Когда погасла радуга, или То, чего не знала Веста

Лазарев

Дени Солинас, руководитель проекта «Живая Луна» стоял у горящего экрана в кабинете Центра Управления Внеземными поселениями. Перед ним за круглым столом сидели сейчас Веста Лэндгрин, учительница и сценарист из «Школы жизни», и  Вадим Лазарев, начальник Центра подготовки космонавтов. Солинас рассказывал Весте о Селене Петра Дорохина, о том, что на планете возникли проблемы, которые только она может помочь решить. Вадим смотрел, как постепенно меняется красивое лицо девушки, как она непроизвольно ерошит рукой свои и так взлохмаченные короткие волосы, как в ее больших карих глазах возникает недоумение и вопрос. Солинас говорил о том, что приборы оказались бессильны выявить, почему снизился энергетический уровень лучевита, добываемого на Селене, и почему у старателей, работающих там, стали возникать психические проблемы.

– Если приборы оказались бессильны, как я, человек, не имеющий специальной подготовки, совершенно далекий от реального мира, могу решить такую проблему? – удивленно спросила Веста.

Лазарев заговорил, немного поддавшись вперед:

– А Вам не кажется, Веста, что другие планеты тоже далеки от нашей реальности? Я, как и большинство руководителей Внеземными Поселениями, отдаю себе отчет в том, что Вы не являетесь биологом, геологом, астрофизиком, не владеете большинством рациональных профессий. Однако перед решением возникшей проблемы рациональность оказалась бессильной. Мы изучаем планеты, словно препарируем лягушек, разбираем, рассматриваем, что у них там есть и как устроено. Мы очень разумны в своих исследованиях. Но иногда необходимо изучать не разумом, а чувствами. У Дорохина это однажды получилось. Он нашел лучевит, когда у него не осталось топлива.
– Но почему это должно получиться у меня? – Веста замерла, пристально глядя на Лазарева.
– Ваши сказки, Веста, говорят о том, что вы умеете чувствовать и, в отличие от многих, умеете выражать чувства на общедоступном языке. А это уже результат, который, если и не потрогаешь руками, то, по крайней мере, можешь осмыслить и понять. Вот Вам первая причина. А вторая, – Лазарев пристально посмотрел на девушку. – Вторая причина – Ваша фантазия, или уж не знаю, что там еще. Те сценарии для иллюзиона, что Вы составили для меня, соответствуют Селене по всем внешним атрибутам: предметы, краски, пейзажи, словно вы уже бывали на Селене.
Веста вздрогнула:
– Нет, не может быть! Я впервые услышала о Селене здесь и сейчас. Я не знаю…
– Это факт, дорогая девочка, это факт, – Солинас занял свое место за столом. – И потому Вы так нам нужны. Вы можете узнать больше, чем все существующие приборы. Ваш главный прибор – Вы сама, Ваш мозг и Ваша душа, если хотите. Мы, скептики и рационалисты, вынуждены признать свое поражение. Мы беремся гарантировать Вам рациональную безопасность, но то, что лежит за пределами разума или человеческих сил, мы гарантировать не можем. Мы столкнулись с неведомым, и подвергаем Вас риску. Вы вправе отказаться.
– Но, если не я, то кто же?
Вопрос повис в воздухе…


Разговор был окончен. Солинас и Лазарев пожали Весте руку на прощание, и она вышла из кабинета. Вадим смотрел ей в след. Она уходила сейчас такая встревоженная, отстраненная, погруженная в себя и немного удивленная. Совсем такая же, какой он встретил ее шесть лет назад…
 

Шесть лет назад. Это был период его славы. Он только что вернулся из долгосрочной экспедиции. Ему удалось подавить небольшой бунт в далекой колонии на Энее, он спас от катастрофы экспедицию на Тартаре, и теперь овеянный славой, смуглый, высокий, синеглазый он пожинал плоды своих трудов. Его только что назначили начальником Центра подготовки космонавтов, и он стал самым молодым руководителем в истории Центра. Его фотографии не сходили с таблоидов. Его приглашали на всевозможные встречи и вечеринки. Его окружали самые красивые женщины Земли. Актрисы, модели, светские львицы. Молод, богат, знаменит, обладает властью. Что может быть привлекательнее?

Никто не знал, что скрыто за этой блестящей маской. Никто не понимал, что за каждодневной светской тусовкой стоит каждодневный двенадцатичасовой труд, требующий быстрого принятия решений. И от каждого решения зависела чья-то судьба. Никто не знал, что ему пришлось пережить на Энее.

Бунт возглавил один из его старых друзей. С ним он когда-то начинал за одной партой в школе подготовки космонавтов. Никто не знал, как Вадим рычал на себя и плакал от бессилия в ночь, когда нужно было принять решение о штурме, какие черти разрывали его душу, и как плавился мозг. Но он принял решение. Утром он впервые отдал приказ стрелять в людей. А через три дня он хоронил друга. Дружба теперь ничего не значила. Государство прежде всего. После похорон он впервые напился и вызвал к себе сразу несколько проституток, страшных, как мысли в его голове.

Сейчас на Земле его окружали красавицы. Они восторженно хлопали глазами, медленно тянули коктейли через трубочку, накручивали на пальцы локоны и призывно покачивали туфельками на заброшенных одна на другую ножках. Они спрашивали:

– А Вам не страшно было там с маленьким отрядом против целой планеты?
– Конечно, страшно, дура! – хотелось сказать ему, но герои так не говорят. И он отвечал, как герой:
– Конечно, нет, ведь я знал, что у меня за спиной Земля.

Он каждый вечер уходил в рестораны и ночные клубы, чтобы не оставаться одному наедине с самим собой. И каждый вечер, окруженный толпой людей, понимал, что от себя он никуда не ушел.

Он решил изменить все в день своего рождения. Был февраль, и на улицах Сити шел снег. Он решил никуда от себя не бежать. Он просто пойдет в ресторан ближайшего клуба, поужинает один и вернется домой.

В маленьком ресторане на первом этаже было немноголюдно. На сцене саксофонист играл блюз. Вадим сидел за столиком в углу. Пил мартини, ел свой любимый салат «Цезарь» и бифштекс с кровью. Это с красотками он ел семгу, креветки и устриц. А вообще, он любил мясо.
Он и сам не заметил, как пролетело время. Было далеко за полночь. Он прошел в гардероб, и одновременно с ним туда ввалилась толпа молоденьких девчонок, видимо спустившихся со второго этажа, с танцпола. Их было человек пять. Подвыпившие, они весело щебетали и хихикали, отталкивая друг друга. Среди них Вадим отметил одну, в ярком красном платье с черным отложным воротничком, высокую, кареглазую, с темными взъерошенными волосами. Девчонки одевались, переобувались в сапоги, а он стоял, повернувшись к ним спиной, чтобы они его не узнали. Начнутся автографы, охи, ахи, а этого он хотел сейчас меньше всего на свете. Он стоял спиной, и вдруг прямо затылком почувствовал пристальный взгляд. Взгляд был такой силы, что он не выдержали и обернулся.

На него смотрела кареглазка. Спокойно и оценивающе. В ее взгляде не было ни восторга, ни удивления, ни лукавства, ни игры. Он перехватил ее взгляд и растерялся. Она смотрела сейчас прямо к нему в душу, туда, где бесились черти, туда, где было темно. Она знала о нем все. Он одинок, ему плохо, холодно, страшно. Она знала, и за ее взглядом в его душу проникал свет.

