Пульсоид

ПРОЛОГ.   
     - Алло, алло, здравствуйте профессор. Это Вахрушев.
     - Здравствуй, Николай. Не кричи, я тебя прекрасно слышу.
     - Ага. Вылетайте немедленно. Произошло нечто невероятное! Я знаю, вы такие загадки любите, тем паче, что никто кроме вас здесь не разберётся.
     - Что стряслось?
     - Сегодня утром я сделал снимки с вертолёта и отправил их на ваш  электронный адрес.
     - Что за снимки? И, пожалуйста, говори спокойно.
     - Да, конечно. Так вот, вертолет МЧС делал плановый облет территорий, как неожиданно мною был замечен странный объект, которого ранее не наблюдал никто. Место глухое, до ближайшего населенного пункта более семидесяти километров. Местный егерь утверждает, что, несмотря на это, он проходил там несколько недель назад, но ничего подобного не видел.
     - Чего не видел?
     - Терем! Он словно вырос из-под земли. На высоком холме, окруженный двухметровым частоколом появился трехэтажный терем времен царя Гороха! Я снаряжаю экспедицию, егерь и вертолётчики согласились помочь. Всё же без вас считаю выдвигаться нет смысла. Вылетайте, прошу вас! Моя компания всё оплатит.
     - Ерунда какая-то. Как  появился? В тайге? Не может быть. Ты ничего не путаешь?
     - Поверьте, профессор. Никому и в голову не придёт строить в наши времена в такой глуши дачный домик. Это просто невозможно и не только по причине отсутствия всяких дорог. Не вооруженным глазом видно, что строение ветхое. Посмотрите скорее снимки, Борис Федорович, умоляю.
     - Ну, хорошо, хорошо. Дай мне немного времени.
     - Отлично, я перезвоню через тридцать минут. До связи, профессор.
     - Будь здоров…
     Борис Новиков преподавателем и профессором стал довольно рано. Однако с недавнего времени  его жизнь была связана не  только с наукой. Частые экспедиции по всему свету вначале и недавнее изобретение, в конце концов, обратили на себя внимание спецслужб России. Он оказался под колпаком ФСБ, что не давало возможности куда-либо отправляться без предварительного уведомления. Кланяться он не любил, а тем более рассказывать о своих планах. Но что оставалось делать? «Там» шутить не любят. А его импульсный выбрасыватель, названный пульсоидом и вовсе грозил обычному с виду преподавателю остаться под замком государства до старости. Практику засекречивания ученых со времен Союза никто не отменял. Но ему везло. Пока везло…
     Назвать Бориса современным Индиана Джонсом можно было  лишь  с натяжкой. Хотя он и участвовал в поисках различных артефактов, занимаясь прочими исследованиями, по сути, оставался застенчивым лабораторным очкариком с душой отважного искателя приключений. Две разных личности уживались в одном с виду недотёпе. Это нередко вводило людей в заблуждение. Так или иначе, но с недавнего времени Борис чувствовал круглосуточную слежку всей кожей, и его теперешних опекунов вводить в заблуждение делом было пустым, даже опасным.
     Борис вначале налил себе чая. Не спеша активировал компьютер, зашел на свою страничку в интернете. Открыв файл от Вахрушева, он действительно обнаружил на снимках  ветхое строение посреди глухой тайги, отчасти напоминавшее терем, окружённый пятиугольным забором.
     - Странно, - бормотал он, нахмурив густые брови. –  Какой леший его сюда занес?
    Рассматривая снимки с использованием программ увеличения и идентификации, Борис вдруг заметил необычное светло-зеленое пятно. Причем пятно это повторялось почти на всех кадрах, но меняло форму, словно находилось в движении, пока Вахрушев щелкал цифровой фотокамерой с борта зависшего над местом вертолёта.
     Вот оно прямо над высоким частоколом. Далее сгусток повис над шпилеобразным фрагментом крыши. Вот его концентрация в нескольких метрах от окна третьего этажа. Да, строение ветхое, но лишь на первый взгляд. Торцевые брёвна имели свежие срезы. Рамы совершенно нетронуты временем, несмотря на изношенность ставен. На некоторых окнах расписные занавески. В прошлые времена такие висели в деревенских избах лапотной России. И что самое необычное: чистота во дворе и ни единой живой души.
     Набрав телефон Николая, Новиков уверенно произнёс:
     - Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, но я готов, Коля. Только мне придется получить разрешение от кое-кого, а для этого потребуется время.
     - Вы имеете в виду ФСБ?
     - А ты откуда знаешь?
     - Я же ваш ученик! – воскликнул Николай. -  Не волнуйтесь, я все улажу.

ГЛАВА 1. Десант в неизвестность.

     - Окружающий нас мир – это отражение нашей собственной сути, Николай. Полагаю, мы остаёмся по-прежнему доверчивыми фантазерами, вместо того, чтобы стать подозрительными бизнесменами.
     - Бизнесменами? Меня тошнит от таких людей. От них пахнет гнилой соломой, не смотря на ухоженных коней в золоченой сбруе. Они лишь используют всех и вся в целях личного обогащения, им наплевать на весь свет.
     - Ты слишком скор на ярлыки.
     - А вы, профессор, слишком…
     - Да, да, успокойся. Я все про себя знаю. Однако это не мешает тебе использовать меня и мои знания, не так ли?
     - Но я – совсем другое дело! - разведя руки, весело сказал Вахрушев.
    Разговор прервал первый пилот вертолета.
     - Приготовиться к высадке. Ближе подойти не могу. Ветер… некуда приземлиться! Делаю круг над объектом,  готовность  - одна минута!
    Команда для экспедиции собралась довольно нестандартная. Внимательные карие глаза Бориса  осмотрели всех, кто погрузился на борт МИ-8, пока они двадцать минут тряслись над могучей тайгой Сибири. Он всегда вначале присматривался к людям, прежде чем делал выводы. Однако сегодня с выводами не ладилось: поспешность, с которой они взлетели, характер погрузки на военный манер, вызвали у Новикова смутные ощущения тревоги.
     Веревочную лестницу болтало ветром, как рыбацкую посудину в шторм. Энергия винтов небесного труженика родила на земле столб пыли, заставив, пригнутся не только растительность, но и пассажиров, покидавших борт. Один за другим на прогалину спустились шесть мужчин и одна женщина. Скорее, весьма симпатичная молодая особа, ставшая женщиной, но еще не познавшая материнства.
     Борис приземлился одним из последних, затем в сторонке наблюдал, как команда приняла груз, а потом долго смотрела вслед улетающему вертолету.
     - Строиться, - скомандовал Вахрушев. – До объекта -   полкилометра. Вначале познакомимся, затем я объявлю дальнейший порядок действий.
     Семеро смелых стали в одну шеренгу. Борис оказался одного роста с дамой, по сему занял место на левом фланге.
     - Итак, я Вахрушев Николай Николаевич, назначен руководителем экспедиции НИИ экологии Сибири, при поддержке руководства Трансгазсиба. Это вам известно. Далее, Дугов Сергей, инженер-оператор связи, - Дугов кивнул головой, а Вахрушев продолжил: -  Мишулин Руслан, химик - разведчик, спасатель МЧС. Виктор Пак, потомственный егерь. А также наш научный руководитель профессор Новиков Борис Федорович и с ним его попутчик, - Николай хмыкнул, - без участия которого нас бы сюда вообще не пустили. Представьтесь, пожалуйста, сами, если не затруднит.
     - Я скажу, - вмешался Борис. – Это Олег Шамрай, офицер  ФСБ. К сожалению, не имею чести знать вашего звания.
      Борис вопросительно посмотрел на коренастого попутчика.
     - Майор, но это не важно. Спасибо. И, поверьте, я всего лишь наблюдатель.
     Майор широко улыбнулся, показывая всем своим видом, что это именно так.
     - Так я и поверил, - заметил Николай и продолжил: - Осталось представить единственную женщину, которую зовут Екатерина Бочкина: биолог, санинструктор и наш повар по совместительству. Вопросы?
     - Что дальше? – поинтересовался спасатель.
     - Идем на разведку. Разобьемся на пары, исследуем объект снаружи и если не обнаружим ничего подозрительного, проникнем внутрь. Включить приёмопередатчики, частота – ноль пять. Все за мной, товарищи!
     Группа подозрительных туристов собрала рюкзаки, оружие, подтянула снаряжение и двинулась по звериной тропе вглубь леса.
     Ветер  неожиданно исчез. Комарики только этого и ждали. В этом году лето наступило сразу, без подготовки. Не смотря на раннее утро, июньское солнце работало в полную силу, заставив пропотеть группу с первых минут движения.
     Борис не сомневался, что с ним в паре есть и останется Шамрай, зато распределение других двоек произошло спонтанно. Девушка санинструктор отчего-то решилась быть под присмотром спасателя, радист ушел за егерем, а командир остался в одиночестве: без связиста, без проводника и без медика.
     - Мы зайдем к ограде с северной стороны, - решил Борис.
     - Мне все равно, профессор, - ответил Шамрай.
     В таком густом лесу, стоило разойтись на несколько метров, запросто можно было потерять друг друга из виду. Двойки вначале держались плотно, но вскоре разминулись в разные стороны.
     Борис внимательно рассмотрел частокол. Старую трухлявую древесину изрезали щели. Заглянув через них внутрь, Борис увидел лишь дымку тумана. Странно, откуда  за забором  туман? Ведь с воздуха перед приземлением вертолета ничего подобного замечено не было…
     - Помогите мне влезть на колья, - тихо попросил Борис, складывая снаряжение и карабин в траву.
     Шамрай подсел, позволив Борису забраться на него. Цепляясь и карабкаясь, Новиков заглянул за ограду.
     - Что там? - спросил Олег.
     - Пелена тумана. Едва видны в глубине силуэты, но разобрать четко невозможно.
     - Спускайтесь, профессор. Плохая видимость – плохой союзник.
     Оказавшись на земле, Борис немедленно связался по рации с Вахрушевым. Вскоре доложились все по очереди, и командир принял решение прекратить внешний осмотр.
     - Всем группам: сбор на юго-западной окраине ограды, - объявил Вахрушев. – Ориентир – курган, в вершине которого расколотая молнией береза. Конец связи.
     Борис достал блокнот. Пятиугольный периметр объекта составил  примерно четыреста метров. Недавний контрольный облет дал более точное представление о размерах, нежели фотографии Вахрушева. Похоже на футбольное поле с  трехэтажным теремом по центру. В глухой тайге? Так, так…
     - Сколько вам лет, Шамрай? – вдруг спросил Борис, на ходу делая заметки.
     - А вы как думаете?
     - Полагаю, Олег Валентинович, вы сверстники с Вахрушевым. Вам тридцать пять или тридцать шесть лет. Однако между вами существенная разница. Николай иногда мне напоминает летящий вперед паровоз пролетариата, ну, а вы в таком случае – секретный бронированный вагон, набитый тайной информацией и оружием. Вы можете прикинуться простофилей; неброская внешность, как маскхалат скрывает стальное внутреннее содержание. Вы женаты, имеете двух дочерей, но супруга вас не жалует. Старшая девочка живет за границей,  как мне кажется. Вы окончили военное училище, затем что-то еще, возможно спецкурсы, высшую школу ФСБ или нечто в этом роде, но не поладили из-за амбиций с начальством после кризиса. Вас перевели с понижением в глушь. Стало быть, это задание, в случае успеха станет для вас шансом вырваться к семье в Санкт-Петербург. Что скажите?
     - Ого, профессор, да вы Шерлок Холмс! Осторожней на спуске…
     Под ногами заскользили шишки и сухостой.
     - Что ж, - вступил Шамрай. – любезность за любезность. При нашей встрече в Пулковском аэропорту вы следили, как я разговаривал по мобильному телефону. Теперь я уверен, что вы способны читать по губам. Не сладко приходится вашим студентам, окажись они болтливей, чем надо, но, находясь в полной уверенности, что вы их не слышите. Хм, вы – хитрый лис, скрывающийся под маской тихони. Мало кому известно, что в молодости вы выполнили мастера спорта по биатлону. А однажды ваш папенька не одобрил выбранную вами невесту, произошел раздор, и вы пустились во все тяжкие, прячась от тоски в путешествиях и науке. Девушка была из провинции, что для потомственной питерской семьи отец считал неприемлемым. Разлад с отцом сделал из вас человека, не признающего авторитеты. Вы не желаете подчиняться, по сему мечта о военной службе не сбылась. Случись все иначе, вы запросто могли бы оказаться в рядах спецслужб.
     - Это вряд ли, - буркнул в ответ Борис. – Продолжайте, любопытно…
     - По той же самой причине вам не удалось создать семью. Несмотря на ваши сорок восемь, вы в хорошей форме и пользуетесь вниманием у молодых студенток. Мне известно, что очки для вас -  тоже прикрытие. Минус ноль пять – вовсе не слепота, согласитесь? Выходит, нам обоим есть что скрывать.
     - Вы прочли мое досье, Олег, я же сделал выводы, исходя из наблюдений за вами.
     - Продолжим дедуктировать позже. Вон там, видите… береза на возвышенности.
     Новиков и Шамрай прибыли  к месту, когда вся группа была уже в сборе. Среди сосен и елей курган казался нелогичным, словно давным-давно его специально кто-то создал.
     - Какие будут предложения, товарищи? – спросил Вахрушев.  – Давайте начнем с Пака.
     Егерь выглядел традиционно для егерей: крепкий мужчина средних лет; поношенный камуфляж, видавший виды рюкзак; выцветавшая кепка; старая надежная двуствольная тулка. Под густыми бровями – две узкие щелки, за которыми скрывались неопределенного цвета глаза. Характерные азиатские скулы и кочковатая бородка на его обветренном лице разночтений не вызывали.
    Пак, немного помедлив, заскрипел простуженными гландами:
     - Я нашел ворота. Следов вокруг нет. Их, похоже, вообще никогда не открывали. И… злые духи над этим местом. Вам решать, но я скажу, что уйти отсюда надо.
     - Спасибо, Виктор. Кто следующий?
     - Я, - поднял руку Руслан,–   привидений не заметил. Но вот за забором туман, ничего не разглядеть. Раз уж мы здесь, то нам нужно забраться внутрь.
     Этот ловкий смуглый парень создавал впечатление уверенного в себе человека.
     - Не думаю, что нужно забираться всем сразу, - вступил Борис. – Опасения Пака считать пустой болтовней не советую.
     - Согласен, - подтвердил Вахрушев. – Мы разделимся на две группы: я с первой группой проникну на объект, вторая останется на связи снаружи. Со мной пойдет профессор Новиков, Руслан Мишулин и майор Шамрай. Остальным ждать в резерве неподалеку. Думаю, все ясно. Пак, ведите группу к воротам.
   Отряд двинулся вереницей через бурелом и вскоре достиг нужного места.
   Папоротник, сухой бурьян, сгнившее дерево, жилистые лопухи -  все это казалось нетронутым. Одного взгляда Борису хватило, чтобы понять, что так называемые ворота - всего лишь декорация.
     - Любопытные дверные петли, - обратился он к Шамраю. – Что вы думаете?
     - Как - будто кто-то нарисовал их, совсем не собираясь использовать по назначению.
     - Вот именно. Что ж, придется перелезть, как садовые грабители.
      Мишулин вызвался  первым. Его подсадили Вахрушев и Шамрай. Он влез на вершину ограды, огляделся и сполз в территорию тумана.
     - Ну, - потребовал Вахрушев, прислонив губы к забору, - что там? Что вы видите?
     - Ничего, - послышался ответ. – Под ногами тропа, выложенная булыжником. Видимость – не более метра. Мелькнуло какое-то зеленоватое пятно и сразу исчезло. Что мне делать?
    - Ждите, мы идем за вами.
    Разведотряд друг за другом перелез через частокол. Борис, оказавшись на твердом камне, вновь почуял тревогу. Не укладывалась в его логику тропа, выложенная булыжником в таком глухом и непонятном месте.
     - Приготовить оружие. Держаться рядом, - шепнул Вахрушев. – За мной.
     Четверо мужчин двинулись вперед, выверяя каждый шаг. Уже через пять метров они вышли из тумана. Перед взорами десантников предстал просторный двор, в центре которого возвышалось строение, так напоминавшее терем. Тихо и безлюдно. Ни одного дуновения ветерка, ни одного насекомого, ни одного дерева или куста. Парадное крыльцо, сарай, конюшня, колодец. Что с другой стороны, оставалось еще рассмотреть. Над головами парило безмятежно тихое небо. Кучевые облака жили своей жизнью, не интересуясь тем, что под ними  четверо мужиков находятся в озабоченном состоянии.
     - Вот это -  да! – только и смог выдавить Руслан.
     Николай Николаевич включил радиостанцию.
     -  Пак, прием, ответьте Вахрушеву.
     - Пак на связи.
     - Как меня слышно?
     - Нормально. Что у вас?
     - Вошли. Видим терем. Приступаем к исследованию. До связи.
     - Принято.
     Тем временем Руслан достал из рюкзака приборы радиационной - химической разведки.
     - Фон в норме, отравляющих веществ не обнаружено, - вскоре доложил он.
     - Отлично. Приступаем к внешнему осмотру здания. Выдвигаемся парами: я и Мишулин впереди, Шамрай и профессор нас прикрывают. Дистанция – десять шагов. Вперед.
     - Надо же, - шепнул  Шамрай, улыбнувшись. – Как на боевой операции.
     - Вахрушев во время второй чеченской  служил по контракту, - ответил Борис, двигаясь по следам первой двойки. – В десанте, между прочим.
     - Мне это известно. Проверьте колодец, Борис Федорович. Я прикрою.
      Колодец выглядел довольно странно.
     - Ведра на цепи нет, воды нет, - заглянув внутрь, доложил Борис.  – Николай, прием.
     - Да, профессор.
     - Здесь живых нет. Предлагаю обойти двор по периметру и собраться возле парадного крыльца.
    - Вас понял. Двигайтесь за нами, наблюдайте за окнами. Дистанция прежняя. Конец связи.
     Группа минула амбар, небольшие качели, аккуратную наковальню и скотник. Все двери полуоткрыты, будто замерли в одну секунду, остановившись навсегда. Отсюда совершенно не просматривался частокол, так как туман с этой стороны скрывал его.
     Под ногами Бориса скрипел песок, шуршала молодая трава, отзывался глухим стоном булыжник, только все эти звуки словно съедались прожорливой губкой.
     - Не нравиться мне такая тишина, - сказал Борис, когда группа встретилась возле ступеней крыльца, над которым висел расписной  остроносый козырек.
     - Определенно, профессор. Что бы это значило?
     - Нужно больше данных, Коля. Все довольно необычно. Первый мой вывод таков: это необитаемый макет в натуральную величину.
     - Тогда зайдем через эту дверь внутрь макета. Похоже, она единственная, которую можно открыть в главное здание.  Остальные – чистая фальшивка.
     - Так чего же мы ждем? - вставил Мишулин.
     - Не торопись, - шепнул ему Шамрай, - а то успеешь…
     Руслан в ответ лишь улыбнулся да поправил снаряжение.

