Мария Венедиктовна тётка уже

Не старая, но молодость давно за плечами, за сорок бабе. Венедиктовна - странное такое отчество, но для сибирской деревни нормальное, отца "дядей Веней" все называли, а Венедиктом только участковый, и то только по официальному поводу.

Мужа попроще, Серёгой зовут, электрик, пьёт и на работе. Если не пьёт - то на работе, если не на работе, то пьёт. А как не пить? Кто ж в деревне, ладно, хрен с ним, по-современному, в посёлке; кто ж в посёлке электрику не нальёт?

Но Серёга сильно не напивался. Имел такую особенность: выпьет своё - и спать. Мужики его расталкивали, в воду бросали, в костёр - спит. Выпил, значит, своё. На свадьбе не пил, долго терпел, до самого стола, но потом тосты за здоровье молодых, одноклассники, однополчане; так что первая брачная ночь запомнилась, как снимала с мужа грязные сапоги, чтобы простыни чистые не извалял.

Маша в молодости девка видная была, грудь, задница, бойкая, на мотоцикле, самогон, с парнями целоваться, всё легко. Потом остепенилась, всё-таки замужняя! Но нет-нет, да понесёт, что на танцах, что в огороде. Давай экспериментировать, хурму сажать. Два года промучилась со своей хурмой - ну не растёт она в наших широтах, будь ты хоть четырежды Мичурин!

Шила, конечно, кто в посёлке не шьёт? Себе, по выкройкам, с карманами модными; вязала ещё, тоже по журналам - но всё какое-то кособокое получалось. Издалека вроде ничего, но вблизи морщит где не надо, а про то, где что трёт неловко писать.
Дочка ей говорила - "Ладно тебе, чего мучиться, пойдём платье купим, или в город поедем платье купим, там выбор куда басче нашего!"; и ехали, и покупали, и горели у дочки глаза в городе, прям как фонарь у поселковой управы.

Машка в посёлке родилась, там и школу закончила, и техникум, и работала, и город ей этот даром не надо. Но дочку жалко, хочется, чтобы современная была, как все, с возможностями, с образованием, чтобы кавалеры не на тракторе подвозили, а на бентлях каких-нибудь. Так что, как срок подошёл, собрались девчонками, в смысле Маша с дочкой, да поехали поступать кровинушку в город, в Медицинский.

Серёга такой "Да вы чо, на автобусе! Да я щас стартёр налажу и как люди поедем!", но пропал в гараже с пятёркой своей доисторической.

Вот. Поехали, значит, девчонки в город. Дорогой Маша всё дочуру учила, как себя в городе вести, что с мужиками, какие юбки, пирсинги, таблетки чтоб не залететь. А чего её учить - семнадцать лет девке, телевизор смотрит, голова на плечах есть, в аттестате всё в порядке, характеристика хорошая, направление из управы и с местной больницы.

Волновалась мать, чо. Это же не за платьем или ещё какой фигнёй, это всерьёз, дочку во взрослую жизнь отправляешь, не отшлёпаешь уже за то, что поздно пришла - сама будет за собой следить, жить в общежитии, в большом городе, с соблазнами всякими, мужчинами, водками вкусными и рекламой.

Ладно, чего там расписывать - приехали, нашли институт, подали документы, в общежитие вместе с другими абитуриентами заселились, узнали, что поступит поселковая легко - и балл проходной, и программа специальная; а как увидели направление из местной больницы, так сказали что можно вообще экзамены не сдавать, потому что по бумагам прямо всё хорошо!
Так вот. Понятно, что дочка поступает, а самой вечером на автовокзал, но вся эта суета, волнение, абитуриенты, общежитие, умные разговоры, мониторы в фойе, беготня - Мария Венедиктовна аж помолодела, разрумянилась, снова бойкая такая стала, на одного наорала, с другим пошутила. Дочке аж неудобно, всё, говорит, мать, давай, иди прогуляйся, я тут дальше сама, через часа два увидимся, провожу тебя на автовокзал.
Ну, пару советов вслед, дочка рукой машет - всё, давай, разберусь!
Мария Венедиктовна, а в данной ситуации просто Маша, из медицинского вышла и пошла тихонько по улице.