– Веста, ты что остолбенела!  – вернул его к реальности девичий голос. – Ты оделась уже? Идем!
Девчонки высыпали за дверь, и Вадим услышал:
– Видели, видели, это он!
– Кто он?
– Сам Лазорев! Руководитель Центра подготовки космонавтов!
– Да не может быть! Я не думала, что это он!
– А что ты думала, когда так на него таращилась?
– Что это волк, одинокий волк!
– Ну, ты даешь! – рассмеялись за дверью девчонки, и их голоса затихли.

Вадим замер. Она знала о нем все. Даже его позывной.


После своего дня рождения Вадим не раз специально приходил в этот ресторанчик, заказывал свой бифштекс, съедал его, ждал.  Иногда он поднимался вверх, на танцпол и ждал там. Но ни кареглазка, ни ее подружки, которых он запомнил с фотографической точностью памяти косморазведчика, больше не появлялись. Он не знал, что в день его рождения они отмечали выпускной, и Веста уехала преподавать в «Школу жизни». Весты не было в Сити.

Однажды Вадим понял, что ждать бесполезно. Он попробовал вернуться в веселую и шумную светскую жизнь. Он пристально заглядывал в глаза признанных красавиц и охотниц на женихов. А вдруг,  да одна из них скажет: «Ты мой волк». А слышал «милый», «зая», «киса», «хани». Иногда у него сносило крышу, и он снимал какую-нибудь страшную проститутку, наряжал ее в красное платье и играл с ней свой спектакль про волка и Красную Шапочку, вольный перевод с французского. Снимал всегда страшную, красивые и без него заработают. Красивые у него были бесплатно.

Лазарев играл в свои игры в перерывах между тяжелой, изнуряющей работой. Главное – Государство, а все остальное – блажь. Он был эффективен, свободен, не женат.  До его морали и личной жизни никому не было дела. Однако игры его тоже изнуряли, и он решил организовать свою жизнь. Он завел себе регулярную любовницу, длинноногую кареглазую брюнетку. Встречался с ней точно по расписанию: вторник, пятница, если был в Сити. Четверг – теннис, суббота – футбол или хоккей с друзьями и баня. Иногда Красная Шапочка. Воскресенье – выходной.

Любовница почувствовала стабильность и надежность отношений. Такая жизнь ее устраивала, и она решила привязать его крепче. Так на свет появилась Аленка – маленькое, синеглазое чудо, смуглое и чернобровое, как ее отец. Аленка заняла большую часть мятущейся души Вадима. Он только никак не мог смириться с тем, что не любит, совсем не любит ее мать.


Рей

Шесть лет назад шестнадцатилетний Рей Дэвидс прибыл для прохождения учебы в «Школу жизни». Невысокий, русоволосый, голубоглазый, он в первый же день познакомился со своей одногруппницей Наташей. Она была словно заточена под него. Такая же невысокая, русоволосая, голубоглазая. С таким же, как у него, легким, искрометным, веселым характером. По складу своего ума они оба были технарями и исследователями. По роду своей деятельности – косморазведка. Рею казались самой большой глупостью на свете уроки живого слова, которые были обязательны для всех космонавтов. Провести полгода в «Школе жизни» – это бесцельно растрачивать время. Однако сама встреча с Наташей перевернула его взгляд на мир. По крайней мере, эти полгода будет жить весело.

Шел февраль. И старожилы сказали, что в группу Рея придет новая учительница. Только что прошел выпуск, и к ним распределили одну. Группа разочаровано ждала. Вот не повезло!  Мало того, что курс бесполезный, так еще в учителя досталась неопытная малолетка, их ровесница. Чему может научить девчонка в шестнадцать лет?

Утро. Первый урок. Все ждут. И вот в класс входит она. Высокая, темноволосая, кареглазая. Немного напряженная и взволнованная. Кладет на стол журнал. Поднимает глаза и улыбается: «Здравствуйте, разрешите представиться. Меня зовут Веста Лэндгрин. Я ваш учитель». Щелк! Ее взгляд пробежал по глазам учеников и привязал к ней все их внимание. Веста снова улыбнулась: «Я понимаю, что вам кажется бессмысленным тратить свое драгоценное время на то, что мы называем литературой и словами. Вы думаете, какая из вашей ровесницы может быть учительница?» «Э, так не честно, – подумал Рей. – Да она отобрала у нас сразу все оружие против себя! Учителей что, теперь учат каким-то специальным психотехникам?» Но он так же, как и другие, продолжал смотреть на нее и слушать. «Я не собираюсь чему-то учить вас и навязывать свое мнение. Я хочу поделиться тем, что знаю, а вы решите, нужно ли вам это, – говорила между тем учительница. – Так ли бессмысленны слова, как это кажется? Мы до сих пор не научились иначе выражать свои чувства, эмоции, знания, чтобы передать их другим людям. И как бы ценны ни были наши знания, как бы прекрасны ни были наши чувства, никто о них не узнает, пока не появятся слова». Все. Веста забрала их всех сразу и со всеми потрохами.

– Как вам малолетка? – спрашивали старожилы.
– Лучше всех! – отвечали одногруппники Рея.
– Лучше всех! – отвечали Рей и Наташа.

Рей никогда не читал книг. Ему нравились фильмы, в крайнем случае, аудиокниги о пиратах, космосе, приключениях. Так, некий фон в моменты выполнения нудной, монотонной физической или технической работы. Теперь же, собравшись в классе на уроках живого слова, они все вместе обсуждали мир, который существовал задолго до них. Ромео и Джульета, Отелло и Дездемона, Скарлет О’Хара и Ретт Батлер, Татьяна Ларина и Наташа Ростова, Пьер Безухов и Андрей Болконский.  Мир, такой древний и такой знакомый. Проходили года и эпохи, а людей волновали одни и те же проблемы: война, любовь, ревность, смерть. Когда говорила Веста, казалось, что она говорит о его чувствах и его мыслях, а Наташка считала, что учительница говорит о ней. Рей удивлялся, как это Веста может одновременно все обо всех знать и понимать? Бывает же такое!

Полгода в «Школе жизни» пролетели незаметно. Дни – в занятиях и психотренингах, ночи – с Наташкой. Она называла его «мой тигр», и от этого слова по спине пробегали мурашки. Он звал ее «кошкой». Она и была такая: мягкая, игривая, податливая, но абсолютно свободная и независимая. Она позволяла ему быть рядом с собой, но подчинить ее себе никак не удавалось. Дух косморазведки сидел в ней крепко.

Однажды Рей случайно встретился с Вестой в саду «Школы жизни». Она медленно шла по аллее, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя и тихо проговаривая нараспев невнятные слова. Она настолько была погружена в себя, что почти физически натолкнулась на Рея. Он отстранился от нее, и их взгляды встретились. В ее глазах не было ни игры, ни удивления, ни лукавства. Рей не понял, как она так сразу посмотрела прямо к нему в душу, туда, где играли солнечные зайчики, и бурлили, словно пузырьки шампанского, Наташкины поцелуи, где пряталась страсть к открытиям, путешествиям, приключениям, и мир казался безграничным. Веста знала о нем все. И ему не хотелось прятаться от ее взгляда, но она как-то недоуменно качнула головой, и сама разорвала связь. «Какой вы интересный тигр», – произнесла задумчиво она и пошла дальше, как будто его и не было у нее на дороге. А Рей замер. Веста знала о нем все. Даже его «позывной».

Полгода прошли, и завершающим этапом стал экзамен в иллюзионе. Перед экзаменом ученикам сказали, что сценарий для них написала Веста. Она знала их, как облупленных, и они надеялись, что легко пройдут иллюзион. Рей ждал своей очереди. Он попал во второй поток. Он немного волновался, но его тревога усилилась, когда экзамен еще только начался, а ученики уже начали покидать кабинки со шлемофонами и очками. Иллюзион их выбрасывал. Экзамен провален. «Что случилось?» – спрашивал Рей. «Я не понял! – отвечал неудачник. – Я вообще ничего не сделал!» Что такое придумала для них эта всезнающая ведьма?