ГЛАВА 2. Красная шапка.
       
     Отряд проник  внутрь терема по всем правилам спецподразделений. Трое из четверых имели весьма серьезный опыт, и лишь Борис Федорович Новиков вел себя последнюю минуту так, словно он на прогулке в парке.
     - Чисто,- послышалось от командира отряда, державшего под прицелом северный фланг просторного холла.
     - Чисто, - вторил ему Шамрай, ворвавшись вдоль  стены.
     - Хм, действительно чисто, - произнес Борис, шагая в полный рост за спиной спасателя МЧС Руслана Мишулина. – Ни пылинки. Расслабьтесь, господа. Здесь никого нет.
     Следующие десять минут четвёрка бродила по терему, засовывая нос в каждую щель. Три этажа и семнадцать меблированных комнат нагоняли тоску, вместо ожидаемого интереса. Первый этаж представлял собой холл с высоким потолком. За ним вдоль коридора располагались несколько бытовых помещений и просторная столовая. Две дуговые лестницы с дубовыми балясинами вели на второй этаж, напоминавший гостиницу с двухместными номерами. На третьем этаже жил чердак, заваленный разным хламом.
     Картины, висевшие на стенах тут и там, вызвали недоумение у начальника экспедиции.
    - Бессмысленная мазня,- бросил Вахрушев, проходя мимо очередного «шедевра».
     - Полотна – часть макета и только, - сказал Борис. – Декорации внутри выполнены еще более условно, нежели снаружи. Полюбуйся, Коля, на эти емкости для воды. Они даже не открываются. А рукомойник! В нем нет отверстия для слива. Макет, как я и говорил.
     - Ни столы, ни стулья не двигаются, - вмешался Руслан. – Они, словно продолжение пола или стен, вырастая из них монолитной конструкцией. Бред!
     - Свечи в люстрах и канделябрах тоже бутафория из деревянных брусков, - поделился своими наблюдениями Шамрай. – Постельное белье вообще не из ткани. Что-то синтетическое. Крышки кувшинов и чайников не открываются, шкафы и комоды – тем паче. Книги на полках – тоже декорация. Если это сотворили киношники для очередного  триллера,  полагаю, они потратили зря спонсорские деньги.
     - Я так не думаю, Олег Валентинович, - вздохнул Борис.
     - Да бросьте вы, Борис Федорович. Вы же образованный человек! Найдите другое объяснение. Неужели вы решили, будто это инопланетяне понастроили?
     - Я ученый и в инопланетян не верю.
     - Кто тогда здесь экспериментирует? – не выдержал Руслан. – Вероятный противник?
     - Сомневаюсь.
     - Решаем так, - прервал спор Вахрушев. – Вызываем остальных членов отряда, перегруппировываемся и приступаем к тщательному исследованию по своим направлениям.  Вторая группа, прием! Пак – ответьте Вахрушеву…
     Вскоре радист, егерь и санинструктор Бочкина стояли подле деревянного крыльца, изумленно разглядывая фасад. Начальник экспедиции отдал распоряжения, а Пак отвел в сторону Бориса и прошептал:
     - Профессор, уговорите Николая Николаевича покинуть это место.  Поверьте старому эвенку. Сила здесь  нечистая спряталась…
     - Вам хорошо заплатили, Виктор? – поинтересовался Борис, разглядывая несуразную резьбу на ставнях.
     - Хорошо, но дело не в деньгах.
     - Я понимаю вас, Пак. Просто делайте свою работу и будьте осмотрительны. Это всё.
     Вахрушев через спутниковый телефон доложил первые результаты в свою контору. Группа разбрелась по объекту, намереваясь взять образцы, сделать анализы и сформулировать вразумительные предположения. В какой-то момент все семеро оказались внутри терема. Ни одного человека во дворе. Кто - где, но только не на улице.
     Борис, неотрывно, вот уже целую минуту смотрел на массивный комод, находившийся в одной из комнат на втором этаже. Что-то не отпускало его от этого комода. Или ему показалось, или на самом деле, но одна из кукольных фигурок, что беспорядочно заселились на верхнюю полку, кажется, шевельнулась. Кукла, размером с фужер, напоминала шута из-за красного колпака на квадратной голове. Однако на поясе куклы висел  топор палача, за спиной рюкзак, а в руке посох. Загнутые вверх носки средневековой обуви имели бубенцы и пеструю окраску. «Красная шапка – убийца» - мелькнуло в голове Бориса.
     Наваждение продолжалось одно мгновение, но и его хватило подозрительному и давно обеспокоенному Новикову принять позу приготовившегося к прыжку тигра.
     - Дверь пропала! - воплем  радиста Дугова, разнеслось по всем помещениям. Голос исходил с первого этажа. Не надо было быть психологом, чтобы понять, как сильно его обладатель разволновался.
     Борис и бровью не повел. Теперь он всей кожей чувствовал присутствие чего-то иного, пока не имеющего логического объяснения. Он продолжал смотреть на деревянную куклу, словно загипнотизированный. Что привлекло его внимание? Может, аксессуары куколки, которые  выглядели настоящими, а не нарисованными, как у остальных. И еще: профессор  Новиков был уверен, что черные непроницаемые глаза куклы однажды взглянули осмысленно именно  на него.
     Вдруг раздался звук, какой можно добиться, если шлепнуть мокрой ладонью по свежему тесту. Шлепок повторился. Вслед за ним Борис услыхал чавканье, словно ожившее болото поедало заблудшую овцу. Под ногами все дрожало.
     Кукла начала таять. Еще одно мгновенье и она, а скорее – он, подмигнув Борису, исчез.
     - Шамрай! Сюда! – позвал отчаянно Борис, но вместо него увидел, как стены комнаты съежились, словно они из пластилина. Их мяли неведомые руки, превращая в месиво.
     - Профессор! – крикнул в ответ Шамрай, но звук его голоса поглотил вакуум.
     Борис немедля выскочил из комнаты в коридор. Под чавканье и шлепки стены постепенно преобразовывались. Так, например, пропали окна, а вместо них проявились узкие вытянутые, на манер  крепостных, стрелковые бойницы. Картины на стенах стали массивней, а дерево превратилось в камень.
     - Что за… - не своим голосом произнес Борис. – Шамрай? Я вас не вижу!
     - Я здесь, но вас тоже не вижу. Какое-то зеленое облако…Что происходит?
     - Вы не поверите, Олег, но мне кажется, что это – смена декораций…
     Борис продолжал наблюдать за лепкой неведомого скульптора, параллельно пытаясь найти хоть одно маломальское научное объяснение. Но происходящее не укладывалось в научную теорию. Оставалось предположить, что он и все члены экспедиции находятся в наркотически-гипнотическом опьянении или просто-напросто белены объелись. А как иначе объяснить массовые галлюцинации? Или это касается только его? Может остальные все еще где-нибудь на кургане возле березки? Запалили костерок, открыли консервы, поллитровку, да сидят себе и в ус не дуют…
     Тем временем центральная часть терема преобразилась в деамбулаторий, где капеллы хора, объединенные общим сводом, опирались на монолитные пилястры. Однако готика средневековых храмов не смогла произвести должного впечатления, ибо в следующую секунду, выглянув через мозаичное окно, Борис увидел и вовсе необъяснимое.
     Теперь он очутился на скалистом острове и от частокола, скрытого слабеющей дымкой тумана, скалу отделял довольно широкий ров. Высота, с которой сию минуту вел наблюдение Борис, соответствовала сорока или сорока пяти метрам! Внешние стены вырастали из скал, являясь их продолжением.
     « Я внутри крепости или  каменного замка» - решил Борис, все еще подозревая о наркотическом опьянении. Он также подумывал об отравлении психотропными газами, но развитие событий таким образом не напугали его а скорее наоборот: он был заинтригован, если не сказать больше.
     Борис и раньше был уверен, что самое невероятное путешествие можно совершить, не покидая мягкого кресла при помощи своего воображения. Сила мысли двигает пространство и время, раздвигая границы и берега. Сейчас это забавляло его настолько, что он потерял всякую бдительность.
     Все же через мгновение профессор понял, что пальцы рук онемели, неистово сжимая карабин.  Игры разума могут привести к безумию!
     Борис присел за каминный выступ, опираясь спиной о холодную  стену. Осмотрелся. Прислушался и принюхался. Нет, адской серой тут и не пахло. Шлепки архитектора, кто бы он ни был, прекратились. Вдруг через высокие своды эхом отразился удар колокола. Так бьют башенные куранты, отсчитывая время.
    Полагаясь на интуицию, Борис двинулся на звук. Но откуда он исходил, определить не удалось. Выбрав направление наугад, он повернул направо в узкий коридор с лестничным маршем, ведущим на этаж ниже.
     Всего один удар. Что это: начало отсчета или истинное время этого места?
     В полумраке огромного зала, куда он выбрался, мелькнула тень. Что-то зловеще знакомое угадывалось в ее очертаниях. Горбатый силуэт только что лизнул гладкий мрамор колонны. Слабый свет, проникающий сквозь узкие мозаичные окна, упал на плиты пола, позволив еще разок заметить нечто, державшее в руках… топор.
     «А, старый знакомый, - пробубнил себе под нос Борис. – Ты все еще здесь, красная шапка – убийца.  А  где твой посох? Сменил на топор?»
     Выстрел прервал нервную болтовню профессора. Он невольно вздрогнул. Так грохочет тулка, ее ни с чем не спутаешь. Значит, это стрелял Пак, ибо лишь у него такое ружье. В кого или во что? В куклу, бегающую с рюкзаком и топором по залам неведомого замка в ботинках с бубенцами? В привидение? Во что угодно,  только не в дичь. Опытный егерь никогда не промахивается в дичь, а вот в тень – запросто. Потому горбун только что и пронесся всего в нескольких метрах от Бориса, подмигнув непроницаемым глазом, как старому приятелю. Он серьезно вырос в размерах и сейчас вовсе не походил на безобидную куклу. Его потешные бубенцы на обуви не издали ни единого звука.
     Холод и дрожь пронзили спину господина Новикова, так уверенного до  этого в своих знаниях. Хоть и палец лежал на спусковом крючке, выстрелить он не сумел.
     - Профессор, Борис Федорович, ответьте Вахрушеву, - неожиданно зашипело сдавленным голосом в радиостанции. 
     - На связи, Коля.
     - О, елки палки! Слава Богу! Я чуть с ума не сошел. Вы где?
     - Не знаю. Давай-ка обзвони всю группу. Почему никто не выходит на связь, ведь нас то они должны слышать? Прием.
     - Я уже пробовал, но первым откликнулись вы. Как поняли, прием?
     - Понял. Пытайся еще. Даю тебе ориентир: я в северной части замка в коридоре с колоннами. Высота от границы рва -  около тридцати пяти метров. Я на одном из этажей, но на каком, сказать не могу. Слышал выстрел из ружья егеря. Все. Что у тебя, прием… 
     В ответ Борис услышал лишь шипение эфира. Николай не отвечал. Связь оборвалась так же неожиданно, как и появилась. Он еще несколько раз нажал на тангенту гарнитуры, но результат остался прежним.
     Тогда Борис решил найти Пака. Ведь стрелял же эвенк недавно и явно на этом этаже.
     Медленно, осторожно, он двинулся вдоль шершавой стены, останавливаясь перед каждым окном. Пак мог выстрелить в любую секунду, учитывая создавшуюся обстановку. Однако егеря Борис нашел сидящим на коленях в углу под выступом внутреннего балкона. Глаза были закрыты, а перед собой Пак разложил шаманские амулеты. Он явно собирался совершать религиозный обряд, вместо того, чтобы быть начеку.
     - Виктор, - тихо окликнул его Борис. – Виктор, посмотрите на меня…
     Едва егерь открыл глаза, как справа на него бросился полутораметровый  горбун. Борис не раздумывая, выстрелил. Пуля оцарапала спину под рюкзаком ожившей куклы. «Красная шапка», изогнувшись, немедленно скинул ношу, оставшись без горба, и растворился средь прочих теней. 
     Держа карабин наготове, Борис приблизился к брошенному вещмешку.
     - Не трогайте, профессор, - прошептал Пак, продолжая сидеть на полу. – Это демон…
     - Возьмите себя в руки, Пак, - строго посоветовал Борис.
     Рюкзак не вызвал удивления; как - будто его вчера приобрели в магазине для туристов. Борис развязал верхний клапан. Внутри находился пластиковый серебристый контейнер.
     Холодный пот прошиб профессора! Именно в таком контейнере за семью печатями хранилось его недавнее изобретение: тот самый пульсоид, выбрасыватель активно преобразовывающихся импульсов с неизученными до конца физическими свойствами. Единственный опытный образец, который изъяли военные, едва узнав об этом.
     Зачем он создал эту штуковину? Хотел застолбить свое имя в истории науки? Мечтал о премиях и славе? Не без этого. Все-таки пульсоид мог найти применение в строительстве тоннелей и метрополитенов, разрыхляя твердые сущности. Вместо этого агрегат, похожий на кухонный комбайн, спрятали подальше, убедив профессора отложить его испытания до особого распоряжения.
     И вот теперь контейнер оказался здесь, выпав из рюкзака куклы, бегающей с топором по средневековому замку. Как?
    Размышлять и удивляться не пришлось. Истошный женский крик эхом разлетелся по этажу. Кроме биолога Бочкиной в группе женщин не было, а, следовательно, это был ее крик. Значило ли это, что она  попала в беду или ее что-то напугало?
     - За мной, живо! – скомандовал Борис все еще сидевшему на коленях егерю.
     Подхватив рюкзак куклы-клоуна, Борис двинулся вперед, озираясь, как загнанный зверь. Вскоре он заметил группу людей, столпившихся полукругом. Их вид ничего, кроме изумления, у профессора не вызвал. Это были средневековые рыцари, окружившие женщину. Санинструктор Бочкина, присев на корточки прибывала в таком паническом страхе, в котором может находиться лишь человек, не способный двигаться уже никуда и ни за что. Она была единственная в группе, не имевшая оружия. Но если б оно и было, смогла бы она им воспользоваться? В любом случае, последствия ее стрельбы в такой компании угадывались смутно.
     - Скоро шуты Гаера начнут штурм замка, - эхом пронеслось под высоким потолком из уст одного из рыцарей. – Кто эта женщина?
     Густой баритон вопрошал на английском языке, но вооруженные мечами и топорами, облаченные в доспехи мужчины молчали, разглядывая не без интереса молодую девушку, одетую неподобающим по их представлениям образом. Борис насчитал семерых, средь коих один явно выделялся и ростом и весом и добротными одеждами и великолепным оружием.
     Борис без усилий перевел эту речь  на родной язык, словно каждый день практиковался в этом. Оставалось придумать, каким образом вытаскивать санинструктора. В том, что это необходимо, Борис не сомневался. Для этих ребят из старого света, ожидающих нападения  каких-то шутов Гаера, она могла показаться лазутчиком. Ее неминуемое убийство, несмотря на привлекательность – дело нескольких минут, а может и того меньше.
     Клоун в красном колпаке прервал созревавшие в голове профессора планы освобождения Бочкиной. Неведомый персонаж ворвался в рыцарский полукруг из неоткуда и уволок санинструктора в никуда, оставив лишь извилистый пыльный след на гладком каменном полу. Это произошло так непредвиденно быстро, как сверкает молния, низвергнутая из глубин безмятежного неба. Случается, что гром еще не успел докатиться до уха и до его раската мозг пытается переварить то, что удалось запечатлеть зрением.
     Семь вооруженных рыцарей какое-то время оставались недвижимы.
    Пак подкрался кошачьей поступью к спине Бориса. Тронув его за плечо, он устремил в Бориса вопросительный взгляд. Глаза эвенка теперь стали круглыми, а седые брови спрятались под козырьком кепки. Но что мог ему ответить Борис? Да и возможны ли разговоры, когда неподалеку кое-кто, способные наверняка напасть? Оставшись за опорой колонны, два незадачливых туриста продолжили наблюдение.
     Рыцари  переглядывались,  недоуменно пожимали плечами, не сумев объяснить пропажу девушки, а затем рассредоточились по залу вдоль окон, выходящих на ров.
     С улицы послышался неопределенный гул. Вскоре звуки стали разборчивее. Теперь Борис не сомневался: так гудит толпа, двигающаяся в едином порыве. Уже стали различимы лязганье железа, скрежет деревянных колес, фырканье лошадей. Уже прорывались хриплые голоса, отдающие команды, а Борис и Пак продолжали сидеть за колонной, как садовые грабители, ожидавшие ухода сторожа.
     Рыцари меж тем, после короткого совещания бросились прочь от окон. Выглянув из-за укрытия, Борис определил, что они покинули зал. Ему показалось, будто они спустились еще ниже на этаж. Выглянув в окно на другую сторону, он увидел внизу площадь. В центре возвышался памятник рыцарю, державшему в руке копье. Борис обернулся к Паку.
     - Нужно найти биолога. Девушку уволок клоун, но мы же не станем сидеть на месте…
     Пак кивнул. Не спеша, прикрывая друг друга, они двинулись по залу. Опытный егерь определил, что пыльный след, оставленный клоуном, ничто иное, как нафталин. Решили следовать по нему, но это было не просто. Едва различимые признаки все же позволили некоторое время спустя, остановиться подле массивной деревянной двери.
     - Он там, - шепнул Пак, - я его чую. За дверью -  мрак.
     - Подозреваю, что это ловушка, Виктор. Иначе, зачем бы он нам оставил следы…
       Удар часового механизма неведомых курантов тяжелым эхом пролетел под сводами.
     - Два, - произнес себе под нос Борис. – И сколько же еще?
    Пак пожал плечами, затем снял свой рюкзак, приготовившись бросить его сразу после открытия двери.
     - Я пойду первым,- снова шепнул он. – Ослепите его светом фонарика и не стреляйте. Вдруг он использует Катю, как прикрытие. Мы погубим ее, если начнем сразу стрелять.
     Борис резко потянул дверь на себя, присев на корточки. Егерь швырнул внутрь рюкзак и немедля бросился следом  в темную комнату. Борис, укрывшись за косяком, включил мощную лампу, шаря лучом по стенам. Однако отвлекающие маневры результата не принесли. В просторной комнате  никого не оказалось. Пак проверил все углы так быстро, словно он служебная собака, вынюхивающая наркотики.
     - Он только что был здесь вместе с Катей, - доложил егерь. -  Запах ее духов…
     В следующее мгновенье дверь слева от Бориса поехала в сторону, как раздвижной шкаф. Проник слабый свет, а вместе с ним ворвались Вахрушев и Шамрай, держа наготове свои карабины.
     - Не стрелять! - среагировал Борис. – Свои.
     - Ух, елки палки… - только и смог произнести начальник потерянной неизвестно где экспедиции, опуская оружие.
     - Профессор, вы целы? – спросил Шамрай, выпрямляясь.
     - Порядок, Олег. Клоун украл Катю Бочкину. Мы пошли на поиски, и попали сюда.
     - Какой клоун? – вмешался Вахрушев.
     - Красная шапка  убийца, - промолвил задумчиво Борис.
     - Профессор так называет демона, что заманил нас сюда, - угрюмо проворчал Пак.
     - Чертовщина какая-то. Это рюкзак Бочкиной у вас за спиной?
     - Нет, Коля. Это трофей и у нас появились визави, их тоже семеро.
     Шамрай тем временем обследовал помещение. Теперь стала видна зловещая обстановка темной комнаты. Цепи, крюки, щипцы, высокий стул, длинный узкий стол на каменных опорах говорили только об одном.
     - Не иначе, это камера пыток, - озвучил Шамрай общую догадку. – Неуютно. Надо уходить отсюда.
     - Проклятый демон ушел через нишу в стене, - сказал Пак. – Но как ее открыть?
    Они попытались найти хоть что-то, похожее на отпорный механизм, но вскоре оставили это занятие.
     - Если,- начал Вахрушев, - за этой стеной тайный проход, то он не должен привести нас на другой этаж.
     - Как ты можешь знать, Коля? - выключив фонарь, поинтересовался Борис.
     -Я импровизирую, - бросил Вахрушев. – Мы слышали женский крик, и он привел нас сюда. Закройте за собой дверь, Борис Федорович. Все за мной. Попробуем зайти в обход.
     Случайно собравшаяся в одном месте, четверка покинула камеру пыток через дверь- шкаф, обнаруженный ранее Вахрушевым и Шамраем, очутившись в длинном  коридоре. Узкие бойницы с одной стороны и глухая покосившаяся стена с другой сжимали его тисками, сужаясь с каждым шагом, словно это штык, на острие которого наколота железная дверь. Перед ней отряд остановился. Шамрай потянул за ржавое кольцо, и дверь со скрипом поддалась.
     Борис успел выглянуть в оконце. Сквозь рассеивающуюся туманную дымку виднелись ровные шеренги атакующих замок шутов какого-то Гаера. Сотни людей в красных колпаках вместо шлемов. Сотни копий и топоров, вместо посоха; сотни ног, обутых в башмаки с молчаливыми бубенцами...
     Невольно Борису на ум пришла мысль: шуты – есть вассалы клоуна в красной шапке, бегающего внутри замка с заложницей Екатериной Бочкиной. Стало быть, он и есть тот самый Гаер и сию минуту его войско собирается идти на штурм через ров прямиком сюда, где из защитников  семь рыцарей, вооруженные заточенными железками и семеро охотников за приключениями на мягкое место. Двое из этой группы неизвестно где, а единственная девушка -  неизвестно с кем.
     - Не растягиваться, - скомандовал Вахрушев.
    Борис бежал предпоследним  за спиной Шамрая. Теперь они минули два лестничных марша этажом ниже, пронеслись по внутреннему балкону, нависавшему над картинной галереей, вновь поднялись на один этаж и вскоре вышли к такой же самой железной двери с ржавым кольцом, но уже с противоположной стороны предполагаемого выхода из камеры пыток.
     - Здесь он вышел, - уверенно произнес Николай.  – Пак, как вам удалось напасть на след вашего клоуна?
     - Он -  не мой клоун. Демон оставляет пыльный след. Профессор ранил его в спину.
     - Из его грубого камзола просыпается нафталин, - уточнил Борис.
     - Нафталин? – поднял брови Шамрай. – Ну и дела… Если его можно ранить, значит можно и убить.
     - Вижу! - склонившись, доложил Пак. – Он вывел девушку отсюда и двинулся…. Ага, идите за мной!
     Егерь уверенно повел охотников на клоуна, словно он в родной тайге, а не в каменных джунглях, обставленных шикарной мебелью. Впрочем, шикарной она выглядела лишь издалека. Присмотревшись, Борис не ошибся: это по-прежнему декорации и весьма грубые, чего не скажешь про рыцарей.
     Вновь раздался удар колокола. Отряд остановился.
     - Вы это слышали? – обернулся Вахрушев.
     - Уже в третий раз, - ответил Борис. – Куранты бьют каждые десять минут, я засек.
       Не успел он закончить фразу, как у всех четверых зашипели рации.
     - Командир, командир, прием! Вызывает Дугов! Как слышите?
     - Сергей! – взволновался Вахрушев. – Слышу тебя, слышу!
     - Ну, наконец-то, – вырвалось из динамиков.
     - Ты где? Что со связью?
     - Я дистанционно перевел станции после сбоя на альтернативную поисковую волну. Всем, кто меня слышит! Перейти на частоту ноль, один два пять. Как поняли? Прием. Повторяю: ноль, один два пять.
     - Подтверждаю. Поняли тебя…
     Отряд, не мешкая, занялся сменой частоты. Борис теперь подумал, что Катя, если еще жива, может воспользоваться советом инженера-оператора Дугова. Тогда Сергей запеленгует ее и определит место нахождения. Значит, появиться шанс на ее спасение. Неужели клоун собирался пытать ее в той комнате? Хорошо, что мы подоспели…
     - Сережа, это Новиков, прием.
     - Я слушаю, профессор.
     - Мы потеряли санинструктора. Она в беде. Найдите ее по пеленгу.
     - Понял. Пеленг в работе, но определил лишь пять станций из шести, не считая моей.
     - Плохо, - вступил в разговор Вахрушев. -  Доложи обстановку, Сергей.
     - Докладываю. Нахожусь на крыше огромного старинного замка. Очень высоко. Вижу, как бездонный ров форсируют вооруженные холодным оружием крупные воинские подразделения. Руслан Мишулин легко ранен в предплечье. Он в чердачном отсеке прямо подо мной на охране входа. Как поняли, прием.
     - Вы вступили в бой?
     - Так точно, командир. Мы двигались вверх, чтобы найти точку для запуска поисковой программы, как на нас напал отряд рыцарей, размахивающих мечами и топорами. Здоровые мужики, прямо как в кино… простите.
     - Продолжай, - потребовал Вахрушев.
     - Мы открыли огонь, но убивать никого не собирались. Они полезли напролом, тогда двоих мы ранили и отступили. Прием.
     -  Теперь надеяться на связь можно?
     - Сбоев не будет на этой частоте.
     - Отлично. Продолжай наблюдение и поиск станции Бочкиной. Докладывай обо всех изменениях обстановки.
     - Вас понял. Конец связи.
       Вахрушев обвел группу взглядом.
     - Что ж, связь восстановлена, - сказал он, - продолжим поиск девушки.
     Пак снова мягкой уверенной походкой повел отряд за собой, внимательно вглядываясь в оставленные едва различимые следы бывшей куклы в клоунском колпаке.

