Почему я не монотеист. Гл. 8

         эссе

 "Порядок это уставший от свободы хаос.
                И мир результат этой усталости" Люк Яхве

   Внимательный, вдумчивый читатель, если не согласится, то поймёт мою настойчивость.
   Узел проблемы очевиден.
   Достаточно было изменить мифологему «творения мира из Бога» на «творение мира из Ничто» как изменился и сам мир.
   А по-другому и быть не могло.
   Коготок увяз всей птичке конец.
   Творение заквашенное на дрожжах Ничто могло породить только накачанные вакуумом идеологии, влекущие человеческую историю в ту же бездну Ничто.
   Постмодернизм в лице своих апостолов об этом честно и прямо заявил.
   Он довел до логического конца начальный тезис монотеистической картины мира – мир ничтожится Ничто не только в глазах недостижимого Бога, но и в собственных глазах.
   А коль ничего, как оказалось, нет, не было и не будет, то за неимением лучшего сама пустота и стала мерилом и содержанием пустых ментальных и социальных форм.
   Человек подобно авраамическому Богу стал творить мир из ничего, сам канув в туда же.
   Свобода, по-бердяевскому выражению, стремящаяся к Ничто, обрела своё окончательное значение и цель.
   Одна беда, свободным быть стало некому.
   Субъект похоронил себя в могиле объекта.
   Знание стало невозможным, а поэтому ненужным.
   Теперь оно являет уже не силу, а насилие над всё более профанизирующейся шизомассой.
   Философия околела и стегать её отваживаются только охваченные безумием ретрограды.
   Церковь стала уделом галлюцинирующей публики.
   Наука превратилась в свод забавных головоломок типа кубика Рубика за решение которых, социум получает бонусы в виде полезных чудес техники.
   «Радио придумали, а счастья нету».
   Информационный поток стал столь интенсивным и объёмным, что коды понимания не успевают воспроизводиться.
   Когда-то, чтобы водить народы за нос достаточно было умело скрывать информацию или подавать её в выгодном правящей элите виде, теперь же поняли обратное -- надо неизмеримо увеличить информационный поток, чтобы в этом новостном хаосе никто ничего не разобрал.
   Все всё знают, но никто ничего не понимает.
   Принцип Шерлока Холмса – сложнее всего найти то, что у тебя под носом.
   Или на носу, за который водят.
   Симуляция и виртуализм окончательно стали господствовать во всех сферах человеческой жизни.
   Экран тихо, но уверенно побеждает реальность.
   Симулякр стал оригинальней оригинала.
   Нечего теперь удивляться, что даже пища, потребляемая нами изо дня в день, уже больше походит на искусные изделия из папье-маше ароматизированные для пущего натурализма вкусовыми добавками, чем на дающие духовные и жизненные силы плоды земли.
   Человек потребляет уже не вещи, а знаки знаков вещей.
   Циркуляция этих знаков стала сущностью социальной жизни.
   Желания и поступки человека соизмеряются с двумерными образами героев экрана, он стал потребителем собственного образа, созданного по лекалам необрахманов от масскультуры.
   Сама реальность перешла в формат сплошного экрана, где все от кретина до гения могут на равных заявить о себе.
   Публика вряд ли отличит одного от другого.    
   Глупость уже не является чем-то зазорным, дело лишь в том, насколько эпатажно она подана.
   Суггестивный эпатаж искусства стал искусством эпатажа.
   Форма стала содержанием.
   Привлекательно упакованные экскременты, волосатые чашки, усатые Джоконды, инсталляции из особым образом замороженных трупов стали безусловными шедеврами, оригинальным ракурсом на природу реальности.
   Миф из сферы природы, измельчав, переместился в сферу маркетинговой культуры.   
   Теперь даже прогноз погоды стал средством манипуляции массовым сознанием.
   Не важно какая завтра будет погода, важно то, как отреагировал на сводку электорат накануне выборов очередного проходимца на пост президента.
   Известно, всё что мы употребляем, становится нами.
   Подобное воспроизводит подобное.
   Так и пустота, поглощаемая нами ежедневно, делает нас самих пустым местом в социальном пространстве пребывающего в пустой суете мира.
   Социальная функция господствует над человеком, окончательно превращая его в саму голую функцию.
   Человек исчез, растворившись в Ничто.
   Сокровенное личное пространство оказалось вывернутым наружу.
   Тайна человека стала общим местом в непрекращающейся болтовне эзотерических дискурсов.
   Молчание утратило золотую пробу.
   Мир манифестационистского Мифоса, сверкающий каждой своей мелкой гранью алмаз проявленного Абсолюта, стал, после торжества Логоса, безжизненным булыжником, брошенным в неизвесность, в трещинах которого обречён был существовать человек.
