***

Она открыла окно и сделала шаг.
Вчера был вторник, обычный, ничем не примечательный день. Она не любила вторники с их кипучей энергией. В понедельник все раскачиваются, настраиваясь на рабочий процесс, а во вторник…понеслась. Она не любила вторники. Вчера ей пришла в голову отличная идея – а если уйти? Узнать, что есть за гранью этой безумно однообразной жизни.
Теперь осталось пережить ночь. Она была собрана и сосредоточена. Приготовила себе ужин – пасту, налила бокал вина. Неспешно поужинала, еда была такой же вкусной как обычно. Просмотр фильма – чем побаловать себя напоследок? Комедия, трагедия, мелодрама. В ее коллекции не оказалось ни одного подходящего фильма. Тогда телевизор, первый канал? Пойдет. Она смотрела в экран, не понимая, о чем там вещают умные и успешные люди. У них было всё – семья, любимая работа, уютные квартиры, кошки и собаки, хомячки и скорпионы на крайний случай. А у нее? Родителей уже нет, мужчины еще нет, животные – у нее аллергия на их шерсть. Она не нуждалась ни в ком и ни в чем. Создатель не заложил в ее программу функции любви, сострадания и сопереживания. Всю свою жизнь она ощущала себя роботом, бездушным автоматом. Не могла и не хотела любить, ее не интересовали плотские удовольствия. Скотство – этим словом она называла секс.
Что ее подтолкнуло на это? Разочарование? Нет, она изначально не была очарована. Просто ей стало интересно – любопытство единственная эмоция, доступная ей. Что ее ждет после смерти?
На часах шесть утра. Пора. Она открыла окно и сделала шаг.






2
Вчера был вторник. Она не любила вторники. Вчера она умерла духовно, сегодня должна была умереть физически. Но не смогла, четвертый этаж недостаточная высота для нее. Боль вцепилась в ее тело своими щупальцами. И имя им Легион.
Желтый реанимационный автомобиль мчал ее изломанное тело в первую горбольницу. Забытье. Первый раз она испытала благодарность к создателю, ее разум накрыла непроглядная тьма.
Тусклый свет, откуда он идет, желтый, слабо мерцающий свет. Он успокаивал. Боли не было.
- Она вернется. Боль вернется. – голос, глухой голос зазвучал в ее голове.
-Почему я еще дышу?
-Твое время еще не пришло.
-Кто это решает? Я творец своей судьбы.
-Нет, не ты. Бог есть любовь, и он не позволил тебе этого.
-Я не верю в Бога.
-А с кем ты сейчас говоришь?
-У меня шизофрения.
-Возможно. Но Бог есть любовь.
-Любви нет.
-Ты познаешь ее. Отныне ты научишься любить. =
Тишина. Ее невидимый собеседник исчез. Она открыла глаза. Палата, какие то аппараты, трубочки, резкий больничный запах. Что с ней? Она останется растением до конца своих дней? Провал.
-Доброе утро, милочка. Глазки откроем – луч белого света ударил в глаза, ослепив на несколько мгновений. – Ну что ж, феноменально, вам повезло: сотрясение мозга, перелом правой руки, ребер. И все. Первый раз в моей практике.
Она перевела взгляд на говорящего: мужчина, среднего роста в кипенно белом халате, в руках пыточный инструмент, фонарик, которым он так бесцеремонно потревожил ее покой. Лет пятидесяти, лысеющий, с красными пятнами на щеках. «А ты ведь выпиваешь – мелькнула мысль».
- Давид Евгеньевич, ваш доктор. Будем лечиться, милочка, через пару месяцев будешь как новенькая! – он засмеялся, очевидно, уловив в своей фразе что-то потешное.