Рей вошел в кабинку, надел шлемофон, очки, нажал кнопку «пуск». И все. Он очутился в сказке. Он был восточным принцем, которого отец оставил во дворце одного и отдал ключи ото всех комнат, но одну комнату запретил открывать. Рей, конечно, первым делом открыл запретную комнату. В старом сундуке он нашел портрет зачарованной царевны Наташки, которую похитил дракон и стерег на вершине хрустальной скалы. Рей, конечно, бросился царевну спасать, хотя отец не пускал его в путешествие и предлагал на выбор всех возможных невест его королевства. Но Рею была нужна только Наташка. Он отправился в путь и потерял коня. Он спас из силков волшебную огненную птицу, и птица отнесла его к вершине хрустальной горы. Правда, в полете птица хотела есть, а еды у него не было, и Рею пришлось отрезать мясо от своих ног, чтобы дать птице пищу. Он сразился с драконом, победил его, и хрустальная гора пала, подарив ему в объятия Наташку. Щелк! Шлемофон отключился. Рей снова сидел в кабинке иллюзиона. Ноги и руки болели от перенесенного приключения. Иллюзион давал все ощущения боли, физической нагрузки, напряжения. Рей устал, но был счастлив. Пожалуй, впервые в жизни он испытал такие сильные чувства и эмоции. Он даже вдруг что-то открыл в себе, чего от себя не ожидал. И это для него написала Веста! Как она могла знать про Наташку? Как она могла знать о том, что он обязательно бросится спасать?

Рею было неизвестно, что Веста просто взяла сценарий из старого фантастического рассказа. Он не знал, что любая сказка проявляет главный сценарий жизни – стремление к цели. Любой косморазведчик должен уметь поставить себе цель, стремиться к ней, нарушая запреты и принимая самостоятельные и нетривиальные решения, должен быть способен найти друзей и соратников, пожертвовать собой и поставить жизнь другого превыше своей. Любая сказка говорит об этом. Многие завалившие экзамен просто не открыли запретную комнату.
А про Наташку Веста ничего не знала. В иллюзион заложена цель. Если бы Рею были нужны деньги, он нашел бы в сундуке карту острова сокровищ. Если бы нужно было золотое руно, он нашел бы легенду, как до него добраться. Если бы он был заключенным и искал пути к свободе, он нашел бы план побега из тюрьмы. Просто в этот момент жизни для Рея важнее всего была Наташа.

Подруга тоже прошла экзамен. Но когда Рей с восторгом пересказывал ей  свой сценарий, Наташа ничего не сказала о своем. У нее тоже была сказка, но в ее сказке не было Рея.

После экзамена их распределили на разные корабли и направления. Рей стал помощником капитана, а потом и капитаном полугрузового, полупассажирского корабля «Ладога-5». Наташа оказалась на «Сирене». Время от времени их пути перекрещивались в разных космопортах или на Земле, и они окунались в радостно-опьяняющее забвение, но девушка не принимала его до конца, и не отпускала. Она играла с ним, как кошка с мышью, и эта игра становилась все более невыносимой. А потом Рей узнал, что Наташа вышла замуж. Впрочем, она всегда была честна с ним и не обещала ждать.

После Наташки у Рея было еще несколько легких, быстротечных романов с девушками из косморазведки. Но он настойчиво наступал на одни и те же грабли. Солнце, искры, шампанское! А потом пустота.

Рей решил заземлить свою жизнь. У него больше не будет ветреных, солнечных Наташек! Он нашел простую, послушную девушку Кэйти. Она жила и работала на Земле. Она никогда не стремилась в космос. Чудесно готовила, шила, вела домашнее хозяйство. Она всегда ждала его и слушала с удивлением рассказы о рутинной, обычной, повторяющейся изо дня в день работе. В его жизни на «Ладоге» не было романтики. Рутина: взяли груз, доставили груз. Взяли пассажиров, доставили пассажиров. В жизни с Кейти тоже была рутина. Рутина засасывала. И солнечные зайчики в душе Рея погасли. Однажды он понял, что не хочет возвращаться к Кэйти, и не вернулся. Рей остался один.


Лазарев

Два года назад Дени Солинас пригласил Вадима Лазарева к себе в Центр Управления Внеземными поселениями.

– Ты знаешь, Вадим, – сказал Солинас. – В «Школе жизни» в Дримтауне появилась интересная сценаристка. Я посмотрел ее иллюзионы. Любопытная штука! Я думаю, ее надо привлечь к работе на новом направлении. Нам нужно продвигать разведку! Слетай, посмотри, что там за птица. И, если оно того стоит, включаем Дримтаун в нашу программу.
– А что за сценаристка?
– Некая Веста Лэндгрин.

Вадим вздрогнул.
– Веста? Интересное имя.
– Да, довольно редкое.

Вадим вылетел в Дримтаун в тот же день. Дома остались жена, Аленка
и маленький сын Иван. У него теперь был сын. И была жизнь по заведенному расписанию: вторник, пятница – жена, если был в Сити, четверг – теннис, суббота – футбол или хоккей с друзьями и баня. Иногда Красная Шапочка. Воскресенье – Аленка, а теперь и Иван. Но одно только имя Веста прожигало душу.

Он сразу приехал к начальнику школы и потребовал на ковер Весту. Ее вырвали прямо с урока, и она вошла в кабинет возмущенная и взбудораженная. Она!

– Виктор, к чему такая срочность? Ты же знаешь, что я не люблю прерывать занятия! – Веста взъерошила и так непокорные волосы. – Опять кто-то недоволен результатами иллюзиона?
– Веста, успокойся! Все в порядке, – начальник школы указал на Вадима. – Вот к тебе приехали из Центра. Интересуются твоей работой.

Веста обернулась и посмотрела внимательно на Вадима. «Ну, узнай же меня, – думал он. – Скажи: а, это вы – тот самый волк!» Она его не узнала. Она протянула ему руку для рукопожатия:

– Здравствуйте, я Веста Лэндгрин.
Вадиму пришлось пожать ее руку.
– Здравствуйте, я Вадим Лазарев, начальник Центра подготовки космонавтов.
– Очень приятно, Вадим. И что же Вас заинтересовало?
– Ваши иллюзионы, Веста, ваши иллюзионы.
– Хорошо, я предоставлю Вам завтра сценарии. Это все? Я могу идти? Завтра мы сможем поговорить обо всем подробно. А сейчас меня ждут ученики, – Веста повернулась и вышла из кабинета.

– Я не понял, – произнес Вадим. – По-моему ее никто не отпускал.
– Ну, что поделаешь с этими гражданскими сказочниками. Никакой субординации, –  развел руками начальник школы.

Утром Вадим получил сценарии и понял, что пропал окончательно. Эта девчонка умела ставить цели, а потом наворотить столько препятствий для их достижения, что и цель-то терялась. Сам процесс достижения казался занимательнее финала. В ее иллюзионе все время что-то было совсем не тем, чем казалось сначала. Сказка стремится к однозначности, есть герой положительный, есть злодей. В иллюзионе Весты добро и зло не были разделены, и это вводило в ступор и вызывало недоумение. Однако, думал Вадим, в жизни нет границ между добром и злом, и потому сценарий Весты – это идеальный сценарий для косморазведчика.

