8 октября 2090 г

  Было пять часов утра. За окном шумел дождь. Я спал сладким младенческим сном, пока внезапно телефон, мирно лежавший на тумбочке, не  разразился  громким нервозным звонком.
Я с недовольствием  взял его, и сердито спросил:
— Алло.  Кто это?
— О, вижу ты еще дрыхнешь отпрыск Кларка, — раздался в трубке знакомый  голос.
 Я подскочил на месте от неожиданности.
— Дядя? Дядя Аугест?! — вскрикнул я, но тут же заговорил шепотом, боясь разбудить Пита. — Ты ли это?
— Конечно, я! А что ты уже успел позабыть  своего старика? Давай быстрей собирайся, тут для тебя есть дело,  — усмехнулся мужчина. — Бульвар 12, дом 67. И поторапливайся, полиция не любит ждать, — и он повесил трубку.
Я быстро вскочил и начал одеваться. Звонок от дяди Аугеста был очень неожиданным,  прошел почти месяц после того, как ему снова понадобилась моя помощь.
  Как я уже говорил, работа детектива досталась мне от отца, но мало кто  действительно интересовался ею. Мне везло если бы хоть раз в месяц, попадалась действительно хорошая работенка, или хотя бы просто попадалась. Поэтому столь неожиданный звонок Аугеста считался для меня, как божественный подарок небес.
  Я быстро накинул в темноте куртку и выбежал из комнаты, повторяя про себя адрес, куда мне следовало прибыть. Во всем колледже было очень тихо, и даже  комната Кэли,  которая обычно разрывалась от шума,   умиротворенно спала.
 Я спустился в холл, и резко открыл входную дверь. Меня удивил тот факт, что она была открыта, обычно на ночь ее запирали на семь замков, и грозили строго настрого всем, кто решит устроить себе ночную прогулку.
 На улицы было холодно, дождь почти заканчивался, и все меньше и меньше, ронял на мокрую землю воду. Ветер верещал и поднимал в небо шуршащие осенние листья.
 Я накинул капюшон и побежал к главным воротам. Я знал, что «глаз», который обычно проверял учеников, не отпустить меня пока стрелка часов не достигнет шести утра.
  А целый час ждать я, увы, не мог, так, что решил действовать проще – просто  перелезть через ограду, а так как колледж совсем не думал о ее усовершенстве, это далось мне достаточно легко.
  Бульвар 12, дом 67 находился неподалеку от колледжа. Я бежал по дороге, где в тихую утреннюю пору, не ездила не одна машина. По краям дороге был небольшой златовласый лес, с большими, практически гигантскими деревьями.
 Я завернул и вышел в небольшой коттеджный район, где с холма мог наблюдать за множеством частных  пятиэтажных домов. Я заметил  на одном из них номер «67» и ринулся к нему.
 Это был обычный летний домик, правда, выглядел он не из дешевых. По его хозяину можно было сказать, что тот являлся очень богатым человеком.
Я сразу же подбежал к нему, где подле небольшого забора, красовалась сине-голубая полицейская машина.
 Дверь коттеджа была открыта настежь. Я зашел внутрь и увидел дядюшку Аугеста.
Не в силах сдержать чувств, я как пятилетний мальчик ринулся к нему.
Дядя, нисколечко не изменился, может только, немного поправился,   из-за его  привычного  переедания мучного.  Так он остался все тем же широкоплечным блондином, правда, волосы, на его голове слегка тронула седина.
Он протянул мне руку, и я с большим восторгом пожал ее. Затем,  я заметил за спиной Аугеста странного негра,  облеченного в какое-то красное одеяние  и увешенного с ног до головы, всеразличными бусами. Он сидел в позе лотоса, на туалетном столике в комнате и мычал, что-то на подобие: «Оммм…»
 — Это наш медиум из какой-то далекой  страны…— шепнул Аугест мне на ухо. — Нам его как бы в помощь дали, чтобы он  помогал преступления раскрывать… Толька толка от него мало, да и несет он в основном всякую чушь. Имя свое не говорит, так что мы всем отделом называем его Ома.
 Я понимающе кивнул, и начал рассматривать дом.
В данный момент я находился в гостиной, где громко орало радио, телевизор, колонки и другие приборы, которые могли издавать звук.
— Это вы все включили? — спросил я дядю.
Тот, отрицательно покачал головой.
— Сейчас, Надя снимет отпечатки, со всех приборов и их можно будет отключить…
— Для вас Надежда Миллинбер, сер, — подправила того, та самая Надя и провела прибором, похожем на фен по большому пульту управления, —  Все чисто. Отпечатки пальцев принадлежат только хозяйке, — сказала женщина и выключила звук.
Я заметил возле камина, силуэт обведенный мелом и спросил:
— Тут кто-то умер?
Аугест кивнул.
— Здесь погибла Гертруда Шмидли – очень богатая женщина, скупавшая акции у крупных фирм, — сказал он.
— Она убить себя…—  невнятно промолвил недавно проснувшейся Ома, и приоткрыл один глаз.
Я посмотрел на место убийства и даже обошел его вокруг, неподалеку наткнувшись на револьвер и темные следы на ковре, обрывающиеся около балкона.
— Да, какое же это самоубийство, товарищ Ома! — сказал я. — Это ясное убийство, и думать тут нечего, скорее всего, просто заигравшийся вор и, по-видимому, неопытный…
— Там их много…— прошептал Ома. — И мужчин и женщин, против она…
Я слушал нелепую речь негра, и подметил про себя, что говорит он, чуть лучше, чем пишет Пит.
— Многоуважаемый Ома, — обратился к нему я. — тут – всего лишь один след, и видно мужской, потому что я открыто, сомневаюсь, что найдется женщина, которая будет носить обувь сорок пятого размера…— сказал я, всматриваясь в отпечаток. — Убийство, убийством, а что от меня-то надо? Я же вроде не по той части.
— Муж Шмидли, несколько часов назад опознал ее, и он тоже считает, что это было убийство, — сказал Аугест. — Он хочет, чтобы наш частный детектив занялся этим делом и нашел преступника.
— Преступник – она сама…— сказал Ома.
Я подошел к лежавшему на ковре револьверу, и позвал Надю.
— Ты уже сняла отпечатки с этой вещички? — спросил я.
— Да, — ответила она. — Но только аппарат не сразу их опознал, видимо преступник был двух сортным, совсем не известным… Вообщем я послала отпечатки в  отдел, скоро его отыщут, как это станет известно, я напишу тебе на е-мейл.
Я кивнул.
— Считайте, что я уже его нашел.
— Ну, фактически нашла его полиция, — поправил меня Аугест. — Хотя рано об этом говорить, преступник-то не найден.
— Не беспокойтесь, дядюшка, — ласково сказал я. — сразу  видно, что этот человек не профессионал, возможно, он даже не хотел убивать ту женщину, а сейчас наверняка сидит и мучается в какой-нибудь вонючей дыре. Я уверен полиция найдет его меньше, чем за сутки. 
— Хм… Ты прав, — улыбнулся Аугест. — Слишком легкое дело…
— Сейчас пойду в колледж и отосплюсь…— промолвил я, сладко, потянувшись.
Дядя остановил меня прямо перед выходом.
— Муж Шмидли, а он же Геарбит Костейн, послал за тобой свою личную машину и приглашение на чай,  видимо, он очень желает побеседовать, с тобой. Так что жди здесь, пока транспорт Костейна не подъедет, — сказал он.