Ей следовало что-то сказать в ответ, или хотя бы улыбнуться, он выжидающе смотрел на нее. Она прикрыла глаза, говорить не хотелось ничего и видеть тоже никого не хотелось. Некоторое время она еще ощущала его присутствие в палате, не дождавшись от нее никакой реакции, Давид Евгеньевич удалился. Болела голова и тошнота накатывала волнами, грозя унести с собой ее затуманенное сознание. Так будет лучше, ей хотелось погрузиться в долгий, очень долгий, вечный сон.
Мама держала ее, малютку, на руках, от нее пахло теплом и какими-то духами. Она тогда ничего не понимала, но знала, мамочка ее любит, мамочка всегда будет с ней, мамочка позаботится о ней, даст вкусного молочка и помажет попку чем-то холодным и вкусно пахнущим. Когда это было? 28-30 лет назад? Это не важно, мамы давно уже нет. Они с отцом разбились по дороге на море, долгожданный отпуск превратился в трагедию. Ей тогда было три года.
 Затем детдом: один, второй, третий… Драки с ровесниками, дележка одежды и игрушек, насилие завхоза. Да, у нее не было первых свиданий и поцелуев, а были потные холодные руки, зажимающие рот и хриплый срывающийся голос, шептавший на ухо: кому-нибудь скажешь, придушу, как последнюю тварь. Ей повезло, домогательства Михалыча продлились недолго, через месяц он переключился на более юную Катеньку. Катеньке повезло меньше, вскоре ее нашли повешенной на крюке в спортзале. Михалыча уволили через два года, за это время половина девочек в Детском доме № 2 подверглись изнасилованию.
Потом? Потом выпуск из «родных стен детдома» и получение гнилой однушки в бараке на окраине города, в ее трехкомнатной квартире, оставшейся от родителей, давно и благополучно жила семья депутата Кравцова. Уже тогда, в 18 лет она поняла, что не испытывает эмоций. Никаких. Ей недоступно чувствовать радость или горе, отчаяние или воодушевление. Инвалид – эмоциональный инвалид, вот кто она. Данный факт ее не огорчил, как, впрочем, и не порадовал, она приняла это как данность. Она поступила на дневное бюджетное отделение местного  института на факультет бухгалтерского дела, разумно решив, что с этой профессией у нее всегда будет кусок хлеба с маслом. Потекли годы обучения, знания она схватывала на лету, была лучшей ученицей потока, отношения с одногруппниками не поддерживала, свела на нет все их усилия. Она не нуждалась ни в ком.
Как она выглядела? Могла бы быть красавицей. Своей внешностью она не интересовалась, считала, что ногти всегда должны быть коротко подстрижены, а волосы вымыты. Вот и весь уход за собой. Среднего роста с длинными, мышиного цвета волосами, тонкими чертами лица, чуть вздернутым носиком, серымиледяными глазами, пухлыми губами. Ее имя? Звали ее Ольга. И вчера, во вторник она умерла. А в среду – воскресла.
Ее разбудили легкие шаги за стенкой, кто-то почти бесшумно скользил за дверью. Она осторожно повернулась в сторону двери – никого. Судя по тусклому свету фонарей, пробивающемуся из-под полуопущенной жалюзи, на дворе глубокая ночь. Темная и беззвездная. Да что  творится, галлюцинации слуховые, может это последствия сотрясения, но как же все реалистично! Хочется забыться, уснуть и выкинуть из памяти последние два дня. Ей очень, до зубовного скрежета, хочется свернуться клубочком, вернуться в свою надежную скорлупу. Она чувствовала, как кирпичики ее крепости разрушаются, слышала их пока еще тихий скрежет, который грозился в скором времени перерасти в обвал. Нужно остановить, прекратить, иначе её саму похоронят эти камни-кирпичи, крепость- то за долгие десятилетия стала почти не рушимой. Где она допустила ошибку, почему она