Лето, город, музыка где-то играет, люди гуляют, красивые, молодые, машины, автобусы, даже пробки на дороге. Клумбы, цветы, здания высокие, магазины, ларьки, Вай-Фай, афиши с Ириной Аллегровой - модная, современная жизнь, которой будет, обязательно будет жить её дочка, а на лето привозить внуков в посёлок и снова во всю эту волнующую суету.

Тут Маша чего-то проголодалась, а как не проголодаться? Ели рано, до автобуса ещё, а потом за суетой забылось; в сумку с собой яйца брали, колбасу, хлеб, но всё это в общежитии осталось в холодильнике. Да и потом - как посреди большого города это своё есть? На лавку сядешь и как бомжи? Маша стала высматривать какую столовую.

А вокруг выбор велик, Суши-бары, рестораны, кафе, пиццерии всякие, но там наверняка дорого, и суши эти хрен поймёшь, палочками жрать как китайцы. Повертела головой, пыталась хоть "Пирожковую" какую отыскать - не, такие заведения в прошлом уже, привыкай, мать, к настоящему.

А ещё рекламы - "В нашем ресторане лучшие стейки!" и фото такое, что ползарплаты наверняка отдашь, хотя, конечно, кусок мяса там красивый сфотографирован.
И тут Маша увидела небольшой такой павильон с хот-догами и гамбургерами. Модной раскраски, двери стеклянные, еда эта самая изображена и рядом цены, вполне такие. Ну, по деревенским меркам высоковато, но ты ж в городе, чего? Давай, приспосабливайся. Маша через стекло посмотрела - внутри продавец, девушка, в фирменном костюме, со штукой такой красивой на голове, за столиками молодёжь, студенты, похоже, из этого самого медицинского. Ну и пошла.

Дверь на себя потянула - открывается плавно так, по-модному. Запахи сразу, чуть голова не закружилась. У двери умывальник - ну, это на любом автовокзале теперь есть.
На Машу покосились слегка кто внутри сидел. А девочка за прилавком молодец, улыбается.
Маша попросила гамбургер, чаю хотела, да он двадцать рублей стоит (охренели совсем! Одна чашка как целая упаковка!), потому взяла колу (надо же когда-нибудь эту хренотень попробовать).

Села одна, обвела зал глазами, разулыбалась, потом давай на улицу смотреть. Красота! Вот оно, настоящее будущее, комфорт, прогресс, перестройка и ускорение! Не зазря деды на войне гибли! Наступило, наконец.

Гамбургер этот самый оказался вполне, кока-кола как газировка обычная, только со странным вкусом. Музыка приятная, пьяных нет, туалет чистенький, бумага туалетная.
Маша посидела ещё минут пять и вышла на улицу. Остановилась возле этого павильона, прижмурилась от солнца и в этот момент увидела себя со стороны. Нет, не в зеркало, а внутренним взором. Себя, какая есть, на фоне всего этого великолепия, стеклянного павильона с музыкой и светящейся рекламой, красивой молодёжью, кока-колой и улыбающейся продавщицей с красивой такой штукой на голове.

На фоне всего этого города, с его машинами, мощными, чёрными, с водителями в кольцах на ухоженных руках и говорящими по телефону; высокими зданиями, плакатами, флагами, газонами и клумбами, светофорами, которые показывают, сколько будет ещё гореть какой свет.

И себя, поселковую бабу, в ситцевом платье, с сумкой, с отяжелевшей кормой и веснушчатым лицом; бабу, поперёк которой словно написано, что она не отсюда, которую вечером ждёт автобус увезти в посёлок обратно, где пыль, мужики ходят в тришках а куры по дороге и Серёга всё пытается починить свои сраные Жигули...

Вечером дочка провожала.
" Ты, мам, не переживай. Устроюсь, учиться начну. Ты приедешь. Я тут разузнаю, где места модные, и мы с тобой сходим. Ладно, мам?".
А Маша улыбалась и кивала.
А что слёзы, так это понятно, дочку одну оставляешь, как не заплакать? И в общем всё хорошо.