Я устало вздохнул, ну вот только собирался отдохнуть и что?
Пока появилось свободное время, я решил рассмотреть дом Шмидли получше, и прошелся на большую изысканную кухню. В глаза мне сразу бросился выдвинутый шкафчик, я заглянул в него и увидел  аккуратно разложенные ложки, вилки, и несколько разбросанных ножей. Такие же валялись под самим шкафчиком. Я осторожно взял нож и провел по нему кончиком пальца: он был совершенно тупым. Потом я проверил остальные ножи, и сделал вывод, что они тоже тупые.
— Франсиско! — резко окликнул меня дядя Аугест, так что я вздрогнул. — Машина Костейна приехала.
Я положил на место нож и последовал к выходу. На прощанья дядя Аугест обнял меня и сказал обязательно зайти в гости к  его семье. Я поблагодарил его за приглашение и сел в роскошную машину мужа Шмидли.
Она тронулась, утопая колесами в лужах. Дождь все еще слабо лил, так что его капли разбивались о стекла.
— Где находится дом вашего хозяина? — спросил я водителя.
— На улице Ньютона, — ответил он, не поворачивая головы.
— О! — воскликнул я, услышав что-то знакомое. — Не на этой ли улице находится столь известная картинная галерея имени Франсиско Гойя?
— Да, там действительно есть галерея, — кивнул шофер. — Но я точно, не знаю она ли это.
Дальше мы ехали молча. Машина, увозила меня все дальше и дальше от колледжа. Я включил музыку, чтобы как-то удалить эту неопознанную тоску, возникшую в моей душе.
 Попсовые песни радио не особо способствовали поднятию настроения. Я выключил его и решил поискать информацию о Гертруде Шмидли.
  Я владел доступом в полицейскую систему, так что с легкостью мог найти информацию о любом человеке на Земле.
«Гертруда Шмидли – одна из самых влиятельных женщин в мире бизнеса… — вышла на экране,  статья о ней. — Возможно, с ней может соперничать только сама прелестная дива София, но Шмидли не уступает - с каждым днем ее акции растут, а нефтяные компании продолжают развиваться…»
Дальше шло перечисление компаний и фирм, которыми владела или сотрудничала Гертруда. Я пропустил эту информацию и перелистнул страничку.
«Так же Гертруда Шмидли жена известного актера Геарбита Костейна, сыгравшего в таких фильмах, как…»
И вновь ненужная мне информация.
«Но Гертруда Шмидли не только бизнес-леди, она же еще и заботливая мать» — на экране появилось изображение женщины вместе со своим четырехлетнем сыном Гэбетом.
«Странные у них имена, однако», — подумал я и принялся читать дальше. В этой статье не удалось найти ничего интересного, так что я переключился на другой сайт, что был посвящен эпатажным выходкам так называемых «звезд». Там госпожа Шмидли сияла во всей  красе.
«ШМИДЛИ ТАНЦУЕТ НА СТОЛЕ В ДОРОГОМ РЕСТОРАНЕ! – ВИДЕО!»
«ГЕРТРУДА ОПЯТЬ НАГЕРТРУДИЛА СЕБЕ НЕПРИЯТНОСТЕЙ!»
«ОЧЕРЕДНАЯ ОШЕЛОМЛЯЮЩАЯ ВЫХОДКА БИЗНЕС-ЛЕДИ-СМОТРЕТЬ ВСЕ ФОТО».
«ШМИДЛИ НЕ ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ! ЕЩЕ ОДИН БАР СТАЛ ЖЕРТВОЙ  ПЬЯННОГО БЕСПРЕДЕЛА», – мелькали красные ссылки на сайте.
«Как вижу, она отрывалась на полную катушку, когда была жива», — подумал я, но мне было это не интересно. Больше я старался найти материалы, касавшиеся жизни, Шмидли до ее появления в рядах богатых людей, но так и не смог ничего найти. Информация, где она жила раньше отсутствовала, лишь только в полицейской базе данных я смог узнать город, где родилась Гертруда и адрес ее дома, но вряд ли он бы мне пригодился. Кроме того, там же я обнаружил, еще какую-то не очень существенную информацию, касавшуюся ее.
  Машина остановилась.
— Приехали, — сказал водитель.
Я убрал телефон в карман и вышел. Шофер привез меня прямиком к большому длинному небоскребу, в одной из квартир которого и жил Геарбит.
— Тридцатый этаж, номер 96, — крикнул водитель, и поехал к гаражу, где видимо и должен был оставить машину.
Я подошел к большой двери и увидел, вполне простенький домофон. Я нажал на 96 номер.  Мне открыли сразу же, даже не уточняя, кто я. Видимо Геарбит действительно очень ждал меня.
 Лифт быстро достиг тридцатого этажа, и я вышел в красивом коридоре, имеющей бежевый оттенок стен, и мягкий алый ковер, постеленный на полу.
  Я постучался в дверь, сделанную из коры темного искусственного дерева. Она сразу же  открылась. На пороге меня встречал старый седовласый дворецкий.
— Пройдите, — сказал он. — Господин Костейн ждет вас в гостиной.
Я прошел в квартиру. И почти сразу же отыскал гостиную, в глаза мои бросилась детская напротив, где сын Шмидли, а он же малыш Гэбет устраивал на чаепитие своих плюшевых игрушек. Я ненадолго заглянул к нему. Мальчик увидел меня и его карие глаза распахнулись в удивление. Сын Костейна имел  пепельные вьющиеся волосы и две причудливые родинки на щеке.
— Привет, — поприветствовал его я, подсаживаясь на мягкий пол рядом со всеми игрушками. — Тебя же Гэбет зовут, да? А что ты делаешь?
— Да, Гэбет. Я играю в игру…— смущенно ответил мальчик. — Точнее только собираюсь, сейчас мы с Томи, Микки и Сарой выпьем чай и будет играть в школу.
По видимому  этими самыми Томи, Микки и Сарой, были ни кто иной, как плюшевый тюлень, набитый поролоном мышонок и небрежная кукла с синими волосами.
— А ты не мог бы немного рассказать мне о своей маме? — попросил его я.
— Ей сейчас не хорошо, мы ее редко видим…— грустно сказал Гебет. — Но когда она приходит к нам, то всегда плачет и рассказывает, что ее мучают домовые…
  Кто-то постучался в дверь детской. Это был хозяин дома, сам - Геарбит Костейн. Он стоял на пороге и удивленно смотрел на меня.
— Сэм сказал мне, что вы пришли, — промолвил мужчина. — Я ждал вас в гостиной, но вы так и не появлялись…
— Извините, — проронил я, вставая. — Немного заговорился с вашим сыном.
— Ничего страшного, — сказал Геарбит и вышел.
Я попрощался с Гэбетом  и последовал  в гостиную. Муж Шмидли имел достаточно приятную внешность. Он был  похож на дядюшку Аугеста своими светлыми, чуть седеющими волосами. Слыша, его имя в первый раз я представлял совершенно другого человека слегка полного и лысого. Но гражданин Костейн был худ, да и волосы у него совсем не выпадали.
 Геарбит сел на длинный диван и налил себе воды из графина. Я чувствовал, как он нервничает.
—  Гм…— проронил Костейн.  — А вы намного моложе, чем я думал.
