Старая любовь не ржавеет

Мой друг-холостяк Генка заболел. Собирается в больницу и когда он оттуда выберется, одному  богу известно. Но кот? Куда Кузьку девать? Генка умоляет: возьми, мол, ненадолго. До излеченья.
Что делать? Надо, конечно, помочь. С котиком мы давно знакомы. Черненький такой, с белой грудкой, веселый. Жена поворчала, но согласилась, так как дочке будет с кем поиграть.
И вот я у Генки, с большой сумкой. Тот, конечно, лыка ну вяжет.  Бледный, трясется, стонет. Готовится, одним словом, к больничной жизни.
Приближаюсь к коту, демонстрируя дружелюбие. Тот, почуяв в моих глазах недобрые намерения, ускользнул. Я за ним. Но не ту-то было. Кот не давался в руки и носился по квартире как черт. Но, будучи ловким и динамичным, я все–таки зверя поймал и засунул в сумку.
Сели в машину. Кот  вертися волчком, кричит благим матом, сует нос в отверстие, которое я милостиво ему оставил для дыхания, и пытается его расширить. Испытав лёгкое потрясение, я довёз нервного Кузьку домой и выпустил его на волю.  Кот забился под шкаф и несмотря на все мой уговоры, оттуда не вылазил. Так продолжалось несколько дней. Я поставил ему возле щели мисочку с водой и чуточку корма. По ночам он, видимо, покидал свое убежище, чуточку кормился и изучал помещение.
Только на десятый день он в первый раз появился пред моими светлыми очами.  Потом дело пошло веселее, и кот постепенно освоился на новом месте. Прибывилось забот, но жизнь  стала более  осмысленной и полной. А дочка в Кузьке души не чаяла.
Генка тем временем продолжал болеть, и конца этому не было видно.
Через три месяца его все-таки выпустили на свободу. Но все равно был больной и еле двигался. О возвращении кота в альма- матер не могло быть и речи. В очередной раз я убедился в том, что нет ничего постоянней временного.
Прошло  больше 10 лет. Воды, естественно, утекло много. Все стали не моложе, включая Кузю. Ему пошел 21 год. По человеческим меркам он достиг почти мафусаиловского возраста. Рекордсмен.  Все бы ничего. Живи и радуйся. Но нашу семейку приспичило махнуть в Крым. На родину,  посетить места боевой славы. Недельки на две. Но что делать с котом?
Звоню Генке. Так–то , мол, и так. Может, возьмешь котика не надолго. Ты ведь сейчас уже ничего. Вполне шевелишься. Потерпи чуток. Приедем, заберем.
Генка для порядка покапризничал, но согласился. Сказал только, что кот заберется куда-нибудь под шкаф и попробуй мне, больному, его оттуда вытащить.
И вот опять кот в сумке. Опять такси. Опять шум,  гам и тарарам.
Прибыли. Раскрываю сумку. Кот затихает. Выползает из сумки и по- хозяйски  перемещаться по квартире. Никаких истерик и нервных срывов. Все спокойно, благородно и степенно.  Будто и не прошло более десяти лет.
Кот обошел все комнаты, заглянул на кухню и вернулся к нам, потрясенным. Вспрыгнул на диван и царственно разлегся.
Генка был растроган. В его глазах блеснула скупая мужская слеза. Сказал, что больше не расстанется с котиком никогда.