Соседка зинаида

     Моя давняя приятельница и соседка Зинаида терпеть не могла кошек, Украину и актрису Людмилу Гурченко. Не знаю, чем так не угодила ей Людмила Марковна, но всякий раз, когда видела ту по телевизору, хватала сантиметр и, измерив  талию, громогласно объявляла :
     - У меня такая же , посмотри.- И демонстрировала мне все те же вожделенные 52 см.
     Я в ответ только посмеивалась.
     - Что ты молчишь? Ну,  скажи хоть что-нибудь!
     - Зина, даже если я хоть что-нибудь и скажу, как ты выражаешься, это ничего не изменит. Людмилу Марковну ты все равно не полюбишь.
     - А ты ее любишь!
     - Я не могу утверждать,что  люблю, но в этой женщине есть шарм, который и помог ей стать такой, какая она сейчас.
     Зинаида капризно надувала губы и надолго замолкала. И это в семьдесят лет ! Я улыбалась и,зная ее слабое место, невинно говорила :
     - Зинуль, почитай мои любимые....
     Она тут же оживала и начинала :
                Сколько раз я мечтала
                В долгой жизни своей
                Постоять, как бывало,
                Возле этих дверей...
     Должна сказать, что она очень любила поэзию и знала наизусть невероятное количество стихов. Не признавала и не считала за людей тех, кто был равнодушен к этому жанру и, к Есенину, в частности. Ко мне относилась терпимо, видимо, уважая мой писательский труд, но всякий раз, приходя в гости, осматривала стол и стены- не появился ли и у меня любимый образ любимого поэта.
     - Зина, томик стихов Есенина у меня есть. Считаю, этого достаточно, чтобы ты и меня причислила к своему кругу избранных.
     Она в очередной раз тяжело вздыхала, а после ее ухода, я в очередной раз обнаруживала на книжной полке или между бумаг , в хаотичном беспорядке разбросанных на стареньком письменном столе, портрет голубоглазого блондина.
     Родом соседка была из Ростовской области. В нескольких километрах от Миллерово, был небольшой хуторок, где она прожила с мамой и двумя братьями до 17 лет. Потом каким-то образом устроилась работать на стройку, там выдавали паспорта и, дождавшись первого отпуска, рванула к сестре матери  в Крым. Так она оказалась в Ялте. Профессии не было, лет мало и тетка Евдокия, используя все свои знакомства, определила ее ученицей в парикмахерскую, предварительно прописав в своей квартире.
     Привыкание к новой жизни было нелегким.  Девушка была стеснительная, знакомств с молодыми людьми не заводила, но  по иронии судьбы ее, после окончания обучения , поставили работать в мужской зал, где через два года она познакомилась с Васей, своим будущим мужем, в то время отдыхавшим в одном из  Домов отдыха.
     После замужества укатила на Камчатку, а прожив там десять лет, вернулась в Крым, в Севастополь, в наш дом, к еще одной своей тетке по материнской линии, где и осталась навсегда.
    Когда начал трещать по всем швам  Союз, когда по радио и телевизорам стали транслировать передачи на украинском языке, негодованию моей соседки не было предела. Она как фурия носилась по квартире и в исступлении кричала:
     - Севастополь всегда был русским городом. И Крым русский, и я русская. Почему я должна слушать их язык ?
     Мои слабые увещевания на эту тему, ощутимых плодов не приносили и я смирилась. Через некоторое время она отказалась от радио, оборвав все провода, а потом прекратила смотреть телевизор, и одна из первых в доме установила кабельную антенну, чтобы смотреть передачи исключительно на русском языке.Она приходила ко мне и требовала,чтобы я тоже отказалась и от радио и от телевизора.
     - Зина, я не могу как ты. Надо находить достойный компромисс в любой ситуации.
     Двери и стены в ее квартире были увешаны собственноручно написанными плакатами, между портретами Есенина замелькали фотографии Ельцина, Путина и почему-то генерала Лебедя. Она повесила на входную дверь фотографии Ющенко и Тимошенко и каждое утро рисовала им лапшу на уши.
     Я приходила к ней, приносила газеты, читала какие-то обзорные статьи, но она вскакивала с кресла и опровергала все, что там было написано. Потом немного успокоилась, наверное, все-таки поняла, что не права, но иногда, вдруг вспомнив о чем-то, снова и снова начинала возмущаться.Я тут же старалась переключить ее внимание на стихи, звезды или цветы, которых у нее было огромное количество.
