Сегодня умер Блок!

                Чистяков Юрий. Портрет А. Блока. 1988г.
                /бумага/акварель 66см x 48см/
               


                И вновь, сверкнув из чаши винной,
                Ты поселила в сердце страх
                Своей улыбкою невинной
                В тяжелозмейных волосах.
                …И ты смеёшься дивным смехом,
                Змеишься в чаще золотой,
                И на твоим собольим мехом
                Гуляет ветер голубой.
               
                А.Блок



Я виноградным наливаясь
от Солнца вышколенный блеск
с улыбкой нежности невинной
нанизываю бусин вес...

И тяжело змеятся косы
в тяжелозмейных волосах*.
Искрят меха улыбкой росной,
раскинувшись в моих стихах!

И каждым утром в час назначенный*
я знаю, что приснюсь тебе.
И брошью паучинно схваченный
мой образ движется в окне!


                7августа 2013года



    7августа 1921года, в воскресенье, в половине одиннадцатого утра умер Александр Блок.

              Умирал тяжело. "Мне трудно дышать, сердце заняло полгруди".
Он знал, что умирает. И хотел этого. Швырял в ожесточении и разбивал о печку склянки с лекарствами. Часто бывал в забытьи.
      
              "Молитесь ещё, и ещё, и ещё. вчера саше было очень плохо,- писала Любовь Дмитриевна Александре Андреевне 2 августа. -Я тоже вымаливаю себе надежду."

              Смерть уродлива. То, что лежало на столе, не было Александром Блоком.
              "что вы ищите живого между мёртвыми? Его нет здесь."

              Его последняя стихотворная строка: "Мне пусто, мне постыло жить!"

              Последняя нежность к Любе: "Почему ты вся в слезах?"...

              На весну пришёлся его последний печальный триумф.
              25апреля Дом искусств устроил в Большом драматическом театре, на Фонтанке, вечер Александра Блока со вступительным словом Корнея Чуковского. По городу были расклеены большие афиши. Билеты были распроданы в первый же день.
              Чуковский назвал Блока величайшим поэтом из ныне живущих в России.  Блок сидел в глубине директорской ложи. Он был недоволен. В перерыве пришёл в артистическую и сказал: "Что вы обо мне наговорили! Каково мне теперь выходить к публике?"

              Погасили люстры. Он вышел из левой кулисы на громадную пустую сцену, слабо освещённую светом рампы. Угрюмый. Исхудавший. Бледный. Весь в чёрном. Остановился сбоку, пережидая овацию. Шагнул к рампе. И...

                "Река раскинулась. Течёт, грустит лениво..."

              Он читал не громко, отчётливо и ровно. Слегка пошатываясь и закладывая в карман то одну, то другую руку.
              Вдруг с галёрки донёсся молодой голос: " Александр Александрович! Что-нибудь для нас!"
              Он поднял голову. Слабо улыбнулся. И с мрачной силой прочёл "Скифы".
              Под конец он вышел с белым цветком в пет лице, и, как всегда, последним было "девушка пела в церковном хоре..."

              О том, что никто не придёт назад.

              Расходились в белесую петербургскую ночь. Чувствовалась тревожная значительность происшедшего. В толпе кто-то сказал: "Да это поминки какие-то..."
              Живого Блока петроградцы больше не увидели.

              Последняя прогулка с Любой по возвращении из Москвы по любимым местам - по Пряжке направо, потом по Мойке к Неве, назад - мимо Франко-русского завода. Была весна. Яркий солнечный день, пробивалась молодая трава, Нева сияла. Но он не улыбнулся ни разу, не сказал ни единого ласкового слова, не обронил ни единой шутки...

              Последнее усилие воли: планомерно разобрал архив, сжёг некоторые записные книжки и письма некоторых женщин...

              Молодой и прекрасный, заживо взятый на небо гётевский Эвфорион - гений поэзии, воплощение её всемогущества и бессмертия.

                * * *

              Каждый раз 7 августа я с Надеждой Александровной Павлович отправлялась в
Свято-Владимирскую церковь, чтобы заказать панихиду по Александру Блоку. Неизменно ставились свечи к иконе Александра Невского. И возлагались цветы. Это были розы из нашего сада, заботливо выращенные моим отцом, и цветущие до глубокой осени.

              Вышла последняя книга Н.А.Павлович во время пребывания её в Дубулты. "Сквозь долгие года". Она начиналась с поэмы об Александре Блоке.
              Неоднократно в разговорах со мной Надежда Александровна подчёркивала, что
поэма документальная и все цитаты - именно то, что сказал сам Блок.
              Книга В.Н. Орлова "Гамаюн", который много беседовал с Павлович о Блоке, консультируясь по многим вопросам, с целью быть максимально точным в повествовании, вышла в 80-м году, осенью. Мы ездили в Ригу в "лавку писателей" специально для того, чтобы купить её. Она подарила мне её с волнением. Материалы, использованные мной, взяты из этой книги, которую я сейчас держу в руках.

                * * *

               "Поэт - сын гармонии,- говорил Блок,- и ему дана какая-то роль в мировой культуре. Три дела возложены на него: во-первых - освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых - привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих - внести эту гармонию во внешний мир".

                * * *

                Хор*
                /Похоронное пение/


                Ты не сгинешь одиноким,
                Будучи в лице другом,
                По чертам своим высоким
                Свету целому знаком.
                Жребий твой от всех отличен,
                Горевать причины нет:
                Ты был горд и необычен
                В дни падений и побед...
                Был ты зорок, ненасытен,
                Женщин покорял сердца.
                И безмерно самобытен
                Был твой редкий дар певца...
                Славной целью ты осмыслил
                Под конец слепой свой пыл,
                Сил, однако, не расчислил,
                Подвига не завершил...
                Но закончим песнью тризну,
                Чтоб не удлинять тоски.
                Песнями жива отчизна,
                Испытаньям вопреки.

                /Полная пауза. Музыка прекращается./



               
                7августа 2013года


* Гёте. Фауст, ч.2-я. Перевод Б. Пастернака.