—  Юный возраст еще не признак малого ума, — ответил я, закинув ногу на ногу. Это привычка досталась мне еще от матери.  — С вами все в порядке? — уточнил я, наблюдая за странным поведением мужчины.
— Да, да…— проронил  Геарбит, наливая в стакан воды, он был весь красным от волненья. — Я просто еще не отошел от случившегося…
Он выпил воду залпом, так быстро, что некоторые капли потекли по его подбородку и шее. Он вытер их об рукав и хмыкнул.
— Моя жена…— сказал господин Костейн. — Она последнее время чувствовала себя странно и вела тоже…
— Что вы имеете в виду? — спросил я, сплетая обе кисти в замок.
— Просто она последний месяц очень много пила, заводила себе однодневные знакомства и устраивала такие бордели, что стыдно и говорить…— сказал муж Шмидли, смущенно покраснев. — Раньше она никогда себе этого не позволяла. Все началось с письма, пришедшего на электронную почту…
— С письма? — повторил я, заинтригованно. — А могу ли я прочесть его?
 — К сожалению, нет, — ответил Геарбит. — Моя жена удалила его сразу  после прочтения.
— А вы хоть сами читали это письмо? — с досадой спросил я, желая вытащить из Костейна хоть что-нибудь интересное.
— Проглядел, глазами, но не обратил особого внимания, — сказал мужчина, теребя свою небольшую бородку. — Тогда это письмо показалось мне просто глупым. И я даже забыл, о чем оно было.
Я недовольно цокнул и откинулся на спинку кресла. Дааа… Ну и дело. Письмо, о котором никто никогда не узнает, кроме убитой Шмидли.
— После того к ней и начали приходить они…
Я скептически поднял бровь и оперся локтями на коленях. Кто они?
Геарбит приблизился ко мне лицом и тихо сказал, будто боясь, что его может кто-то услышать:
— Призраки…
Я лишь усмехнулся. Муж Шмидли не обратил на это внимания.
— Я думаю, это они ее убили, — высказал свое мнение он. — Или вы не верите в привидений?
— Призраки существуют, — серьезно подтвердил я, рассматривая фотографии в электронных рамках, через плечо Костейна.  — Но вряд ли они могут нанести вред.
— Сегодня ночью во всем районе отключили свет…— сказал Геарбит, задумчиво смотря  в пол. —  Ваш Аугест сказал, что это были проделки уличного хулиганья, что выбили щит управления,  но я все равно не верю, ему… Мне кажется, это сделали призраки, чтобы убить мою жену.
  Я вновь усмехнулся. Геарбит Костейн не переставал меня удивлять. Он был явно не в себе. Красные глаза его бегали в разные стороны, а пальцы левой руки били по углу стола, как будто играли на пианино.
— А у вас неплохая фантазия, мистер Костейн, — беспечно усмехнулся я. — Может, проверим это? Вызовем тех призраков, что беспокоили Гертруду? Или же нет?
— Вы шутите? — открыл рот Геарбит.
— Вовсе нет, — с усмешкой ответил я.
— Но как?   Надо звать экстрасенса? Я совершенно  не умею вызывать приведений…
— Вас и ни кто не просит этого делать. У меня есть один знакомый призрак, я могу уговорить его призвать своих сородичей, что обитают в доме Шмидли.
— Хорошие у вас, однако, знакомые…— хило усмехнулся Геарбит. — Но я согласен.
Я улыбнулся. Пора было, развеять пустую иллюзию, что создал для себя Костейн.
— Так что поедем к коттеджу моей жены и вызовем их прямо сейчас? —  спросил он.
— Нет, — коротко ответил я. — Мой знакомый сейчас не со мной. Мне нужно еще побеседовать с ним на счет этого.
— Тогда давайте встретимся с вами в восемь вечера, — предложил Костейн.
Я согласился. Он протянул мне руку. Я пожал ее и спросил:
— А зачем вы хотите увидеть приведений? И зачем вы вызвали частного детектива? С револьвера, что нашли рядом с вашей женой, уже сняли отпечатки пальцев и по ним ищут убийцу. Вам практически не нужна была моя помощь.
— Они не найдут его…— проронил Геарбит, смотря на меня бешеными глазами. — Ведь призраки не оставляют отпечатков пальцев.
 
  Когда я уходил из дома Костейна, то находился в большой задумчивости. Все извилины моего головного мозга, не переставая, думали о случившемся. Хотя дело-то было не особенно запутанное, оно все равно придавало мне  азарт.
  Дождь уже кончился, и мокрый от луж асфальт спокойно высыхал при свете яркого осеннего солнца.
   Я шел по дороге, беспечно наблюдая, как роботы-уборщики носились вдоль улицы, пожирая скукоженные охристые листья, своими зубчатыми ртами.
  Было где-то около восьми часов утра… Я задумался: а работает ли сейчас та галерея, в которую так любил ходить отец?
Я заглянул за угол и прошелся вдоль аллеи, засаженной деревьями с пластмассовыми листьями. Я шел… шел… но никак не мог дойти до галереи.
  «Неужели ее снесли?» — пролетела в голове нелепая мысль.
Но вот я заметил верхушку красивой расписанной фресками крыши, прикрытую шевелюрами золотистых деревьев. Это и была та самая галерея имени Франсиско Гойя.
  Я купил билет и прошелся в картинный зал. В столь раннее утро здесь  было мало людей, но его я заметил сразу.
Он стоял все в том же дальнем углу зала и взглядом,  одинокого волка пронзал исписанное полотно.
   Я подошел к нему тихо, так как подкрадывалась обычно мышь ко льву и  начал разглядывать  размывчатые черты его лица: острый нос,   тонкие прямые губы, немного уходящие кончиками вниз и хитро прищурившиеся глаза. Фредерик. Все тот же Фредерик.
  — «Сон разума рождает чудовищ»? — спросил я, смотря на черно-белую картину, в которую он так старательно глядел.
 Фредерик удивленно посмотрел на меня, до этого момента он так и не замечал присутствие своего сына.
— Франсиско…— прошептал он, и улыбнулся. — А ты подрос. Я не подозревал, что увижу тебя здесь.
Фредерик подошел ко мне и обнял. Со стороны это выглядело, как окутавший внезапно туман.
 — Как София? Аугест?  Да, и как поживаешь ты сам? — начал расспрашивать он, не смея сдерживать улыбку ровных белых зубов, точно такую же как у дяди Аугеста.
— У меня все хорошо: учусь в колледже…— ответил я.
Фредерик лишь усмехнулся.
— Что, София заставила? — с иронией спросил он.
Я смущенно кивнул.
— У Аугеста то же все отлично. Я видел его сегодня утром. А София  продолжает завоевывать известные журналы и телепередачи…
Фредерик засмеялся.  Смех его походил на глухое звучание кондиционера.
 — Наверняка она сделала себе еще сто пластических операций? — спросил он, через улыбку.
— Нет, не сто, — серьезно ответил я, в уме подсчитывая количество коррекций сделанных Софией. — Где-то около тридцати двух…
  Раньше, услышав о  существование привидений, я бы только усмехнулся, высказав теорию о  не существование дурацкого оккультизма и всех его духов, призраков и инопланетян вместе взятых, но сейчас… А точнее пару лет назад, после того, как в нашем доме частым гостем являлся призрак отца, я мог только вздохнуть.   
 — Ты, все так же стоишь рядом с этой картиной, Фред, — заметил я. Отец был очень молод, поэтому я не мог называть его, никак иначе.