Дримтаун однозначно был включен в программу подготовки дальней разведки. Вадим теперь, несмотря на большую загруженность, старался вырваться сюда. Он хотел видеть Весту, разговаривать с ней, но она четко соблюдала субординацию: вопрос – ответ, начальник – подчиненный. Как она смогла однажды увидеть в нем самое сокровенное, зацепить за живое, посадить его на непонятную ниточку веры и надежды, а теперь оставаться совершенно равнодушной и невосприимчивой к его эмоциям? Почему он помнил «волка», а она – нет?
Из его расписания выпали жена и Красная Шапочка. Теперь его сознанием владела то ли спящая красавица, то ли снежная королева. Черт разберет этих женщин!

Он навел о ней все возможные справки. Не была, не значилась, в связях не замечена. Она не была ни в кого влюблена, ни с кем не жила. Стерильная жизнь и выносящие мозг сказки и стихотворения о любви. Это была загадка, которую ему хотелось разгадать.
А она вдруг стала обращаться с прошениями, чтобы ее отправили в какую-нибудь, пусть не требующую специальной подготовки, экспедицию в космос. Она с необъяснимой настойчивостью стала рваться в небо.

Веста не знала, что Вадим единолично подписывает ей отказ за отказом: «Сиди здесь, на месте! Ты нужна мне здесь, пока я тебя не разгадаю!» А она писала и писала прошения, словно стремилась вырваться из-под его гнета.

И вдруг Вадима снова пригласил к себе Солинас.

– Вадим, – начал издалека Дени. – Я понимаю, что  ты занимаешь очень высокое положение в обществе, и ты уже много добился. То, что я хочу тебе предложить, нисколько не снимает с тебя существующих обязанностей, и не ставит под вопрос твои достижения. Я хочу предложить тебе участвовать в проекте «Живая Луна». Но если ты согласишься, тебе придется пройти иллюзион, как любому ученику или новобранцу. Таково правило проекта.

Рутина давно уже стала вторгаться в достаточно насыщенную и непростую жизнь Вадима. Новый проект и экзамен – это ведь и возможность встряхнуться. В том, что он пройдет экзамен, Лазарев даже не сомневался. Он всегда был победителем, который не почивал на лаврах.

– Я согласен.
– Ты даже не возьмешь время на раздумье?
– Зачем? Мне это интересно, и я могу сразу дать ответ.
– Я не сомневался, – улыбнулся Дени. – В качестве бонуса тебе сюрприз. Я попросил Весту написать для тебя иллюзион.

Это был удар ниже пояса. У Вадима перехватило дыхание. Фантазия Весты будет решать, способен он участвовать в проекте или нет? А, пусть решает. Однажды она все равно должна будет решить, участвует ли он в проекте ее жизни или нет. А так, что ж, сыграем в иллюзион!
 

Рей

Рутина, словно болотная ряса, все прочнее затягивала жизнь Рея. «Ладога-5» исправно несла свою службу, но для чего ему было готовиться к косморазведке, если он оставался просто перевозчиком из пункта А в пункт Б? Рей страстно жаждал перемен.

Два года назад во время краткой остановки на Земле его неожиданно пригласил к себе один из руководителей Центра Управления Внеземными поселениями  Дени Солинас и предложил участие в проекте «Живая Луна».

Рей сразу согласился.
– Вы даже не возьмете время на раздумье? – спросил Солинас.
– Зачем? Мне это интересно, и я могу сразу дать ответ.
– Я и не сомневался, – улыбнулся шеф. – В таком случае «Ладога-5» переходит в ведение дальней косморазведки и будет переоборудована.
– Скажите, Дени, если считать это передвижением по службе, разве я не должен пройти какие-нибудь экзамены или иллюзион? – удивился Рей.
– В принципе, конечно, должны, но для нашего проекта все сценарии пишет Веста Лэндгрин, а Вы уже были в ее иллюзионе. Если прошли раз, пройдете и во второй.
– Но ведь за четыре года уже многое изменилось.
– То, что проверяет Веста, не меняется. Да и вообще, поверьте мне, люди не меняются, меняются обстоятельства, в которых они живут.

После разговора с Солинасом жизнь Рея стала другой. Сначала его захватили ремонт и переоснащение «Ладоги». Теперь здесь были установлены лаборатории, рекреационные зоны, спасательное оборудование, и по-прежнему крупные грузовой и жилой отсеки. А потом корабль отправили в самый дальний сектор освоенного космоса. Рей узнал о Селене Петра Дорохина и лучевите. Он теперь постоянно вступал в контакт с различными экспедициями и к нему быстрее всего поступали новые знания, даже те, которые еще не достигали Земли.

Земля вообще стала чем-то абстрактным в сознании Рея. Его на Земле ничто не держало. Домашняя Кейти осталась в далеком прошлом. Быстрые, бурные и ни к чему не привязывающие романы с солнечными и не очень женщинами в разных космопортах, куда заносила его жизнь, тоже остались позади.

Иногда Рей думал, что он и правда какой-то другой, раз не может найти свою женщину, не может ни за кого зацепиться душой, полюбить. И вообще, кто сказал, что любовь существует? Может, ее придумали люди, чтобы оправдать свои животные инстинкты? А потом к этому приложились священники, закрепляя людей за семьей в разных точках Земли, чтобы те не шастали по планете? Откуда он, Рей, знает о любви? Не той, что связывает его с родными, мамой, отцом, братьями, а той, о которой слагают стихи и пишут романы?

Кто ему сказал о любви? Веста. Она сказала так, что он ей поверил. А может, он ей поверил, потому что была Наташка? Или он поверил ей, потому что она все о нем знала? Почему участие в ее иллюзионе вдруг, спустя время, изменило его жизнь? Что было скрыто в ее сценарии? Обычная сказка! В голове Рея все чаще крутились эти вопросы, и он не находил на них ответа. А Веста, как заноза, сидела в сознании. Вот стерва! И зудит, и не вытащишь никак.

В Весте была какая-то загадка. Рей все время вспоминал, как проникновенно и страстно она говорила о любви, какой открытой она была во время занятий, но заканчивался урок, и словно занавес закрывал ее ото всех. Он не понимал, как можно быть такой открытой и закрытой одновременно.

Он знал, что учителя привязаны к Земле, и Веста по-прежнему работает в «Школе жизни». И если бы он захотел, он легко бы нашел ее там, но дорога к Земле в ближайшее время в планах не значилась. А в его жизнь все чаще стали попадать люди, хоть случайно знавшие Весту. Солинас планомерно пропускал участников проекта «Живая Луна» через иллюзион Дримтауна.

Иногда, засыпая, на границе сна и яви, Рей видел Весту, бредущую по аллее «Школы жизни», сталкивался с ней, смотрел в ее глаза, в которых не было ни игры, ни удивления, ни лукавства. Она долго и пристально разглядывала его душу, недоуменно качала головой. «Какой вы интересный тигр»,  – произносила она задумчиво и уходила дальше, как будто его и не было у нее на дороге. Наташка давно называла ласковыми словами кого-то  другого, но «тигра» Весты он не мог забыть. Это был теперь его позывной.


Лазарев

Вадим немного волновался перед экзаменом в иллюзионе. Он только что прилетел с совещания по обеспечению энергией дальних космических перелетов, и вопросы, которые обсуждали на совещании, никак не выходили у него из головы. Он попросил Солинаса не показывать результаты свего экзамена Весте, на что Дени очень удивился: «Вадим, Веста никогда не просматривает иллюзион. Она только пишет сценарий». Тем лучше. Кто знает, что она там для него придумала, и как он себя проявит.