чувствует боль, нет, не физическую, обезболили ее на совесть. Боль душевную, что-то внутри тихо скулило, пока не решаясь перейти  на высокий заунывный вой. Она плакала, впервые за долгие годы Ольга рыдала навзрыд, громко всхлипывая и не смахивая жгучие слезы. Плотину, сдерживаемых ею чувств, прорвало. Последнее решение далось ей видимо тяжелее, чем она могла представить. Да, нелегко добровольно отказаться от жизни. Хотя, разве это можно назвать жизнью? Существование! Ни счастья, ни смеха, ни любви. Темное царство. Ад на земле существует? О, да, она создала свой собственный персональный ад. Было мучительно больно осознавать, что она ошиблась, все, чего она так мучительно долго добивалась, превратилось в тлен. Перед глазами предстал смеющийся мальчишка с непокорной копной соломенных волос и яркими серыми глазами. Сашка. Ее, наверное, единственный друг и близкий человек. Они воспитывались, точней содержались в Детском доме № 2 до 15 лет, поддерживали друг друга. Частенько они сидели вечерами рядышком на старом продавленном диване в игровой комнате и говорили, говорили, мечтали. О будущем, где непременно все будет хорошо. А потом Сашку забрали, объявились родственники, дядя с тетей, которые вдруг вспомнили о существовании племянника. Сашка был счастлив, говорил, что уговорит их забрать и ее, Ольгу. Фантазировал как здорово им будет жить. Хотел пойти в новую школу и обязательно сидеть с Ольгой за одной партой. Она почувствовала острый укол боли, саднило где-то слева, в области сердца. В тот день, тогда тоже был вторник, его забрали, увезли на новенькой красной машине. В ту ночь, когда все уснули, она последний раз плакала, била кулачками подушку и сдерживала рыдания, рвущиеся наружу из самой души. Сашка больше никогда не приехал, не позвонил и не написал. Ольга закрылась ото всех, стала маленьким злым зверьком не верящим ни во что и ни в кого. Разочарование, ненависть, злость, холод – вот что творилось в ее душе последние пятнадцать лет. Как же оказывается легко плакать. Слезы текли по щекам горячие и соленые, ей не хотелось смахивать их. Казалось, что они очищают ее тело и душу. Вскоре она уснула опустошенная и растерянная.






3
Александр  Шохов спешил на работу, как обычно опаздывал,  прыгая через три ступеньки и по-мальчишески размахивая дорогим кейсом. В офисе его уже должен ждать клиент – очаровательная Юлия Николаевна, владелица небольшого кафе в центре города. Александр руководил своим собственным рекламным агентством, явтляясь учредителем, директором и дизайнером по совместительству. Особого дохода эта деятельность не приносила, зато давала разгуляться его творческой натуре. Он получал удовольствие от своей работы, был влюблен в нее, а с тех пор, как к ним в агентство обратилась Юлия Никитина жизнь заиграла всеми цветами радуги. Юлечка, миниатюрная блондинка с милой застенчивой улыбкой и ямочками на пухлых щечках. Саша был покорен с первого взгляда, когда она робко приоткрыла дверь их офиса и поинтересовалась, здесь ли находится «Студия 142» - рекламное агентство? Он тогда так поспешно рванул из-за стола, что опрокинул кружку с недопитым кофе, сотрудницы дружно переглянулись, а Юлия Николаевна заметно покраснела. Александр перебирал эти воспоминания, с видимым удовольствием, на губах играла счастливая улыбка, впрочем, нужно заметить, улыбался он всегда. Вот и родной порог, порывисто распахнув дверь, Александр осветил своей улыбкой небольшое стандартное помещение офиса в 40 квадратов.
- Доброе утро, красавицы! Как настроение? – он прошел к своему столу, мимоходом бросив кейс на кресло.
