Облом

Летнее утреннее солнце било в окно, равнодушно скользя по разбросанной в беспорядке одежде и компьютерным блокам вперемежку с книгами. И отражалось в стеклах книжного шкафа, охраняемого изящными безделушками - танцующей балериной, всадником на коне и индийскими слонами. С широкого дивана, увенчанного большой подушкой, желтой волной падало на пол верблюжье одеяло. Над ним висела картина Перова «Охотники на привале», которые, казалось,  несколько изумленно взирали на этот хаос, не имевший к охотничьим радостям ни малейшего отношения. 

Его хозяином был Владимир Обмолов. В халате кремового цвета и тапочках на босу ногу, он возвышался в углу комнаты в мягком кресле перед светящимся монитором компьютера. В другом углу бесшумно мерцал экран телевизора. Лицо Владимира, по прозвищу Облом, еще заспанное и мятое, излучало спокойствие и полное удовлетворение. Только что из мира сна он переместился в мир интернета, который был для него естественным продолжением первого, и гулял теперь по его виртуальным просторам.

Это был высокий симпатичный блондин с темно-карими глазами. На вид ему уже перевалило за тридцать, а он все еще оставался холостяком. Почему? Он  и сам вряд ли ответил бы на этот вопрос, как-то так сложилось само собой; он просто плыл по волнам своих фантазий, увлекаемый естественным ходом жизни.

Он работал сетевым администратором в одной небольшой  компьютерной фирме замечательной тем, что работать на нее часто можно было не выходя из дома, по интернету. Это было для него важным преимуществом, с лихвой компенсировавшим скромную зарплату, поскольку позволяло совмещать работу с миром интернета, в частности, социальной сети SIM 1, в которой он, по большому счету, и жил, изредка наведываясь то на работу, то в мир иных грубых физических реалий. Вот и сейчас он витал в мире интернетовских грез, и улыбка блуждала по его бледному лицу, зажигая искорки в карих глазах.

Утреннюю тишину неожиданно пронзила трель телефона. Владимир лениво взял сотовый, односложно сказал кому-то «нет, все на завтра», и опять уткнулся в монитор компьютера, перебирая пальцами по клавиатуре. Так повторялось несколько раз с той лишь разницей, что других он посылал «на послезавтра» и даже «навсегда». Пока телефон не пропел нежной мелодией, и он встрепенулся, схватил сотовый, встал с кресла, и подошел к окну, прижался лбом к его холодному стеклу. 
- Здравствуй, Лина!... Конечно, приезжай! – Он вышел на кухню, насыпал прямо в стакан большую горсть зеленого чая из коробки с летящим китайским драконом, и залил его крутым кипятком из давно кипевшего чайника; достал из буфета сахар и коробку шоколадных конфет, до которых был большой любитель. И, пока чай настаивался, прикрытый блюдцем, начал расхаживать по квартире, мурлыча себе под нос: «Не обещайте деве юной, любови вечной на земле…»

Затем переоделся в новенький спортивный костюм, подаренный ему Линой, и продолжил свои хождения. Мысли его улетели далеко – к девушке, которая сейчас вот придет, и ему предстоит, скорее всего, неприятный разговор, ставший с некоторых пор непременным фоном их романтических отношений. Глотая на ходу горячий чай вприкуску с шоколадными конфетами, он размышлял о том, чем же закончится их роман?

Они познакомились месяца три тому назад, на вечеринке у его друга Андрея Полежаева. Лина Кармазина, студентка филфака, осваивала тогда компьютерные премудрости, и Владимир, удивленный ее по-детски наивными вопросами, рассыпал перед ней все свои компьютерные познания. Она была блондинка с тонкими чертами лица, но с зеленоватыми глазами. Они стали  гулять вместе по интернету, и ночному городу.   