Вадим вошел в кабинку, надел шлемофон, очки, нажал кнопку «пуск». В небе засияло яркое солнце. Его лучи пронзали стволы деревьев цвета белого мрамора, но не могли проникнуть сквозь темно-изумрудную листву. Изумительная аквамариновая трава пружинила и выпрямлялась под ногами. Странные кустарники из голубых, желтых, красных спиралей и лиан то и дело передвигались, струились, движимые легким дуновением ветерка. Вадим знал эту планету. Это была Селена Петра Дорохина. Именно здесь был обнаружен лучевит, один из самых перспективных источников энергии для дальних перелетов. Значит, Веста забросила его сюда. Интересно, какова же его цель? Наверное, его задача – добыть лучевит, ведь это то, что занимает последнее время все его мысли.

Вадим направился к станции. Серые монстры жилых и рабочих зданий явно диссонировали с окружающей многоцветной и сверкающей природой. «И почему извечная рациональность людей так любит серый цвет?» – подумал Вадим. Ему хотелось как можно скорее покинуть иллюзион. Он продолжал контролировать свое сознание даже здесь. Но чтобы пройти экзамен, нужно выполнить задание. Если его задача – добыть лучевит, он его будет добывать!

Вадим нашел на станции оборудование и униформу старателей, быстро собрался и отправился в шахту. Лифт шахты медленно спускался вниз, а Лазарев никак не мог найти подвоха, который был заложен для него сценаристом. Где и когда начнется испытание? Пока все очень просто и очевидно. Или Весте нечего было в нем проверять? Или она его так плохо знала, что ничего не смогла придумать? Но как Солинас пропустил такой сценарий?

Дверь лифта открылась. Вадим включил яркий фонарь и ступил в коридор шахты. Он прошел несколько метров и остановился. Коридор был перекрыт прозрачной стеклянной или пластиковой стеной, а там, за стеной начиналась разработка лучевита.
 
Итак, вот оно, его единственное препятствие. Как все просто! Он достал кирку, ударил, но стена не поддавалась. Он пытался найти какие-то щели и трещины у самых краев, чтобы подцепить, расшатать стену. Ведь она должна же как-то крепиться. Никаких стыков. Бесполезно. Он попробовал применить технический алмаз, которому под силу любое стекло. Алмаз сточился с электрическими искрами, но на гладкой поверхности не осталось и царапины.

Вадим достал лучемет, отошел на безопасное расстояние, выстрелил. Прозрачная стена даже не оплавилась. Черт, эта девчонка не так проста, как кажется! Но он пробьётся! Он найдет способ!

Лазарев поднялся на станцию, нашел взрывчатку. Снова спустился в шахту. Взрыв! Не помогло. Стена по-прежнему стояла, а за ней в свете электрического фонаря сверкал лучевит.

До вечера Вадим перебрал все возможные технические средства. Стена не поддавалась. Проклятая ведьма! Только не сдаваться. Едва он сдастся, программа выбросит его. Он не достигнет цели и завалит экзамен. То-то удивится Солинас. Да он войдет в историю!  Начальник Центра подготовки космонавтов не смог пройти иллюзион!

Лазарев отбросил в сторону инструменты и сел перед стеной. Ну, что ты придумала для меня, девочка? Я знаю все твои сценарии, но ты опять обманула. Я был готов к любому действию. Где твои драконы, тигры, львы? Где погибшие лошади и перевернутые корабли? Мне ты приготовила бездействие. Ты сменила код.

Код! Вадима словно током ударило. Код! Эта девчонка так любит слова! Слово должно быть очень-очень  простое. И он должен это слово знать. И она тоже знает это слово. Черт, что ты обо мне знаешь? Любовь. Ты так много говоришь о ней. И ты так много для меня значишь. Он подошел к стене и произнес: «Я люблю тебя, Веста». Стена стояла, холодная и неприступная. Нет, ты этого не знаешь! Но что, что тогда? Я уверен, что это любовь. Но если не ты, то кто же? Он назвал имя своей жены. Оно для него ничего не значило. Для стены тоже. Кто?!

Вадим сидел перед стеной, и упорно перебирал в памяти все разговоры с Вестой. Что она о нем знает? Однажды она готовила урок по сказкам для детей и спросила, есть ли у него дети. «Да, – ответил он, – двое. Аленушка и Иванушка». «Прямо «Гуси-лебеди» какие-то, – улыбнулась Веста. – Старая не очень добрая сказка». А ведь она была права! Сказка-то недобрая. И жизнь тоже. С тех пор, как он ее нашел, дети отошли на второй план. Потерявшиеся без любви родителей дети. Унесли их гуси-лебеди из души отца. Осталась только снежная королева.

Вадим подошел к стене. Прокричал: «Гуси-лебеди!» Стена не поддавалась. И он прошептал: «Аленка!» Стена поплыла и растаяла. Больше его ничто не отделяло от лучевита. Он сдал экзамен.

Лазарев сидел в кабинке иллюзиона и плакал. Ведьма! Что ты со мною сделала! Какая же ты сказочница, черт! А я и забыл, что любовь такая разная!


Рей

«Ладога-5» часто забирала экспедиции с Селены Петра Дорохина. Рей знал, что сейчас будущее во многом зависело от лучевита. Они забирали не только старателей, но и добытые ископаемые. Лаборатория на борту «Ладоги» тут же запускалась в работу. Шла проверка энергоемкости кристаллов, шел анализ физического состояния старателей. Участники проекта «Живая Луна» были осведомлены об особенностях селенита, позволявшего жить на Селене, но убивающего через 28 лунных дней. Поэтому все очень четко считали время.

 И вдруг механизм дал сбой. Где-то полгода назад исследователи отметили снижение энергоемкости лучевита. Каждая партия была все менее и менее эффективна. А потом пошли психические срывы у людей. Старатели говорили о странных фантомах, посещавших станцию на Селене. Фантомы были настолько разные, насколько разные были люди. Судя по рассказам, Селену населяли многоглазые монстры  и столапые осьминоги, невероятной длины зме, трех, шести и девятиглавые драконы. Здесь были русалки и ведьмы, летавшие на метле, инкубы и суккубы, черти, дьяволы и чертенята. Нечисть всех видов резвилась на Селене невероятно. Фантомы стали главной загадкой Селены, потому что камеры и приборы ничего не фиксировали. На Селене не было вспышек и электромагнитных волнений, солнце и луна не изменяли свое излучение. Движение происходило только в сознании людей, или было что-то, что людям неподвластно.

Самое странное заключалось в том, что оказавшись на «Ладоге» старатели переставали видеть фантомы, все их физические параметры приходили в норму, и они становились совершенно здоровыми, адекватными людьми.

Никому и в голову не приходило, что на «Ладоге-5» всегда был один неадекватный человек, и у него в каюте жил свой собственный, никому неведомый фантом. Веста приходила, когда Рей был в состоянии между сном и явью. Он мог четко видеть ее сквозь дрожащие ресницы. Иногда она садилась за стол напротив него и смотрела задумчиво, подперев подбородок двумя руками. А он начинал рассказывать ей что-нибудь из своей жизни. Не важно, что. Это мог быть случайный фрагмент из детства. Это могла быть обида на Наташку. Это могла быть история о такой простой и понятной Кейти. Веста слушала его и ничего не говорила в ответ. И во взгляде ее не было ни упрека, ни лукавства, не было даже вопроса. Она просто слушала.

Иногда она ложилась рядом с ним в кровать и засыпала, а он лежал тихо-тихо, боясь спугнуть ее сон. Иногда они совсем не спали. Но никто на «Ладоге-5» не знал, что в каюте капитана обитает фантом.

Рей понимал, что реальная Веста живет на Земле, ходит по аллеям «Школы жизни» и никогда не окажется здесь, рядом с ним. Но незаметно для других он выставил на часах время Дримтауна, и ему было приятно думать о том, что сейчас могла бы делать Веста. В космическом Абсолюте часы капитана отсчитывали земное время.

