5 ч. 2 гл

5.2.
Обмахиваясь газетой, словно веером, сонно и неторопливо на кухню вошел мужчина. Умышленно щелкнул на пульте красную кнопку пуска. После характерного треска серый экран приобрел  яркие оттенки. Глухая утренняя тишина растворялась вместе с первыми лучами света. Кухню наполнили различные звуки: шипение газа, а через несколько минут последовало бульканье пузырьков воды, звонкое постукивание алюминиевой ложки о стенки фарфоровой чашки. Но основным источником шума, как обычно, остается телевизор.
Утро добрым не бывает…  Особенно если оно начинается с местных новостей.
- Экспертами зафиксировано вещество, вызывающее отрицательное воздействие на психику человека. Его обнаружили в абсенте «Черный ангел». Всего на территории выявили три бутылки. Последняя находилась в баре «Freed», бармен которого отдал ее неким ребятам из выступившей группы. Сам того не подозревал насколько сильное вещество содержится в напитке.. При употреблении умеренной дозы вызывает галлюцинации.  Из-за галлюцинаций люди сами того не ведая наносят себе ущерб. Также влияет на сердечно-сосудистую и нервную систему. Милиция старается обыскать каждого, кто причастен к хранению напитка или кто что-то об этом знает. Как обычно, под подозрениям наши с вами знаменитые неформалы, - тараторит репортер по телеэкрану. На этот раз в роли сплетника выступает сивый парниша в клетчатой рубашке.
- Не было печали. Чем же я прогрешил? Не одно, так другое, - оставив на столе недопитый кофе, мужчина поплелся в прихожую.
Взгляд задержался на зеркале. Проседь на его каштановых волосах заметно бросилась в глаза. Внимательно рассмотрев отражение, запустил руку сквозь скудные пряди волос. Когда-то он был обладателем завидной шевелюры, хотя впрочем, ему и сейчас еще есть, чем похвастаться.
Второй раз за утро мужчина заглянул в комнату дочери. Принюхался. Похоже, все запахи окончательно выветрились, недаром всю неделю приходилось держать окна распахнутыми. Для убедительности он склонился над кроватью, понюхал пол, на котором ранее растекалась зловещая жидкость. Ничего разнюхать не удалось. Обойдя всю комнату, окончательно убедился в исчезновении запаха.
- Не дай Бог, кто-то нашел и разболтал. Ушей в этом доме хватает, - выглянув из окна, проговорил вслух мужчина. Оставив телевизор включенным, вышел из дома.
Плотно затворив ставни, покинул комнату. После шебуршения в прихожей, вызванного одеванием обуви, мужчина захлопнул дверь.  Квартира осталась пустовать, лишь включенный телевизор напоминал о небольшом присутствии малейшего существования.
***
Плотной резиновой кожей хирургические перчатки облегают женские руки. На железном столе дожидаются своего часа объекты для исследования.  На вид они весьма непривычны и специфически неприятны для тех впечатлительных, кто узнает что перед ними находится. В конической колбе приготовлена водная вытяжка с помещенным на дно биологическим материалом - содержимое желудка. Недавний несчастный был отравлен вчера вечером. А чем, начинающему исследователю еще предстоит узнать. Лика далеко не из неженок, раз уж работает в морге. И вид кусочков человеческой кожи и загустевшей крови мало будоражат ее психику.
Девушка осторожно переливает мизерное количество водной вытяжки в небольшую пробирку, следом – малиновое пятно фенолфталеина . Жидкость моментом приобретает насыщенную розовую окраску. Встряхнув содержимое пипетки, капнула щепотку прозрачного хлорида бария. Дно покрылось белой мутью осадка. Все ясно – карбонаты. Девушка, убирая с лица выбившуюся светлую прядь, помечает результат в большой толстой тетради.
- Анжелика, можно Вас прервать?  Всего на полчаса. Вам надо побывать на вскрытии. Есть подозрение, что очередное действие ядов. Заодно предоставим Вам сделать химико-токсикологический анализ найденного вещества.
- Хорошо. Сейчас закончу с результатами и сразу к вам.
Сполоснув под холодной водой руки, не снимая перчаток, девушка поторопилась в секционную.
Возле дверей стояли два санитара и переговаривались. Разговор довольно любопытный, Лика решила задержаться. Очень хотелось дослушать, о чем идет речь.
- Очередного наркомана доставили. Развелось же их! Благо, опознавать долго не придется, документы были при нем.
- Угораздило же.
- Да, подозреваю, что тут не обычный психотроп.