ГЛАВА 3. Привкус недоверия.

      Борис, как правильно заметил Шамрай, находился в неплохой спортивной форме, поэтому дышал не так как пыхтел Пак или Вахрушев. Хождение по лестницам взад и вперед, так или иначе, сбило дыхание охотников. Они дважды побывали на первом этаже восьмиэтажного замка, где стали свидетелями прорыва войска в клоунских колпаках через главные откидные ворота цитадели. Передовой отряд, используя узкий мост, перекинутый с другой стороны рва, пробил тараном небольшой лаз, в который и устремился, подгоняя себя дикими  воплями.
     Вначале сопротивления они не встретили. Однако при попытке опустить главные ворота через ров, сверху обрушилась часть стены, придавив собой несколько десятков солдат. Цепи механизма откидных врат лопнули, заблокировав барабан. Натяжные тросы разорвали опору станины, ее развернуло по фронту, а затем начался повторный обвал стен основного коридора. Теперь ворота  можно будет использовать лишь после разбора завала.
     Наблюдать за дальнейшим ходом штурма ни Вахрушев, ни его команда не собирались. Они едва не налетели на отважных рыцарей, намеревавшихся напасть на передовой отряд, пока там царила неразбериха после неприятностей камнепада. Двое из них еле тащились, но остались полны решимости. Дугов докладывал, что пришлось  подстрелить кое-кого, не уточнив подробности. Теперь же Борис разглядел, что один из рыцарей получил пулю в левое плечо, а у другого была перебинтована тряпьем нога.
     - Надеюсь, - с иронией спросил Шамрай, - среди нас нет Ланселотов или еще кого-нибудь в этом роде? Никто не желает поучаствовать в обороне крепости?
     - Не валяйте дурака, майор, - отрезал Вахрушев. – Всем быть начеку…
     Пак снова взял нафталиновый след. Дугов скорректировал движение группы, обнаружив по пеленгу станцию Бочкиной. Вскоре это привело отряд в оружейную палату на четвертом этаже. Едва они проникли через дверь, как их остановил град стрел, выпущенных из арбалетов. Все бросились на пол.
   По залу прозвучал писклявый ни на что не похожий голос:
     - Обмен.
     Грубый акцент и издевательская интонация вызвали отвращение у Бориса. Всего одно слово давало понять, что перед ними враг, тот самый, захвативший санинструктора.
    - Освобождение заложников по моей части, - пробурчал Шамрай, вынимая из чехла на ремне оптический прицел. – Я займу позицию, а вы, Николай, делайте что угодно, лишь бы клоун высунул нос хоть на секунду.
     С этими словами, прячась за мебелью,  майор уполз к  окнам. Куранты громыхнули в четвертый раз, застав Бориса врасплох. Он слегка вздрогнул, хоть и ожидал этого.
     Вахрушев приподнял голову из-за перевернутой позолоченной скамьи и крикнул:
     - Отдай девушку, недоумок! Обещаю оставить тебя в живых!
     В ответ раздался скрипучий смех. Затем голос забулькал, пропал и снова появился, словно некто терял периодически над ним контроль. Наконец, он ответил:
     - Создатель отдаст изделие, в обмен получит  девку. Обмен.
     Для пущего эффекта клоун заставил вскрикнуть Катю. Она подала голос, но тут же умолкла. Видимо, кукла-клоун закрыл ей рот кляпом.
    Вахрушев непонимающе посмотрел на прижавшегося к полу Бориса.
     - Чего он хочет, я не понял?
     - В захваченном мною рюкзаке есть кое-что. Нужно обмануть негодяя. Соглашайся на любые условия.
     Борис отполз за постамент скульптуры всадника без головы и развязал трофейный вещмешок. Серебристый контейнер открывался активированием запорной скобы. Борис   надавил пальцем на кнопку, открыл люк и вынул пульсоид. Слабая аналогия с кухонным комбайном все равно заставила глаза Вахрушева вылезти из орбит.
     - Мы согласны, - крикнул он, неотрывно наблюдая за манипуляциями профессора.
     Борис тем временем переложил пульсоид в свой вещмешок, а в контейнер для веса бросил первые, попавшиеся под руки предметы: две короткие стрелы арбалета, серебряный кувшин и кованый фрагмент доспеха, который отпал от статуи рыцаря.
     Когда подмена была готова, Борис кивнул Николаю. Тот кивнул в ответ и вновь громко крикнул:
     - Эй ты, придурок, слушай меня! Если вздумаешь шутить…
    Борис еще никогда в жизни не слышал такую грубую речь, перемешанную угрозами и матерщиной. След войны в  психике его бывшего ученика не заставил долго ждать, проявившись при ведении переговоров.  Вахрушев остановился лишь после сигнала по рации. Шамрай доложил, что он на позиции и готов вести прицельный огонь.
     - Действуйте, - шепнул он профессору.
      Борис встал на ноги. Пак поднялся одновременно с ним. Егерь надеялся, что если бы враг целился в парламентера, то две цели могли сбить его с толку на секунду.
     Борис увидел девушку. Руки были связаны за спиной, брезентовый ремень от санитарной сумки обхватил голову, удерживая тряпичный кляп. Волосы взъерошены, глаза испуганы… Привалившись  к ножкам величественного трона королей, она сидела в полном одиночестве.
     - Вижу девушку, - шепнул он в рацию.
     - Подтверждаю, - в ответ шепнул Вахрушев, подползая по-пластунски ближе.
     - Цели нет, - доложил Шамрай. – Забирайте заложницу, я прикрываю…
     Озираясь по сторонам, маленькими шажками Борис продвинулся к трону. Бочкина, увидав его, начала мычать и вращать глазами. Туш с ресниц размазалась, на лбу выступили капельки пота. Проследив за направлением ее взгляда, Борис заметил за портьерой выпуклость. Неужели клоун спрятался за ней, словно ребенок, не нашедший более безопасное и укромное место?
     - Что-то есть за шторой справа, - сказал он вполголоса в приемопередатчик.
     - Понял. Бросайте мешок с контейнером, - скомандовал Вахрушев.
     - Обмен, -  крикнул Борис и кинул рюкзак к портьере.  – Вот твое изделие!
      Штора шевельнулось. Выпуклость стала больше.
     - Огонь, - немедля гаркнул Вахрушев.
     И Пак и Шамрай и Вахрушев начали палить в портьеру. Едва Борис бросился к девушке, намереваясь ее оттащить в сторону, как стрелков ослепила яркая вспышка. Когда  глаза охотников смогли видеть снова, оказалось, что из-за портьеры вывалилось пробитое пулями чучело бурого медведя, стоящего на задних лапах. Рюкзак с муляжом пульсоида меж тем пропал, зато санинструктор Бочкина осталась на месте, все еще пытаясь прийти в себя после вспышки.
     - Световая граната, - усмехнулся Шамрай. – Ну и дела…
    Суета последней минуты, связанная с поисками клоуна и освобождением из оков Кати, вскоре привела отряд в просторную комнату, обставленную так, будто это кабинет крупного чиновника. Они заняли оборону, ощетинившись ружьями.
    - Ну? – поинтересовался Вахрушев. – Что скажите?
     - Главное, что все живы, - первым откликнулся Борис.
    Более никому не удалось высказаться в эту секунду. Вдруг в кабинет влетел булыжник, разбив мозаичное стекло. Оно с грохотом рассыпалось по полу, а снаружи проскрипел знакомый голос, не похожий ни на что.
     - Обман. Верните изделие. Крыша западного крыла через два удара, иначе один из вас умрет…
     Четверо мужчин и одна дама сидели на корточках, превратившись в молчаливые статуэтки. Однако глаза статуэтки по имени Борис с интересом разглядывали девушку, недавно спасенную из плена. Выражение ее симпатичного личика теперь ассоциировалось у профессора с медузой Горгоной. Может глаза Кати Бочкиной, взглянув на своих спасителей, сделали их неподвижными, превратив в камень?
    Через секунду Новиков прекратил фантазировать и обратился к санинструктору:
     - Катя, скажите, клоун, по вашему мнению, ранен или нет? Он разговаривал с вами? Что он говорил?  Расскажите все, так как у нас осталось до очередного обмена не более двадцати минут. Если только мы пойдем на него…
     - Клоун? – удивилась она. – Он, скорее, киборг: живой снаружи и металлический внутри. Слово «говорил» не подходит. Он скрипел динамиками, еле подбирая слова. Наш язык не знаком ему, но он словно учится на ходу, перелистывая невидимый разговорник. У него руки как крюки арматуры… и  его беспокоит  спина. Глаза у меня до последней секунды были  обвязаны тряпкой, пахнущей…
     - Нафталином, - помог ей Борис.
     - Да, похоже, что так. Поэтому я видела его лишь мельком. Он очень быстро двигается, прямо как пуля, - закончила она, взяв окончательно себя в руки.
     Шамрай тоже начал двигаться. Он обследовал место возле  разбитого окна, выглянул через него, но клоуна не обнаружил. Однако шум боя возрастал каждую секунду. Теперь грохот раздавался с нижних этажей. Что-то рушилось, звенело и стучало. Неразборчивый гомон атакующих шутов Гаера, и победоносные выкрики угрожающе приближались к членам экспедиции, засевшими в кабинете. Борис недоумевал: с кем они там сражаются? Ужели с семеркой рыцарей «круглого стола», двое из которых  ранены?
     - Уходим отсюда, - произнес, наконец, Вахрушев. – Все за мной, Шамрай замыкающий.
     Беготня по этажам огромного замка, в конце концов, заставила группу остановиться. Они облюбовали небольшое помещение в одной из стрелковых башен. Винтовая лестница закручивалась вправо, что было на руку обороняющимся правшам, равно как и нападающим левшам. Сквозь узкие бойницы прорывался со свистом ветерок. Нет, он не приносил с собой прохладу. Устойчивый запах гари и дыма стал его основой. Впрочем, Борис не сомневался, что без пожарищ не обойдется. Ни одна война без этого не обошлась и эта, хоть и  непонятно где, не стала исключением.
     - Пора объясниться, товарищи, вам не кажется? - объявил Вахрушев, когда отряд решился на короткий отдых. – У меня много вопросов.
     -  У меня тоже. Профессор, - обратился Шамрай, - что было в захваченном у клоуна рюкзаке?
     - Вы не поверите, Олег.
     - После всего случившегося, меня трудно удивить.
     - Извольте, - сказал Борис и развязал рюкзак, внимательно наблюдая за реакцией майора ФСБ.
   Увидев пульсоид, Шамрай облегченно выдохнул.
     - Это вам нужно было отыскать, не так ли? – спросил Борис, схватив майора за рукав.
     - Что ж, профессор, вы правы…
     - Тогда немедленно рассказывайте ваши военные тайны, иначе, без полной информации у нас мало шансов выбраться. Поделитесь, так сказать, с нами целью вашей миссии. Чует мое сердце, что ваше ведомство наследило и вот мы здесь. А?
     - Да, майор, пора открыть карты, - кивнул Вахрушев.
        Шамрай опустил голову, а затем начал:
     - Придется согласиться, учитывая нестандартность ситуации. Все, что я сейчас скажу, является государственной тайной. Это касается всех ушей, что меня слышат. Надеюсь, это понятно?
     Коллектив измотанных зрителей понимающе кивнул и Шамрай продолжил:
     - Запуск изобретенного профессором Новиковым устройства был произведен с «крокодила» прямо над этим местом в тайге с высоты четыреста метров неделю назад.
     - С какого крокодила? – перебил Борис.
     - С боевого вертолета МИ-24. После этого  борт и его экипаж бесследно исчезли, а вместе с ними и пульсоид. Мы разработали операцию по привлечению вас, профессор, через вашего ученика Вахрушева Николая Николаевича к разрешению этой задачи.
     - Стало быть, ты, Николай тоже замешен? – на что Николай выпучил глаза так, словно увидел динозавра.
     - Нет. Мы использовали его, зная о вашей дружбе, - взглянув в сторону Вахрушева, ответил Шамрай. -  Он так рьяно увлекся организацией экспедиции, что мне оставалось просто быть рядом. Мы не понимаем, что произошло после испытаний. Кому же, как не вам, создавшим пульсоид, заняться этой проблемой.
     - Проблемой? По-вашему – это просто проблема? Я провел испытание этого явления в лаборатории на уровне микроточки. Прибор же увеличивает мощность и радиус в двести тысяч раз. Кому в голову пришло испытывать его в тайге? Без предварительных расчетов, научного обоснования и контроля! Ваши генералы – безумцы и дуболомы!
     - Что сделано, то сделано, Борис Федорович. Теперь от вас зависит, чем все закончится.
     - Закончится?  Да вы что! А может, начнется? М-да, - протянул Новиков. – Импульс запустил процесс, неподконтрольный современной науке. Силы, что орудуют здесь, не поддаются расшифровке. Некое антинаучное Икс трансформирует участок местности под различные исторические периоды земной цивилизации.
     - Что это значит?
     - Откуда мне знать. Все это напоминает игру, в которую забавляется Икс, используя не только различные материалы, но и живых существ.
     - Нас с вами и других людей, - догадался Шамрай.
     - С чего вы взяли, что мы для него люди? Мы персонажи в его компьютерной игрушке.
     - Ну, это вы слишком, Борис Федорович. Не верю!
     - Тоже мне, Станиславский! Четверть века назад  сотовый телефон  был фантастикой. Теперь игрок Икс через свого аватара в виде клоуна в красной шапке, играет с нами в кошки-мышки по неизвестному нам сценарию. Что нас ждет по завершению игры? «Game over» запросто может означать нашу кончину под обломками какой-нибудь эпохи. Нас, скажем, могут распять, как ведьмаков средневековые инквизиторы или съесть на обед африканские людоеды каннибалы…
     Борис  зло отвернулся, наблюдая через бойницу за передвижением войск под стенами крепости. Крупные, поросшие мхом валуны, лежавшие тут и там мешали  солдатам, сбивая строй в  кучу. Шамрай же, немного помолчав, задумчиво спросил:
     - Значит, Борис Федорович, ваш вывод таков: мы внутри компьютерной игры существа Икс. Наши шансы на победу и выход из нее неизвестны. Время игры – неизвестно, сложность уровней – не известны. Вот так диспозиция…
     Молчавший все это время Пак, опустошенно заявил:
     - Нам крышка.
     - Это мы еще посмотрим, - качнул головой  Вахрушев. – Скажите, профессор, каков принцип действия пульсоида? Что он из себя представляет? Может нам удастся понять, как его испытание повлияло на столь странную ситуацию, в которую мы попали?
     Профессор Новиков опустился на пол, обвел слушателей пытливым взглядом, как бывало на лекциях и только потом начал:
     - Ты, Коля, должен помнить о гипотезе, что я высказывал еще в начале века. Кремний является наиболее распространенным строительным материалом вселенной. Он есть почти во всех элементах, используется в современной компьютерной технике, есть даже в наших костях. Так вот, пульсоид, кроме самовзрывающихся нейтрино и прочего другого, безжалостно аннигилирует кремний и кальций, что позволяет разрыхлять твердые сущности. Какие из них, еще до конца неизвестно. Сложные сплавы, например, будут более устойчивы, зато многие природные образования превратятся в труху или желе. Применение моего изобретения в строительстве подземных сооружений принесло бы мне не только известность, но и богатство. Тогда как разрушенный костный состав живой силы вероятного противника и сбой компьютерных программ застолбил бы мое имя в истории, как создателя  жестокого оружия против людей. Именно эта сторона дела заинтересовала военных. Калашников или Сахаров, например, создали серьезные игрушки, но автомат первого есть где угодно, бомба второго - лишь щит. Вообрази, что здания, машины, орудия, людей – всё можно разрыхлить при помощи небольшого прибора, таская его в рюкзаке за спиной. Это настоящий ящик Пандоры, друзья мои.