— А что делать? — грустно промолвил  Фредерик. — Когда я появлялся у вас, то там было слишком много шума… — он недовольно фыркнул. — Я натерпелся визгов Софии, когда был жив, и уж точно не собираюсь терпеть их, будучи мертвым. Моя душа так и не может успокоиться из-за нее.
 — Зато, София частенько вспоминает о тебе…— сказал я с улыбкой.
— Очень смешно, Франс, — промолвил Фредерик, хорошенько отвесив мне подзатыльник. Хотя я все равно ничего не почувствовал: его блеклая рука пролетела через мою голову. — Для нее я был всего лишь четвертым мужем… И то не считая любовников. Кстати, вышла ли она замуж в пятый раз?
Я лишь покачал головой.
 — Не знаю, прессе она сообщила, что на всю жизнь останется несчастной вдовой.
— То, что София  говорит журналистом, не всегда совпадает с ее реальными мыслями, — усмехнулся Фредерик. — Интересно, а скучают ли по мне на старой работе? — внезапно подумал он вслух, сменив тему.
— Не успевают, — улыбнулся я. — Поверь, я неплохо заменяю тебя, старик.
— Так вот оно что…— проронил Фред и серьезно посмотрел на меня, своими серыми зрачками, имеющими какой-то синеватый оттенок, оставшийся в нем еще с живых лет.  — Это нехорошо Франсиско. Я был убит благодаря этой работе. Сейчас, ты только играешь, но если он снова появится…
— Успокойся, отец, — перебил его я. — Тот, кто убил тебя, был наказан за преступление. Он находится в самой лучшей тюрьме на свете. Поверь, он не посмеет причинить еще один вред потомкам Кларков. Даже тем, в которых течет только одна капля крови.
  Фредерик посмотрел в пол, сделанный из силуэтов древнегреческих богов, при помощи маленьких кусочков кафеля. Казалось, он любуется всей этой красотой под своими ногами, но не тут-то было – Фред, о чем-то старательно размышлял. Внезапно гримаса мыслителя сошла  с его лица, и он вновь улыбнулся своей беззаботной улыбкой, как пятилетний мальчик.
 — Знаешь, мне не вериться, что ты так просто решил навестить меня, — промолвил Фредерик. — Я-то знаю, что ты никогда не приходишь просто так.
   — Действительно, — подтвердил я. — У меня есть к тебе дело.
Я высказал ему все те обстоятельства касавшиеся жены Костейна.
 — Ясно, — пробормотал он, когда я закончил рассказ. — То, что ты называешь «вызовом призраков» я могу назвать только «показом».
 — Это не важно, — проронил я. — Главное покажи хорошее шоу.
Внезапно я осознал, что отец уже давно меня не слушает. Он сжал кулаки, и, посмотрев в его глаза, я понял, что они полны тревоги.
—  За нами следят, — коротко изрек Фредерик.
Я вздрогнул. Стрелок? Неужели опять?
Жилка на моей шее  забилась от волненья. Я сглотнул и молча, смотрел в полотно, не поворачивая голову к Фреду.
— Сколько их? — спросил я, чувствуя мелкую дрожь.
— Один человек. Женщина, — ответил он.
  Я принялся успокаивать себя. В галереи слишком много зрителей, для тихой смерти, скорее всего Стрелок даже не имеет при себе оружия. Он (а точнее она) только выслеживает меня.
  —  Идет к нам…—  предупредил Фредерик, что было совсем не обязательно т.к. я итак отчетливо слышал постукивание маленьких каблучков за своей спиной.
 Стук становился все громче, и направлялся ко мне. С каждым соприкосновением каблука и плитки,  сердце разрывалось на части.
На плечо мне легла рука… Я вздрогнул от страха и резко обернулся. Передо мной стояла Аида.
 — Твою мать! — выругался я, будучи весь взволнованным.
— И тебе доброе утро, — поздоровалась она.
Не знаю, какого черта Аида вдруг решила посетить именно эту галерею, а не быть зрительницей  каких-нибудь других тридцати музеев и картинных выставок, что находились в этом городе, но я был немного зол на нее.
— Что ты здесь делаешь? — напрямую спросил я, отложив в сторону все привычные вопросы, к примеру: «Как дела?» или «Что нового?».
 Аида молча, достала  телефон из кармана  простоватого бежевого пальто и вывела на экран нарисованную каракулю, а затем показала мне.
 — Что это? — спросил я, всматриваясь в убогий рисунок.
— Эта карта, по которой можно добраться от колледжа до Бульвара Минувших Дней, — ответила Аида. — Мне ее нарисовал один прохожий.
— Так этот бульвар находится в совершенно противоположной стороне от галереи…— проронил я, узнавая в «карте» знакомый путь. — Как ты умудрилась попасть сюда?
Аида пожала плечами.
— Сначала, я села не в тот вагон метро, а потом вышла на незнакомой мне остановке…— рассказывала она. — Я долго бродила по улицам, пока не заметила тебя.
— И ты решила проследить за мной, пока я сам не поеду в колледж?
Аида смущенно кивнула.
— Ну, не совсем… Я хотела только уточнить, — сказала она. — А ты чего испугался, когда я к тебе подошла?
— Не важно, — огрызнулся я и начал «рисовать» путь в телефоне Аиды.
Фредерик стоял рядом, но, слава богам, Аиде не дано было его увидеть.
Отец склонился над  моим ухом и прошептал:
 — Для призыва нужно тело…
Я окинул его беззвучным взглядом, а затем посмотрел на Аиду. От нее как всегда веяло девичьей наивностью и простотой. 
Я вновь отдал свой взгляд Фредерику и отрицательно замотал головой. Аида была слишком впечатлительна для вызова, а тем более вселения в  тело приведений. Я вспомнил, как сильно она была перепугана в день нападения тигра. 
— Вот, — сказал я, протягивая Аиде «карту» в телефоне. — Сейчас идешь по правой стороне улицы Ньютона, затем сворачиваешь подле библиотеке имени Гейне, после доходишь до метро Миллиньерг, а там,  почти на любом поезде доезжаешь до колледжа. Все поняла?
— Да, — кивнула Аида. — Иду по правой стороне улицы  Миллиньерг, затем сворачиваю около библиотеке имени Ньютона, а после дохожу до метро  Гейне. Все правильно, да?
 —  . .... — я молчал. — Да, все правильно, иди. Только когда дойдешь до другого конца вселенной обязательно привези мне сувенир.
— Франсиско, а ты сейчас тоже едешь в колледж? — спросила Аида, игнорируя мою нелепую шутку. 
Я заметил, что она уже в какой раз являлась со знакомым блестящим тубусом в руке.
— Нет, — ответил я. — Мне нужно навестить могилу отца,  здесь неподалеку.
— А можно я с тобой пойду? — смущенно спросила, она, прижимая футляр для ватманов к себе.
— На кладбище? — уточнил я.
— Да, — подтвердила Аида, лукаво смотря на меня. — Я не буду мешаться, честно. Просто я очень боюсь ехать до колледжа одна… Путь такой длинный и запутанный.
— Ладно, — согласился я, делая задумчивый вид, будто еще раздумываю над ее предложением. — Только в колледж я вернусь поздно, но если что посажу тебя в нужный вагон метро, а сам пойду по делам.
— Угум, — кивнула Аида.
Мы вышли из картинного зала, хотя еще в проходе я видел белую фигуру Фредерика, прощающуюся со мной глазами.