- Думаешь, тот, который ищет милиция?
Не успел санитар договорить, как из двери вышел главный патологоанатом. Кивком головы он указал стоявшими у дверей Лике и санитарам войти в помещение.
- Итак, представляю вам нашего клиента.
Легким взмахом, врач откинул простыню. Лицо девушки исказило ужасом, она не поверила собственным глазам. Это же…

***
Тряпичные черно-белые кеды топтали июньскую зелень. На истощенном теле, словно на вешалке, длинной тряпкой болталась футболка. Темно-бардовые полосами на белом фоне имитировали рваные порезы, дополняя жесткий гранжевый стиль. Глаза жмурились от непривычного яркого света. Ненароком вспомнились забытые дома солнцезащитные очки. Ноги, путаясь в сочной траве, свернули в тень. Особенным образом притягивает прохлада и громкая тишина, создаваемая птичьими голосами и шелестом листьев.
Под сенью большого сада представляешь себя в роли путника, бродившего по лесу.  Здесь находишь успокоение от суеты города с машинами, заводами, авариями и пробками.  Синие тени деревьев падали на болезненно бледное лицо. Широко распахнутые впалые глаза девушки рассматривали окружающую природу антропогенного ландшафта. Реабилитация после пренеприятных последствий принятия на душу черно-зеленого яда, похитителя рассудка и немалых человеческих жизней.
Как обычно в голове ютятся мысли; постоянные собеседники, ни на секунду не дающие отдохнуть. Воспоминания о проведенных днях в больнице в отделении желудочно-кишечных инфекций продолжают преследовать ее. Потертые стены, тошнотворные запахи стрепни из столовой и нескончаемая тоска. Лежишь один, заточенный в белый куб палаты. Силы покидают тело, отзываясь небольшой болью растяжения в ответ на попытки поднять конечности.
«Удивительно, что я еще хожу по этой земле, по траве, смотрю на небо. Ничего не изменилось за те несколько ужасных недель. Такая же трава, такое же небо. Только одним человеком стало меньше».
Слезы уж иссохли, оставив красноту на загримированных черным глазах. Поселилась в сердце скорбь, развесив траурные кружевные занавески. «Что ж, теперь он в лучшем из миров, какие б они не были. Но самый лучший из них – мое сердце и память. Там он останется навечно».
Под кедами хрустят сухие веточки и остатки прошлогодних листьев.
Навстречу спускаются сучья, которые так и норовят сделать прическу.
Шумящие садовые заросли даруют покой, пока из глубины двора не затрещит сиреной звонок расположенной поблизости школы. Не смотря на хозяйствование первого летнего месяца, на школьной площадке не замолкают звонкие детские голоса. Девушка непроизвольно дернула голову в сторону источника ребячьего шума. Школа… чудесные беззаботные годы, когда ты счастлив просто так, оттого что живешь на нашей цветной планете. Живешь и не думаешь о том, что же дальше, как жить, как выжить в современном обществе, где миром правит доллар и статус… Где убить человека ничего не стоит. Прихлопнуть, как комара. Был и нет.
«Наверно, его тело уже глубоко в земле… А может быть, в виде частичек пепла развеяло в воздухе. Он вполне может присутствовать повсюду. Может быть сейчас, где-то среди листвы или на моем теле сидит мельчайшая пылинка – крупиночка от целого, некогда живого человека».
Огромный комок горечи вновь поступил к горлу. Девушка, подняла вверх слегка увлажненные глаза. Сквозь кроны просвечивались кусочки бирюзового неба. А ведь когда-то даже чистота неба казалась темно-фиолетовой тучей. Так происходит всегда, когда очень больно… Но физическая боль ничто, нежели боль души. Боль, заселившая сердце. Она выгоняет все самое светлое, что жило в нем все годы. Но мы сами случайно открываем дверь для боли, забывая о надежде, вечно живущей за ней.
Ноги вывели девушку из дебрей школьного сада к ограде, которая отделяла школьный двор от проезжей части и расположенных рядом улиц. Прислонившись спиной к решетке, запрокинув голову, девушка закрыла глаза и постаралась расслабиться. Прижимаясь к холодной стали, отдавала ей тяжесть, энергетическим грузом скопившуюся на плечах.
Несколько раз она прохаживалась мимо школы вместе с… Дрого. Изгои среди серой безликой толпы. Чужаки среди таких же двуногих жителей планеты, скитающиеся в поисках истины.
