мне объяснил своей знакомой причину того, почему коробки нужно хранить именно в палате – раньше они стояли в коридоре, но пожарная инспекция при проверке указала на этот недостаток… И его исправили…  

      Наверное, в наказание мне за эту суету, ужином в этот день меня не накормили. На мой вопрос про ужин, медсестра удивилась: «А вам не приносили?» и растерянно добавила: «Была манная каша…» Как будто от уточнения того, чего именно меня лишили, мне станет сытнее… На следующий день, в пятницу, мне было уже легче подниматься. Все очень болело, но, как объяснил врач, это из-за того, что никак не появиться стул у моего кишечника, как только стул появится, и нормализуется, все пройдет. Сквозь боль я все-таки вставала, даже сходила в столовую, отвоевала ложку: в больницу надо было посуду брать свою, меня предупреждал местный хирург. Я когда собиралась, слету и взяла ложку из набора. В первую же кормежку у меня ее забрали, бежать за ней сил не было… Муж привез вторую, попроще. Когда забрали и эту, я пошла в столовую за обеими. Я перерыла весь указанный мне лоток – моей сервизной не было. Лишь поняв, что без ложки я не уйду, девушка посудомойка нехотя полезла в шкаф, достала стакан с такими же разными резными ложками, где стояла и моя…

      На этот раз за суету я была наказана отсутствием положенного в 22.00 укола. Без объяснений. Знакомой девушке, из соседней палаты, хоть объяснили: «укола не будет». «Потому что я здорова?» - обрадовалась она. «Нет, просто уколы кончились» - честно признались ей.

      В субботу привезли обед. Поставили на тумбочку, только я начала есть, чувствую – проснулся долгожданный стул! Я бегом в туалет, тут же слышу – дверь хлопнула. Я еще думаю – блин, это за грязной посудой, увезут мой обед… Сама себе посмеялась, - нет, конечно, только ж поставили, да и спросить можно, да и так видно, что есть только начали… Вышла, - в натуре, - на тумбочке пусто… Я отсутствовала перед тарелкой не больше 2 минут!!... В воскресенье мне решили не убирать палату. Каждый день в 6 утра мыли, а тут – ну его! Выходной же!
      В понедельник подселили соседку на вторую пустую койку, хотя медсестры заверяли, что пока я  в палате, больше никого не подселят.

      В этот же понедельник ко мне в палату зашла знакомая, пациентка из соседней палаты. Заходит вся белая, руки дрожат… Оказывается, пошла она в общую ванную руки помыть, а там труп. Труп не просто там, плохо кому-то стало, или что… А труп пациентки, старательно спрятанный на полу за дверью в ванной комнате. На голове – ткань, голову покрывающая, голые женские ноги торчат, а дверь ванной подоткнута специально принесенными матрасами, что б настежь не открывалась… Лишь когда врачи и медсестры увидели белую от шока женщину выходящую из ванной, - переговорились меж собой, засуетились, привезли каталку  и увезли труп. Я понимаю, - у них наверняка есть какое-то простое объяснение всему этому… не может не быть… Но мне, простому обывателю, до сих пор не понятно, почему труп своей пациентки (еще несколько часов назад эта женщина лежала в соседней палате) нужно прятать в общей ванной, в ванной, единственной на весь этаж отделения хирургии!?! Ну, если не в морг, то хотя бы в реанимацию, в операционную… Мало ли мест, где меньше народу? Ну, не в ванной ж комнате, куда ходят пациенты со всего этажа!!?

      В общем, мое терпение лопнуло. Я написала отказ от дальнейшего лечения, мне сняли швы, принесли квитанцию за «сервисную палату»… Я спросила, что входит в это понятие – сервисная палата? Сестра-хозяйка пожала плечами. Я спросила у зав.отделением. На что он отреагировал странно. Он сказал, что если я попаду к ним еще раз – эту палату могу не просить, мне все равно откажут. Скажут, мол, занято. Что ж, честно. Но – почему?! Я ведь просто спросила, чем они руководствуются, называя эту палату – сервисной. Всего сервиса – только туалет свой. Воды в умывальнике не было ни холодной, ни горячей, все шесть дней. Я ходила просила набрать мне воды в столовую, и там мне набирали теплую ржавую воду, которой, между прочим, моют посуду больным, готовят еду… Так вот не было воды, из двух ламп работала одна, стеллаж коробок, холодильник для красоты… В чем сервис?..   

      Двуместные палаты есть и бесплатные, только без туалета… В одной из таких лежала знакомая девушка. Рядом – бабулька. В один из дней девушке не дали градусник. Бабульке дали, а ей нет. Она говорит: «А мне градусник?» А ей: «Зачем вам, вы что болеете?» Она говорит, мол, да, и не первый день… А медсестра отвечает: «А я думала, - вы за бабушкой присматриваете…»

      Не знаю, так ли ужасно все это сейчас мною написанное читается, как оно чувствовалось, но после 6 дней в этом заведении, у меня психо-эмоциональный шок. Не дай Бог кому пережить такое… А ведь бывают ситуации и хуже, и страшнее…
      В день выписки, точнее, в день своего побега из этого страшного места, уже собрав все вещи, я нечаянно увидела в окно нечто. Нечто совершенно не вписывающееся в окружающий пейзаж. Новое красивое здание, похожее на сказочный теремок, было видно из моего окна, только если подойти вплотную и заглянуть влево… «Что это?» - спросила я подселенную ко мне женщину, которая сама местная, да и в этой палате не первый раз. Оказалось… это здание нового отделения хирургии! «А почему не работает?» - изумилась я. «Так не сдано еще. Это для Колесова (мэра)строили… Когда теперь что – неизвестно…» - последовал ответ.

      Всю обратную дорогу я вспоминала этот теремок и окружающий его ужас. Главное, думала я, чтоб когда (вернее, если) его откроют, внутри него было тепло. Тепло настолько, чтоб растаял лёд, черствость, равнодушие мед. персонала, который будет в нем работать. Что бы в новом здании и к пациентам относились по-новому. Чтобы работники медицины смогли понять, что любой попавший к ним человек, ждёт от них помощи. Что помочь можно не только уколом и скальпелем, что слово доброе – оно тоже лечит. Как и наоборот – неприкрытая ненависть, отношение к пациентам, как к сырому мясу, может причинить боль не только моральную, но и усилить боль физическую…

      Сейчас, когда мне вновь и вновь попадаются на глаза статьи в СМИ о том, сколько миллионов рублей выделено на построение нового отделения хирургии в г. Свободном Амурской области, я каждый раз надеюсь, что это – для людей. Не для галочки, не для приличия…

Для людей. Причем для людей, находящихся по ту сторону боли – для пациентов. Будет ли для них разница между посещением старого и нового корпусов?.. Скорее всего - хоть какая-то, но будет. Хотя проверять на себе, что-то как-то не хочется…