     - Вы злой гений, Борис Федорович. Эту штуку надо уничтожить.
     - По-твоему, Коля, так просто избавиться от собственного дитя?
     - Пульсоид - плод вашего ума и воображения. Но дитем его назвать трудно. Это секира, занесенная над беззащитной головой человечества. Вам придется задушить свое дитя собственными руками.
     - Мое ведомство другого мнения, - подчеркнул Шамрай.
     - Кто бы сомневался, - закончил Вахрушев, развязывая свой вещмешок. – Война войной, а обед по распорядку. Приказываю всем подкрепиться. Никто не знает, как скоро мы окажемся в шумном ресторане, отмечая нашу победу. Или поражение…
     Куранты прозвучали в пятый раз. Это означало, что затерянная экспедиция находится внутри замка уже более сорока минут.
     Автоматически пережевывая паек, Борис продолжал рассуждать: что если аватара игрока Икс удастся уничтожить? Может ли игрок использовать любое тело из числа шутов Гаера? Странное созвучие. Впрочем, что тут не странно вообще. Пульсоид мог проковырять дырку в иную сущность. Какую? Эта загадка неразрешима. Зато возможно, что клоун не является тем самым Гаером. Предположим, игрок через аватара действует против всех. По его мнению, это забавно. Тогда пульсоид он намеревался применять, как оружие. Шлеп по толпе неприятеля и… Что с ними станет? Но тут вмешались мы. Икс замыслил сыграть на дополнительном уровне, но наткнулся на упорных противников, выкравших у него пульсоид. Теперь аватар Икса ранен в спину, ко всему он разозлен обманом и желает реванша. Проклятье, что за бред я несу! Это сон, причем самый нелепый из всех! Но если это сон, что в нем делает Шамрай и все остальные? Майор похож на тех людей, которые не остановятся ни перед чем, для выполнения поставленной задачи. Он пока держится в тени, беспрекословно подчиняясь Николаю. Но это пока. Он играет в свою игру, целью которой является возвращение пульсоида в его контору. Выходит, что я и все остальные члены экспедиции лишь средство. Мы своего рода тоже аватары для Шамрая, желающего, как и клоун, заполучить пульсоид. Хорошо, что изделие оказалось в моих руках. Если силы будут не равны,  смогу ли я применить его против кого угодно?  М-да, загадки в темноте. Подозрительный шепот из-за угла. Мелкий озноб пупырышками по телу…
 
ГЛАВА 4. Светло-зелёное ничто.
      
     Разумеется, Суок, подменившая собой куклу, легко уговорила сказочного принца, чтобы он ее не выдал. Воспитанница храброго Тибула так очаровала маленького наследника трона танцем и непосредственностью, что он не в силах был предать ее. Это превратилось в увлекательную игру, по истечении которой добро одержало победу. В игре профессора Новикова героев было предостаточно, но вот противник оказался абсолютно непредсказуем, агрессивен и неизведан. Последнее обстоятельство делало неприятеля более чем просто опасным.
     - Командир, прием, на связи Дугов!
     - Слышу тебя, Сергей.
     - Нам нужна огневая поддержка. Ведем бой на крыше. Неприятель атакует крупными силами.  Зеленое облако мешает обзору. Прием.
     - Вас понял. Отходите к западной части крыши. Мы идем к вам. Прием.
     - Понял… черт, Руслан ранен, торопитесь… Ориентир: шпиль с флигелем в вершине.
     Отряд под командованием Николая Вахрушева бросился, что было сил, наверх, выбивая любые двери. Миновав четыре этажа кряду, немного заплутав в хитросплетениях коридоров, пятерка людей перед выходом на чердак наткнулась на шутов Гаера. Три десятка дикарей, напоминавших викингов с одной стороны и клоунов с другой, свирепо дрались на лестничном марше. Но с кем! Не считаясь с потерями, они ползли все выше и выше, пытаясь сломить сопротивление нескольких отважных рыцарей, закованных в доспехи. Их было пятеро, истекающих кровью и потом. Ширина лестницы  не позволяла стоять плечом к плечу. Гранитные перила и мраморная стена ограничили маневр нападающих. Рыцари, прикрываясь черепахой из щитов, поочередно менялись  друг с другом, когда выбивались из сил. Невооруженным взглядом было видно, что обороняющиеся отступают. Да, их массивные мечи сбивали с ног завоевателей в красных колпаках. Да, мастерство и опыт владения оружием превышало многократно способности неприятеля. Но… силы были не равны.
     - Доложи обстановку, Сергей. Прием, - вышел Николай на связь с Дуговым.
     - Боеприпасы на исходе. Выход на чердак прикрывают рыцари, с которыми мы недавно сразились. Нас обходят с фланга, используя другой чердачный выход на крышу. Он через сто шагов на восток. Внизу на западе никого. Вижу там крупные валуны и кустарник. Атакующие войска обошли это место.  Но они даже выстрелов не бояться! Еще пару минут и нам хана, командир. Где вы, черт подери?
     - Рядом. Держитесь.
      Вахрушев обернулся к отряду. Теперь на его плечах лежала ответственность за следующее решение: спасать своих. Но как? Клоун пообещал убить одного из членов группы, если обмен не состоится. Шамрай пришел Вахрушеву на помощь.
     - У меня с собой   спецлебёдка, - начал майор. -  Я их вытащу. Драться со всеми подряд нет смысла. Борис Федорович, вы можете соорудить нечто вроде дымовой гранаты? Мне нужна маскировка.
     - Легко, - ответил Борис, открывая вещмешок.
     - Отлично. Пускайте дым и уходите все  вниз ко рву. Плевать на его условия обмена. Еще я клоунам всяким буду потакать. Встретимся под стенами на западном углу замка. Дугов доложил, что там противника нет. Если нас потом припрут, то вы, профессор, включите свой прибор.  И будь что будет.
     - Но нас может перенести куда угодно! Нас вообще… – недоумевал Борис.
     - Хуже не будет, - перебил его Вахрушев. – Принято. Действуйте, майор.
     Борис, используя пластиковую бутылку и химикаты из аптечки, создал дымовую гранату, бросив ее в сторону шутов Гаера. Неразбериха и едкий дым дали шанс Шамраю встать на подоконник. Он отстрелил крюк лебедки на крышу, включил устройство и исчез так же быстро, как исчезает вор, укравший чужой кошелек.
     Он оказался на крыше, в то время как остальная группа неслась по лестничным маршам вниз. Борис понял план Шамрая. Майор влезет на крышу, а затем на лебедке по очереди спустит Дугова и Мишулина к земле. Там отряд объединится. Возможно, залп стрелкового оружия остановит тех, кто попытается их достать. Что будет дальше?
     Как он мог знать. Верно одно: собравшись вместе, в один кулак, можно действовать, а не бегать в поисках друг друга. Тогда кукле-клоуну придется постараться, чтобы лишить хоть кого-то из них жизни. В любом случае, Новиков не собирался возвращать пульсоид существу в обуви с беззвучными бубенцами. Тому придется попотеть или выпрыгнуть из себя, чтобы договориться с человеком, создавшим смертоносное изделие. 
     Светло-зеленое пятно затянуло вязкой мутью все пространство, окружавшее часть отряда, пытающегося покинуть стены замка. Теперь они шли по колено в манной каше тумана и по горло в мыльных зеленых пузырьках, хватая липкий воздух большими жадными глотками.
     Лишь только на пути встречались обезумевшие от богатств замка шуты Гаера, как зеленая дымка сгущалась, скрывая экспедицию Вахрушева от посторонних глаз. Воины в красных колпаках грабили, хватая все, что попадется под руку. Они соперничали меж собой, они дрались за добычу, а в это время мимо них пробегали люди из другого времени, случайно оказавшиеся здесь и сейчас.
     Борис бежал в восторге от происходящего. Ему казалось, будто сил так много, что хватит бегать средь этой сумятицы сколь угодно. Но он ошибался.
     Вначале создалось впечатление, что светло-зеленое нечто играет на стороне экспедиции. Некоторое время спустя, Борис начал понимать: при движении внутри облака силы иссякают быстрее обычного. Ноги тяжелели, голова опухала от давления, руки едва держали оружие, в то время, как мысль оставалась ясной и трезвой.
     - Нам нужно покинуть зону действия облака, - заявил Борис, еле ворочая языком.
     - Согласен, - ответил Вахрушев, крепко державший за руку, почти обессилившую Екатерину Бочкину. – Только как? Оно преследует нас повсюду…
     Пак, наконец, подал голос:
  -   Это око демона. Он следит за нами. Надо разделиться…
    - Нет, - категорично заявил Вахрушев. -  Борис Федорович, придумайте что-нибудь.
     - Я? Ага, стало быть, придется потерпеть. Когда мы все будем вместе, я включу пульсоид. Я разнесу здесь все в пух и прах.  И… будь что будет. 
     - Так тому и быть. За мной, держаться рядом… Майор, ответьте, прием!
     Приемопередатчик зашипел недовольными интонациями, но вскоре вырвалось:
     - Вышли из зоны обстрела… Мы внизу. Прием.
     - Понял. Действуем по плану. Расчетное время три минуты. Как поняли?
     - Принято. Шевелитесь, не думаю, что о нас забудут. Мы заняли позицию за скальным выступом, покрытым мхом. Прямо перед нами вижу замаскированную под стену дверь. Она похожа на ставни. За спиной пропасть, отступать некуда. Как поняли?
     - Еще бы не понять…
       Спустя две минуты отряд во главе с Вахрушевым оказался возле массивной металлической двери, ведущей наружу. Здесь вообще не было окон, лишь узкие бойницы, а  перед единственным выходом в виде ставен столпились шуты Гаера, оскаленные и озверевшие. Они тоже собирались покинуть замок через эту дверь, но не могли справиться с запорным устройством. Оно проржавело, не желая открываться.
     «Два десятка воинов против троих мужчин и девушки, - подумал Борис. – Это слишком»…
     - Всем членам отряда, прием! - шепнул Вахрушев. -  Подождем, пока они откроют дверь,  затем по моему сигналу атакуем их с двух сторон, вырвемся наружу и заблокируем дверь обратно. Всем ясно? Приготовиться к бою.
     Борис и Пак кивнули головами, а Шамрай, Дугов и Мишулин отозвались подтверждением по радиостанции. В эту секунду зеленое облако, неотступно следовавшее за экспедицией все это время, неожиданно растворилось. Дышать сразу стало легче.
     Катя немного ожила, намереваясь выпросить пистолет у командира. Он лишь отрицательно мотнул головой.
     - Я тебя выведу. Сидеть, как мышка в норке, - сказал он.
     Наблюдая из-за угла коридора за неудачными попытками шутов выломать дверь, люди Вахрушева притаились, словно они и впрямь мышки, сидевшие в норке.
     Так продолжалось недолго. В ту самую секунду, когда дверь поддалась, попятившись под напором солдат, явился клоун с топором в руке. Его непроницаемый взор обратился к солдатам. Те немедленно решили закрыть ставни обратно. Несколько человек бросились на Вахрушева и тех, кто был с ним, как будто они разглядели спрятавшихся сквозь стены.
     - Огонь из всех стволов. Начинаем прорыв! - закричал командир экспедиции в приемопередатчик.
     Начался такой грохот, что Борис едва не потерял слух и самообладание. Однако его первый же выстрел достиг цели. Воин с копьем в руках получил пулю чуть выше переносицы, потеряв при падении не только жизнь, но и бесполезный клоунский колпак, вместо которого логичнее смотрелся бы шлем.
     Шамрай ворвался снаружи, словно он Рэмбо, стреляя с двух рук по неприятелю. Пистолет Макарова и автоматический карабин «Сайга» быстро сократили численный перевес. Вахрушев же целенаправленно метил в клоуна, но тот двигался слишком быстро, при этом  прикрываясь топором и несколькими воинами со щитами. Пак очень скоро перестрелял их, но клоуна достать не удалось. Еще через мгновенье началась рукопашная схватка…
     Прикрывая собой девушку, Вахрушев сумел вырваться через дверь наружу. Следом за ними прорвался Борис, отмахиваясь прикладом. Дугов и Мишулин выстрелили залпом, расчистив пространство для Пака.  Шамрай отступал, едва успевая отражать удары со всех сторон. Все же его специальная подготовка намного превышала уровень боевого искусства шутов Гаера…
     - Закрываем дверь! - заорал Вахрушев.
     Отряд навалился, что было сил… и дверь удалось закрыть. Однако напор  неприятеля, оставшегося  внутри замка не давал возможности отойти от двери хотя бы на шаг. Так можно попасть в капкан, если только враг догадается обойти их, выбравшись через окна верхних этажей.
     Неожиданно мощный удар изнутри замка разбросал державших дверь членов экспедиции в стороны. Вооруженные люди начали окружать их, но не стреляли больше стрелами и не метали копья. Они понесли серьезные потери, но теперь просто смотрели, как отряд Вахрушева, пятясь к валуну, суматошно перезаряжает оружие, готовясь к последней схватке.
     - Не двигаться, - раздался знакомый неприятный голос.
     Перед воинами очутился клоун. Топор теперь висел за поясом, а в руке он держал посох. Его непроницаемый взгляд устремился к профессору Новикову.
     - Вы хорошо дрались, - продолжил скрипеть голос клоуна. – Если не примените изделие, то останетесь в этом месте навсегда. До завершения цикла трансформации осталось минута. Если используете изделие, то перенесетесь на другой уровень, где наверняка погибните, - скривился он.
     - Кто ты такой? – крикнул Борис.
     - Я Гаер, - был его ответ.
     - Эй, это ты уничтожил наш вертолет? – зло спросил Шамрай.
     - Летающая машина ликвидирована. Решайте, время на исходе.
     Раздался долгожданный шестой удар колокола, после этого возникло светло-зеленое пятно, а Гаер вдруг исчез. Растворился, словно и не было. Кучка его шутов, оставшихся в живых вновь приняли напряженные позы, намереваясь атаковать.
     Отряд Вахрушева переглянулся. Без слов стало ясно, что оставаться в этом месте по соседству с шутами Гаера, да к тому же в замке, где бродят средневековые рыцари и неизвестно кто еще, никто не собирался. К чему приведет очередная смена декораций и сколько их еще ожидать? 
     Не договариваясь, экспедиция построилась за спиной Новикова.
     - Ну и дела, - заскрежетал зубами Шамрай. – Похоже, придется сыграть в эту игру.
     -  Согласен. Давайте, профессор, жмите на гашетку, - шепнул Вахрушев.
     Указательный палец Бориса Новикова уверенно нажал на маленькую красную кнопку. Спусковой крючок пульсоида беззвучно запустил процесс, результаты которого даже теоретически были не изучены.
     Зрелище, представшее перед глазами членов экспедиции, смогло бы стать ярчайшей сценой в фильме ужасов, если бы такой кто-то задумал снимать в этом месте.
     Тела шутов Гаера в один миг превратились в бесформенные туши, нелепые и беспомощные. Лишившись целостности скелета, несчастные валились на землю. Кровь под давлением выбрасывалась из самых неожиданных мест, выдавливая глаза и вены. Попытки бросить копье или выстрелить из лука остались для воинов в прошлом. Они гибли жуткой смертью, не понимая ее причины.
     Крепостные стены замка меж тем снова стали трансформироваться. Раздались знакомые шлепки по мокрому тесту, болотное чавканье, появилась и исчезла зеленая субстанция, над головами скручивались в спираль тяжелые пурпурные облака.