Держишь человека за руку, разделяешь с ним смех и печаль. И вдруг раз! И его больше нет. Все ваши встречи и расставания, переживания и мечты, надежды и обещания он уносит с собой. Понимаешь, что больше не будет того богатства впечатлений, разделенных вместе с ним; теперь уже не сможешь поймать на себе тот мягкий взгляд, искристую улыбку. Вместе с ним утрачиваешь частичку себя, поэтому становится так больно и грустно.
Воспоминание, как она после выписки зашла к Д.и тот же санитар сказал, что его нет.
Скорбным маршем проносятся воспоминания. К горлу то и дело подкатывают предательские комки, стремившиеся вырвать горячие слезы.
Из душевного дибаланса вытащило неожиданное: «Привет!»
Оно принадлежало невысокой девочке-школьнице. В голове торчало несколько красных прядей. Белая блузка и строгая прямая юбка придавали подростковому лицу наигранную серьезность. Совершенно неожиданно и тем более, непривычно встретить малолетнюю думщицу в школьной форме, которую уже лет сто как не носят. Впрочем, в связи с последними репрессиями на неформалов и не такое возможно.
- Ронни? – недовольно нахмурившись открыла глаза Сайленс. Увидев старую знакомую, взгляд смягчился, а воспоминания вмиг испарились.
- Сайленс… Очень рада, что снова встретила тебя, - без тени наигранного восторга звучит голос девочки. – Где пропадала все это время?
- Я находилась в забытие, по ту сторону реальности, в параллельной вселенной. Где-то, но не здесь, - решила не вдаваться в подробности Сайленс. – Лучше поведай мне о том, что сейчас в городе творится. Всех нефоров уже с толпой смешали?
Не успела Ронни произнести слова, как от ворот послышались идиотские смешки и подколки. Толпа безбашенных подростков последовала в сторону автобусной остановки. Были среди них и те морально-дефективные уроды, которых  спугнули в прошлом году Дрого и Сайленс. Однако же, спустя полгода, пацаны здорово подросли, чего не скажешь об их умственных способностях.
- Пойдем в более тихое место, - предложили девочка, свернув на противоположный угол забора. Сайленс поплелась за ней.
Обогнув забор, ограничивающий двухэтажное белокаменное здание школы от внешнего мира, девчонки вышли к светлой поляне парка. Крупноствольные вековые дубы как огромные зонтики создавали укрытие от солнечных лучей.
Вскарабкавшись на поваленный гигантский сук в тени дерева, Сайленс выжидающе посмотрела на собеседницу. Ронни воздержалась от подвернувшейся «скамейки». Школьная сумка шлепнулась в метре от скрюченного сучка.  Слегка прогнувшись назад, разминая замлевшую спину от долгих просиживаний за партой, девочка продолжает прерванный диалог.
- По сути, ничего не изменилось. Администрация продолжает воевать с неформалами. Наш рок-клуб под угрозой закрытия, - печально проговорила Ронни, уставившись себе под ноги.
- На клуб покушение, а гопникам хоть бы что. Среди ментов те же самые гопы, - возмутилась  Сайленс. – Даже и не говори про них. Ироды. Была б бензопила, пошла бы и прирезала всех без сожаления в их притоне.
- Из-за охоты на неформалов пала под подозрение наша реп-база вместе с клубом. Все пытаются найти абсент нового состава, в котором какой-то галлюциноген смертельного действия. На нашем вокзале чел скончался от передоза и говорят, обнаружили у него это вещество.
- А что будет с тем, у кого найдут? – не на шутку разволновалась Сайленс.
- Не знаю, но ничего хорошего точно.
- Не повезет же кому-то, - Сайленс прижала зубами нижнюю губу.
- Точняк. Прокуратура и наркоконтроль  не отстанут
«Надо сматываться отсюда и побыстрее», - взглянув на изумрудную гладь паркового газона, решила Сайленс. Ошарашенная, но не подав вида, перескочила на иную тему. Бросая взгляд на собеседницу, произнесла первое, что подвернулось:
- Все-таки, в школы заново дресс-код ввели? – поинтересовалась Сайленс, разглядывая складки на блузе девочки.
- Нет. Надоело мне вечно ходить в черном как монашке. Оккультизм с магией в прошлом и Дум тоже. Фигня это все, дурят малолеток, а мы и бежим с наивными открытыми глазами. Все, школа позади. Теперь взрослая жизнь, подала документы в университет. С нетерпением жду зачисления.
- Когда-то думала -  закончу школу, и весь этот ад прекратится. Но нет, стало еще адовее… - в голосе проиграли нотки сожаления. Скорее, сожаления к себе.