   Бог без сожаления покинул своё творение и стал холодным Наблюдателем, ставящим над ним свои жестокие эксперименты.
   Пуповина метафизического родства была окончательно перерезана.
   Иова смирился с произволом слепого рока и проклял свою зрячесть.
   Человек остался наедине с самим собой в пустыне очевидностей, где одним, оставался горький удел собирать философские камни, периодически разбрасывая их в виде концепций и доктрин в надежде, что из них вырастут оазисы социального благоденствия, а другим, просеивать раскалённый песок и возводить из него величественные храмы собственному упованию на безмолвные Небеса.
... Да, коготок увяз всей птичке конец.
   Но может не всё так мрачно как представляется?
   Может крохотная птичка и не испортила огромной бочки мёда?
   Может, засахарившись, она стала милым детскому сердцу петушком на палочке?
... Человечество входит в эпоху квантированной вселенной, которая "ветвится" любыми возможными альтернативными реальностями.
   Постмодернистские тенденции, с открытием квантовых парадоксов, естественно, вторглись и в физику.
   Нечто действует в истории помимо нас, но посредством нас, утверждал Гегель.
   "Осевое время" Ясперса оказалось провидческой концепцией.
   Теперь оно снова заявило о себе.
   Загадочным образом сходные тенденции возникли одновременно, как чёрт из табакерки, в самых различных областях человеческой деятельности.
   Мир стремительно меняется, неся нам тревогу новизны.
   Классическая ньютоно-картезианская картина мира с её тоталитарной установкой единой на всех "объективной реальностью" стремительно теряет свои позиции до этого казавшиеся незыблемыми и всё больше напоминает фундаменталистскую религию, пытающуюся заставить всех ходить одним чеканным строем.
   Человеку предстоит испытание свободой "от" объективной реальности "для" реальности субъективной, как всякой возможной альтернативы в континууме бесконечных возможностей.
   С какого-то момента каждый волен будет говорить от собственного лица, а не от лица абсолютной истины.
   Однажды умертвив Бога, сведя реальность к Ничто, человек попытается избавится и от себя самого в виде "человеческого слишком человеческого" и получит возможность воскреснуть к новому Бытию через ужас всепоглощающего Ничто новым Адамом, вырвавшимся из плена пространства и времени.
   Надрывный онтологический пафос Мартина Хайдеггера о приходе Нового Логоса, как заново открытого за завесой Ничто Бытия, получит наконец-то своё онтоисторическое воплощение в массовой вспышке аутентичных Dasein.
   Тело, в его делёзовском понимании, как последний рубеж несвободы и уязвимости, видимо будет модернизироваться посредством органотехнологий до максимального приспособления к среде не только земной, но и космической.
   Предприятие крайне рискованное, поскольку наша мораль, конституируемая степенью нашей природной уязвимости, претерпит радикальные изменения, а возможно исчезнет совсем, поскольку границы индивидуальных свобод постепенно сольются в одну империю возможностей.
   Моральный императив растворится в империи всеобщей неуязвимости.
   Жертва и палач, раб и хозяин, нож и рана сойдут со сцены.
   Человек перестанет в традиционном смысле быть человеком и станет в сверхчеловеческом для себя обличии думать о себе прежнем как о "стыде и ничтожестве".
   Трансгуманизм восторжествует окончательно, суля неопостчеловеку божественные перспективы.
   Величественные мечты Ницше могут парадоксальным образом сбыться, преобразившись в мечты Циолковского об эволюции людей до "светящихся сущностей" для которых уже не будет никаких ни пространственных, ни временных преград.
   Придёт время и нужды в мире, каким он нам теперь представляется, не будет.
   Абсолютное Сознание, достаточно поиграв с отчуждающей идеей Ничто, достигнет через нас своего полного финального тождества.
   Я будет равно Я.
   Сознание узнает себя в интерсубъективном зеркале "жизненного мира" во всей своей изначальной чистоте.
   Дуальная двусмысленность покинет реальность и всё повторится, но на других бытийных принципах, разбуженных другим "в начале было слово".
   И «вечный возврат», как два совокупляющиеся нуля в мёбиусной вязке, возвратит нам утраченную вечность.
   Он вернёт нас в блаженную прохладу тени Древа жизни, растущего в Эдемском саду.
   А потом мы опять попытаемся сбивать запретными плодами добра и зла аппетитные плоды с Древа жизни.
   И история продолжится как нечто вечно известное и вечно новое, как вечное воспоминание забытого…
   Как пронзительно нов и щемяще прекрасен каждый закат и рассвет.