ГЛАВА 5. МОНСТРЫ АТАКУЮТ.

     - Держаться рядом, - сказал Вахрушев. – Предыдущие пятьдесят минут я запомню надолго.  Началось!
     Замок вскоре пропал. Вместо него члены экспедиции увидели изрезанный холмами участок местности, слепящее солнце и… бегущее прямо на них стадо бизонов.  Каких-то двести метров отделяло отряд от неминуемого столкновения. Сотня животных, сотрясая землю, издавали рев, подняв столб пыли. Они неслись со всей скоростью, на которую были способны, словно были напуганы неожиданным перемещением из привычной среды обитания. Они, казалось, обезумели, и теперь ничто не могло их остановить. 
     Но и такое положение дел можно было бы принять отряду Вахрушева, если бы существовала возможность маневра. Нет. Пространство, хоть и гораздо большее, чем  футбольное поле все так же было ограничено частоколом.
     - Сместиться вправо к валуну, - крикнул Вахрушев. – Пак, застрелите вожака! Быстрее! Иначе, они раздавят нас!
     Пак не заставил себя долго уговаривать. Его выстрел был точен. Огромный жуткого вида самец завалился вперед,  моментально растоптанный сородичами. Однако это не остановило животных, но буквально на метр сместило стадо в сторону. Отряд спрятался за валуном, прижавшись друг к другу. В эту минуту вряд ли кто-то надеялся остаться неприкосновенным. Но, к счастью, копыта испуганных бизонов просвистели над головами. Запах от их тел заполнил это место до тошноты. Лишь выкатившиеся из орбит глаза членов экспедиции выдавали несоизмеримое чувство страха, которое они переживали в эти секунды.
     Стадо рвалось вперед. И вот уже затрещал разрушенный частокол, послышался предсмертный вой. Бизоны исчезали за оградой не в силах остановиться в своем паническом беге. Один за другим мохнатые существа падали в бездонную пропасть неизвестного мира. За частоколом ничего не было видно. Дымка сизого тумана, рассеянная сотней тел уже стягивалась обратно. Вскоре прекратились все звуки, и наступила мертвая тишина. Лишь прерывистое дыхание случайных наблюдателей, сжавшихся, как пружина, тревожными вибрациями беспокоило воздух.
     - Они все погибли в пропасти,  - заикаясь, прошептала Катя.
     - Может,  и нет, – возразил Дугов, поднимаясь. – Вдруг там дорога и им удалось ее отыскать?
     - Я на разведку, - сказал Шамрай. – Организуйте круговую оборону и наблюдение.
     Шамрай вернулся довольно быстро.
     - Пропасть на месте, - докладывал он, -  животных нет, людей нет, Гаера тоже нет. Никого. Мне нужен Пак. Мы обойдем участок по периметру, остальные останутся здесь.
     - Принято, майор. Виктор, отправляйтесь вместе с Шамраем. Катя, займись раненым. Остальным - приготовить оружие. Поддерживать визуальный контакт.
     Разведчики ушли. Борис продолжал осматривать местность, но взгляд не мог выделить ничего конкретного. Ни одного строения. Карликовые серо-зеленые деревья, сухой бесцветный кустарник, бурые овраги, несколько затоптанных трупов животных и валун, возле которого они так удачно собрались. Шамрай и Пак изредка исчезали в тумане, но всегда возвращались, появляясь то тут, то там. 
     Вновь неожиданно для такой тишины раздался удар колокола.
     - Ага, - встрепенулся Борис. – Раз! Значит время пошло. Еще пятьдесят минут нервотрепки ждут нас, не иначе.
     - Кто-то обещал нам смерти, - прохрипел Дугов.
     Екатерина, наконец, решила выполнить приказ командира, ловко расстегивая санитарную сумку.
     - Потерпите больной, - шепнула она Руслану по привычке, - скоро все пройдет.
     - Пустяки, - отозвался Мишулин, но сопротивления санинструктору не оказал.
     Катя поставила ему укол, наложила повязку на предплечье. Она успокоилась, занимаясь своим делом. Зато Дугов наоборот: все время крутился, как юла. 
     - Я чую неладное, - вновь прохрипел он, досылая патрон в патронник своего карабина.
     Борису показалось, что земля под ногами слегка вибрирует. Там где должно быть голубое небо, собиралось свинцовое облако. Легкое дуновение ветра донесло едва различимый запах тухлой рыбы.
     - Майор, возвращайтесь к валуну, прием, - передал Вахрушев в приемопередатчик. Николая и до этого внутренне потряхивало, а сию минуту он ощутил нечто, что называют предчувствием. Беспокойство Дугова добавило огня в топку подозрений. В воздухе, словно повисла сама смерть, замахнувшаяся роковой косой для последнего удара.
     В этот момент появились Пак и Шамрай, бегущие во весь дух. До основной группы оставалось около сотни метров. За их спиной возник светящийся шар. Он с электрическим треском разделился надвое, превратившись в два неописуемых чудовища. Рогатые головы, вращая  безумными кровавыми глазищами, изрыгали пламень, будто мифические драконы. Многорукие туловища твердо зашагали толстыми бугристыми ногами, оставляя в земле глубокие следы.
     - Что за… слонобегемоты? – воскликнул Борис.
     Пак развернулся, присел на колено и выстрелил дуплетом в одного из преследователей. Разумеется, он не промахнулся. Рогатая голова монстра разлетелась вдребезги, а вместо крови хлынула фиолетовая лава. Чудовище упало навзничь, дергаясь всем телом. Второй экземпляр остановился на секунду, крутанулся, но двинулся дальше, намереваясь нагнать беглецов. Шамрай тоже остановился, видя, что Пак отступать не собирается. Все же времени для перезарядки двустволки могло бы не хватить. Прицелившись в голову второго монстра, Шамрай открыл огонь из карабина. Вахрушев и Борис Новиков  также сделали по одному прицельному выстрелу.
     Монстр номер два упал.
     - Раз плюнуть, - сказал Шамрай, хлопнув Пака по плечу. Егерь что-то бормотал себе под нос, и подпрыгивать от радости не собирался. Скорее всего, он читал молитвы или заклинания своих предков. Он по-прежнему считал, что происходящее вокруг – гнев демонов и проклятие Богов.
     Через минуту вся группа была в сборе возле спасительного валуна. Семеро смелых, но уже неуверенных ни в чем людей, оглядывались по сторонам широко открытыми глазами.
     - Что теперь? – тяжело дыша, иронично поинтересовался Шамрай. – Будем ждать новых гостей? У меня патроны заканчиваются…
     Очередной удар курантов разлетелся эхом по территории, где застряла экспедиция, мечтавшая сделать открытие, но совершенно не готовая участвовать в компьютерной игре неведомого Гаера.
     - Два. Полагаю, - заметил Борис, - пока часы не пробьют в шестой раз, применять мой пульсоид нельзя.
     - Отчего же? – усмехнулся встревоженный Дугов. – Какая разница, когда нас перенесет в иной мир? Еще десяток чудовищ сейчас или рота уродцев позже…
     - Не паникуй, Сергей, - строго вступил Вахрушев. – Условия игры нам неизвестны.
     - Я хочу проснуться, - пролепетала долго молчавшая Катя Бочкина, опустив ресницы с размазанной тушью.
     - А мне нравится, - глуповато улыбнулся Руслан, поправляя раненную руку. – Катя, а можно еще один укольчик? Тепло так стало… спокойно…
     Группа находилась в стопоре до следующего удара курантов. В третий раз прозвучало смачно, словно часы намеренно усилили звук. Впрочем, могло и показаться, ведь все были напряжены. Борис не сомневался: стоит расслабиться, как немедленно что-нибудь произойдет, непременно омерзительное и гадкое. В данном случае ожидалась опасность с риском для жизни. И она не заставила себя ждать.
     В низкой сухой траве Пак заметил слабое движение. Потом еще. Кто-то или что-то  небольших размеров, быстро ползущее приближалось к группе с востока. Пак жестом кивнул в ту сторону, на что Дугов немедля выпалил:
     - А, ну вот и ползучие твари явились!
     - Ненавижу змей, - прошипел по-змеиному Шамрай.
    - Приготовить ножи, держаться рядом, - сказал Вахрушев. – В ближнем бою ружье использовать, как палку.  Если это действительно змеи…
     Серо-бурая плеть толщиной с черенок лопаты, вырвалась из-под земли, оскалив острозубую пасть. Туловище извивалось, помогая при этом маленькими лапками, торчащими ровными рядами по всему телу. Бросок змеи многоножки был молниеносен, однако Пак оказался быстрее. Охотничий нож опытного егеря отрезал голову гадине, что решила напасть, не спросив разрешения. И это стало лишь прелюдией.
     Концерт по заявке Гаера продолжили десятки жаждущих вцепиться в человеческую плоть существ, являвшихся со всех сторон и главным образом из-под земли. Теперь они были похожи больше на червей, нежели на змей. Борис едва успевал отображать события происходящей схватки, не забывая при этом участвовать в ней самому. Он даже успел представить рыбалку, имея на крючке таких змеевидных червячков. Эта мысль не доставила ему удовольствия.
     Уже после четвертого удара курантов вновь наступило затишье.
     Голова профессора набухла от впечатлений, тяжелыми молотками колотило в висках, легкие хватали жадными глотками воздух. Разглядывая результаты локальной драчки со змеями, Борис понимал, что это еще не конец. Теперь он склонялся к тому, что трансформация вовсе не связана с историей нашего мира. Таких червей на планете Земля никто не находил. Убитых слонобегемотов – тем более. А это означало, что в следующем уровне, если они доживут до него, их может ожидать что угодно. И не обязательно земного происхождения. Но Борис не верил в эти рассказы об иных мирах. Подобные антинаучные гипотезы вызывали у него лишь раздражение. Он слишком хорошо знал историю, а главное, кто и во имя чего ее писал и переписывал. Однако после всего, что сегодня произошло…
     - Катя, осмотри группу, - приказал запыхавшийся Вахрушев. – Раненые есть?
     Саниструктора потряхивало, но она начала осмотр, заглядывая испуганными глазами в глаза товарищей по путешествию.
     - Все целы, - вскоре доложила она.
     - Отлично. Быть начеку.
     - Хм, - продолжил Шамрай, - я начинаю скучать. Пора, напасть еще кому-нибудь, пока профессор не пальнул из пульсоида. Что скажите, друзья мои?
   - Не валяйте дурака, майор, - заметил Вахрушев. – Впрочем, я начинаю к этому привыкать. Но вам не стать Теркиным. Вы – из другого теста.
     - Можете не  сомневаться, - ответил Шамрай, внутренне улыбаясь.
     Когда прозвучал пятый удар курантов, произошло нечто. Словно кассету с записью включили на ускоренную перемотку: за несколько секунд день превратился в ночь. Полная тьма и ни единого источника света, кроме тусклого мерцания незнакомых звезд. Не видно ни зги – так можно определить видимость места, где застряла экспедиция.
     - Включить фонари, - шепнул Вахрушев. – Игра продолжается…
     Борис начал думать о завещании. Но что он оставит и кому? Свои похождения? Изобретения? Память в головах учеников разных поколений? Что и кому? Для чего он жил и жил именно так? Он надеялся, что впереди еще  много времени, и он успеет создать семью, которой достанется все, что он имел. Так мечтают многие. Он не считал себя обычным, по сему решил, что имеет больше времени, чем остальные. Гордыня? Безрассудство? Глупость? Эгоизм? Почему? Старина Фрейд смог бы, наверное, объяснить, но, явно не сейчас, когда тьма и безысходность тяжелой ступней надавили на грудь, не позволяя вдохнуть.
     Шестым или седьмым  чувством Вахрушев почуял настроение профессора.
     - Борис Федорович, - шепнул он, -  вы в порядке?
     - Нет, я не в порядке. А тебе хорошо? Именно так ты представлял нашу экспедицию? Я смотрю, вы неплохо подготовились с Шамраем! Вооружились до зубов, словно знали, что нас ожидают боевые действия.
     - Лично я всегда так делаю, - буркнул Шамрай.
     - Неужели? - огрызнулся Борис.
     После этих слов зашептались все, и только строгий окрик Вахрушева прекратил бесполезные прения.
     - Пустая болтовня и паника не поможет нам выбраться, - строго говорил он. – Собрать волю в кулак! Слушать мои команды! Прибавить яркости фонариков! Занять круговую оборону, смотреть в оба, черт вас подери!
     Это подействовало. Долгая минута перед опасностью тянулась так медленно, что казалось, она не кончится никогда. Борис с нетерпением ожидал шестого удара курантов. Он вновь активирует пульсоид. Что будет дальше? Что угодно, только не зловещая тьма.
      Над головами что-то пронеслось. Потом еще. Вот фонарики уловили черную тучу, приближающуюся с большой скоростью. Частые хлопки, кажется крыльев…
     - Летучие мыши! - заорал Борис.
     Первая волна заставила группу броситься на землю, суматошно отмахиваясь и сталкиваясь меж собой.
     - Не стрелять, - прорвался голос Шамрая. – Перебьем друг друга!
     Началась схватка. Борис несколько раз на кого-то наступал, отбиваясь  от налетавших нетопырей. Его уже оцарапали. Пару раз группа мышей пыталась утащить приготовленный к запуску пульсоид. Борису удалось сорвать их замыслы, отчаянно размахивая карабином. Вдруг он понял, что наступал ногами на Катю Бочкину. Она легла на землю, закрыв голову руками. Катя визжала, но до этого никому не было дела. Огни фонариков метались, словно это светомузыка, которая реагировала на хаос современной электронной попсы. Ругались все без исключения, но летучих мышей это не остановило. Волна за волной они накатывались, желая крови…
     Шестой удар курантов придал силы Борису.
     - Все ко мне, - крикнул профессор. – Включаю прибор!
      Как пульсоид подействовал на  летучих мышей, никто не видел. Атаки моментально прекратились. Тьма сворачивалась в спираль. Раздались знакомые шлепки по мокрому тесту. Почва под ногами заходила ходуном. Послышалось болотное чавканье – последний звук умирающего мира. Процесс трансформации начался.