Лазарев

Селена выходила из-под контроля. Лучевит терял свою мощность. Проект, в который были вложены огромные деньги, и на который была поставлена судьба дальнейшего продвижения в космос, трещал по швам. Необходимо было принимать какое-то решение. Необходимо было понять, что происходит на Селене. И Солинас вдруг заявил, что ключ ко всему – Веста.
 
Лазарев сердился. Что может знать и понять эта девочка-фантазерка во всем происходящем? Пусть сидит на Земле, преподает литературу, пишет сценарии. Да она и знает-то только одну мифическую Селену. А так вон у нее Селена на небе – обыкновенная земная Луна.
Другие руководители тоже были против участия Весты. Тогда Солинас выложил перед ними сценарии иллюзионов для участников проекта, и стало очевидным, что она каждому прописала испытания на Селене. Эта девчонка знала все!

Лазарев еще раз просмотрел все личные дела участников, и его внимание привлекло только одно. Дело Рея Девидса, капитана «Ладоги-5». Рей не проходил повторный иллюзион. Солинас взял его в проект единоличным решением. Лазарева это задело. Интересно, почему Дени так поступил? Вадим изучил испытание Девидса. Обычная сказка для мальчишки. Ничего занимательного. Однако его сценарий – чуть ли не самое первое произведение Весты. Единственное достоинство. Хотя к Селене это не имело никакого отношения. Дело Рея заняло свое место в общей папке.

Лазарев был вынужден согласиться допустить Весту к эксперименту, и даже принял участие в разговоре, чтобы убедить ее  и поддержать. Он видел, как она счастлива. С необъяснимой для Вадима страстью Веста стремилась в космос. Земная девочка с земной профессией. Зачем ей небо?

Вадим еще надеялся, что Веста не пройдет по состоянию здоровья, не сможет преодолеть иллюзион.  Наивный. Веста была абсолютно здорова, а с иллюзионом разобралась одной левой. Она подчинила себе странных фей и амазонок, подружилась с парой богов из низшего пантеона, собрала целый зоопарк невиданных зверей и воцарилась на троне своей непонятной планеты. Вадим был возмущен: «Кто автор ее сценария? Какая-то шестнадцатилетняя выскочка?» «Я», – сказал Солинас, и все вопросы были сняты.

Отпустить Весту на планету, где сходят с ума хорошо подготовленные мужчины, отпустить совершенно одну, без поддержки и прикрытия – эта идея приводила Вадима в ужас. Но только так можно было гарантировать чистоту эксперимента. Лучевит дорого стоил. Прежде всего, интересы Государства. Если что-то случится с одной девочкой, затраты невелики. Мужа-вдовца не останется, детей-сирот тоже. А если их пешка выйдет в королевы, выигрыш будет огромен. Вадим был готов подставить любую пешку. Но почему эта пешка – его Веста? Ему было больно смотреть, как взволнованная и счастливая она поднимается по трапу звездолета «Айгуль». Почему она так счастлива, покидая Землю? Неужели она не осознает опасность того, что с ней может произойти? Почему она ничего не боится?

Вадим знал точное время, когда Весте ввели селенит в космозонде «Айгуль». Это время стало точкой отсчета для таймера на его часах,  и он начал отслеживать ее 28 лунных дней. В день отлета он подал на развод. Он поклялся себе, что если она вернется живая и невредимая, он признается ей в любви, он потребует от нее прозреть наконец и увидеть того самого одинокого волка, пустоту в душе которого только она способна заполнить. Никто не догадывался, что часы начальника Центра подготовки космонавтов отмеряют лунное время.


Рей

Когда Рей получил радиограмму о необходимости забрать через пятнадцать дней экспедицию с Селены в составе одного человека, он не поверил своим глазам. Он еще раз прочитал радиограмму: состав экспедиции – 1 человек, исследователь Веста Лэндгрин. Нет, Бог на свете однозначно есть! Он даже мечтать не смел, что Веста может когда-нибудь ступить на борт «Ладоги-5». А теперь есть точная дата и точное время, когда он ее увидит. Не время земных поясов, не время Селены, а время Абсолюта. И это не фантастика! Живая, реальная Веста! Рей перевел часы и изгнал из своей каюты фантом. Жизнь оказалась лучше фантазий!

Двенадцать дней пролетели незаметно. А потом пришла еще одна радиограмма. На Цирцее, крупной планете, внешне очень похожей на Землю, разразилась природная катастрофа. Пришла в движение литосфера, и огонь охватил планету. Две большие станции оказались под угрозой уничтожения. «Ладога-5» была ближайшим кораблем по курсу. Приказ был один – организовать спасательные работы на Цирцее, и только потом, по возможности, забрать экспедицию с Селены. На Селене существовал резервный запас времени. На Цирцее гибли люди. Капитан «Ладоги-5» изменил курс.

Впервые в своей жизни Рей столкнулся с реальной опасностью. Впервые его корабль шел не затем, чтобы доставить груз. Он шел спасать людей. Все косморазведчики в душе заточены на эту цель. Они тот инструмент, который готовят и хранят всю жизнь, чтобы использовать, может быть, лишь однажды. И сейчас Рей был инструментом, который четко знал цель своего применения. И поэтому он был счастлив!

Нет, Веста Лэндгрин явно стала путеводной звездой в его жизни. До сегодняшнего дня придуманный ею иллюзион оставался самым ярким для него впечатлением. И теперь, стоило ей только замаячить на горизонте, у целой планеты снесло литосферу. Если ему удастся успешно провести спасательную операцию, то забирать Весту с Селены будет уже не рядовой капитан корабля, бывший ученик, а национальный герой. И Веста с уважением скажет: «Какой вы удивительный тигр!»

Через три дня, чуть позже назначенного времени для сеанса связи, Рей вышел на контакт с Селеной. По экрану пробежала голубая рябь, а когда рябь рассеялась перед ним сидела Веста. Такая, какой он ее помнил. Ничуть не изменилась за шесть лет.

– Здравствуй, Рей.
– Привет, Веста. У тебя все в порядке?
– Так точно, Рей. Все отлично.
– Как тебе Селена?
– О, Рей, это настоящий рай!
– Рай, говоришь, – лицо Рея немного смягчилось. – А на Цирцее сейчас ад.
– Что случилось?
– Пришла в движение литосфера, по всей планете открылись старые вулканы, образовались новые. Атмосфера выгорает. Океан на грани кипения.
– А люди?! Как люди?!
– Двадцать человек уже погибло, остальных надеемся спасти.
– Слава Богу!
– Веста, – голос Рея дрогнул. – Мы не можем забрать тебя завтра. Мы ближе всех находились к Цирцее, уже изменен курс.
– Я понимаю, нужно спасать людей. А кто заберет меня?
– Мы, Веста, тоже мы. Селена стоит у нас по курсу. Мы заберем тебя немного с опозданием, но раньше, чем смогут другие.
– Когда?
– Минимум через десять дней, лунных дней, – исправился Рей, и вдруг спохватившись. – У тебя еще есть запас времени?
– Да, – твердо ответила Веста. – Центр все предусмотрел,– она улыбалась. – У меня есть ровно десять дней.
– Отлично, дружище! Считай,  мы уже летим за тобой. Можно сказать, тебе повезло! Еще десять дней проведешь в раю, когда нас ждет ад. Отдыхай, Веста! Пока!
– Пока, Рей! Удачи!

Удача очень пригодилась Рею, когда его команда собирала спасательные космозонды на разных орбитах вокруг Цирцеи. И когда он уводил свой истребитель от полыхающего вулкана возле одной из погибающих станций. То, что удалось спасти девяносто восемь человек, тоже стало большой удачей. Двое умерли от ожогов позже на «Ладоге-5».