- Возможно, наша планета и есть ад. Почему же приходится выполнять работу, которая нам не нравится. Или же всю жизнь прожить с мужем-алкашом, который постоянно изматывает нервы. И особенно терпеть все капризы государства, которое заботится лишь о чиновниках.
 «Ад… Ну конечно! – внезапно сидящую в вечной позе мыслителя, Сайленс, посетила мысль. Ведь не так давно она полностью разделяла идеи философов-пессимистов. Но именно сейчас она поняла, насколько ошибалась. -  Жизнь кажется адом, потому что мы сами ее такой для себя делаем. Да, мы часто разочаровываемся – в людях, не достигнув определенных целей. Мы отчаиваемся и сами создаем себе этот «ад» и думаем, даже верим в неизбежность происходящего, спихивая все свои проблемы на несчастливую судьбу. Но ведь лучше наша жизнь не станет, если мы и дальше будем сидеть, смотреть в окно с кружкой кофе в руке и проклинать эту гребаную жизнь за то, что она нам принесла столько мучений».
- Все-таки, даже известные и глубоко мыслящие люди могут ошибаться. Ведь мы всего-то на всего люди! Да! Мы люди и можем сами строить свою жизнь так как мы того хотим! - девушка ловко спрыгнула с коряги. - «А впрочем, у них свои причины на образ мыслей».
Никогда ранее не приходилось испытывать подобной радости от собственных мыслей. Всю жизнь она помнила себя как заводилу, отъявленную оптимистку и вдруг какие-то проблемы вывели ее из привычного ритма жизни, приблизив к мрачному существованию среди «ничего непонимающего» общества.
- Ронни, ты знаешь, мне тоже многое стало ясно! Так что я тоже пойду-ка выброшу все эти черные лохмотья! А то и правда как монашка, - улыбка на лице светила ярче, чем солнце.
- Все не выкидывай. Черный цвет всегда в моде, так что еще пригодится для выхода в свет, посоветовала Ронни, подбирая с земли сумку.
- Ты случаем не в стилисты пошла? – глядя на бирюзовое небо и не переставая улыбаться, спросила девушка-гот.
- Почти. Я на распутье. Все метаюсь, не могу выбрать что лучше – модельер или психолог.
- Если выбирать между изготовлением тупых шмоток и копанием в чужих мозгах… - начала рассуждать  Сайленс.
- Эй! Шмотки сейчас много значат в современном обществе, и ты об этом знаешь, - нахмурилась Ронни.
- Ты безусловно права. Я никогда не гонялась за шмотками, пусть даже и готическими. Никчемный пафос. Одежда нужна лишь для того, чтобы прикрыть тело. Защита покровов. У человека же нет такой шкуры как у животных, поэтому им и необходима одежда. А мода – это так, фантазия от скудной жизни, которую необходимо чем-то разбавить. Так что, если выбирать из двух зол – выбирай психологию. Выучишься, напишешь диссертацию о причинно-следственных связях прихода подростков к неформальщине.
- Неплохая идея, - переосмыслила Ронни речи подруги. Слова Сайленс всегда положительно действовали на девочку. – Знаешь, если ты еще не решила кем хочешь быть по жизни… Впрочем, из тебя получился бы классный филолог или историк. Ты классно умеешь рассказывать, всю жизнь бы тебя слушала.
Извечно бледные худые щеки Сайленс посетил легкий румянец. На секунду сердце сдавило невидимыми тисками. - «Хорошо хоть, про Дрого не спросила. Как же еще больно о нем вспоминать. Надо убираться из города».

В прихожей скрипнула входная дверь. Мягкая поступь кедов о паркет. Таким же легким движением кеды слетели с махоньких ножек, приземлившись на пол. Почему-то вспомнилось, каких невероятных усилий стоило стащить мартинсы, которые с грохотом шлепались об угол тумбочки. Об этом напомнила засохшая весенняя грязь. Давненько прихожая не убиралась.
Ветерок обдавал помещение летней свежестью. Докурив дорогую ментоловую сигарету, с балкона вышел мужчина. С трепетной тоской он посмотрел на стоявшую в дверях прихожей дочь и произнес: - Я вот что подумал. Ты вправе отказаться, но думаю, нам стоит сменить место жительства.
- Я согласна  с тобой, папа. Но… я бы не хотела переезжать слишком далеко отсюда.
- Я позаботился об этом. Будем жить в центре. Там все удобства – киношки, кафешки, много университетов. Если надумаешь куда-то поступить, тебе предоставится большой выбор.