«Ничего, Фред, — подумал я, мысленно разговаривая с отцом. — Нам еще предстоит встретиться вечером, так что не скучай».
— Что такое? — спросила Аида, наблюдая за тем, как я пристально смотрю в глубину зала.
— Ничего, — ответил я. — Просто задумался…
 Мы шли по улице в сторону, старого кладбища. Аида весело напевала какую-то песенку, чей текс показался мне слишком глупым.
— Зачем тебе понадобилось ехать на Бульвар Минувших Дней, тем более таким раннем утром? — спросил я.
— Не знаю, — легкомысленно ответила Аида, швыряя листья носком  сапога. — Просто от одной мысли, что я проведу весь день в колледже, мне стало грустно, и я решила куда-нибудь поехать.
— Так и ехала бы с какими-нибудь своими подругами, — фыркнул я. — Как Кэли. У нее же всегда при себе целая свита тех с кем можно провести время.
Аида лишь недовольно фыркнула.
— Я пока не успела завести себе друзей в колледже, — проронила она. — Тут люди плохие, я не хочу с ними дружить.
— Вот поэтому и ходишь одна, — усмехнулся я.
— Не одна, а с тобой, — поправила Аида. — Ты ведь тоже гулял один, не так ли? Почему же не позвал в галерею своего дружка Питера?
Я рассмеялся.
— Заставить Пита идти в галерею? Оооо, для него это невозможно. Пит - грубиян, он ничего не понимает в искусстве!
— Значит вы не друзья? — удивилась Аида.
— Почему же, — усмехнулся я. — Пит хоть и не воспитанный, но хороший… Поверь на слово,  хороший. Не могу объяснить, почему. Просто чувствую  вот и все.
— А я его боюсь…— смущенно призналась Аида.
— Да, что ты! Он вообще не страшный, просто вид делает, а на самом деле не отнимет и конфетку у ребенка, — усмехнулся я.
— Значит это все слух, что он убил отчима? — спросила Аида, когда мы с ней завернули за угол.
Мне вдруг стало не по себе, я даже не знал, что и ответить. «Он мамку обежал», — вспомнил я объяснение самого Пита и задумчиво почесал затылок прямо, как он.
 Аида уже не ждала от меня ответа. Она понимала, что я не хочу об этом говорить.
Нам осталось идти около дести метров до кладбища, но его было уже отчетливо видно вдалеке. Неподалеку от этого места, располагался какой-то  не вызывающий доверия стол, над которым висел плакат: «Мы не верим, что наши родные там», рядом  была нарисована стрелочка, указывающая на кладбище.
 «Наверняка какие-то сектанты», — подумал я и решил, что лучше пойти обратно той же дорогой, а не встречаться с загадочным столом.
 Могилу отца я обнаружил быстро. На экране, а точнее на могильной плите как всегда высвечивались его данные и фотография, нисколечко не поменявшиеся за время.
— Твой папа был так молод…— промолвила Аида, смотря на меняющиеся изображения в могильной плите.
— Почему «был»? Мы заминировали его тело, так что он теперь всегда стоит в нашем доме, в специальном для него гробу. Если хочешь, приходи, как-нибудь в гости, мы иногда используем его вместо стола и всей семьей пьем чай, — сказал я.
— Непременно…— пролепетала Аида.
  Я обошел могильную плиту и ограду. Все было цело: экран на плите работал хорошо, лишь только светящиеся цифры на нем немного стали бледнее, а ограда, огораживающая могилу, выглядела, как новая.
  У моего отца была очень интересная жизнь пусть, хоть и не очень длинная. Я так и не мог понять, кем точно был он по национальности. Фредерик жил долгое время в России и родился там, но потом начал путешествовать с семьей по миру, тогда-то он и устроился частным детективом и поменял свое настоящее имя на  псевдоним – Фредерик Кларк.
Пора было идти. Я окликнул Аиду и осознал, что она уже давно не стояла подле меня.
 Я  искал ее, и лишь, около выхода на кладбища,   увидел рыжее пятно ее волос и белую беретку. Она стояла около стола и разговаривала с теткой, которая видимо и была его хозяйкой.
  Я подошел к Аиде.
— Идем, — поторопил  я.
— Сейчас, — ответила она, рассматривая фотографии, лежавшие на столе.
— Что это? — спросил я, кивая в сторону них.
— Это фотографии пропавших недавно людей, — ответила хозяйка стола: коротко
стриженная полная женщина, читающая журнал. — Эти люди, чьи-то родственники, дети и даже внуки. Если вы узнали, кого-то из них просьба немедленно сообщить нам, — и она не глядя, протянула визитку.
Аида зачем-то перещелкала все фотографии на свой телефон.
 — Зачем тебе это? — спросил я, не ожидая услышать логичного ответа.
— А вдруг я увижу где-нибудь этих людей? Буду знать, что их ищут родные…
— Этими делами обычно занимается полиция, — фыркнул я.
— А вот и не правда, — влезла в наш диалог, пухлая читательница журнала. — Полиции уже давно нет дела до нас. Они говорят: «Если   не найден, – значит, мертв» и отказываются искать.
Я заметил, что неподалеку сидела небольшая группа людей с постерами и футболками с изображением пропавших сыновей, внуков или родителей. Видимо они собирались устроить настоящий митинг около кладбища.
  Я обратил внимание на стол, где кроме фотографий  были  и разложены еще и какие-то папки по датам. Видимо в них была информация о людях, что пропали уже давно.
Я взял папку с надписью «50-е года» и открыл ее. Сначала мне не показалось ничего странного, я просто безмолвно просматривал взглядом список совершенно обычных фамилий и имен. Всего их здесь было немного, где-то около четырнадцати. Но вдруг я наткнулся на фамилию «Глорина». «Мария Глорина».
 Я сразу же вспомнил,  обладательницу тех «чудесных» костей, что мне удосужилось встретить в туннеле. Я попытался вспомнить количество «скелетов», что находили на данный момент там, и мысленно я насчитал где-то около тринадцати. Почти столько же, сколько и в этом списке.
 Я прочитал его еще раз и обнаружил в конце приписку: «Череда загадочных пропаж». Кроме этого листка в папке было еще пара фотографий пропавших. Правда выглядели они слегка необычно, на каждой из них присутствовала одна и та же женщина. Хотя, точнее молодая девушка, возраста двадцати лет. Она стояла спиной, так что ее лицо невозможно было рассмотреть, только  спускавшиеся, чуть ниже лопаток пепельные волосы.
 На одной из таких фотографий я обнаружил ту  самую Машу Глорину в компании с этой девушкой. Незнакомка будто бы уводила девочку куда-то и беседовала о чем-то приятном с ней.
Кроме этого, в папке были и другие списки, но они относились к 51-59 годам. Я запомнил всю нужную информацию и положил папку на место.
— Идем? — спросила  Аида, копаясь в своем телефоне. 
Я кивнул. Внезапно она обратило внимание на журнал, что читала хозяйка стола.
— Ой! Смотри, а не ты ли это?
Женщина, заслышав  начала сканировать глазами меня, а потом обложку журнала, на которой был изображен мой силуэт в обнимку с Софией.
— Батюшки! — воскликнула она. — Неужели, ты действительно сын Софии Деленберг-Кларк? Да, вот же точно! У тебя точно такая же улыбка как у нее и темные блестящие волосы!