Рей стал национальным героем, но он уже не был счастлив. Он видел, как потухли пожары, потому что выгорел весь кислород, как дым закрыл планету от солнца. На Цирцее наступила зима. На Цирцее больше не было жизни.

У каждого косморазведчика есть свое кладбище, где он хоронит друзей и врагов. Рей похоронил сразу целую планету. И больше всего на свете ему хотелось сейчас выть от бессилия. Полностью погрузиться в темноту ему не давала только одна тоненькая ниточка – вера в то, что на украшенной радугами Селене в своем придуманном раю его ждет Веста. И «Ладога-5» взяла курс на Селену.


Лазарев

Лазарев внимательно следил за операцией на Цирцее. Пожалуй, за шесть лет это был первая встряска для землян после подавленного им бунта. Рей Дэвидс оказался везунчиком! Не зря его выбрал Солинас. Его слава национального героя начнется не со смерти друга-мятежника, а со спасения людей. Мальчишка! Теперь он станет самым молодым руководителем Центра подготовки космонавтов.

Вадим пульсом отсчитывал часы. Он знал, что с какой бы скоростью ни шла сейчас «Ладога-5» к Селене, она опоздает. Жертва оказалась напрасной. Он видел дневники Весты, те, что она отправляла каждый день. Она была уверена, что планета разумна, но ей не удалось установить контакт. Она не разгадала загадку Селены. И уже не разгадает. Таймер на его часах остановился. 28 дней истекли. Весты на Селене больше не было. Его девочка умерла. Она так и не узнала, что он любил ее.

Лазарев прилетел в Центр Управления Внеземными поселениями и связался с «Ладогой-5». Молодое лицо капитана на экране было суровым. Похоже, огонь Цирцеи больно опалил его душу. Да, мальчик, нелегко становиться национальным героем. То ли еще будет!
 
– Добрый день, Рей Дэвидс! Примите мои поздравления с удачным окончанием спасательной операции!
– Благодарю! Служу Отечеству!
– Капитан, вы можете перевести «Ладогу-5» на режим экономного движения. Вам больше незачем спешить на Селену.
– В чем дело? Другой корабль забрал экспедицию? Мы можем направить курс на Землю?
– Нет. Вам просто больше не нужно спешить. Экспедиции больше нет. Весте Лэндгрин уже все равно, когда именно заберут ее тело с Селены. Только, пожалуйста, заберите и доставьте ее на Землю. Таково желание родных.
– Будет исполнено, – ответил Дэвидс.
– Удачи Вам, капитан!

Сеанс связи был окончен. Вот и все. Он произнес вслух то, что его девочки больше нет. Теперь это точно стало реальностью. У каждого косморазведчика есть свое кладбище, где он хоронит друзей и врагов. У Вадима кладбище было небольшим. Просто в одной могиле лежал друг и враг одновременно. А в другой – любимая женщина. И стелой над ними высилось Государство.

Вадим уже вчера принял решение. Он был у нотариуса и оставил подробное завещание. Его жена Пилар совсем неплохая женщина. Она сумеет правильно воспитать Аленку и Ивана. Они ни в чем не будут нуждаться. Просто одинокий волк больше не может жить в одиночестве. Волк уйдет. И пусть простят его дети, но Весту он любил больше. Даже больше себя.

Вадим достал лучемет, навел его на себя, выстрелил, но в последнюю секунду его словно кто-то ударил по руке, и пламя отклонилось. А дальше время растянулось в одну невероятную линию. Пламя медленно летело в сторону сейфа, защищенного от нападений самоуничтожающимся взрывным устройством. Между пламенем и сейфом возник размытый пространственный коридор, и он увидел, как его Веста шагает под радугу. Он рванулся за ней. Пространственный коридор закрылся. Пламя достигло сейфа. Раздался взрыв. Вадима в кабинете не было.


Рей

Сеанс связи окончен. Опустошенный Рей сидел перед потухшим экраном. Он даже пальцем не успел пошевелить, а его личное кладбище выросло еще на одну могилу. Ты слишком резво начал, Рей Дэвидс! Вот так сразу следом за планетой похоронить любимую!

Рей ненавидел сейчас и Солинаса, и этого самоуверенного, равнодушного Лазарева. Почему, когда на Селене были бригады старателей, их страховали как минимум три корабля? У них всегда был резерв времени, и всегда был запасной вариант эвакуации. Взрослые, здоровые, подготовленные мужики и тонны лучевита. А тут одна девушка, молодая, талантливая, совершенно одна? Что она делала на этой планете, где люди сходили с ума? Рай! Да там сплошь и рядом черти танцевали!

В первый момент он ненавидел даже Весту. Почему она соврала ему? Она сказала, что будет сидеть и ждать его в раю. А сама отправилась умирать! Но, нет. Веста не виновата. Что было бы, если бы он знал, что она погибнет? Он бы переживал, он бы чувствовал свою вину, он был бы неэффективен. Он не смог бы выполнить свой долг. Он не спас бы людей. А может, погубил бы кого-нибудь или погиб сам. Нет. Веста сделала то, что она должна была сделать. В конце концов, они – косморазведка. Они только инструмент на службе Государства.

Рей решил сам, один забрать тело Весты с Селены. Это теперь его спящая красавица, только его, и ни к чему другим видеть, как ушла красота.

 Когда «Ладога-5» подошла к нужной орбите, Рей погрузил саркофаг для транспортировки погибших в свой спасательный космозонд и ввел себе селенит. Он еще не был на Селене. Он хотел увидеть и почувствовать все сам.

Томительных полтора часа полета, и Рей ступил на Селену, вдохнул полной грудью инородный воздух. Голова закружилась от незнакомых ароматов, но головокружение вскоре прошло.
В небе сияло яркое солнце. Его лучи пронзали стволы деревьев цвета белого мрамора, но не могли проникнуть сквозь темно-изумрудную листву. Изумительная аквамариновая трава пружинила и выпрямлялась под ногами. Странные кустарники из голубых, желтых, красных спиралей и лиан то и дело передвигались, струились, движимые легким дуновением ветерка. И вдруг, словно приветствуя прибытие нового исследователя, в небе одновременно вспыхнуло семь радуг. Рею показалось, что сейчас зазвучат фанфары, и раздастся торжественный марш, но лишь теплый ветерок да шорох листвы нарушали тишину, и в полном безмолвии перемигивались лианы и спирали, создавая  слышную только им цветомузыку.

Селена была прекрасна. И Рей вдруг подумал, что сказочницы и должны умирать в каком-нибудь невероятно красивом мире. Но лучше, чтобы они жили.

Рей собрался и, наконец, глянул в сторону станции. Сердце его заныло. Почему  извечная рациональность людей так любит серый цвет! Как можно в столь естественном буйстве красок насадить серых монстров! И здание центра управления, и жилые дома, и лаборатории – серые, серые, серые! Сейчас пустые, не заполненные ни людьми, ни электрическим светом постройки были унылы и убоги. И где-то в этом сером убожестве его Веста.

Рей направился на станцию. Первым делом он прошел в Центр Управления. Здесь царила непонятная разруха. На полу лежал лучемет. В стене прожжённый глазок видеокамеры. Значит, на запись надежды нет. Аудиозапись дневника тоже стерта. Веста с кем-то здесь воевала. Интересно, с кем? Какие бесы или драконы преследовали ее?

Она и при жизни казалась Рею загадкой, так еще и при смерти умудрилась замести за собой следы. Ее последние часы остались покрыты тайной. Рей обошел всю станцию. Ни Весты, ни ее тела не было нигде.