- Поддерживая тебя, папа. Это самое лучшее,  что ты мог предложить.
- И… давно хотел сказать… Я уделял тебе мало внимания. Мать нас покинула, я тебя совсем бросил. Прости, дочка, я боялся, поэтому и уходил в себя. Старался жить проще, уйти от проблем. Впрочем, начнем жить по-другому.
Глядя в родные очи, девушка без единой фразы кинулась в объятия отца.
***
Девушка-гот сидела на заднем сидении машины и томно смотрела на больничный двор. Всюду прохаживались санитары в белых халатах, выходили покурить больные. В горле чувствовалась ужасная сухость и периодически подкатывала тошнота, очень хотелось пить. Вспомнив о том, что в ее сумке валялась маленькая бутылка воды, девушка мигом ее достала и утолила свою жажду.
С утра зарядил дождь, якобы грустил о том, что Сайленс покидает город. Многое у девушки связано с изменчивой водной стихией. Все течет, все изменяется, - вся жизнь в постоянном течении. Точно так же и пасмурная погода сменялась появлением яркого солнца, дарящего свой позитив и тепло сидящим на лавочке возле больницы людям и случайным прохожим, отчего их лица преображались в улыбке.
Сайленс тоже слегка улыбнулась солнышку, ведь, несмотря ни на что, надо жить дальше, радоваться жизни, ибо человек создан на этой планете именно для счастья.
Пришлось немного поволноваться, пока отец забирал карточку из больницы. Риск о хранении опасного вещества все еще присутствовал, пусть и прошло немало недель. Вполне может найтись проворный человек, досконально исследовавший анализы. Но, похоже, опасность миновала.
Вскоре пришел отец. Закинув на переднее сидение сумку с вещами Сайленс, он завел машину поворотом ключа зажигания, отчего та легко двинулась с места. Проезжая по знакомым улицам города, девушке сделалось на душе немного грустно – как же много связано с любым, даже не столь заметным, объектом, ставшим достопримечательностью для нее. Вот впереди та самая остановка, внутри которой обсуждали свои коварные планы Змей и Люций. Если завернуть на право – кладбище, где похоронена мать. Теперь она точно будет спать спокойно в уютной могиле с новеньким памятником. Железная изгородь охраняет ее сон. Вот дом, на крыше которого… Девушка едва шмыгнула носом, едва сдерживая слезы. Не желая, чтобы отец заметил ее выражение эмоций, вытащила из пакета бумажный платочек и промокнула влажные от слез веки. Машинально посмотрев в сторону, она заметила… высокого молодого человека с черными взлохмаченными волосами. Это Дрого?!
«Быть того не может! Но… такое бывает… Вспоминаешь человека и он начинает везде мерещиться. Потом понимаешь, что это никак не может быть он, потому что…его давно уже нет в живых» - Сайленс снова бросила взгляд в окно – парня уже не было.

***
Ухоженные скверы, приветливые клумбы, улыбки на лицах прохожих, - центр города в самом разгаре лета. Колледжи и ВУЗы по самую крышку заполнены абитуриентами с различных частей области, а то и страны.
На центральной площади во всей красе возвышается громадное здание университета, одного из старейших заведений области. На его памяти весь девятнадцатый век, известные святила науки не обходили его стороной. Массивные колонны, словно атланты, поддерживающие небо, подпирают не менее шикарный фасад. Темно-серый гранит и белоснежный мрамор создают  необычайный дуэт в пестрых тонах. Песочно-пыльные ступени ведут к распахнутым настежь  дверям. Огромная цветная вывеска над входом гласит: «Добро пожаловать!»
На каменную ступеньку осторожно сделала шаг нога, скрытая за черно-белым кедом. Да, кеды выдали обладательницу, но… они, как и хозяйка, также терпели изменения. Они слегка дополнились яркими рисуночками и надписями. Снизу вверх глядели всевозможные эмоциональные смайлики, а на белом резиновом носу кеда маленькими буквами, но с громадным смыслом читалось – «Life is sweet». Прежние джинсы цвета смоли обволакивали исхудавшие ноги, металлические заклепки кожаного ремня ловили солнечные лучи. Того же классического цвета борцовка с изображением любимой группы напоминала о присутствии готического стиля, который постепенно начинал отдаляться.
Девушка остановилась у входа, откуда толпами выходили подростки и молодые люди ее возраста. Среди них встречались и неформалы, и вполне интеллигентные люди, а также индивиды совершенно иного цвета кожи.  Здесь нет границ – в храме науки люди равны между собой.