ГЛАВА 6. ПРОВЕРКА НА ПРОЧНОСТЬ.

     -  Мы во Вьетнамских  джунглях? – хором воскликнула группа исследователей, попав одним мигом в грязную, дурно пахнущую сырость.
     Следующий уровень игры Борис и его команда просидели в болоте, отрывая ежесекундно от своих тел пиявок. Ничего особенного: по пояс в тухлой воде, рой мошек, забивающихся в нос, надоедливые мухи и пиявки. Вокруг лишь треклятая гнилая лужа, поросшая растениями. Над головой нависали  недвижимые серо-бордовые тучи. Ноги увязли в тине, каждый шаг давался с трудом. Где-то вдалеке сквозь сизые ленты тумана едва проглядывался слабый силуэт частокола.
     Саднили раны, полученные в перепалке с летучими мышами. Царапины были у всех. Стоя в воде, санинструктор Бочкина кое-как помогала справиться с кровотечением. Хорошо, что львиная доля ран пришлась на верхнюю часть тела. Под водой оказывать помощь было  не с руки.
     - Не вздумайте мочиться, - предупредил Шамрай. – Гадость залезет к вам в нутро и болезнь половых органов обеспечена. А про питье я и не говорю. Могу предложить спирт, - любезно закончил он, доставая свою фляжку.
     -  Будем терпеть, - подвел черту Вахрушев.
     Терпели, ожидая шестого удара курантов, как спасителя небесного. Борис недоумевал: отчего на таких беспомощных игроков никто не напал. Крокодил, например, был бы в самый раз. Быть может Гаеру или тому, кто им управляет, скучно одерживать верх, когда нет сопротивления? А может, он ушел на обед, забыв выключить свой компьютер? Какое ему дело, что мы тут сидим и маемся.
     Когда профессор Новиков приготовил свой пульсоид, глаза его соратников смотрели на него с благодарностью, чего было бы не дождаться в других условиях.
     - В третий раз закинул старик свой невод, - не удержался Шамрай…
    На этот раз трансформация прошла без удивлений: привычно шлепая, чавкая и сотрясая под ногами почву.
     Зато теперь все изменилось. Вместо болота – сверкающая, промозглая, скользкая ледяная площадка. Кусок неба над головами – как простыня после прачечной. Примерно около минус десяти градусов по Цельсию. Коньки, естественно, никто не предложил. Теплую одежду тоже. Костерок развести не удалось, если не считать сухого горючего из спецпакетов. Спасительным огнем Прометея назвать сие – язык не поворачивается. Немного помогли физические упражнения и ленивая толкотня на скользкой поверхности. Даже выжав всю одежду до капли, остаться сухим не было ни малейшего шанса. Одежда затвердела на морозе, медленно прогреваясь трясущимися телами. Пришелся кстати спирт Шамрая. Позже выяснилось, что и  у Дугова во фляге вместо воды – водка. Впрочем, чему удивляться – он же связист.
     Вахрушев вначале был против спиртного, на морозе спирт – не помощник. И все же от капли настроения командир не отказался. Пак отказался, он предложил растопить лед ради одной кружки чая, но решили экономить горючее. Словом, жажда никого не мучила.   
     Борис подозревал, что так будет не всегда. Он передумал о многом. Из меланхолии впадал в тихую истерику, из бравады в откровенную трусость. О чем говорили остальные, он не хотел бы вспоминать. На удивление Бориса, Катя Бочкина перенесла это испытание лучше других. Однако, поразмыслив, он решил, что женщины – создания удивительные и в терпимости им нет равных.
      - На горизонте не видно частокола. Даже тумана нет, - сетовал Вахрушев. – Бесконечная хоккейная площадка. Идти куда-то -  нет смысла. Остаемся на месте. Терпеть, - вновь повторил он, скорее себе, нежели остальным.
     Следующее испытание можно было бы назвать раем, если бы в пустыне, где очутился отряд, был бы оазис. Пусть маленький и с ничтожным запасом воды. Но нет.
     Фляги некоторых игроков еще имели немного воды. Пить пришлось по капле, едва смачивая губы. Шестидесятиградусная жара, горячий песок, безветрие. Соорудили из просохшей одежды нечто вроде палатки, скрываясь от палящего солнца.
     Борис подумал, что их невидимый соперник решил вымотать силы игроков, возможно, разделить их, чтобы затем расправиться, как ему вздумается. « Раз его можно ранить, значит, можно и убить», - повторял он фразу Шамрая. Это немного поддерживало его. Он желал смерти Гаеру или тому, кто за ним стоит. Он готов был истратить весь запас энергии пульсоида, лишь бы рассчитаться с ними. Он разрыхлит их на атомы. Он будет смеяться, стоя на высокой горе, с горящим факелом в руках…
     - Борис Федорович, просыпайтесь. Скоро шестой удар курантов, - услышал профессор, с трудом размыкая веки. Это был голос Вахрушева; густой, пересохший, как сама пустыня, в которой они прибывали до сих пор.
     - Простите, - встряхнулся Борис и добавил: - Перед следующей трансформацией предлагаю не просто держаться рядом, а ухватиться друг за друга.
     - Вот как, - насторожился Шамрай. – Нас может разбросать в разные углы? Так проще одолеть группу? Вы это имеете в виду?
     - Я лишь предполагаю, Олег, с некоторой долей вероятности.
     - Я согласен, - вмешался Вахрушев. – Так и сделаем…
     После очередной трансформации отряд оказался в невесомости. Они висели, вцепившись друг в друга, без опоры и без крыльев. Несколько минут, они словно новорожденные кричали во все горло первую букву алфавита. Они витали в грязных кучевых облаках в прямом смысле этого слова. К сожалению, облака эти крутились как барабан револьвера, низвергая гром и молнии. Свет проникал вовсе не от солнца. Нечто похожее на серп луны мерцал вдалеке издевательской улыбкой. Пахло дождем, но его не было. Теперь нужно было приноровиться, чтобы не разлететься в разные стороны. Парашюты никто не выдал. Впрочем, групповой прыжок можно было бы, и засчитать отряду, учитывая длительность полета; бой курантов никто не отменял.
     С головы Пака упала и повисла его кепка, оголив залысину. Пак ни за что не желал с ней расставаться. Пришлось дрыгать ногами и махать руками всей группе, чтобы нагнать плавающую в невесомости кепку егеря.
     Пятьдесят минут, в течении которых то один, то другой находились на грани безумия. Забавы Гаера или того, кто за ним стоит, заставили дрожать от страха храбрых воинов, молодую девушку и одного профессора, решившего, что он изобрел чертовски полезную штуку для общества. Все ожидали смертельного удара о землю. В любую секунду.
    Чтобы в подобных условия применить пульсоид, пришлось изловчиться не только Борису. Вся группа работала синхронно, бормоча проклятья.
     - Энергии пульсоида осталось максимум на выстрел, - объявил Борис, стараясь перекричать пение сумасшедших небес.  – Это шестой. Не знаю, что и думать.
     - Стреляйте скорее, профессор, - кричащим нестройным хором ответили его товарищи, едва пробил контрольный удар неведомых часов…
     Как Борис и его друзья оказались на борту самолета времен второй мировой войны, он не понял. Шлепки о мокрое тесто превратились в рев моторов. За иллюминаторами темень непроглядная. Группа в разных позах была разбросана по салону, а над головой сияло зеленоватое облако. То самое, от которого некоторое время назад на другом уровне слипались ноги, не позволяя нормально двигаться. Впрочем, оно же и прикрывало отряд от шутов Гаера, когда те бесчинствовали в замке. Значит, игра продолжается.
     Вдруг дверь в кабину пилота отворилась. Выглянул человек в одежде американского летчика; шлемофон не застегнул, глаза на выкате.
     - Вы откуда? – кричал он, заглушаемый  рокотом моторов. – Что за черт?
     Борис прекрасно владел английским языком, поэтому легко перевел слова удивленного летчика, лишь читая по губам. Слышать в данном случае было не обязательно. Вероятно, это был штурман, а самолет являлся транспортным. Борис затуманенным мозгом вспоминал марку машины. Но вот его взгляд упал в глубину салона. Туда же смотрели Шамрай и Пак, пытаясь высвободить оружие для выстрела.
     Гаер! Собственной персоны! Вместе с нами в самолете!
     -  Попался, голубчик, - крикнул Шамрай.
     - Красная шапка, - прошипел эвенк, поднимая ружье.
     - Не стрелять, - скомандовал Вахрушев. - Вначале поговорим.
     Борис приподнялся, наткнувшись на мешок.  В таком слабом освещении он не сразу сообразил, что это парашют. Нет, только не это! Его воспоминания единственного прыжка на спор совершенного в молодости хватило, чтобы раз и навсегда не увлекаться этим видом спорта.
     - Вы догнали меня в перемещениях, - прозвучал знакомый скрипуче - металлический голос Гаера. С отвратительным акцентом он солировал арию при поддержке двухмоторного авиационного оркестра, который хрипел, натужно гудел и грохотал, словно собирался лопнуть от перегрузки. Гаер пятился к фюзеляжу, застегивая крепежные ремни парашюта.  – Хороший результат, - продолжил он. -  Скоро самолет будет сбит зенитной артиллерией противника. Надевайте парашюты. Если пройдем следующий уровень, то вы сможете вернуться на первоначальный этап.
     - Пройдем? – недоверчиво спросил Вахрушев.
     - Именно. Если желаете остаться живыми, то мы заключим временный союз. Внизу идут бои, настоящая мясорубка, выражаясь вашим языком. Я помогу вам, если отдадите изделие. Обмен?
     Когда было соображать! После его слов раздался взрыв, мотор правого крыла задымился.
     Вместо того чтобы крутить штурвал, оба летчика высунулись из кабины пилота, крича во все горло: « Русский десант на борту!»
     Борис на английском языке попытался напомнить им о дымящемся моторе. Какой там, как говориться. Они обезумели.
     Странно, но Бориса все происходящее начало забавлять. Он смеялся, разглядывая искривленные от ужаса лица своих товарищей. Он внутренне хохотал над Гаером, который мечтал о пульсоиде, а попал вместе с ними в переделку. Он жалел несчастных летчиков, которые никогда не узнают, каким образом к ним на борт во время полета попали русский десант, странное облако и клоун с топором в руках, обутый  в башмаки с беззвучными бубенцами.
     Все бросились искать парашюты. Что самое неожиданное – всем хватило, даже остался один лишний.
     - Пожар правого двигателя, - кричал Вахрушев. – Надеть парашюты! Берегите рации, иначе потеряемся!
     Он оставался командиром, не смотря ни на что. Борис знал, что Николай таков и другим быть не может. По сему, паники не возникло. Даже Катя Бочкина без суеты обзавелась  нужной амуницией, внимательно наблюдая за другими.
     Самолет вошел в пике. Штурман открыл люк и сломя голову выпрыгнул из самолета. Следом борт покинули все, а последним - Вахрушев, предварительно весьма грубо вытолкав Бориса Новикова.
     - Смелее, профессор…
     Это была последняя фраза, что услыхал Борис, падая в пустоту ночного неба.
     Борис кричал до хрипоты, только вряд ли его кто-нибудь слышал. Да, и что они могли, если бы услыхали, как профессор проклинает всех и вся, используя всю нецензурщину, которую знал…
     Парашют, вопреки ожиданиям Бориса, все же раскрылся. Ремни больно врезались  в тело, глаза слезились, руки онемели от холода и страха. Он не решался смотреть вниз до тех пор, пока не прекратил кричать и не расслышал артиллерийскую канонаду.
    Внизу все полыхало. Пожарища, разрывы снарядов, вспышки выстрелов и пунктиры трассирующих пуль. Грохот не прекращался ни на секунду. Клубы черного дыма заслоняли обзор. Куда Борис приземлялся, оставалось для него загадкой, решена которая будет лишь когда он коснется земли. Сломать в таком случае ноги или шею – вполне реальное продолжение веселого путешествия. Реальное и весьма печальное. Будь он опытным киногероем, обязательно бы произнес нечто вроде: « Я умирать не собираюсь. Это не входит в мои планы…». Но сейчас ни о каких планах не могло быть и речи.
     Первый глоток дыма вызвал приступ кашля. Затем что-то пронзительно просвистело возле уха. Когда Борис догадался, то мигом покрылся потом. Свит пуль ощетинивает кого угодно, а тем более мирного гражданского человека, выпрыгнувшего с парашютом  из американского самолета следом за пилотами и  командой таких же неудачников. Что ж, теперь им наверняка крышка…
     Борис огляделся, но понял, что зря тратит время. Черная гарь, копоть и пыль в ночном незнакомом небе любого зоркого сокола сделали бы слепцом. Оставалось надеяться, что ему удастся разглядеть землю и вовремя сгруппироваться перед приземлением.
    Пожар двухэтажного домика с покатой крышей, дал Борису шанс наметить место посадки. Кажется, это аллея из обугленных деревьев. На выложенной булыжником дороге покосилась безколесая телега, вокруг которой валялись предметы утвари. Порыв ветра дернул парашют влево. Борис едва коснулся земли, как сразу завалился на бок, кувыркаясь и путаясь в стропах. Он ахнул и выругался, ударившись всем, чем можно. Однако, ощупав себя после остановки, понял, что ноги целы, и он ничего не сломал. Какое-то время понадобилось, чтобы выбраться из-под парашюта, освободиться от строп, оплевываясь грязью и пеплом. За спиной грянул взрыв и тот самый горевший домик, что позволил ему разглядеть местность под ногами, взлетел на воздух, разбрасывая свои останки во все стороны. Профессор зажмурился, обхватив голову руками. Одна из досок вскоре приземлилась на спину Бориса, больно ударив по макушке. 
     - Проклятье! Эй, - прошипел он, нажимая на гарнитуру радиостанции, - есть кто живой? Это Новиков. Прием!
     Потирая ушибленную голову, он немедленно отполз под дерево, слившись с его шершавым стволом в одну тень. Ощупав кору, отметил, что дерево настоящее, а не декорация. Впрочем, он мог обманываться, ведь, наверняка, его психика подвергается некоему воздействию, а иначе – что он тут делает…
     Проверив снаряжение и оружие, Борис решил повторно выйти на связь. Через минуту откликнулись Вахрушев, Пак, Дугов и Шамрай, а чуть позже Катя и Мишулин.
     - Вы целы, профессор? –  поочередно спрашивали они, словно это был единственный вопрос, который волновал их больше, чем происходящее вокруг безумие.
     Повсюду грохотали взрывы, свистели снаряды и пули. Человеческие голоса иногда слышались довольно близко. Слов разобрать не удавалось. Это были либо отрывистые выкрики, словно охрипшие командиры не могли справиться со своими подчиненными, либо безнадежные стоны, будто раненные  не могли и не желали более бороться за жизнь.
     Борису показалось, что события разворачиваются в центральной Европе. Возможно, это Франция, где  во время второй мировой войны, объединенные англо - американские войска столкнулись  с немецко-фашистскими захватчиками. На эту мысль его натолкнули архитектура и ландшафт. Выходит,  его отряд должен быть на стороне Британской короны и американского звездного флага? Однако, вспоминая предыдущие уровни их замысловатой игры, все могло обернуться иначе. Трансформация уровней под земные эпохи вовсе не играла первую скрипку в этой симфонии хаоса. Достаточно вспомнить чудовищ - слонобегемотов, коим Пак и Вахрушев наделали дырок, после чего монстры истекли фиолетовой кровью. Или змеевидных червей, выпрыгивающих из-под земли. Одна из возможных реальностей параллельных миров? Бред! Борис, как ученый, не мог с этим согласиться. Ах, как бы ему хотелось сию минуту проснуться дома в своей кровати, вспоминая с улыбкой этот дурной сон, начавшийся после звонка Николая Вахрушева, узревшего с вертолета деревянный терем посреди тайги…
     Примерно в пятидесяти шагах заработал пулеметный расчет. Короткая схватка, несколько разрывов гранат… Пулемет замолчал. Послышался лязг гусениц и рев мотора. Танк или самоходка? Выглядывать не хотелось. Борис считал, что вжаться всеми телесами в землю под деревом вовсе не зазорно в подобной ситуации. А что если он услышит: « За Родину! За Сталина! Вперед, в атаку!?»
     Нет, этого еще не хватало! Ведь как знать? Он запросто мог бы подняться, повинуясь, зову великих предков, в жилах которых текла героическая кровь.
     - Профессор, где вы? Это Пак, - спасительно зашипело в радиостанции.

ГЛАВА 7. НОЧНОЙ БОЙ.