Я ничего не сказал, только взял Аиду за плечо и увел в сторону. Хозяйка еще, что-то кричала мне вслед, прося передать привет прелестной леди Деленберг-Кларк, утверждая, будто бы она сама, с пяти лет наслаждается ее талантливым пением.   
— А кто такая София? — спросила Аида.
Меня немного опешил этот вопрос. Оперную певицу Софию ДеленбергКларк знал каждый ребенок и взрослый.
— Ты что с луны свалилась? — спросил я, хотя это выражение было слегка не подходящим.
На луне уже вовсю строились города и станции, да и она сама была технологически развитой планетой. Так что фраза «Свалился с луны», больше говорила о больших знаниях и деньгах человека, чем о его неведенье.
— Но я действительно не знаю…— проронила Аида, покраснев. — Это актриса?
— Нет, — ответил я. — Певица, хотя, во многих фильмах она действительно играла вместе с моим отцом.
— С Фредериком Кларком? — уточнила Аида.
— Да, — улыбнулся я. — Хоть его ты знаешь.
— А как не знать! — удивилась она. — Мне нравится, как он озвучивает мультики.
— Хм… Знаешь, на самом деле у моего отца есть и намного серьезнее роли, чем озвучивание мультипликационных персонажей…
Но Аида меня не слушала.
 — Смотри, там колесо обозрения! — крикнула она, указывая пальцем, на видневшуюся из листвы полусферу. — Там, наверное, парк аттракционов! Пошли, скорей посмотрим!
И прежде, чем я успел ответить «да» или «нет» Аида взяла меня под руку и потащила в сторону того самого парка.
  «Парк веселого Энди» - висела потертая вывеска над воротами. С самого первого шага в этот парк, я сразу же понял, что это всего лишь нищее место, обладающее  несчастной парой аттракционов, лошадьми и всякими киосками с попкорном и сахарной ватой.
  У моей матери было около тридцати парков аттракционов,  и были они намного лучше этого.
Я не понимал, зачем Аида притащила меня сюда. Кстати, я вновь потерял ее из виду. Она была через чур, быстрой и всегда молниеносно куда-то убегала, распознавать  ее я мог только по длинным рыжим волосам.
 На этот раз она, стояла около палатки, и смотрела на крутящуюся центрифугу, которая наматывала на бумажную палочку сладкое облако ваты.
 — Эй, Франсиско! — крикнула она. — Ты будешь?
Я с отвращением замотал головой.
Аида подбежала ко мне с большим пушистым «комом», из которого еще не успел выветриться запах горячего сахара.
— А почему, ты не купил? — спросила она, отрывая ртом кусочек ваты. — Может, у тебя денег с собой нет? Я заплатить могу, если что.
— Я просто не люблю ее, — фыркнул я. — В сахарной вате нет ни чего полезного. Во-первых, в ней слишком много сахара, от которого может засахариться кровь, во-вторых, я бы вообще не предпочел покупать в этом конюш…парке аттракционов ничего съестного, в–третьих…
Я не успел договорить, так как внезапно я почувствовал, привкус сахара на языке…
Пока я трандычал про вредность сахарной ваты, Аида умудрилась, сунуть мне в рот небольшой кусочек сей сладости, от которого я тут же заткнулся.
— Вкусно? — спросила она, озаряясь улыбкой.
Я молчал, будучи поражен столь нахальной выходкой.
— Вкусно, — подтвердил, наконец, я, когда мягкое облако, наконец, растаяло во рту. — Но не полезно. Мой диетолог сейчас бы меня убил.
Аида расхохоталась.
— Да, ладно тебе, Франсиско! — улыбнулась она.

Мы продолжили гулять по парку аттракционов. Сияло утро, так что народа было не много, да и не сезон  вообще был.
Я наслаждался лучами яркого  солнца, что так приятно скользило по лицу, и вдыхал свежий осенний воздух, в котором чувствовалось недавнее присутствие дождя и запах попкорна.
 Аида рассказывала, что-то и я одним ухом слышал ее, а другим прислушивался к шепоту ветра.
— А ничего, что я затащила тебя в  парк? — неловко спросила Аида.
Я лишь улыбнулся.
— Это место хоть и убого, но мне нравится…— ответил я,  то ли, сделав комплимент парку Энди, то ли наоборот оскорбив его.
— И ты не торопишься в колледж? — вновь задала вопрос Аида.
Я замотал головой.
— А тебе, туда нужно?
— Нет, нет, нет! Я готова гулять по этому парку, хоть всю жизнь.
— Тебе настолько не нравится колледж?
Аида отвела взгляд.
— Ученики не нравятся…— пробормотала она, смутившись.
— Тебя кто-то обидел? — настороженно спросил я, совершенно не понимая, как такому беззащитному существу, как Аида можно  причинить вред.
—  Нет… — пролепетала она.
— Говори, не бойся, — потребовал я, более грубым тоном.
Аида, смущенно провела рукой по волосам.
 — Просто, недавно… — начала рассказывать она. — Я помогла девочке из Сектора Б добраться до медпункта.  В их части, он был закрыт, а ей было очень плохо. Увидев, как я веду ее, пара ребят из Сектора А, начали  высмеивать меня и разболтали по всему колледжу  слухи…
— Дураки, — коротко сказал я, нахмурившись.
— Вот поэтому я и не могу завести друзей…— вздохнула Аида. — Но с этой девочкой, я все еще продолжаю общаться. Она хорошая, и иногда приходит ко мне, чтобы выпить чай, правда очень редко так как большую часть своего времени она отлеживается в лазарете…
— Но если тебя увидят с ней, то вновь начнут распускать слухи…— заметил я.
— Ну, и пусть, — печально сказала Аида.
— Знаешь, если вдруг тебя опять высмеют, позови меня, я быстро заставлю их заткнуться.
Аида благодарно улыбнулась.
Когда, мы шли, маска тоски еще долго не слетала с ее лица. Но вот… На горизонте появился небольшой загон с лошадьми и Аида сразу же развеялась.
 — Смотри, Франсиско! Это же пони! — заулыбалась она, кивая в сторону маленькой пухлой лошадке, с заплетенными в гриву цветами.
Пони стояла за загоном, опустив голову вниз. Компанию ей составляли две стройные лошади черная да коричневая,  лениво жевавшие  сбрую.
Аида тут же подбежала к маленькой лошадке и обняла ее, как давнюю подругу. Пони недовольно заржала, выпустив из своих широких ноздрей теплый пар.
— Не бойся меня, милая…— прошептала Аида и достала из кармана своего пальто немного печенья. Конечно, пони была бы рада больше отведать вкусной насыщенной травки с какого-нибудь поля, но и сладкие печенки, покрытые маковой стружкой, то же пошлись ей по вкусу. Она слизала с ладони  Аиды последние крошки и добралась до остатков сахарной ваты на тонком прутике, что был в другой руке девушки. Карамельная лошадка быстро очистила его, а потом, зачуяв сладкий аромат пряного сахара на лице у Аиды, прокатилась влажным языком по ее щеке. Но Аида не испугалась и даже не почувствовала отвращения, а лишь радостно захохотала, подобно трехлетнему ребенку.
Пони облизнула ее в последний раз, с горечью осознав, что на щеках доброй девушки не осталось не грамма сахара.
Аида обняла его на прощанье, запустив длинные пальцы в светлую гриву и поцеловала в белое пятнышко на морде, так что пони вновь заржала, но не с возмущением, а, с благодарностью.