     Собственно, стихи, звездное небо да разведение комнатных цветов- это все, что у нее осталось после внезапной смерти мужа.Ранним воскресным августовским утром, Василий решил пойти купить пару арбузов,что продавались на углу в овощном киоске. Наклонившись ,чтобы выбрать спелый, упал. И  домой не вернулся.На удивление,соседка смерть мужа перенесла спокойно. Я долгое время думала, а любила ли она его? Не знаю.
     Каждое утро она открывала плотные шторы на кухне  и  стучала в мою стену , давая этим понять,что с ней все в порядке.
     - Ты должна знать,- не один раз говорила мне,- если на кухне шторы не раздвинуты, значит со мной что-то случилось.
     Я ей шутливо отвечала :
     - Да живи, бабка, годов не жалко...
     Она обижалась на меня, злилась, но каждое утро на моей кухне раздавался бодрый стук и я успокаивалась. Меня простили.
     В ее доме всегда жили какие-то птички. Попугай Кеша- член семьи с двадцатилетним стажем. Время от времени появлялись воробышки с подбитыми крыльями, галки, осторожно выхаживающие по веранде, а однажды какой-то мужчина притащил к ней вальдшнепа, очень редкую птицу в наших краях. Она побежала с ней к ветеринару, но через пару дней вальдшнепа не стало. Зина сидела над клеткой и рыдала в голос, пока я не пришла и не взяла процесс торжественного выноса тела в свои руки.
     Попугай у нее был разговорчивый малый. "Берегите попугая, это птичка дорогая ! Вася, бросай курить- здоровью вредить!". Каждое утро вопил песню "Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет Кеша..."- в общем, такой вот себе, грамотный и поющий...
     Отдельная глава в жизни соседки- голуби. Они слетались на веранду утром и вечером в одно и то же время. Зина ездила на Птичий рынок за кормом, но в силу слабого здоровья, много чего купить не могла и мой зять , время от времени, привозил ей мешок пшеницы. Чертыхаясь про себя, тащил корм на второй этаж, Зина выскакивала, совала ему какие-то деньги, Сережа отмахивался от нее и уезжал.И так повторялось из года в год.
     Голуби, наевшись, устраивались на ближайших деревьях на ночлег, и тут на охоту выходили наши дворовые котяры. А надо сказать, был такой период, когда почти в каждой квартире первого этажа жил кот и, честно говоря, хозяева, выпустив вечером котеек на прогулку, не очень заморачивались,  где и как справит нужду их любимая животина.
     И вот эти котейки валом валили на наш второй этаж, в частности, на веранду Зинаиды. Я знала, что коты- охотники и их привлекает запах голубей, прилетающих сюда каждый день. Но сколько я ни пыталась вдолбить Зине эту простую истину-все было бесполезно. И...начиналось! Коты душераздирающе мяукали, прыгали на цветочные горшки, расставленные на веранде, Зина с огромной спринцовкой,наполненной водой, бегала за котами, в общем- сафари!!
     Потом, кое-как отдышавшись, она заливала веранду разбавленной марганцовкой и,закрыв двери на сто запоров, с чувством глубоко исполненного долга, уходила спать.
     Несколько лет назад в нашем дружном и сплоченном дворе появился песик. Рожденный от Жучки ,согрешившей, видимо, с каким-нибудь отпрыском  королевских кровей, пес наш внешний вид имел довольно приличный. Двор тут же дал ему соответствующую кличку Тузен-Бах. Потому как полюбился он нам всем, включая и наших местных алкоголиков. Правда, Тузен-Бах их-то как раз и не жаловал. Стоило им тихохонько собраться у сараев,чтобы вдали от семейного очага распить бутылочку, как наш симпатяга был тут как тут и поднимал такой лай, что хоть святых выноси.
     Поначалу мужики пытались Тузен-Баха прикормить, обласкать, но тот был неумолим. Никакие сосиски, сахарные косточки не помогали. Он облаивал мужиков и те в скором времени вынуждены были переместиться с нашего двора в соседний.Молодые мамаши спокойно могли оставить коляску во дворе и подняться на пару минут домой.Пес  к ребенку не подпускал.Если кто-то чужой проходил через наш двор- стоял такой лай, что иной раз становилось страшновато, боялись, что он укусит .Но пес был благородный и до такой низости в отношениях с людьми не опускался.
     Мы собрали деньги, сделали ему все прививки, мужчины поставили будку, миски для еды и Тузен-Бах прочно прописался в нашем дворе. Служил верно и преданно. Приду, бывало, уставшая, присяду на скамейку, он тут же подойдет и ляжет у моих ног. Я ему рассказываю,где была, что купила. Его черные глаза смотрели на меня так, как-будто я разговаривала с человеком. Чистый, ухоженный, с ошейником от блох, он вызывал у прохожих такое восхищение, что однажды его украли, но он, оборвав уж не знаю какие там веревки или цепи, через неделю был в родном дворе.