И скоро, очень скоро она пришла в его уютную квартирку, где они долго смотрели, не отрываясь, глаза в глаза друг другу, карие – в зеленые, его руки сами собой гладили ее белокурые волосы. Потом глаза закрылись, а губы слились в долгом поцелуе, который длился, как потом казалось Владимиру, всю ночь… 

И вот недавно этой идиллии пришел конец, роза любви неожиданно показала свои шипы. Хотя формальная причина все же была – ее отец. Он не возражал против выбора дочери: этот кареглазый блондин был ему по душе, но вот его работа… «Она не лезет ни в какие ворота», - говорил он иногда с чувством. И брался сделать его, для начала, заместителем руководителя филиала одной солидной фирмы. Вот над этим простым и ясным предложением Владимир думал уже три недели. Последнюю – в одиночестве.

Звонок в прихожей пронзил тишину квартиры, и вывел его из задумчивости. Он открыл дверь, и Лина стремительно вбежала и заполнила солнечную тишину своим звонким голосом:
- Здравствуй, милый! - она бросилась ему на шею, а он заключил ее в объятия.
- Я так соскучилась по тебе…
- А ты мне сегодня снилась, куда-то в лодке плыла, а потом вдруг пошла ко мне прямо по воде, - говорил он, не переставая ее целовать. 
- Ну, вот я и пришла, пора, милый, нам решать, как быть дальше, - она отстранилась от него. - Дело ведь не только в отце. Хотя и он не враг тебе. Я тоже больше не могу видеть тебя в таком положении. Тебя надо спасать, это ты понимаешь? Это же болезнь, твой интернет! Ты болен! И я прошу тебя бросить свои фантазии, ради меня.

Он не отвечал, подошел к окну, закрыл глаза, и подставил лицо солнечному свету. Она прошлась по комнате, всматриваясь в ее хорошо знакомые детали, потом привела в порядок диван, села в его уголок, сжалась в комочек и, собравшись с духом, отчетливо сказала:
- Пойми, иначе мы не сможем быть вместе. Мне мало этой квартиры с интернетом, даже вместе с тобой. Ну, хочешь, я буду тебя умолять?   
Ну как мне тебя убедить, что наше счастье здесь невозможно?
Ты давно вырос из этого своего уютного, но маленького кокона, я же в нем просто не помещаюсь. Над чем тут думать, если ты любишь меня?
- Люблю, да, люблю! – ответил он быстро, – только я себя директором торговой точки не вижу. Почему наша любовь должна зависеть от какого-то дрянного магазина?
- Но с чего-то надо же начинать.
- Для меня это уже и конец.

Она заплакала, и он легонько сжал ее трясущиеся плечи.
- Значит, все кончено? – сказала она.
- Почему же кончено? Оставайся со мной, - тихо сказал он. – Я не могу стать другим. Я, может быть, и выгляжу странноватым, но такой уж я на свет народился.
- Почему не можешь? – глаза ее вспыхнули зеленоватым огнем. – Все дело в том, что ты любишь этот свой проклятый компьютер больше меня. Но мы ведь не одной любовью живы, Володенька. Отец  прав: ты слабак, а я – дура. Наверное, я буду жалеть потом, но скажу сейчас, скорее, для себя, чем для тебя. Между нами все было так хорошо, и закончиться должно хорошо. Я всегда боялась потерять тебя, для меня это было так страшно, что я даже не могла представить себя без тебя. А ты так и не понял этого. А вот сегодня я совсем успокоилась. Я думаю, что ты не любишь меня по-настоящему. Я принимала тебя таким, какой ты есть. Но дальше так продолжаться не может. По-настоящему ты любишь только свой  компьютер. Я в твоем мире, любимый, жить не смогу.

Владимир побледнел, его губы задрожали, и он с трудом выговорил:
- Давай не будем спешить говорить друг другу «прощай»?
Лина ничего не ответила и выбежала из комнаты, входная дверь громко хлопнула, так что охотники на картине закачали головами.

Вечером в квартире Облома был назначен сбор его небольшой компании: Веньки Астахова, друга детства Владимира, менеджера маленькой компьютерной фирмы, и Андрея Полежаева, давнего приятеля, и удачливого предпринимателя.
Первым пришел Венька, большой добродушный малый, приобретший уже небольшой животик, который слегка выпячивал из его потертого джинсового костюма. Он немного не вписался в дверной проем, когда входил - задел его плечом, так что охотники снова качнули головами.
- Что там у тебя с Линкой приключилось? – громыхнул он баском, здороваясь с Владимиром, и заулыбался. Тот отвел глаза, и ничего не ответил.
- Понятно, что ничего не понятно, - глубокомысленно изрек Венька, и ушел на кухню, и принялся там хозяйничать, как у себя дома. Дары природы из его объемистой сумки быстро перемещались в холодильник и на кухонный стол.