Однако, боязно переступать порог в новое место, совершая шажок в новую жизнь. Новое всегда неизвестно, волнующее и пугающее, но и не менее интересное и захватывающее. Какое бы оно не было, новое всегда лучше старого.
Наконец-то первый шаг сделан.  Девушка оказалась по ту сторону дверного проема, а значит, первое препятствие преодолено. Остается двигаться дальше, продолжать идти по намеченному пути.  Оставить прошлое за порогом – и вперед, к будущему через настоящее.
Прошелся по ноздрям запах свежей краски, а в холле встретило посетителей огромное зеркало. . Коридор уводит вглубь, словно реки, ведут в него множество лестниц. По бокам – двери, всюду двери.  Оповещающие надписи – «Приемная комиссия».  И люди, много людей. Все нутро сжимается от непривычной обстановки. Пульс зашкаливает, сердце наполняется адреналином. Вспомнилось первое выступление в клубе, оглушающие крики поклонников тяжелой музыки. Но одно дело фаны, которых можно на пальцах пересчитать, а сейчас набралась кучка в два раза больше и каждый пришел за знаниями (или развлечениями), всякий ищет конкретную цель.
Среди молодых людей Сайленс заметила высокого мускулистого парня с короткой стрижкой.  Он как раз поворачивается в ее сторону, широкое лицо приобретает не меньшей ширины улыбку.  Он идет прямо к ней. Славик… Уместнее встретить его на скамеечке с пивом у входа в парк или, на худой конец, в местном баре, но в учебном заведении, и даже не в ПТУ… что и подметила девушка, завидев его.
- Славик! Если бы мне сказали, что я встречу тебя здесь, ни за что не поверила бы! – обрадовалась неожиданной встрече Сайленс. Всегда приятно встретить в чужом городе старого знакомого.
- Здарова, подруга! Ты знаешь, я б тоже сам себе не поверил, - пожав плечами, протянул широкую ручищу Славик. Изящная девичья ручка вмиг скрылась за дубовым замком дружелюбного пожатия.
- Все же, что тебя принесло? Неужели всех чурбанов из города выгнали, и  скинам ничего не осталось, как пойти учиться?
- Знаешь…  Надоело. Эти бритые уже бьют всех без разбора, не выясняя, кто свой, а кто чужой. Чурбанов-то прогнали, теперь за эмо взялись. Что им уже дети сделали? Ведь тоже русские! Своих защищать надо, - обогнул суровым взглядом стену с огромным списком факультетов, у которого толпились будущие студенты.
- Люди вообще интересные создания. Что бы у них не было сейчас, им вечно будет мало, - Сайленс проследила за глазами приятеля. – Может быть, впервые последуем за толпой? Посмотрим, что они там разглядывают.
Сделав кивок, Славик проштурмовал к объекту столпотворения. Едва он приблизился, кучка молодых людей вмиг расступилась. Побоялись его грозного вида, не зная о том, какой добродушный человек скрывается за суровой внешностью. Сайленс воспользовалась ситуацией и проскользнула за ним. На бумажном табло, шириной едва не на всю стену, числились факультеты и специальности. В отдельных клеточках цифры – количество подавших заявление.
- Глаза разбегаются. Это ж  сколько всего, твою ж бабушку! – глаза едва не заслонили лицо полностью. Первое впечатление, когда стоишь на распутье, а перед тобой тысячи тропинок. – Пойдем лучше кофейку вдарим, - заметив неподалеку автомат, обратился бывший скинхед к Сайленс.
Улыбнувшись, она последовала за ним. В отличие от Славика, девушка сразу же решила чего хочет. После их ухода пространство тут же заполнилось. Несколько абитуриентов посмотрели им вслед, будто бы гота и скинхеда вместе не видели.
- А ты-то с чего решила сюда поступать? Тоже решила из готов уйти? – бросая в автомат монетку, поинтересовался Славик у стоящей рядом Сайленс.
- Как сказать…уйти. Хм… Готика заставила меня критически посмотреть на этот мир, понять его никчемность. Но и, в то же время, я бы не хотела, чтобы он таким оставался, вечно неся траур по жизни.
- А как же черная романтика,  самовыражение? Ты что, из группы ушла? – не совсем понял Славик.
- Группа для меня хобби. Но это до тех пор, пока я не получу образование. Быть необразованным не круто. Еще я поняла одну важную вещь; нежелание воспринимать реальность кого-то приводит к употреблению наркотиков, а кто-то с головой погружается в мистицизм. Только от нас зависит, каким будет этот мир. И прежде всего мы должны изменить себя. Так что, я после долгих раздумий решила поступить на философский. Думаю, это поможет мне лучше познать себя.