- Доброе, Александр Юрьевич, все хорошо! – хором откликнулись Лена и Светочка. Девушки занимались привлечением клиентов и организацией жизни их маленького коллектива. Лена Иванова – толковый «продажник» она своими, не подевичьи сильными руками, оградила его от всех так нелюбимых им дел, связанных с уговорами потенциальных клиентов. В Лене было 180 сантиметров и 80 килограмм чистого веса. Она весьма успешно занималась тяжелой атлетикой, имела многочисленные медали со всевозможных соревнований. Когда она пришла к нему в офис устраиваться на работу, Александр грешным делом подумал, что девушка ошиблась дверью. В соседнем офисе находилось частное охранное предприятие. Однако  Лена оказалась очень умной и толковой девушкой, за три месяца ее работы на него,  «Студия 142» стала приносить доход. Лену он ценил и создавал всевозможные условия для ее работы. Удобное кресло и телефон с автоответчиком – пожалуйста. Кофемашина и кулер с холодной водой? Все для тебя. Он хорошо запомнил слова своего дяди «Окружай себя не «нужными» людьми, а умными. На одну волосатую лапу всегда найдется еще волосатей, а ум, он от рождения нам дан».
Светочка Прошина – секретарь и копирайтер в одном лице. Та еще штучка -  точеная фигурка, платье в облипочку и десятисантиметровые шпильки. Красотка. Светочка несла себя по-королевски, порой звонко задевая своей короной косяки и люстры. Главной целью работы у Александра было покорение и пленение самого Александра. С первых дней в офисе Светочка заигрывала с ним, носила вкусные пирожки собственного приготовления и всячески проявляла трудовое рвение. Саша почти поддался на ее чары, но потом благоразумно решил держать эту нимфу на расстоянии. В Светочке он чувствовал какую-то фальшь, как человек он не был ей интересен, а вот как молодой и перспективный бизнесмен – да. Так и работали. Он, Лена и Светочка.
- Юлия Николаевна не приходила? – Светочка еще больше задрала свой аккуратный носик, всем своим видом показывая, как ей неприятно любое упоминание о потенциальной сопернице.
- Нет, ее еще не было – ровным тоном ответила Лена.
Включая компьютер, Саша бросил взгляд на настенные часы: 09-20. Почему она задерживается? За время их недолгого общения Юля показала себя пунктуальным человеком. С монитора на него призывно смотрела виртуальная красавица – он был истинным ценителей женской красоты. Бабник по-простому, как его, смеясь, называла тетя. Саша вырос в привлекательного мужчину: высокий, атлетического сложения, блондин с серыми глазами, в которых плясали искорки. Женщины всегда заглядывались на него, да и он не обделял их своим вниманием. Десятки, а может быть и сотни женщин прошли через его жизнь, не оставив в ней никакого следа. Александр отличался аккуратностью и чистоплотностью, что уберегло его от незапланированного потомства, навязанной женитьбы и болезней. Он находился в самом расцвете своих сил, впереди все самое лучшее, он хотел жениться, и хотел детишек. Юлечка отвечала всем его представлениям об идеальной супруге. В этот раз он предвкушал не просто очередной роман, а долгие и серьезные отношения.
Послышался шум подъезжающего автомобиля: « а вот и она!». И действительно, через пару минут в дверь вошла Юлия. Она задержалась на долю секунды в дверном проеме – в ореоле солнечного света в полупрозрачном шифоновом платье с блестящими, струящимися по плечам волосами Юлия была прекрасна. Саша судорожно сглотнул и кинулся ей на встречу.
- Доброе утро, как добрались? В пробку не попали на Столичном?
- Здравствуйте – она поздоровалась со всеми, а потом обратилась лично к нему – Доехала хорошо, я по Столичному не езжу, мне по Парковой удобней.
- Присаживайтесь – указал на небольшой диванчик, стоящий в углу комнаты. Сам Саша сел напротив нее на жесткий и неудобный офисный стол. «Смотри в глаза, в глаза, а не на коленки!» - внушал он себе, пока доставал подготовленный проект наружной рекламы для ее кафе «Тет-а-тет».
- Юлия, чай - кофе? – Светочка вспомнила про свои обязанности.
- Нет, спасибо, не нужно – она улыбалась, и как она улыбалась! Казалось, Юлечка сама его излучает, мягкий и теплый свет.
- Ну, давайте посмотрим.