     Однажды услышала крик, лай, мяуканье. Выбегаю. На веранде стоит Зинаида и в высоко поднятых руках держит клетку с перепуганным попугаем, а у ее ног Тузен-Бах своей могучей лапой прижал котейку.
     - Скорее помоги, разними их, он его сейчас задушит,- орет не своим голосом соседка.
     Я метнулась за веником и,пока  бегала, Тузик отпустил кота и, не спеша, с достоинством , спустился во двор.
     - Зина, что это было?
     - Кот подкрался к клетке, Кешка стал орать, а Тузен-Бах прибежал и придавил котяру. Если бы не он, мой Кешенька бы уже умер,- и она зарыдала в голос.
     Я ее успокоила как могла, а потом  пошла во двор и дала собаке пару сосисек. Сидела на скамейке, чесала ему за ушами и рассказывала, какой он молодец, спас Кешке жизнь. Он лизал мне руки, потом положил свою мордуленцию на мои колени и затих. Наверное, ему были приятны мои комплименты.
     В свои семьдесять лет соседка была очень подвижной. Чтобы увидеть очередной звездопад в ночном небе, запросто влезала на крышу нашего дома и оттуда кричала:
     - Небо,я люблю тебя !
     Венера, Марс, Арктур, Большая Медведица, Млечный Путь.Она ломилась ко мне в любое время суток и говорила:
     - Я не понимаю, как ты можешь спать, когда в небе такая красота ! Ты выйди, подними голову, посмотри!
     Я выходила, поднимала голову, смотрела,  и действительно  видела безбрежный океан ночного неба, раскинувшийся над нашим домом.Зина не могла жить полумерами. Если уж любила- от всей души, но и ненавидела- тоже от души. Меня всегда поражала ее любознательность и неистребимая тяга к жизни.
     Она частенько болела ( проблемы с сердцем) но, несмотря ни на что, в течение дня два,а то и три раза , обязательно переодевалась.
     - Зинуль, ты не работаешь, почти всегда дома, к чему такие хлопоты ?
     - Ты ничего не понимаешь. Я - женщина, и я должна выглядеть прилично.
     - Но ты и так выглядишь вполне даже ничего,- начинала я, а она, не дав мне закончить фразу, говорила:
     - Ничего- это пустое место. И с достоинством  уходила.
     Тогда я еще не совсем понимала для чего все это, а когда поняла, было уже поздно.
     Веранда Зинаиды с марта по декабрь утопала в цветах. Чего там только не было! Огромные кусты коланхоэ, заросли герани всех расцветок, лунники по всем углам, нежные ландыши и первые подснежники ранней весной, пара фикусов, пальмы и два олеандра ну и, конечно же, огромная кадка с китайской розой. И это не считая всяких мелких горшочков с фиалками, рассадой помидоров и огурцов для соседей. На ее веранде нашлось место  для укропа и сельдерея, мяты и мелиссы.
     Цветы она, в основном, дарила, но иногда я видела ее у нашего магазина с двумя-тремя горшочками фиалок или отростком коланхоэ. Продавала цветы она чисто номинально, в смысле, за копейки. Ей хотелось, чтобы человек наслаждался красотой.
      Ко мне соседка относилась всегда очень требовательно, обижалась, если я не прислушивалась к ее советам, но, в основном, мы дружили. Помню, умер ее любимый попугай Кеша, сколько было горя, сколько слез. Я предложила в ближайшее воскресенье поехать на Птичий рынок и купить новую птичку.
     - Я попугая не буду больше покупать.
     - Почему ?
     - Не успею всему  его обучить. Я хочу купить кенаря.
     - Кенаря ?
     - Да,он поет красиво.
     Кенарь и вправду оказался голосистым. Его пением долгое время наслаждался весь наш двор.
     А однажды Зинаида пошла на почту и больше домой не вернулась. Я не особо волновалась, так как шторы на кухне не были задернуты. И только когда утром не услышала привычный стук в стенку, вдруг поняла, что случилась беда.После инсульта она жила еще девятнадцать дней и последним словом, которое она смогла произнести, было слово "птичка".
     Моей соседушки уже нет почти четыре года, в ее доме живет внучка.Не прошло и сорока дней, как двери, гостеприимно распахнутые настежь с утра и до позднего вечера, были наглухо закрыты тяжелыми, железными воротами (иначе эту дверь и не назвать), цветы засохли, голуби улетели, плющ обрезали, а вместо голубеньких штор на кухне красовались современные жалюзи и теперь окна Зинаиды были наглухо закрыты.И никто больше не стучит в мою стенку...


Лана Ковалева.Все права защищены.