- Я тоже так считаю. Нет никакого Бога, судьбы. Верить надо в себя, а не в Бога, - отхлебнув пол стаканчика кофе, подтвердил Славик. - А пойду я тоже на философию.
- Привет! Я Нел. Раньше тоже была готом, - к Сайленс неожиданно подошла познакомиться невысокая девочка. Голову украшали замысловатые войлочные дреды, глаза густо выкрашены тенями блестящего угольного цвета.
- Приятно познакомиться! – лицо Сайленс, как самые дорогие бриллианты мира, украсила искренняя улыбка. Без всякой тени наигранности, а чисто, радость шла от самого сердца. Как же это прекрасно вновь почувствовать радость жизни.
Вместе с девчонкой подошли еще два парня, похожих на анимешников. Выходя из кабинета приемной комиссии, к ним присоединился высокий парень, на глазах надвинуты очки, а в руке сумка с ноутбуком. Все они друзья новой знакомой Сайленс. Все они подали заявления на разные факультеты, но всех их объединяет нестандартномыслие.
«Нет прошлых готов, есть измененное мировоззрение, внутреннее взросление. Ты становишься старше и по-иному воспринимаешь вещи. Многие поступки прошлого кажутся детским баловством. Все суждения, в которые верил из-за собственного максимализма, кажутся нелепостью. Для кого-то детство кончается в пятнадцать, кто-то взрослеет к восемнадцати. А кто-то продолжает зависать в ребячестве до глубокой старости, так и не осознав свое предназначение.
Ни к чему осложнять себе жизнь, ведь она проще, чем кажется. И любовь лечится, просто никто не пробовал; а крыса тоже бывает белая и пушистая. Счастливый у тебя билет или нет, зависит от того, каким способом ты считаешь цифры. А ведь способов же много. Так и у нас в жизни есть множество дорог, и только нам решать какую из них выбрать» - смотря на небесную лазурь сквозь темные стекла очков, прокрутила в голове Сайленс. Мысли как никогда ранее, рвались наружу. – «Надо срочно взять ручку и записать».
***
Неделями позже…
Миниатюрная девушка в черном кружевном платьице викторианской эпохи. Внешне – типичная булгаковская Маргарита, разве что глаза яркого небесного цвета.  А какие глубокие, - точно бурлящий омут, так и тянущий в воды забвения. Она мирно прохаживается по развалинам того, что совсем недавно люди называли городом. Поблизости ни единой живой души. Даже растения, истленные и сухие из-за долгого отсутствия солнечного света. По всему пространству в грудах руин обломки мебели, торчащие грифы гитар, клавиши рояля. Должно быть, на этом самом месте находился клуб, или муз училище, или…
- Привет, - к девушке подошел  молодой человек, который долгое время наблюдал за ней со стороны.
Девушка не отозвалась на приветствие, устремив на путника внимательный взгляд. В глазах будто скрывался некий таинственный шифр. Она молчала, но глаза… Они пытались донести информацию, но какую… если бы только можно было прочитать мысли.
Отведя в сторону взгляд, девчонка принялась медленно разгребать обломки. Что же она пытается отыскать, по-прежнему остается загадкой. Отряхивая от обломков, она вытащила пыльный сверток. Как следует, очистив от пыли, она развернула находку. В руках меланхолично раскачивался букет переломленных стеблей с болтавшимися на них увядшими бутонами роз. Она с надеждой посмотрела на парня.
Повинуясь странному импульсу, он последовал к ней. Чем ближе он подходил, тем больше она отдалялась и приходилось быстрее и чаще двигаться. Он окончательно перешел на бег. Перед собой видел только глаза умоляющие, зовущие. Едва наш герой достиг то, к чему стремился, как девушка вмиг разлетелась на миллиарды черных лепестков….

«Как больно глазам. Где я? Куда подевалась девочка? Или… Я умер и вижу вокруг себя этот слепящий свет. Неужели я на небесах? Сейчас ко мне подойдет святой Петр, сочувственно пожмет мою героическую руку и поведет на суд. Интересно, куда же я попаду? Или же… меня снова отправят на грешную Землю доживать свой век? А где же ангелочки, облачка, небесные врата? Никогда не верил в подобные сказки… »
Свет, поступающий со всех сторон, не дает открыть глаза, слепя своей режущей яркостью. От противного треска и шума, исходившего откуда-то сверху, раскалывалась голова.