 Хозяин лошадей смотрел на эту сцену с лукавой улыбкой и молчал, как и я. Наверное, ему было приятно, за такую большую любовь к его питомице. 
 Аида подошла ко мне, смущенно извинившись за задержку.
— Покажи-ка руки, — попросил я.
Она с недоумением протянула ладошки. Я достал из внутреннего кармана куртки баллончик с жидкостью и обрызгал ей руки.
— Эй, что это? — с возмущением спросила Аида.
— Дезинфицирующий спрей …— ответил я. — Убивает 99 % микробов.
 Я брызнул пару раз на щеку Аиды, что так старательно вылизывала пони, и убрал баллончик обратно.
— Все. Теперь я могу быть уверен, что ты для меня не заразна, — довольно сказал я.
— Я и так не была, — фыркнула Аида, с недовольством почесывая глаз, в который успели попасть брызги спрея. — Куда теперь пойдем?
Я посмотрел по сторонам. Ничего особенно интересного не было. Банальные комнаты смеха и страха, небольшие детские карусели и… тир. Последнее вдруг заинтересовало меня. Я не был любителем милых лошадей и сахарной ваты, ну уж точно  любил пострелять из ружья. 
 — Пошли, — сказал я Аиде, направляясь к тиру.
Та послушно последовала за мной. Как только мы взошли на деревянные ступеньки, ведущие в «вагон» раздался выстрел, Аида испуганно вздрогнула и закрыла уши руками.
— Что с тобой? — спросил я.
— Ружье…— прошептала Аида, дрожа. — Как в тот раз…
Видимо она вспомнила, неприятность, произошедшую в центре. Тогда громкий выстрел из кислотной пушки, до смерти напугал Аиду.
— Перестань, — отрезал я, подталкивая ее к входу. — Тот раз был всего лишь случайностью…
Мы зашли внутрь. Тир оказался достаточно, старомоден: старые потертые ружья, стены с видом на сафари, а вместо мишеней, подвешенные на веревках бутылки, крышки и даже пластиковые ведерки от майонеза.
  Но этого скудного комплекта было вполне достаточно, чтобы продемонстрировать мое мастерство. Я заплатил и подошел к столу.
— Смотри и учись, — сказал я Аиде,  беря  ружье в руки.
Оружие, конечно, было здесь не новое, и даже слово «старое» было для этого куска старья замечательным комплиментом, но я счел лучшем промолчать, дабы не обежать хозяина тира.
 Сняв предохранитель и, зарядив ружье, я оперся о поверхность стола и начал прицеливаться в маленькую крышку от бутылки пива шириной не больше трех сантиметров. Первый выстрел – промах. Я попробовал попасть в ту же мишень еще раз, но снова промазал.
— Франсиско, ты показываешь мне как не надо стрелять? — простодушно спросила Аида, наблюдая, как я бранюсь, промазав уже в третий раз.
— Тут просто, ружья плохие…— сказал я, так что хозяин тира кинул глупое «ха-ха» в мою сторону.
— Дай, я попробую, — попросила Аида и забрала у меня ружье.
Я хотел показать ей, как нужно пользоваться оружием, но она отказалась от моей помощи.
— Во что попасть?— спросила Аида.
«Хе. Попасть, — чуть не выронил я. — Ты трясешься от звука выстрела, а еще мечтаешь во что-то попасть».
— Вон в ту.
Я указал Аиде на стеклянную подвешенную за горлышко бутылку. Это была одна из самых больших мишеней, но для Аиды все равно считалась сложной.
Она, молча, прицелилась, и наклонилась, так что ее рыжие кудри коснулись стола.
Аида нажала на курок своими нежными пальчиками и молниеносная пуля тут же вылетела из дула, как ракета и понеслась по направлению к бутылке.
«Промахнется…»  — решил я, но нет.
Пуля попало прямо в середину, и осколки зеленного стекла с дребезгом упали на пол, оставив висеть на веревке только безумно качавшиеся горлышко.
— Во что еще попасть? — спокойно спросила Аида.
— Это тебе повезло так…— напыщенно сказал я, вызвав новый приступ смеха у тирщика, наблюдавшего  за нами со стороны. — А попади-ка в ту маленькую крышку, в которую целился я!
Аида снова начала прицеливаться. Выстрелила. И попала. Крышку насквозь пробила пуля, проделав в ней дырку.
Тирщик ржал не хуже того пони. Я залился краской.
— Больше не осталось попыток? — с сожалением спросила Аида.
— Нет, — сквозь смех пролепетал тирщик. — Но вы барышня, так хорошо стреляете, что для вас я бы разрешил сделать парочку бесплатных выстрелов! А вот ваш паренек…
Я взял Аиду под руку и потащил вон из тира. Она удивленно посмотрела на меня.
— Франсиско, а ты не хочешь еще пострелять?
— Нет!  — огрызнулся я. — Где ты этому научилась?
— Как ты и сказал, случайно,  — ответила Аида. — Пойдем в колледж?
Я посмотрел на часы и осознал, что уже было два часа дня. Оставалось целых шесть часов до назначенной встречи с Костейном. За это время я бы мог спокойно вернуться и отдохнуть.
— Ну, что ж пошли, — сказал я, планируя сыграть пару боев в стрелялках. Хотя при слове «стрелялки» мне стало немного не по себе.
— Кстати, Франсиско, — сказала Аида, когда мы  шли обратно вдоль аллеи. — Я забыла сказать, тебя же искал Самуил…
Я остановился и с тревогой спросил:
— Он спрашивал что-нибудь?
— Да, — кивнула Аида. — Спрашивал, не видела ли я тебя, когда мы с ним пересеклись у входа. Я ответила, что нет. По-моему он пошел в твою комнату.
Это было не хорошо. Весть о том, что Самуил  обнаружил  мое внезапное исчезновение, совершенно не радовала. Я был наказан за выходку в центре и должен был еще целую неделю не выходить никуда, кроме занятий, и быть ограниченным в свободе, даже по выходным, а теперь узнав о моем «побеге» Самуил явно будет не в себе.   
Я понял, что если сейчас вернусь в колледж, в лучшем случае получу только нагоняй. Самуил, может быть, и простит меня, но уж точно не позволит уйти вновь тем более под предлогом: «Пойду, посмотрю приведений». 
Я остановился.
— Послушай, — сказал я Аиде, —  Сейчас я посажу тебя в метро и ты спокойно доедешь до колледжа.
— Одна? — с досадой спросила  она.
— Ну, да, — кивнул я. — У меня возникло одно срочное дело.
Аида печально вздохнула.
— Ну, ладно…— пролепетала она, опечалившись.
Я подумал: а что будет, если Аида уйдет? Где я смогу взять, ту самую «ловушку» для призрака? В принципе, ей мог быть и я, но Фредерик сказал, что нам нужно «захватить» только призрака  недавно умершей женщины, соответственно и тело для него должно быть женское.
 Можно было, конечно нанять проститутку для такой цели, но это был бы возмутительный поступок для потомков Кларка. Да и не доверял я всяким уличным девицам.
Я еще раз посмотрел на Аиду:  рыжие волосы, бежевое пальто и тубус в руке… Мне было очень неудобно просить ее, тем более что она отличалась  большой впечатлительностью, и любое взаимодействие со сверхъестественными существами могло плохо повлиять на нее. Но я все-таки спросил.
