Пардонте, мадам

   Баба Фима рыла колодец. А почему не рыть, если душа просит. Осерчала она на деда Савелия,  мужа своего, и начала колодец рыть. Она всегда, когда на деда Савелия серчала,  то колодцы рыла, ну, а когда гневалась, то погреба выкапывала. И рыла его, колодец, часов 8. И рыла хорошо и энергично, только не вглубь, а вдаль.  Перспектива ей нравилась.
     Очень бабу Фиму за ее энергичность и перспективу военные любили. То блиндаж у них новый выходит, а то и вовсе, партизанское подполье. Просят только: « Баба Фима, уж не так быстро, танки в ямы проваливаются». Но баба Фима, хоть и не шутница была как ее внучка Анита, но иногда и она могла шутку зашутить. Очень ей нравилось у военных ядерные установки под землю опускать. Выроет, бывало, ямку, в нее ракеты с боеголовками опустит, аккуратно землицей метра, так,  на 4 присыплет и  идет себе домой, веточкой обмахивается. Очень она сирень любила.  Но могла иной раз и  кедриком обмахнуться. В войсках ЧП, орудия исчезли, виноватых нет. Шум, гам, генералы.
   Ну, понятно, к кому столоваться? К бабе  Фиме. У нее же столовая была. Очень ее столовую народ любил. Красиво, чисто, вкусно. И порции большие.  Ну и генералов баба Фима уважала очень. А они ее-то как. Словами не сказать. Все приглашали на блиндаж полюбоваться да вдоль озерца пройтись. И возвращались они часов через 5 красные да довольные. Ну и баба Фима, понятно, с веточкой иногда сирени.  Гостеприимная она и хлебосольная.
    А еще любили мы с бабой Фимой нотами соревноваться. У меня голос ничего, в одном морге пою,  в другом (км за 15) подгадывают, когда прощание заказывать. Нечестные люди. А баба Фима наследственность к пению имеет. Ей, когда банки с помидорами открывать лень, она фа берет, крышки влёт отскакивают. Ну а если си затянет, может грозу остановить. До не любила. От до вся живность дохла, включая полезную. А кто выживал, заикался и при ходьбе распластывался.  Мы с ней вообще, октавы на метры меряли.
   Раз сижу, отдыхаю, бисером плету, вдруг, бац, стекла вылетают. Значит, си было. Я в ответ. Сарай упал. Чувствую, изба шатается. Ну и пошло, поехало, зазвучало. И на душе так благостно, так спокойно стало. Народ деревенский и дачники подпевают, приплясывают. Мне лично не нравится, невпопад подпевают. И слова неуклюжие: караул, спасайтесь. Нет в людях эстетики. Нет чутья.
А тут и Анита с Лизуней из 21 квартиры с озерца возвращаются, полотенца через плечи повесили, волосы мокрые распустили и домой топают, чтобы стихи Гюго почитать. И видят, как мы с бабой Фимой нотами соревнуемся и как всем хорошо от этого. 
    « Что ж у вас нечистоплотно так?», спрашивают.   Осмотрелась баба Фима и говорит: «Прибраться надо». Ну, надо, так надо. Нас четверо, Жорка прибег, дядя  Вася Рябой (он по быку подмышку брал и наперегонки с зайцами бегал), дед Савелий (ему сосну двумя руками переломить, что плюнуть), оставшиеся генералы, ну и по мелочи. За 2 часа управились, прибрали все. Избы новые построили, все из бревен больше, сараи восстановили, живность изловили, деревья посадили, бани затопили, печи сложили. И пошли чай с травами пить и о высоком думать. Потом по НТВ передача была про необыкновенный поселок, жители которого имеют удивительное хобби. Раз в неделю всю деревню сносят и опять возводят. Ну, это уж, как говорил один генерал бабе Фиме: « Пардонте, мадам», когда 5-ую порцию ее щей заказывал.