Так ярко, будто нахожусь под миллионами прожекторов. Невозможно что-либо рассмотреть. Может быть так и бывает, когда попадаешь на тот свет? Похоже, я начинаю адаптироваться к освещению; чья-то фигура. Вот и он, Петр. Не знал, что архангелы ходят в белых халатах».
- А-а! Уже пришли в себя, больной, - откуда-то издалека поступил чей-то голос, принадлежащий мужчине довольно зрелого возраста.
«За мной пришли. Хм Почему больной?» - до молодого человека, несколько минут пытающегося придти в себя стало доходить, что все эти белые стены, кажущийся невыносимым треск неоновых ламп и дополняющий обстановку мужской голос – не что иное как стены больничной палаты и врач, зашедший проверить пациента.
Дрого с трудом повернул шею в ту сторону, где пару минут назад слышал голос. Ужасно болели замлевшие мышцы, сказалось долгое лежачее положение, ломило ушибленные конечности. Он едва смог пошевелить рукой. Тело отозвалось слабостью и  напрочь отказалось слушаться своего хозяина. Некогда сильные руки ощущались бесполезными отростками с грудой атрофированных мышц. Весь перевязанный эластичными чистейшей белизны стерильными бинтами, парень казался таким беспомощным, но и мужественным. Не каждый обладатель … может похвастаться наличием шрамов и ушибов…
Белая шапка из бинтов скрывала страшные результаты побоев. Сальные волосы образовали густые клоки с чернеющей засохшей кровью.
Казалось, голова во много раз превышает вес тела.
- Г…где я? – еле слышно прошептал он пересохшими губами. – Можно мне в-о-д-ы?
- В больнице, сынок, в больнице. Оклимался? Уже хорошо, - подошедший к нему доктор, с интересом рассматривал его через стекла своих огромных очков. Белый халат и небольшие черноватые усы придавали его открытому дружелюбию немного серьезности, за спиной скрывалось немало спасенных человеческих жизней. – Ну-ка! Сможешь подняться? Вот поднимешься и воды дам. Пить лежа не рекомендуется.
«Никогда не думал о том, что без усилий не смогу подняться с койки», - болевой импульс прошелся по атрофированным частям тела. Парень крепко сомкнул веки и попытался приподняться на локтях.
Дрого кряхтел от давящей боли в груди. Ужасно кружится голова: больничная палата вместе со стоящим перед койкой врачом перемещалась, словно качели, набирающие обороты. Дрого едва коснулся стоящей рядом тумбочки, как рука его соскользнула и голова ударилась о подушку.
- Все ясно. Вестибулярный аппарат еще слабый. Позволь, помогу.
Кое-как приподняв обессиленное тело готичного парня, врач поднес к его лицу стакан с водой. Тоненькая соломинка едва не воткнулась в нос. Чтобы схватить ее зубами также потребовалось время. В глазах двоилось. Вскоре первые капельки влаги смочили иссохшее горло. Струйка безвкусной жидкости показалась слаще, чем сахар. А как приятно она двигалась по стенкам глотки и пищевода. Находясь на шаг от смерти, начинаешь ценить любую мелочь, даже способность глотать воду.
«Боже, я даже башку с трудом отрываю от подушки. Состояние как после попойки! Но все же, как я здесь оказался?»
- Почему я еще жив? Помню, что я трижды простился с жизнью за вчерашний вечер.
- Правда? А по мне, так вы уже почти неделю лежите без сознания. Мы уж оставили все надежды на ваше выздоровление.
- Как? Н-ничего не понимаю… А… я вроде кого-то спасал от опасных людей. Но не помню, спас ли? – на переносицу выползли морщины.
- Конечно, с тем человеком все хорошо. Ты – герой, - успокоил его врач, затем продолжил уже более серьезно. - Парень, ты находился практически без дыхания. Мозг совсем слабо отзывался на рефлексы. Мы совсем опустили руки, даже и не надеялись, что ты доживешь до вечера.
- Значит, и девочки не было. Это был сонный бред, - проговорил парень.
- Девочка? Есть у нас одна. За дверью тебя ждет. Хочешь, позову?
- Ддда… Очень хочу, - изумленно ответил Дрого.
- Что ж, сейчас позову.
Мужчина скрылся за дверью. Через долю секунды из-за двери показался черный лакированный сапог, как бы исследуя местность. Но почему-то он тут же исчез и дверь захлопнулась. Дрого успел заметить лишь прядь светлых волос.