Он был полной противоположностью бледнолицему Владимиру: смугловат, с крупными чертами лица, дополненного глыбой носа, увенчанный черными, всегда немного всклоченными волосами, контрастировавшими с аккуратной донкихотской бородкой. Именно это их, наверное, и тянуло друг к другу с самого детства как китайские инь и янь. 
- Понимаешь, Астах, любовь - это такая тонкая штука, что никогда не знаешь, чем она держится, - меланхолически ответил наконец Владимир, и замолчал, не зная как закончить эту только что пришедшую ему на ум мысль.
- Понимаю, -  отвечал тот, - разошлись как в море корабли. Ты не первый, и она не последняя. Андрей уже на подходе, сейчас мы достойно отметим возвращение блудного сына на холостяцкие круги своя, - подытожил Венька, и принялся очищать стол от электроники и книг, тряся своими черными лохмами. - А ты мне пока музыку поставь, да запиши на флешку пару фильмов для моей офисной мелочи.

Владимир воцарился за компьютером, его динамики захрипели голосом Юрия Шевчука, и Венька удовлетворенно кивнул головой.
Андрей Полежаев пришел отягощенный объемистым пакетом, из которого он сразу же извлек, и торжественно водрузил на стол бутылку коньяка. Она была необычной формы, и повышенной емкости. Русые волосы Андрея были гладко причесаны, словно он только что из парикмахерской. Модный черный костюм сидел на нем ловко и как-то по праву.    
- Заседание объявляется открытым! За что будем сегодня пить: за любовь или… свободу? – сказал он председательским тоном, и уселся под охотниками, продолжая выставлять на стол деликатесы. – У меня сегодня удачный день: все сложилось. Так что третий тост будет за удачу.
- Облом, бросай свой Интернет, - загудел Венька с кухни, - помогай накрывать поляну. Жизнь продолжается, и она прекрасна, раз мы вместе.
Обломовская компания принялась усаживаться за столом, радостная предзастольная суматоха понемногу улеглась, и пошли тосты: за свободу, потом любовь и удачу.

Когда бутылка коньяка была выпита больше чем наполовину, неожиданно раздался длинный звонок в прихожей. У Владимира екнуло, и куда-то провалилось сердце; переглянувшись с друзьями, он пошел открывать. Это была Лина. Она была одета так, словно собралась в ночной клуб: дорогой макияж, слегка мятое модное вечернее платье, высокие тонкие каблучки. 
- Всем привет! – сказала она, и по ее лицу пробежала улыбка.
- Присоединяйся к нам, ты легка на помине, - нашелся первым Андрей. -  И совершенно неотразима, настоящая королева! Хоть королевство тебе подавай.
- Почему бы и нет? - она села рядом с Андреем. - И даже выпью с вами, если предложите, за то хотя бы, что все когда-нибудь кончается, да Владимир?

Облом пробормотал в ответ что-то невнятное, Юрий Шевчук пропел с хрипотцой: «Эта любовь ужасна, эта любовь хороша…» Обломовская компания приутихла, Андрей с интересом поглядывал то на Лину, то на Владимира. Венька замурлыкал себе что-то под нос, и принялся тщательно разливать коньяк по рюмкам. Закончив священнодействовать, он окинул всех примиряющим взглядом, и сказал:
- Предлагаю выпить за любовь и дружбу, которые возвышают нас над этим бренным миром! И за прекрасную даму, украсившую собою наш вечер!
Владимир хмыкнул, и устремил взгляд на Лину:
- За тебя!
- Столь высокий тост требует, чтобы мужчины пили стоя, -  прибавил Андрей и встал.