Юлии понравилось все, она одобрила проект сразу же, фирменный стиль получился таким же уютным и нежным как она сама. Фисташковый базовый цвет, разбавленный мягким шоколадным оттенком и светло-желтым. Пока суть да дело, Саша пытался лихорадочно придумать предлог как остаться с ней наедине. И, о чудо, помогла сама Юлия.
- Александр Юрьевич, давайте вы посмотрите само кафе, может возникнут еще какие идеи?
- Конечно, давайте поедем прямо сейчас! Я только захвачу фотоаппарат.
Через пару часов Александр впорхнул в офис, влюбленным до глупости и окрыленный новым чувством.  Светочка обреченно вздохнула, припоминая, кого из клиентов можно выбрать в потенциальные мужья, с Александром Юрьевичем однозначно ничего не получится. Саша на радостях выплатил девушкам зарплату и умчался домой, готовиться к вечернему свиданию с Юлечкой.
4
- Подъем, на уколы, просыпаемся – зычный голос медсестры ворвался в тревожный сон Ольги. Разлепив тяжелые веки, она аккуратно потянулась и села на кровати. Сегодня предстоит тяжелый день, Давид Евгеньевич  вчера обмолвился, что нужно пообщаться о причинах ее падения. Намекнул, что лучше будет сослаться на несчастный случай. Она и сама понимала, его правоту. Психиатрическая лечебница в ее планы не входила, постановка на учет тем более. Ну что ж, вперед в новый день, ее лицо осветила мимолетная улыбка. Если бы коллеги сейчас увидели ее, то не поверили бы своим глазам. В лице что-то неуловимо изменилось, линия бровей разгладилась, исчезло вечное недовольно-сердитое выражение, уголки губ стремились наверх, будто улыбка вот-вот сорвется с них. И глаза – в них заплясали искорки, даже сейчас, изломанная и забинтованная, она была очень красива.
В палату зашла медсестричка, Ольга уже видела ее, но не помнила имени, то ли Оксана, то ли Катя.
- Ой, какая ты молодец, уже сама встаешь, значит сегодня переезжаешь в общую палату. Как себя чувствуешь? – Катя или Оксана поставила какие-то ампулы и бутылочки на прикроватную тумбочку – ложись, сейчас колоться будем.
- Хорошо чувствую – ее голос звучал хрипло, будто она разучилась говорить – и в общую палату с удовольствием перееду. А как вас зовут? Я не помню.
- Конечно не помнишь, ты не знаешь как меня зовут! Я - Лена – она улыбнулась и набрала лекарство в пятикубовый шприц – переворачивайся, колоться будем.
Ольга послушно перевернулась на живот, зажмурилась, предвкушая боль.
- Ну вот и всё, молодец, держи ватку. – Лена помогла ей лечь на спину и устроила поудобней на подушке. – Теперь капельница, готовь руку.
- Поработай кулачком, зажми, всё, разжимай, готово. Вены у тебя хорошие. Когда закончится раствор, нажми вот на эту кнопку, я приду и поменяю лекарство, у нас сегодня три флакона, а потом обход.
- Хорошо – она послушно кивнула и прикрыла глаза. Оля боялась уколов, и теперь лежала, чувствуя, что ладошки покрылись холодным потом. Сама ведь виновата, теперь ох как долго предстоит терпеть все эти неприятные процедуры.
Час под капельницей, рука онемела, стала холодной, как лед, ужасно хотелось в туалет, шутка ли – 600 мл. жидкости. Ну все, Ольга нажала на кнопку вызова медсестры, через несколько минут уже сжимая руку в локте.
- Помочь тебе дойти до туалета? – она кивнула, с благодарностью приняв помощь Лены. Здесь уже не до щепетильности, быстро-быстро, а то случится конфуз.
- Завтра будет 2 флакона, легче перенесешь – сказала Лена из-за закрытой двери ванной комнаты.