      Ответить Борис не сумел. Грубый окрик немецкого солдата заставил вздрогнуть. Борис развернулся на животе и отполз в сторону. Раздались выстрелы. Его заметили. Он ринулся в темноту, петляя, как заяц. Теперь пули свистели прямо над головой. Борис упал, снова поднялся, опять плюхнулся на живот, неуклюже перекатываясь через спину. Рюкзак и его содержимое словно отяжелели в одночасье. Зацепившись за проволочный крюк, Борис вновь распластался, угодив лицом в грязную лужу. Перемешивая хлябь, вновь поднялся, осмотрелся и залег за фрагментом кирпичной кладки, некогда бывшей стеной дома. Солдаты перекрикивались меж собой, и Борис, вспоминая немецкий язык, понял, что его собираются окружить. И еще он понял, что они считают его летчиком сбитого самолета, а, следовательно,  он важная особа, которую непременно надо взять в плен. Видимо немцы не догадывались, что их дичь понимает немецкий язык. Скорее им было все равно. Они делали свою работу и теперь пожалеют об этом.
     Прицелившись в силуэт, Борис выстрелил из карабина. Послышался крик отчаянья: значит, пуля попала в цель. Борис моментально покинул свою огневую точку, спрятавшись теперь за бугром, поросшим редким кустарником. Неприятель открыл огонь по кирпичам, намереваясь не дать шанса беглецу для повторного выстрела. Но они просчитались. Очередной выстрел бывшего мастера спорта по биатлону свалил наповал офицера, рьяно отдававшего команды. После этого Борису стало ясно, что в живых его не оставят. Шквальный огонь завершился броском гранаты, только там, куда она приземлилась, профессора уже не было. Он заполз в подвал полуразрушенного трехэтажного дома и петлял там несколько минут, глотая воздух от бешеного темпа. Его нагнали и там, только теперь переговоры между солдатами велись на английском языке. Борис решил поведать им о своей симпатии к британцам, на что в ответ раздались автоматные очереди. Однако англичанам одолеть русского профессора, было не суждено. Их настигли немцы, которым нужен был летчик сбитого самолета. Пока они выясняли, кто из них круче, Борис упрыгал лягушачьими прыжками от всех подальше, видимо вспомнив, что он во Франции, где лягушкам постоянно приходиться удирать от человека.
     Вскоре он оказался на другой улице, под грудой мусора не имея  ни единого шанса на спасение. На этот раз его окружили немцы. Он отстреливался до тех пор, пока не кончились патроны. Злобные голоса слышались повсюду. Еще немного и его захватят в плен. Или сразу застрелят, так как он подстрелил нескольких солдат? Нет, они станут его пытать, выясняя, из какой он части, кто командир эскадрильи и почему на нем необычное обмундирование? Что это за карабин у него? Неужели русские летчики используют новое огнестрельное оружие? И что это за голос из фантастического прибора, так похожего на радиостанцию?
     - Профессор, ответьте, прием! – отчаянно взывал Вахрушев, давая тем самым звуковой ориентир преследователям. Они, разумеется, услышали шипение рации. Впрочем, сквозь грохот взрывов могли бы и оглохнуть. Но нет. Не везет сегодня научному сотруднику. Его непременно замордуют до смерти храбрые воины вермахта…
     Спасение пришло неожиданно. Ах, как приятны приятные неожиданности! Даже сейчас, когда душа спряталась в пятках, ожидая вознесение на небеса.
      Гаер со скоростью молнии расстрелял и растерзал топором четверых солдат, мечтавших получить железный крест и отпуск за поимку неприятельского летчика.
     - Выходи, - проскрипел он. – Быстро!
     Борис кое-как выполз, осмотрелся. Гаер встал рядом черным обелиском, словно он призрак оскверненного вандалами погоста. Его красный колпак потерял цвет, но выглядел все одно потешно, если не забывать, что его носитель – убийца. Вручив в руки Борису автомат Томсона и пару магазинов, Гаер развернулся и бросился короткими перебежками по разухабистой дороге. Борис следовал за ним, еле поспевая. Гаер, пробежав десяток шагов, открывал огонь из автомата, прикрывая Бориса. Профессор в свою очередь, делал то же самое, прячась то за разбитым трамваем, то за сгоревшей машиной. Их преследовали не менее дюжины воинов, атакуя с разных сторон. Широкая улица, переходящая в площадь с фонтаном в центре, была завалена разбитой техникой. Перевернутая зенитная установка стала еще одним укрытием для Бориса. Он сделал две короткие очереди, пока Гаер менял местоположение. Проклятый клоун, втянувший их в  игру за пульсоид, действительно двигался быстро, но не так, как молния. Да, у страха глаза велики и первое впечатление оказалось ошибочным. В негодника вполне можно было бы попасть, окажись стрелки противника удачливей. Следовательно, он рисковал не меньше остальных.
     Еще одна остановка и снова короткие автоматные очереди в темные силуэты неприятеля. Взрыв, рикошеты, свист мины, рев самолета…Стена четырехэтажного дома с высокими дымовыми трубами съехала на мостовую, словно карточный домик, подняв  многометровый столб штукатурки. У Бориса заложило уши от разрыва снаряда неподалеку. Они уже перешли на другую улицу…
   - Профессор, ответьте! – расслышал в который раз Борис из рации.
   - Я занят…
     И уж вовсе неожиданно в этой заварухе прозвучал приглушенный удар курантов. Какой? Точно не первый. Но какой? Борис почти забыл об этом счетчике пребывания на уровне. Стало быть, игра продолжалась, и возможностей, чтобы погибнуть оставалось предостаточно.
     Наконец, они оторвались от преследования, остановившись возле какого-то амбара.
     -  Отправь свою группу в точку начала деформации, - проскрипел Гаер.
     - Где это?
     - В километре к юго-западу на высотке возле церкви.  Мы освободим место встречи от врагов, потом ты вернешь изделие.
     - А ты за кого? Кто для тебя враги? – усмехнулся Борис.
     - Все, - коротко бросил Гаер, взглянув на Бориса взглядом  чернее ночи, от чего холодок пробежал по телу, сделав профессорскую кожу гусиной.
     - Отчего не отберешь пульсоид сейчас? - промямлил Борис пересохшими губами.
     - Я держу слово.
     - О - го, - выпятив губу, ответил Борис, – это похвально. И как мы поступим?
     - Отдашь изделие после шестого сигнала курантов, и мы больше не увидимся.
     - Пардон, мсье, - вмешался Борис, - я не считал удары в этой суете.
     -  Три уже было. Нужно торопиться.
     -  А зачем тебе пульсоид? В игры играть?
     - Это не игра, а временная тренировочная петля. Мне придется разорвать ее. Я сумею отправить вас в начальную точку перемещений, скрывшись под вуалью.
     - Вуалью?
     - Энергетическое поле зеленого цвета, - еле подбирая слова, проскрипел Гаер. – Ваш язык слишком прост, чтобы объяснить тебе его предназначение.
     Борис недовольно фыркнул, кашлянул и снова задал вопрос:
     - А если у нас другие планы на счет пульсоида?
     - Если вы не согласитесь, -  Гаер вновь глянул на Бориса черными непроницаемыми глазами, - то я вернусь к себе, а вы отправитесь в путешествие по уровням, до тех пор, пока не иссякнет энергия изделия. Вы погибнете рано или поздно.
      - Энергия пульсоида на исходе, - мрачно признался Борис. – Осталось пальнуть еще разок.
     - Тогда выхода у вас нет. Изделие должно быть в моих руках под прикрытием вуали. Это единственно возможный вариант. В твоем мире изделие принесет вред. Я заберу его, а ты и твои люди вернетесь домой. Это все.
     - Постой, у меня еще много вопросов…
      Гаер дал понять, что ответов на них профессор не дождется.
      
После взволнованных переговоров по рации выяснилось, что все члены экспедиции целы. Все приземлились, так или иначе, в радиусе одного километра. Уже спустя четверть часа после десантирования Дугов, Мишулин и Бочкина объединились и двинулись на соединение с остальными. Ориентиром назначили полуразрушенный мост через речку, на берегу которой заняли позицию Пак, Шамрай и Вахрушев. Весьма подозрительно им везло на этом этапе. Борис решил, что в данной игре они просто лишние, про них нет никаких указаний, они не учтены, по сему все происходящее с их участием для программы является незапланированным протоколом. В таком случае, есть надежда, что им случайно повезет, и они, одурачив всех, вырвутся отсюда.
     Борис описал место, где со слов Гаера группа должна будет встретиться. Он не упомянул пока про Гаера, предположив разногласия в отряде по поводу подобного сотрудничества. Сам не зная почему, он желал довериться этому существу. Возможно, это предчувствие или интуиция. Разумеется, Гаер вовсе не добрый самаритянин, пожелавший помочь. Он враг, но чем черт не шутит…
     Вахрушев запретил Борису вступать в бой, приказав дождаться прибытия основной группы.
     - Вас могут подстрелить, как куропатку. Здесь настоящая война, черт возьми! Пак поможет найти вас, потом обсудим дальнейший план. Это приказ, профессор. Пожалуйста, никакой инициативы, -  попросил он, и Борису ничего не оставалось, как усмехнуться. Впрочем, он и не собирался проявлять инициативу. Борис и без уведомления Вахрушева знал, что здесь война. Он едва не погиб, пока Николай был неизвестно где и занимался неизвестно чем. Надо же, удивил: « Здесь война, профессор»!
     Борис полз, как змея, вздрагивая вместе с  промозглой землей от взрывов. Инструкции, получаемые им от Гаера, помогли миновать встречи с неприятелем. Теперь они ползли вместе, замирая при любом постороннем движении. Несколько раз мимо промчались отряды солдат, стреляя на ходу в темноту очередями и одиночными. Куда и в кого они вели огонь, Борис не понимал.
     Ночной бой под черными небесами, озаряемыми пожарищами и вспышками приятным времяпрепровождением назвать было нельзя. Самим открывать огонь, было решено лишь в безвыходной ситуации, напрямую угрожающей жизни. Пока удавалось этого избегать. А точнее исползать: голову выше своего зада ни Гаер, ни тем более Новиков старались не поднимать. Лишь изредка они вставали на ноги, двигаясь как по тонкому льду, готовому в любой момент треснуть. Борис до рези вглядывался в черноту, он исцарапал руки, сбил колени, но продолжал движение за Гаером, который легко обходил препятствия и завалы. Груды камня, щебня и мусора – вот что было под ногами, мечтавшими об отдыхе.
     Наконец, нечаянные союзники остановились, выбрав весьма удачную точку для скрытого наблюдения.   
     - Вижу церковь, - проскрипел Гаер. – Справа в пятидесяти шагах. Внутри стрелок.
     Борис пригляделся и тоже увидел. Практически, рукой подать, если бы здесь работало ночное освещение. Развалиной здание было еще до войны, это ясно угадывалось. Теперь же перед ними лежали руины, испещренные пулями и снарядами. Вдруг Борису почудилось, что он видит зеленое облако. Видение оказалось недолгим. Затем он возомнил себя героем древнего эпоса, спустившегося как Бог с небес на летающей колеснице, чтобы уразуметь непослушных людишек. И он был не один. Великий и ужасный клоун-колдун сопровождал его повсюду, внушая страх всем и каждому. Удивительно, но его союзник довольно сносно научился говорить. Впрочем, чему удивляться, он же демон! Пак был прав, предупреждая группу перед вылазкой…
      Голова гудела, перед глазами плавали мутные круги, уши ничего не слышали, руки ничего не чувствовали. Четвертый удар курантов, прозвучавший эхом сквозь всеобщий гул сражения, вернул Бориса в реальность.
     - Там снайпер, его нужно ликвидировать, - наконец, отозвался он.
     Операция прошла быстро. Гаер обошел церквушку, Борис отвлек внимание разбрасыванием камней и пока снайпер выцеливал, Гаер забрался по лестнице, потом перемахнул через оконный проем, затем влез внутрь колокольни и топором прикончил врага, размозжив тому череп.
     Через минуту Борис занял позицию снайпера, позаимствовав его винтовку. В темноте несовершенная оптика не пригодилась, прицел лежал рядом с трупом, зато ружье Борису понравилось.
     Он нажал на тангенту радиостанции:
     - Это Новиков, прием. Вы где?
     - Мы за холмом возле церкви справа от аобразного столба, прием, - доложил Вахрушев.
     - Понял.  Двигайтесь перебежками вдоль обочины на юг. Я прикрываю.
     Вскоре весь отряд собрался возле разрушенного алтаря. Появление Гаера радости никому не доставило. Особенно был недоволен Шамрай. Даже после истории спасения профессора от неминуемого плена, никто не проникся доверием к вооруженному автоматом МР-40 полутораметровому горбуну с черными глазами, в башмаках с беззвучными бубенцами и топором на ремне.
     Сидя на корточках при малом свете налобного фонарика Дугова, провели короткое совещание. Профессор дважды объяснил вариант, предложенный Гаером, касающийся обмена. Кажется, его не поняли. Всех переполняли собственные впечатления.
     Борис узнал, что пробиваться с боем к месту встречи пришлось не только ему. Не осталось никого, кто бы не получил легкие ранения или царапины от пуль. Даже Катя, которая практически не принимала участие в активных боевых действиях, обожгла шею. Зато по настоятельному требованию Вахрушева, отряд принес с собой много трофейного оружия, в основном немецкого. Шамраю удалось притащить пулемет MG-42, чем он очень гордился.
     Профессор сделал еще одну попытку, объяснить друзьям суть происходящего.
     - Нам, - довел до всех Борис, -  осталось подождать пятого удара курантов, потом еще десять минут до шестого удара. Согласно уговору с этим типом, - Борис кивнул на своего союзника в колпаке, - он нам поможет выстоять, а я отдам ему пульсоид. Затем он его включит, мы окажемся в начальной точке, и все это закончится. Пульсоид внутри его вуали – главные условия возвращения нас домой.
     - Я так не думаю, - вонзив взор в Гаера, стоящего в сторонке от всех, буркнул Шамрай. – Я не собираюсь играть заодно с этим шутом. И нет причин отдавать ему пульсоид. Нам нужен свой план.          
     Клоун в башмаках с бубенцами ответил резко:
     - Принимайте правила или оставайтесь умирать здесь.
     После этих слов он исчез, но вскоре появился перед разрушенной стеной одноэтажного здания церковного подворья. Затем он махнул Борису рукой и переместился в то самое место, где недавно они  устроили наблюдательный пункт. Вновь Борису показалось, что он увидел зеленое облако. Возможно, так оно и было.
     - Справимся без тебя, - бросил ему в спину Шамрай.
     - Я тоже ему не верю, - согласился Вахрушев. – Гад играет в игрушки.
     - Попробуем отсидеться тихо, - предложил Дугов, выключив свой поблекший фонарь. – Авось и повезет.
     - Авось и небось! – воскликнул Борис. -  Как  это глубоко засело в народном сознании! Мы в чуждой временной петле, я уже говорил вам про это. Нам не удается повлиять на ход  событий, мы лишь выкручиваемся, как можем. Гаер сказал, что держит слово. Чему, черт возьми, верить на войне, если не слову!
     - Как это романтично, профессор, - вступил Вахрушев, усмехаясь. – Впрочем, романтика мне всегда была по душе.
    Пак непонимающе глядел то на одного, то на другого.
     - Эй, вы оба спятили! – не выдержал Шамрай. – Какая романтика? Пульсоид останется с нами. Вы только представьте, как этот клоун будет вышагивать по нашему миру, развлекаясь играми! Кто еще попадется к нему на удочку? Сколько еще наших вертолетов он собьет безнаказанно?  Я вас спрашиваю!
     - У вас приказ, Олег Валентинович, это понятно, - попытался образумить его Борис. -  Но ситуация неординарная, сами посудите. Нам придется играть по его правилам, иначе мы останемся здесь. Где это «здесь», я не знаю. Сколько  это «здесь» будет существовать тоже неизвестно. Мы погибнем рано или поздно, я уверен. В конце концов, пульсоид изобрел я и если понадобиться, сделаю это еще раз.
     - И то верно! – воспарял Мишулин, с надеждой вглядываясь в командира. – Николай Николаевич, ну к чертям эту войну. Вернемся домой и точка.
     Вахрушев взглянул на него и понял, что парень теряет силы. Что и говорить, отряд вымотался. Странно, но Катя Бочкина вообще не принимала участие в обсуждении. Девушка не потребовала к себе особого отношения! Как это может быть?
     Возможно, пререкания продолжались бы и дальше, только этому случиться не пришлось. Над развалинами церкви взлетела  осветительная ракета, пули градом застучали по измотанным и без того стенам, заставив спорщиков броситься на пол. После короткого, леденящего душу свиста, перед входом взорвалась мина. Затем еще одна. Обстрел первого этажа не давал и носу высунуть. Отряд пришельцев из будущего, ползая на брюхе, рассредоточился напротив проломов и окон вдоль периметра, готовя оружие к бою. Испуганно, непроизвольно моргая каждую секунду, люди Вахрушева приступили к отражению атаки неприятеля.
     Но каково было удивление профессора, когда он расслышал речь нападавших солдат. Они говорили на китайском языке, были небольшого роста и двигались весьма быстро и организованно, намереваясь перебить засевших в церкви, а не взять их в плен.
     Шамрай тоже это понял и после короткой очереди из пулемета поменял позицию, крича во все горло:
     - Это китайцы, будь я проклят! Откуда? 
      Стрельба мешала сосредоточиться, но Борис не мог отогнать мысли даже в такую минуту. Эти декорации очень живые, не то, что на первом уровне. Стало быть, сложность игры с каждым этапом увеличивается, а соответственно, улучшается и ее качество. Ему пришла в голову идея, что китайцы -  есть возможный вариант развития событий в некоем ином измерении, так похожем на наш. Тогда вопрос: за кого и с кем они воюют? Должен же быть некий союз, например с немцами. Если так, то здешним «нашим»  -  крышка в этом мире. И американцам и англичанам вероятно тоже. Разве можно перестрелять такое количество народу? Нет и нет. Они растопчут любые вооруженные силы, если решат это сделать. В этом мире, по всей видимости, китайцы гораздо воинственней, чем в том, который нам известен. А может они вообще против всех, как Гаер?
     - Супостаты! – злобно выкрикнул Борис, не понимая, откуда в его  лексиконе взялось это слово. На его крик прилетела граната, так что пришлось очень быстро бежать на коленках, ожидая, что задницу вот-вот разорвет на две ровные половинки.
     Граната ухнула неподалеку, оставив профессора глухим на некоторое время. Тут и там горели доски и мусор. Кривые тени людей, отражаясь в языках пламени, напоминали вурдалаков, жаждущих крови.
     Тряхнув головой, Борис решил спрятать вещмешок с пульсоидом и  своими пожитками в укромное место. Вдруг все погибнут, и китайцы доберутся до изделия! Они скопировали в нашем мире все изобретения, любые товары и оружие. Что им стоит провернуть подобное еще раз. Возможно, здесь они вовсе не китайцы. Нам просто показалось, что они говорят на китайском языке…
     Между тем нападающих стало гораздо меньше, и заслуга в этом лежала на плечах вовсе не метких путешественников во времени, мечтавших превратиться сию минуту в невидимых ящериц.  Гаер, появляясь тут и там, оставлял после себя багровые реки крови.
     Странно, но Борис почуял в этом гадкий привкус: они участвуют в военном конфликте между людьми, где им помогает нелюдь. Впрочем, эта мысль была мимолетной. Хоть все выглядело реально, где-то внутри профессор тешил себя надеждой, что это -  бред, затуманивший голову под воздействием наркотиков. Жаль, что подобная перспектива  улетучилась со скоростью света, ибо бедро оцарапала пуля, разорвав штанину. Боль оказалась настоящей, так же, как и кровь.
     Переговоры в эфире не умолкали ни на секунду. Вахрушев и Шамрай, имея серьезную боевую подготовку, поддерживали взаимодействие, пытаясь изо всех сил не допустить прорыва противника и потерь среди подчиненных. Здесь оба были солидарны. Плевать им было в этот момент на пульсоид.
     Пробил пятый удар курантов, значит, оставалось держаться еще десять минут. Ерунда в обычной жизни, но  только не сейчас. Борис неожиданно отметил, что время движется  медленнее. Впрочем, это могло ему показаться.
     Борис огляделся, меняя магазин.
     Шамрай, отчего-то похожий на каширского кота, израсходовал все боеприпасы от пулемета и теперь вел огонь редкими колкими выпадами из автомата Томсона. Катя Бочкина, затаив дыхание, сидела под лестничным маршем, как суслик-санитар, готовый оказать медицинскую помощь, если вдруг кто-то из соплеменников выйдет из строя. К счастью, пока все отстреливались, хотя ранения уже были. Пак получил пулю в ногу, осколок разорвал его спину, мелкая каменная крошка изрезала скулы. Дугова зацепило обрушенной балкой, придавив ноги. Его позиция возле пролома в стене наверняка была обнаружена, но двигаться он не мог. Только стрелял, морщась от боли. Остальные держались на втором этаже или появлялись на купольной крыше, иногда перемещались вниз, ведя огонь на ходу. Грохот стрельбы разбавляли крики Вахрушева. Он уже ввязался в рукопашную и, судя по надменному тону его матерных реплик, выигрывал схватки одна за другой.
     Зачем, спрашивал себя Борис, китайцы лезут к нам? Накрыли бы церковь минометным огнем и все дела. Нет же, лезут, причем к Вахрушеву. Он выше любого воина на голову и не только физически. Он в спецназе служил, а это многого стоит…
     Неужели им нужен язык? Живой, захваченный в плен пришелец сильно порадует китайское командование? Может быть, им нужны сведения о нашем мире, где во время второй мировой им досталось, особенно от японцев. Им реванш подавай! А может быть, они знают о пульсоиде и желают взять его, чтобы размягчить и русских, и американцев, и французов и всех остальных! Они  - людоеды! Они съедят наши тела, добавив к трапезе незаменимую горстку риса….
   - Профессор! Борис Федорович, очнитесь, черт подери!
    Борис едва разлепил глаза. Кровь сочилась изо рта, он закашлялся, окончательно приходя в себя. Кажется, бой прекратился, пока он затуманенным взором созерцал сущее, витая по коридорам мозгового лабиринта.
    Вахрушев, опустившись на колено подле Бориса, спросил:
     - Профессор, как вы?
     - Не знаю еще, - вяло ответил Борис. – Кажется, меня контузило.
     - Понятно. Катя, сюда!
     Бочкина стремглав приступила к оказанию помощи. Дугова извлекли из-под завала еле живого. Пак бинтовал себе ногу сам, озираясь злыми раскосыми глазами. Клубы дыма еще не рассеялись, пахло гарью, догорали костры, подгоняемые слабым ветерком, пыль от щебенки забилась в нос, и только свет тусклой луны, едва проникая внутрь разрушенной церквушки, подсказывал, что ночь еще не кончилась. Прибыл из разведки Руслан Мишулин и скороговоркой доложил:
     - Китайцы отошли на полкилометра к северу и завязали бой с американцами. Янки использовали огнеметы, теперь там вой и жара, как в аду, должно быть.
     Борис немедля перебил его:
     - Постой, Руслан. Скажите мне кто-нибудь, был ли шестой удар курантов?
     - Время на исходе, профессор, -   сказал Вахрушев. – Гаер ждет пульсоид. Где изделие?
     - Где? – переспросил Борис, оглядываясь вокруг себя. – Что значит…
     Тут он вспомнил, что пытался спрятать его. Только куда? Скорее всего, под груду мусора, что неподалеку. Но вещмешка там не оказалось. Теперь, в поисках пульсоида по полу ползали все. Все, кроме Шамрая. Он сидел на корточках в дальнем углу, держа наготове  автомат.
    - Олег, - заметив его, спросил Борис, - это ваших рук дело?
     Шамрай молчал.
     - Майор, прекрати валять дурака,  - грозно произнес Вахрушев. – Мы же договорились.
     - Я ни с кем не договаривался. У меня приказ: доставить пульсоид в контору. Вы его не получите, а тем более клоун в башмаках.
     - Но как же мы вернемся назад? – вскипел Борис. – Неужели вы не понимаете? Мы так и будем перемещаться от уровня к уровню, пока энергия пульсоида не иссякнет, и мы не застрянем в одном из них окончательно.
     - Кто вам про это сказал? – огрызнулся Шамрай, поправляя автомат.
     - Гаер, сказал. И вот еще что: пульсоид сможет активироваться лишь раз, а это значит, что мы застрянем в следующем мире навсегда. Каким он будет, я не знаю. Гаера про это я не спрашивал. Впрочем, он не намерен дискуссировать вообще. Мы либо принимаем условия, либо он смотается под прикрытием своего облака туда, откуда явился.
     - Хотите сказать, что клоун выполняет спасательную операцию? – удивился Мишулин. -  Нас из беды вызволяет? Коллега?
     - Кто знает. МЧС другого измерения, - с трудом выдавил  Дугов, перевернувшись на бок. – Эй, если что, я встану. Я смогу.
     - Да, конечно, - запричитала Бочкина. – Встанешь, куда ты денешься.
     - Хватит болтать попусту, - взревел Вахрушев. – Осталась меньше минуты, черт возьми! Майор, отдайте прибор!
     Вахрушев двинулся вперед. Шамрай поднялся навстречу.
     - Хочешь отнять?
     - Убери автомат, майор. Давай разберемся по-мужски.
     - Тогда отряд останется без бравого командира, - прищурился Шамрай.
     Вот-вот турнир храбрых рыцарей должен начаться, кто выйдет победителем предположить не просто.  Борис интуитивно поставил сто к одному против Вахрушева. Николай, безусловно, храбрый и опытный боец, но Шамрай – бестия из органов. У него за пазухой полно сюрпризов, так что…
     Борис вскинул голову и заметил на полуразрушенном лестничном марше зеленое облако, а в его клубах Гаера, спокойно ожидавшего развязки.
     Неожиданно Катя Бочкина вскочила, подбежала к облаку, затем очень громко и четко предупредила:
     - Если вы не остановитесь, я уйду с ним. Моя гибель будет на вашей совести.
     - Катя! – неожиданно для себя, воскликнул Борис Новиков. – Нет!
     Она взглянула на него, затем на Шамрая. Ее решительность сомнений не вызывала. Те несколько секунд, что она молчаливо, спиной вперед, маленькими шажками двигалась по ступенькам к Гаеру, показались Борису вечностью.
     - Отдайте пульсоид, Олег, пожалуйста, - мягко прозвучал ее голос.
     Еще одна долгая бесконечная секунда…
     - Проклятье, - прошипел Шамрай. – Лучше потерять взвод солдат, чем одного санинструктора. Стой, дуреха! Сдаюсь.
     Он скинул рюкзак, достал из него пульсоид, взглянул на окружающих, а затем небрежно бросил агрегат под ноги Борису Новикову.
     - Черт с вами, банкуйте, - усмехнулся майор…