После тоста атмосфера за обломовским столом несколько разрядилась. Все заговорили как-то сразу, перебрали последние городские новости, согласились, что вечер обещает быть теплым. Мелочи жизни становятся такими важными, когда есть запретная тема. Венька балагурил, Владимир больше молчал, отделываясь односложными репликами, Андрей рассказывал о своих успехах:
-  Конечно, все не просто. Денежка к денежке тянется, и тянет за собой человека. Но и азарт ведь возникает – без него тоже нельзя, все  неинтересно становится. В общем, бизнес - это своего рода игра, только на деньги. Куш сорвать непросто, но возможно! Главное – хорошо знать законы. В мире бизнеса это базис - он улыбнулся - по Марксу, на нем можно построить все что угодно.

Владимир усмехнулся:
- А когда же ты построишь свой дом? Сколько лет ты собираешься его строить? Впрочем, строй его быстрее, может быть, я сниму в нем квартиру.
- Я предлагаю выпить еще по одной, за этот самый дом, и приступить к чайной церемонии, которую полностью беру на себя. Андрей, командуй! – прервал обломовскую речь Венька, и убежал на кухню.

Лина посмотрела долгим взглядом в темно-синее небо за окном, и перевела взгляд на Владимира:
- Выключи, пожалуйста, музыку. У меня предложение: давайте сходим куда-нибудь, в кино или клуб, или просто погуляем. 
- Я - за, - прокричал Венька, выглядывая из кухни, - почему бы и нет, да Облом? - Владимир слабо улыбнулся, но не ответил, за него сказал Андрей:
- Конечно, ночь обещает быть тихой, а Волга такая чудесная при тихой погоде.
- Да, наверное, - через силу выговорил Владимир. Они выпили еще коньяка, и Венька выставил на стол дымящиеся чашки с чаем, торт и конфеты.
- Какой вкусный чай вы заварили, поделитесь секретом, - сказала Лина, отхлебнув из чашки, и поглядывая то на Веньку, то на Андрея.
- Какие наши секреты, - усмехнулся Венька, - щепотка имбиря и любой чай становится волшебным, то есть имбирным, пользуйтесь!

За столом опять установилась тишина, и задержалась, пока Андрей не посмотрел на свой сотовый и не объявил:
- Пора на воздух, прогуляться перед сном.
Стали собираться; Лина погрузилась в свою косметичку, Андрей   делал какие-то звонки, Венька уединился на кухне. А Владимир уселся на диван, затем прилег и тихо сказал:
- Я, наверное, никуда не пойду, расхотелось что-то. Все было  замечательно, и лучше уже не будет. Я отдохну дома, да и в сети дела есть, - и он устроился поудобнее на диване, устремив взгляд в потолок.
- Я так и знала, что этим все кончится, - сказала Лина, подошла к книжной полке и принялась вертеть в руках мраморного слона. Венька с Андреем  набросились на Владимира с упреками, но он уже с твердой уверенностью говорил «нет» и «нет», «завтра увидимся» - и они отступились.
- Зря, Облом, бросаешь нас, - упрекнул друга Андрей, и направился к выходу. Венька развел руками: мол, что с ним поделаешь? Владимир продолжал лежать на диване, и было понятно, что ничто не может сдвинуть его с места. Андрей галантно пропустил Лину вперед, Венька, уходя, проворчал:
- Ну брат, до завтра, отдыхай, - и аккуратно закрыл за собой дверь.
Оставшись один, Владимир встал с дивана, подошел к окну, и увидел своих друзей, уходящих в лунную ночь. Он открыл окно и шум листвы, и стрекот кузнечиков ворвались в комнату. Они обернулись, заулыбались, и замахали ему руками. Лина взяла под руку Андрея и Веньку. Владимир махнул им в ответ, и отвернулся…

Монитор компьютера как обычно мигал разноцветными баннерами. С полчаса Владимир смотрел на них в звенящей тишине квартиры, и ничего не видел. Потом медленно проговорил:
- Что наша жизнь? Игра, радости с отчаянием. Будем мы играть в слова, и в молчание, - и, не раздеваясь, бросился на диван, свернувшись калачиком под тремя перовскими охотниками.
- Облом, - пробормотал он, погружаясь в мир своих грез.

 12.04.2012 Ульяновск