Через полчаса съев пресную больничную еду, Ольга готовилась к обходу. Давид Евгеньевич важно прошествовал в палату, бросил папки с историями болезней на тумбочку, верхняя оказалась ее Мишина О.В., написано неразборчивым почерком, так пишут только медработники, разобрать что-то невозможно.
- Как самочувствие, милочка? – одевая стетоскоп, спросил доктор.
- Отлично, Давид Евгеньевич, мне намного лучше. И я хотела вам сказать, понимаете, мне не спалось в то утро, и я решила проветрить комнату, открыла окно,…и дальше не помню, голова наверно закружилась.
- Кхе,кхе, конечно, Оленька, я так и подумал. Значит, связываться с психиатрическим отделением мы не будем.
- Да-да, не будем – слишком поспешно ответила Ольга.
- Вот и молодец, переводим тебя в общую палату. Родственникам сообщить? Помнишь телефоны – можешь продиктовать их Лене, она обзвонит.
- Да, спасибо, родных у меня нет, а на работу стоит позвонить.
- Ну вот и молодец, лечись, через пару недель, будешь как новенькая.
Вы бы знали, насколько вы правы, доктор, я стану как новенькая, лучше и живее, в этом вы не ошиблись.
Вечером Ольга снова окунулась в свои воспоминания. Казалось, что им не будет конца. Она вспомнила своих одногруппников, их веселые посиделки в крохотных комнатушках общежития. Тогда она не принимала в них участия, сидела, поджав колени к груди в самом укромном уголке. Первое время девочки пытались тормошить ее, звали с собой на танцы и в кино, Оля всегда отказывалась. Не интересовало ее ничего и никто, кроме своего тихого и закрытого мирка. Сейчас она жалела об упушенной молодости. Сама себя лишила безумств, любви, дружбы. Отчаяние попыталось прокрасться в ее светлеющую душу, но Ольга одним взмахом прогнала не прошеную гостью. Все у меня еще будет!







4

Роман Саши и Юленьки развивался стремительно – прогулки вечерами по набережной, романтичные вечера при свечах в ресторанах  и охапки цветов. Молодые люди были счастливы и начали планировать дату свадьбы. Сейчас Александр стоял у витрины ювелирного магазина, стараясь угадать, какое колечко порадует его ненаглядную.
- Молодой человек, чем могу вам помочь? – поинтересовалась девушка-консультант в форменном платье и с форменной белозубой улыбкой.
- Да, можете, мне нужно кольцо 16го размера, вот не могу выбрать – первое во втором ряду или пятое в третьем.
- Давайте, посмотрим их поближе – она аккуратно положила на стекло, подсвеченное лампочками, два кольца.
 – Вам повезло, они оба нужного вам размера. Хотите я примерю, и вы посмотрите, как они смотрятся?
-Да, примерьте, пожалуйста – улыбнулся жених.
Выбрав колечко с одним крупным бриллиантом, Саша расплатился кредитной картой.
- Спасибо за покупку, у нас сейчас скидки на обручальные кольца, новая коллекция с драгоценными камнями, хотите посмотреть?
-Благодарю, сначала мне нужно получить положительный ответ от невесты, и, думаю, скоро  мы придем к вам вдвоем и выберем самые красивые кольца – смеясь сказал Александр.
- Будем ждать вас! – приветливо попрощалась продавец и тут же переключила свое внимание на стоящую слева даму.
Тем же вечером он пригласил Юлю в их любимый ресторан на ужин, там он запланировал сделать ей предложение. Девушка появилась с пятиминутным опозданием. «До чего же она прекрасна! – в который раз подумал Саша». Юлия долго готовилась к сегодняшней встрече, чувствуя, что должно произойти что-то чудесное. Она влюбилась в него с первого взгляда, он понимал ее, разделял взгляды на жизнь и был подходящей парой. Да и родители сразу одобрили выбор дочери. И вот этот день настал! Их помолвка. Влюбленные расположились в укромной ниши, остальной зал с ярким светом, музыкой и блеском был от них скрыт. Саша разлил по высоким хрустальным бокалом дорогое шампанское и подал Юле.
