Встреча

Вечер был великолепен. Полная луна висела так низко, что своим беременным боком почти касалась остроконечных крыш. На мгновение им обоим показалось, что это и есть их жизнь, наполненная до краев, наливающаяся августовской спелостью  плодов милонии.
Они решили отметить Встречу в первом попавшемся местечке. Им оказался небольшой бар на углу Лундстрема и Карибы. Мест за столиками не было, и они уселись прямо на подоконник, ведущий на террасу. Он заказал ром, она — мартини.
- Посмотри, какая луна! - она закурила.
Он не хотел смотреть на луну. Он хотел смотреть на нее. Они долго не виделись. Она изменилась.
- Я не хочу смотреть на луну. Я хочу смотреть  на тебя.
- Хорошо, смотри на меня, а я буду смотреть на тебя, - сказала она.
Она вспомнила, как впервые увидела его. Среди всех этих лиц, обезображенных  жадностью, страстью, ненавистью, он выделялся своей сдержанностью. Ни один мускул на его лице не выдавал его эмоций. Это было так странно и неожиданно увидеть среди этого сброда лицо без всяких гримас и ужимок. Но глаза... Она никогда раньше не видела таких глаз. «Он знает правду настоящей жизни», - подумала  она.
…Тогда они практически не разговаривали. Им нечего было сказать. Они сразу признали друг в друге родство их выцветших сердец. Полная откровенность друг перед другом оставляла им только одно: признавая бессмысленность жизни, им все-таки нужно было как-то жить…
- Ты изменилась, - он прикоснулся рукой к ее щеке.
Она взяла его руку и поцеловала. Теплая волна поднялась снизу, охватила его, омывая по пути потаенные уголки его души, ударила в голову.
Он вспомнил, как она подошла к нему в то время, когда он только что вступил в «Ару». Город тогда уже был оцеплен войсками Аранда. С наступлением темноты ему предстояло выбраться из Города, что было не так-то легко.  «Тогда тоже было полнолуние», - вспомнил он. «До чего же яркая луна, и как назло ни облака, - с досадой думал он тогда. - Хорошо, что по случаю удалось раздобыть накидку хамиша». У него было еще время до отхода, и он зашел в какой-то паб. В пабе было полно народу, это хорошо. Чтобы не привлекать внимание, он сел в полутемном углу и заказал чашку крепкого кофе, спиртное сейчас было ни к чему. Он закурил. С сожалением, посмотрел на пачку: в Тароне не будет такого сорта сигарет. Но это не главное. Спина чертовски ныла, боль стреляла в  ногу. «Главное, выдержать и не хромать, когда подойду к шлагбауму», - думал тогда он. Рана еще не затянулась, он понимал, что нужно было подождать хотя бы дня три, но медлить было нельзя. Оставаться в Городе было рискованно. Хамиши Аранда выследили Место, начались повальные аресты… Вот тогда-то она и подошла к нему. Треугольные скулы, челка, смелый и беззащитный взгляд. Дикий зверек... Он улыбнулся.
- Чему ты улыбаешься? - она подвинулась ближе.
- Ты стала женщиной, - он сделал глоток. Ром приятно обжигал небо.
- Я навсегда останусь той, которой стала с тобой, - сказала она серьезно. - Ты это знаешь.
Она смотрела на него тем глубоким, далеким взглядом, который он всегда вспоминал, и каждый раз при этом его охватывало чувство грусти. По правилам «Ары» ее членам запрещалось находиться в близких отношениях между собой. Близость измерялась преданностью идее. Она была тогда совсем девчонкой, и ее это мало волновало. Стремительность, с которой она включилась в Битву, готовность  идти до конца, выдавали в ней наивный характер и опрометчивость поступков. «Ребенок», - ласково подумал он. Но железная воля, настойчивость и приверженность идее, замешанной на романтической чувствительности (частенько глаза были на мокром месте), давали основание думать, что хотя бы для того, чтобы доказать всем, что она герой, дойдет до конца.
Он посмотрел на небо. Туча, похожая на большую грушу, закрыла луну. Стало темнее.
- Холодно, - зябко поежилась она.
Он обнял ее. Она положила голову ему на плечо. Она вспомнила, как они возвращались с Битвы  на базу.  Она распускала волосы и забиралась с ногами на диван. Он курил. Они молчали. И как всегда после Битвы они чувствовали пустоту и прозрачность в мыслях и сердцах. Там, в Битве, они были другими – огонь делал свое дело и выжигал их души... После возвращения они становились собой. Она ждала эти редкие минуты, когда узнавала в нем то особое свойство, особую обнаженность  и сдержанную страстность души, которая и была их любовью…
Они сидели на подоконнике, выходящем на террасу. Позади них, в баре было шумно - сновали официантки, гремела музыка, какая-то компания то и дело взрывалась хохотом. Опять выглянула луна и осветила крыши домов. Перед ними лежал Город — свободный, благодарный, полный жизни... Но он был им чужд. Они знали - Битва еще не закончена.
Он подумал, что это окно — это и есть их мир, который стал для них домом на время Встреч. Он протянул ей сигарету. Они закурили. Каждая затяжка приближала конец Встречи. Он поймал себя на том, что стал затягиваться неглубоко, как будто хотел затормозить время. «Глупо», - подумал он. Сейчас она возьмет его за руку и скажет: «Надо идти». И он опять согласится. Она взяла его за руку и сказала:
- Надо идти.
И он согласился. Разлука была привычно неизбежной, и каждая Встреча понемногу рубцевала его сердце.
Держась за руки, они спустились с террасы в Город. Когда они войдут в район Сиаго,им придется разжать руки, поэтому сейчас они с каждым шагом  все крепче их сжимали, сжимали до боли, как будто старались осуществить то, что осуществить невозможно. Потом они будут прислушиваться к дыханию друг друга, потом к стуку шагов... Потом для каждого из них настанет тишина. До следующей Встречи.