Письма к Эли. Середина декабря

Моя нежность живет от меня отдельно. Она путешествует по другим галактикам и морским глубинам. Она растворилась в каждой частичке нашего мира. Я не могу не любить весь окружающий меня мир. Мой мир, подобен сокровищнице, которую никто так и не сможет постичь в полном объеме.  Засыпая, я думаю о тех местах, в которые я еще не успел влюбиться. Зачем мне это все. Я не знаю. В каждом атоме, составляющим мое тело я слышу мир. Мой мир есть мой дом. Куда бы я ни уехал, я всегда буду дома. Эли, я думаю иногда, что любить одного человека это чудовищный эгоизм, что этому надо препятствовать. Как я могу менять одного человека на все человечество, как можно решиться на такой поступок. Я чувствую себя везунчиком, потому что мне довелось родиться в этом удивительном месте. Эли, весь мир лежит у меня под ногами, и он зовет меня к себе. «Эй, ты еще не купался в моих тучных водопадах среди джунглей Африки. Эй, ты не вдыхал воздух с вершины мира и не видел мои сахарно-ледяные верхушки гор. Ты не участвовал в гонках на каноэ в грубых северных реках и не ловил большеухих пустынных лисичек. Эй, Алекс, я приготовил для тебя столько развлечений, а ты сидишь в бетонном склепе и пялишься в монитор. Алекс, ты что, не хочешь со мной дружить». Эли, я слышу этот голос постоянно. Он говорит со мной во снах, он говорит со мной, когда я правлю, все эти чертовы договоры банковской гарантии, он говорит со мной, когда я пытаюсь под душем соскрести со своей кожи ненавистный город. Но, что самое ужасное, он показывает мне эти картинки во снах. Он смеется надо мной, подтрунивает, называет слабаком. Эли, однажды я сломаюсь и сбегу за ним. Ты просишь меня о любви, но я боюсь, что не смогу ее тебе дать. Я не могу тебе гарантировать, что не променяю тебя на душную сельву или монгольские степи. Ты все время будешь чувствовать себя неисключительной, второй, не самой важной. Эли, для женщины это хуже чем быть просто нелюбимой. Поэтому я не могу говорить тебе о любви и клясться в вечной верности. А если я не могу дать тебе это, то значит, не могу дать ничего. Эли, я человек мира, я лишен национальности и лишен родного языка. Любой язык будет для меня родным, и любое государство будет моим государством. И любой дом будет моим домом. Палатка, кибитка, хибарка, юрта, огромный каменный замок или квартира № 246, в которой я сейчас сижу и пишу тебе письмо. Они все для меня равноценны и любимы. Нет одного места, и некуда возвращаться. И нет потребности в возвращении, и для тебя это самое страшное, ты не пойдешь со мной, но будешь ждать меня в своем доме. А я уже сейчас говорю тебе, что, наверное, я не вернусь. Значит, ты просто будешь сидеть у окна, без цели. Потому что невозможно ждать того, кто не собирается возвращаться. Это уже не ожидание, это просто однообразное сидение у окна и изучение линии горизонта. Не хочу для тебя такой жизни.