- Милая, любимая, Юлечка, я несказанно благодарен судьбе за то, что она подарила мне встречу с тобой! И я прошу тебя, стань моей женой! – мужчина достал из кармана пиджака бархатную коробочку, и, открыв, протянул девушке
- Ой, Сашуль, красота какая! Конечно, я согласна, дорогой! Я выйду за тебя замуж! – она тут же надела колечко на безымянный палец и поцеловала будущего мужа.




5
За эти два месяца жизнь Ольги круто изменилась, ее выписали из больницы совершенно здоровой, и она была полна решимости изменить свою жизнь. Первым делом она сменила место работы. Поняла, что давно засиделась в этом пыльном и затхлом офисе, ее приняли в филиал крупной столичной компании. Лена, медсестричка, помогавшая ей встать на ноги, стала ее единственной подругой, близким человеком, впервые за столь долгое время.  Они регулярно встречались, перезванивались каждый вечер, делясь впечатлениями за день. Ленка жила одна, муж ушел от нее к симпатичной и безмозглой дочке шефа и теперь жил припеваючи. Так и встретились два одиночества. Они очень трепетно относились к своей дружбе, берегли друг друга. С помощью подруги Оля преобразилась, та отвела ее к своему мастеру в небольшой, но чистенький и светлый салон красоты. Парикмахер колдовала над ней несколько часов, не разрешая взглянуть в зеркало, и Олечка порядком нервничала, открывая глаза, чтобы познакомиться с новой собой. На нее из зазеркалья смотрела незнакомка с копной светлых волос, переливающихся всеми оттенками золота, глаза, горели металлическим блеском и какой-то неведомой тайной, манили.
- Какая ты куколка!!!! – эмоционально вскрикнула Лена, когда спустя полчаса Оля стояла на пороге ее квартиры.
-Я действительно не могла даже подумать, что могу быть такой. Спасибо, подруга, если бы не ты – я никогда бы не решилась на это.
 А потом они сидели за столом в крохотной кухне типовой двухкомнатной хрущебы, и пили ароматный зеленый чай с лимоном.
- Давид Евгеньевич тебе привет передал, он сегодня дежурил, совпали смены, что-то зачастил он в последнее время с ночными дежурствами. Совсем, видно, тоска заела по ней. Вот … стерва, дочь еще единственная называется, бросила старика.
-Лен, а как ее зовут и где она живет, почему к отцу не приезжает?
- Сара, ее же Евгеньевич в Америку отправил учиться в колледж, захотела экономистом стать, по стопам отца не пошла. Так уже восемь лет прошло с тех пор, как она ручкой отцу помахала. Жалко его, жена у него умерла еще пятнадцать лет назад, он эту гадюку один воспитывал. Не женился больше, боялся Сарочку травмировать. А она вот так отцу платит…
- Я не понимаю, как она так может, был бы у меня папа…  Да я бы все отдала, чтобы мои родители живы были – с тихой грустью в голосе сказала Оля.
- Ох, Оль, не все ценят то, что имеют. А Лейдерман наш в тебе дочь видит. Как-то в кабинете видела фото его Сары, правда на тебя похожа немного. Жена то у него русская была, это у него еврейские корни. Девки в отделении говорят – красавица была неземная, и как только за доктора вышла? Давид Евгеньевич то никогда красотой особой не отличался, но видно покорил чем-то сердце красавицы. Болела она перед смертью, так он где только ее не лечил, испробовал все, но смерть сильней его оказалась.
- Жаль его, очень,  ведь я ему так благодарна! Он меня в дурдом тогда не сдал, знал же, что не просто так я из окна выпала, но пожалел.
- Сходи к нему как-нибудь, он рад будет тебе.
- А можно? Я с удовольствием, хоть завтра после работы к вам в больницу загляну!
-Не моно, а нуно, подруга! – засмеялась Ленка.