ЭПИЛОГ.

     Борис, прокручивая в памяти последние минуты странного путешествия, участником которого он стал, вдруг понял, что больше всего поразило его. Нет, не разные уровни опасности, ни трудности, с которыми они столкнулись, и даже, как выяснилось, ни Гаер, к которому  профессор привык довольно быстро.
     В голове то и дело всплывали глаза Кати Бочкиной. Взгляд, когда она собиралась пожертвовать собой ради других. Взгляд отчаянья и решительности, страха и героизма, добра и зла, сражающегося внутри маленькой женщины с большим сердцем.
     Никогда ранее Борис не видел ничего подобного в своей жизни. Никто еще так не удивлял и не восхищал его. Теперь он осознавал это, теперь он точно знал, с кем желает оставаться, когда вокруг все рухнет и превратиться в прах. С кем он может встретить такой момент, с кем способен молчать, не чувствуя обиды. С кем можно говорить, не произнося ни слова. Кто услышит его, когда он думает. Кто будет ждать его, когда он в пути. Кого он будет ждать, прислушиваясь к отзвукам шагов. Кого он услышит душой, когда вокруг царит полная тишина. Чии глаза будут рядом, когда другие отвернуться. И кто, черт возьми, поверит в историю, рассказывать которую запрещено под страхом смерти? Кто если не она, та, которая своим поступком вернула домой затерянную во времени экспедицию.
     Когда Гаер включил изделие, все вокруг поплыло. Вновь послышались знакомые шлепки по мокрому тесту, болотное чавканье, силуэты расплавились и видоизменились. Разрушенная церковь съежилась, превращаясь в комок грязного пластилина. Что сталось с неприятелем после выстрела пульсоида, Борис не разглядел. Но, вспоминая несчастных шутов Гаера, которые развалились на кровавые  куски, можно было предположить, что ничего хорошего. Хотя, Борис и пытался себя убедить, что все эти персонажи были лишь фантомами, изображениями внутри игры, куда они попали, только вот получалось у него это плохо. Слишком реальны были события и люди, участвующие в них.
     Зеленая субстанция вуали, названная Борисом облаком, еще виднелась, мерцая внутренним свечением. Внутри облака стоял неподвижный силуэт, и только черные непроницаемые глаза его пожирали взором окружающий мир, словно они - две черные дыры Вселенной, способные поглотить эти миры и перенести сквозь червоточины в иные.
     Процесс трансформации начался. Самое обидное, что повлиять на эти события Борис никак не мог. Так он чувствовал себя в самолетах: летишь и точно знаешь, что ты никто, от тебя ничего не зависит. Какой бы ни была твоя жизнь, счастливой или несчастной, она в руках командира воздушного судна, которого ты в глаза не видел.
     Случись по-другому, и профессор обязательно бы вмешался в процесс трансформации, подкорректировал кое-что и очутился бы, например, где-нибудь в мезозое, чтобы рассмотреть там все как следует…
     Когда Борис разглядел горящее пламя, то догадка почти не поразила его. Нечто подобное он ожидал увидеть и не ошибся.
     Остатки упавшего вертолета МИ-24 догорали посреди густых зарослей. Того самого, о пропаже которого так беспокоился Шамрай. Части машины были разбросаны на много метров, остатки горючего подожгли почву, исполинские деревья, кустарник. Начинался лесной пожар, грозящий уничтожить все вокруг.
     Борис немедля распаковал рюкзак, разорвал свою футболку и соорудил  лицевую маску, смочив ее остатками воды из фляги.  Оглядываясь в поисках своих товарищей, он еще и кричал во все горло.
     Не было на месте последнего десантирования никакого терема. Была густая тайга, в которой горел упавший вертолет. Был похожий ландшафт, но вряд ли подобное можно утверждать стопроцентно. Кругом все горело, дым заслонял обзор, и в тот момент Бориса совершенно не интересовало, совпадут ли координаты высадки экспедиции с местом, куда они вернулись и застали горящую боевую технику. Какая теперь разница. Едва вырвавшись из кровавой бани, они попали в эпицентр пожара.
     Борис обнаружил Дугова. Он полз, как раненный зверь, волочивший за собой капкан. Обе ноги были сломаны, но Дугов сдаваться не собирался. А, увидав профессора, нашел силы улыбнуться и помахать рукой.
     - Я здесь, - крикнул он и закашлял, захлебнувшись дымом. – Остальных видели?
     - Не кричи, дыши реже,  - прервал его Борис. – Где твой рюкзак? Давай сюда, надо защитить органы дыхания…
     Через минуту объявился Мишулин. Профессиональный спасатель быстро нашел остальных, организовал всем повязки, собрал вместе с Паком носилки для Дугова, присмотрел костыль для Пака, выбрал наиболее безопасный маршрут для группы, чтобы попытаться выйти из эпицентра и сделал что-то еще, чего Борис отследить и запомнить не сумел. В это время Вахрушев дозвонился до своих, а Шамрай до своих. Что они тем поведали, для Бориса осталось загадкой. Какая разница. Его голова теперь была занята ЕЙ. Он смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Он пытался предупредить каждое ее движение, чтобы хоть как-то выказать свое восхищение. Неужели его поразила любовь? Вот так, неожиданно и точно? Моментально и навсегда?
     Они бежали и ползли, они задыхались и падали, но поднимались и несли за собой тех, кто этого сделать не мог. Теряя сознание, израсходовав последнюю воду и последние силы, группа увидела вертолет спасателей.
     Их нашли и, рискуя жизнью, втащили по очереди на борт, а потом еще долго приводили в чувство при помощи аппаратов искусственного дыхания, пластырей, бинтов, уколов и пилюль. Там, в вертолете, едва живые они и договорились: ни слова о Гаере, ни звука об уровнях игры, ни писка про пульсоид, ни вздоха про все, что они видели. Они потерялись, а затем нашлись. Подробности решено было обсудить позже.
     С момента начала экспедиции у терема до их погрузки в спасательный вертолет прошло 10 часов. Время, изменившее в душе многое. Главным, что заслужил Борис Новиков за все эти испытания, был ответный ее взгляд. Она увидела, как Борис смотрел на нее. Она не оставила без внимания его порыва, она подала едва уловимый сигнал, давший повод надеяться.
     Что только не говорили о неудачной экспедиции местные жители. Борис слышал все и даже больше. Одни, например, считали, что эта группа потомственных алкоголиков, сошедших с ума от переизбытка некачественной водки. Другие были уверенны в причастности путешественников к поискам криминальных сокровищ, припрятанных в лихие девяностые беглыми каторжниками. Третьи вообще сравнивали их с Дятловцами, ставшими  давным-давно жертвами снежной лавины. Мол, в тайге лесные пожары кого угодно запутают или убьют. В одном согласны оставались все: экспедиции, организованной компанией Трансгазсиб, сильно повезло. Им удалось вырваться из огненной стихии почти невредимыми. И ни единого слова об участии военных! Ни звука о пропавшем боевом вертолете! Ни строчки в прессе, ни клика в интернете!
     Вернувшись в университет, профессор Новиков услышал от одного коллеги:
     - Наверное, это была самая глупая экспедиция, Борис Федорович, в которой вам довелось принимать участие.
     - Вы правы, дружище, - соглашаясь, бурчал Новиков, но внутри своей души ликовал.
Теперь он знал, кому посвятить остаток жизни, для кого творить и с кем делиться победами и поражениями. Екатерина Бочкина стала для Новикова той, ради которой стоило жить и умирать.
     Много позже, сидя у теплого камина на профессорской даче, Борис спросил у Кати:
    - Скажи, дорогая, а смогла бы ты отправиться вновь в подобную экспедицию?
     - Такой больше не будет, - ответила она. – Но с тобой хоть на край света. М-да, еще не помешало бы уговорить Вахрушева и Шамрая.
     - Олега? Неужели!
     - Вот именно! Я благодарна ему, ведь это из-за него…
     -Да, помню, помню, - поспешил перебить ее Борис.
     Он немного помолчал, затем, хитро улыбаясь, повернулся и взглянул ей в глаза:
     - Есть одна идея, Катенька. Не знал, как тебе сказать, но теперь отступать некуда.
     - И не думай отступать, - подталкивая его, ответила она, смотря в ответ широко открытыми глазами. – Говори. Говори скорей!
     - Дело в том, что Коленька Вахрушев собрал еще одну экспедицию. Приглашены мы с тобой, Мишулин и… Шамрай.
     - Вот как! – воскликнула она. – И что ответил Шамрай?
     - Он согласился. Его служба завершена, теперь он на пенсии. Дело за нами. Если мы дадим согласие, то вылетать придется уже завтра, а встречать нас в аэропорту будет, как и в прошлый раз, Олег Валентинович. Что скажешь, дорогая?
     - А ты как думаешь!
                Конец.


СОДЕРЖАНИЕ.

Пролог. 2

Глава 1. Десант в неизвестность. ______________________________________3

Глава 2. Красная шапка. ______________________________________________ 7

Глава 3. Привкус недоверия. __________________________________________ 13

Глава 4. Светло-зеленое ничто. _______________________________________ 18

Глава 5. Монстры атакуют. _____________________________________________21

Глава 6. Проверка на прочность. ______________________________________ 25

Глава 7. Ночной бой. _________________________________________________ 29

Эпилог. ______________________________________________________________ 36