Смеркалось. Он решил продолжить поиски утром. Для ночлега Рей выбрал для себя маленький домик возле Центра Управления Станцией. Когда он вошел туда, то понял, что здесь жила Веста. Здесь были ее вещи и огромное количество записей и дисков. Рей стал прослушивать записи, и его сердце сжалось от боли. Веста зазывала его стихами, странными и разными. В них было такое смешение образов, что если Рей и раньше не знал, то теперь совершенно не мог понять, а какая она, настоящая Веста. Она была и страстная, и холодная, и гордая, и покорная, и злая, и добрая. И фея, и ведьма, и амазонка, и рабыня. И это все она. Зачем Рей прочитал и прослушал все это? Еще в космозонде у него была надежда, что он найдет ее, похоронит, оплачет и постепенно забудет. Ему будет трудно, но он сможет жить дальше. Теперь Рей понял, что не забудет.

Рей не спал всю ночь, продолжая читать теперь еще и ее сказки. Если бы он знал, что Вадим Лазарев когда-то вот также в одиночестве прочитал сценарии ее иллюзионов и пропал навсегда, он бы смог его понять и простить. Но Рей не знал и ненавидел его все сильнее. Зачем ее одну забросили сюда? Она не была косморазведчиком. Она была чем-то другим или кем-то другим.

С утра Рей продолжил поиски. Он спустился в шахту и облетел всю планету, но Весты не было нигде. Он снова вернулся в Центр Управления и обследовал его. На столе он обнаружил использованную капсулу от дополнительной дозы селенита. Веста ввела себе дополнительную дозу? А дальше? Что случилось дальше? Он слышал, что люди на Селене погибали от удушья и передозировки в самом начале колонизации, но чтобы они исчезали, никогда. Неужели после дополнительной дозы она растворилась в воздухе? Растаяла, как Снегурочка? Что с ней произошло?

Рей нашел на станции подводное оборудование и обследовал озеро. Ничего. Пусто. Последний иллюзион Весты оказался таким же занимательным, как и первый. Красота планеты, ее спирали и радуги так завораживали Рея, что он постепенно терял чувство реальности. Вот ведь ведьма! А может, она жива? Может, в своем первом сценарии Веста дала ему ключ, как найти ее теперь? В той, первой сказке он накормил птицу своим собственным мясом, и огненная птица отнесла его к скале, где пряталась Наташка.  Какую птицу теперь ему нужно накормить?

Рей ждал еще и появления фантомов, о которых говорили последние старатели, но пока ничего удивительного не происходило. Его тянуло к озеру, где так любила проводить время Веста, и вокруг него собирались разные золотые, фиолетовые, лиловые спирали. Спирали были. Радуги были. Фантомов не было.

Рей собрал все дневники наблюдений и отчеты девушки, прочитал и прослушал их. Он понял, зачем она была на этой планете. Он невольно повторял ее эксперимент и эксперимент Петра Дорохина. Он знал, что Петр попал сюда в результате аварийной посадки. Когда он починил свой аппарат, то у него уже не оставалось топлива, чтобы покинуть Селену. Он был на грани гибели, когда нашел лучевит. Рей знал, что Петр любил свою жену и хотел выжить только, чтобы ей не было плохо, чтобы она не осталась вдовой. Рей знал об этом, потому что Петр однажды сам ему все рассказал, когда их случайно свела судьба в одном порту.

Веста тоже была на грани гибели. Что нашла она? Неважно. Рей понял алгоритм и знал, что именно он хочет найти. Весте не удалось установить контакт, хотя она считала, что планета разумна. А если удалось? Он уже начал эксперимент и чтобы узнать, чем эксперимент завершился, нужно пройти до конца, включая дополнительную дозу селенита.  Нужно покормить птицу своим мясом.

 Рей связался с Центром Управления Неземными Поселениями и  сообщил, что он собирается завершить эксперимент Весты Лэндгрин. Солинас дал добро. Как будто Рею было нужно его одобрение! «Ладога-5» ждала его на орбите. У него было одно преимущество перед Вестой: космозонд и «Ладога» – его корабль.

Рей ждал. Он сам не знал, что своими поступками во многом повторяет поведение девушки. Только Веста сочиняла сказки у лазурного озера, а Рей слушал и читал то, что она написала. Вокруг него кружили, собирались в разные затейливые рисунки любопытные спирали. Неужели Веста считала, что они разумны? Вот фантазерка! Но ему было интересно смотреть на мир ее глазами. Хотя любопытно было бы прочитать, что за иллюзионы она создавала для других. В иллюзионе много событий и происшествий. Рей любил действие, но сейчас ему показано бездействие.

Сказки Селены были созерцательны и спокойны. А может, Веста, наконец, здесь стала сама собой? Рей знал, что любит ее. А любила ли она кого-нибудь? В ее сказках не было страсти. Так, легкие влюбленные эльфы. Но это не важно. Когда он найдет ее, все встанет на свои места. И они разберутся, кто кого любит. А если не любит, то полюбит обязательно. Главное, ее найти.

Двадцать восемь дней прошли без нее и с ней. У Рея не было горя. У Рея была цель. Когда действие селенита закончилось, он приготовил новую дозу. Он так же, как Веста, сидел напротив экрана связи в Центре Управления Станцией. Он навел на себя камеру и ждал. В отличие от Весты он хотел оставить людям ответы на вопросы. Острая боль начала растекаться по телу, она миллиардами иголок вонзалась в него и раздирала на части. Воздух сгустился и стал почти ватным, забивая горло и нос. Рей со спокойствием исследователя наблюдал за собой. Когда стало нестерпимо больно, он ввел себе дополнительную дозу и потерял сознание.

Рей постепенно приходил в себя. Все оставалось как прежде. Только воздух сгустился еще больше. И света стало меньше. Воздух был мутно-серым. Рей вышел на улицу. Ему не хотелось находиться на станции, и он пошел в сторону лазурной травы и мраморных деревьев. Вокруг него плотнее и плотнее собирались любопытные спирали. Боль снова накатила на него, словно камни сыпались то здесь, то там. Удары сбивали с ног, и Рей упал. И в этот момент он услышал мелодичный, едва различимый голос:

– Что ты ищешь, человек?
– Я ищу Весту Лэндгрин, – четко проговорил Рей. Он ждал этого вопроса.
– Ее здесь нет.
– Я знаю. Но где она?
– Она ушла.
– Куда?
– Под радугу.
– Где она?
Прямо над Реем вспыхнула огромная радуга с удивительно насыщенными цветами. Рей встал.
– Ты больше ничего не хочешь знать, человек?
– Нет!
– Ты даже не хочешь знать, любит ли она тебя?
– Нет! – сказал Рей и уверенно шагнул под радугу.


Солинас

В кабинете Центра Управления Внеземными поселениями вокруг стола сидели десять руководителей проекта «Живая Луна». Еще один стоял у экрана и докладывал о сложившейся ситуации:

– В течение последнего месяца мы потеряли трех участников нашего проекта. Нужно отметить, что потери существенны и болезненны для нас. Давайте вспомним, тех, кто ушел. Веста Лэндгрин, Вадим Лазарев, Рей Дэвидс.

На экране появились три фотографии.

– Где они похоронены? – спросил Солинас.
– Они не похоронены. Тела Весты и Рея так и не обнаружили на Селене. А в кабинете Вадима взрыв был такой силы, что тела видимо просто не осталось.
Солинас внимательно смотрел на три фотографии, горящие на экране:
–  Занятный расклад. Значит, они оба ушли за ней?
– Да, и так спешили, что даже обогнали ее.
– Любопытно было бы узнать, кто из них первым найдет ее на Земле, – сказал Виктор Карпински, начальник «Школы жизни».
– Тот, кто первым вспомнит, – ответил Солинас. – Интересно другое. Кого полюбит она...