 — Аида…— сказал я, помня из курса психологии, что если хочешь завести хорошее отношение с человеком, попытайся чаще называть его по имени. — Как ты относишься к оккультизму?
— Ммм…— пробубнила она, поддерживая пальцем подбородок. — Нормально вроде. А ты это к чему?
—  Да, так, — небрежно кинул я, пытаясь изобразить  равнодушие в голосе. — Мы просто с приятелями вызываем призрака.
— Правда? — удивилась Аида и в глазах ее загорелась искра. — А можно мне посмотреть на это?
Все оказалось намного легче, чем я думал.   
— Ну,  не знаю…— протянул я, «раздумываю».
— Пожалуйста! — попросила Аида.
— Но это будет поздно…
— Ничего! Я все равно сделала все уроки, так что делать в колледже мне нечего!
— А не боишься?
— Нет! Не капельки!
Я улыбнулся.
— Что ж тогда, ты можешь даже помочь нам…
— Да? И чем же?
— Да так, одной мелочью…
Я не стал рассказывать Аиде, про ее роль в этой «помощи» к тому же узнав о том, что в ее тело, собирается прийти покойная Гертруда Шмидли, она вряд ли бы согласилась.
— Ух, ты здорово! Вызов настоящего призрака! — восхищенно сказала Аида.
Я лишь усмехнулся.
— Пойдем-ка, отыщем здесь какое-нибудь кафе, а то я безумно голодный!
Аида кивнула, наивно размышляя о ловле призрака…

Признаюсь честно, никогда в жизни я еще так хорошо не гулял. Время, проведенное с Аидой, пролетело незаметно. Я даже и не подозревал, что она  окажется таким замечательным собеседником.
 Аида не была похожа ни на одну из тех, кого я знал раньше.  Она была хрупкой и сильной, неуклюжей и ловкой,  веселой и одновременно грустной…
Казалось, что в ней слились все те противоречия, которые просто не могли ужиться в обычном человеке.
Мне нравились ее волнистые рыжие волосы, честные карие глаза и даже тот тубус, что она все время носила с собой, мне нравился. 
Понемногу я начал замечать, что  начинаю влюбляться в Аиду. В каждое слово, что она говорит, я начинаю вслушиваться, как в самую важную на свете информацию, как в самую прекрасную песню…
Возможно, я просто устал, а может быть чем-то болен. Вся эта беготня, начавшаяся еще с утра, достаточно вытрепала из меня сил…
Я был так рад, что скоро вернусь в колледж и лягу спать, однако… Радоваться было рановато, дело с призраками осталось не законченным.
  Я посмотрел на часы: семь двадцать. Как раз. Пора.
 — Куда мы идем? — спросила Аида.
— В гости к моему отцу, — ответил я.
— На кладбище? — воскликнула девушка. — Но там же страшно, к тому же уже темнеет…
— Не переживай, мы направляемся совсем не в ту сторону.
Я не лгал. Мы направлялись к галерее имени Франсиско Гойя. Уже у ступенек, ведущих к входу, я заметил бело-прозрачную фигуру Фредерика. Он ждал нас.
 Дальше мы шли в сторону метро. Аида не понимала, зачем нам понадобилось идти сначала в галерею, я объяснил ей, и рассказал о призраке отца, но она, по-моему, мне не поверила.
Мы сели в вагон метро. Фредерика никто не замечал. Людей было много и они то и дело, толкались, задевали призрака руками и проходили сквозь него, даже не подозревая о существование сего фантастического существа.
 — Так мы едем в колледж? — спрашивала Аида через каждые пять минут.
В голосе ее отчетливо слышались нотки волнения.
— Нет, — каждый раз  отвечал я. — Мы идем в гости к одной недавно погибшей женщине…
 Было видно, что Аида нервничает и хочет поскорее прийти в колледж. Тот пыл, с которым она хотела ловить призраков, с каждой секундой улетучивался, как эфир. Но дороги назад не было. Аида должна была стать ловушкой.

Когда мы приблизились к дому Гертруды Шмидли Геарбит Костейн уже стоял там. Он увидел нас еще издали, и направился навстречу. Геарбит пожал мне руку, затем с недоумевающим взглядом посмотрел на Аиду.
— Кто эта девушка? — спросил он.
— Ее зовут – Аида, она поможет нам призвать призраков, — ответил я.
Аида смущенно улыбнулась Костейну.
— Пошлите, пройдем в дом, — предложил он, и мы согласились.
С сегодняшнего утра в коттедже, совершенно ничего не изменилось, лишь может, только немного утих шум и пропал револьвер, взятый на экспертизу.
 — Вызывать будем здесь, — сказал я, останавливаясь посередине  гостиной, неподалеку от того места, где виднелся белый силуэт обведенного тела. 
Костейн кивнул. Жилка на его шее, дернулась. Он был взволнован.
— Что нам нужно делать, Фред? — обратился я к призраку отца. Со стороны это выглядело, будто я разговариваю со стулом.
— Но здесь же, нет никакого Фреда…— пролепетала Аида.
— В тебя не верят, старик, — усмехнулся я. — Давай, покажи свое истинное обличие.
Раздался шум ветра. Аида и Костейн явно были напуганы. В считанные секунды прямо перед ними появлялось белое полупрозрачное облако, из которого постепенно вылепливался силуэт молодого мужчины.
— Это же Фредерик…— заворожено прошептал Геарбит, не отводя глаз от фигуры призрака. — Мы же играли с ним в одном фильме…
Фред, улыбнулся Костейну еще «не долепленным» лицом.
— Рад видеть, тебя, — сказал он.
Аида смело подошла к Фредерику, хотя со стороны было отчетливо видно, как она дрожит, и сказала:
— Мне очень нравится как вы озвучивали того кота из мультика…
Фредерик усмехнулся и положил прозрачную ладонь на голову девушки.
— До чего милое существо…— сказал он. — Мне даже жалко использовать тебя, как приманку…
Аида вздрогнула. Я быстро потянул ее за руку. Фредерик ляпнул лишнего.
— Приманку?.. — воскликнула Аида, испуганными глазами, смотря на меня.
— Не обращай внимания, — сказал я. — Это шутка. Призраки любят шутить. Но у них не всегда это получается…
Я подтолкнул Аиду к середине гостиной.
— Постой-ка пока что тут…
Аида  окинула меня непонимающим взглядом. Мне на минуту стало стыдно, что я так подло скрыл самое главное.
— Итак, сколько призраков мы планируем призвать? — спросил я.
— Гертруду мучили около десяти…— пролепетал Костейн.
— Хмм…— пробубнил я, и незаметно подошел к Фреду. — Быстрее, покажи нам их, — прошептал я. — Больше пафоса. Без него призвание призраков будет выгладить скудно.
Фредерик кивнул.
Он подошел к Костейну и взял его за руку, так что тот вздрогнул, от легкого касания к фантому.
— Выключите свет, — приказал Фредерик.
— Я выключу! — сказала Аида и направилась в сторону выключателя.
Призрак отца тут же преградил ей путь.
— А вы, стойте на месте, девушка, — сказал он, заставив Аиду вернуться на середину гостиной.
Я щелкнул по выключателю. Свет мгновенно погас. В темноте отчетливее виднелся контур белой фигуры Фредерика.
Костейн заворожено смотрел на бывшего сотрудника по съемкам и дрожал. Его рука все еще была зажата в ладони призрака.
 — Ну, же Франсиско, — позвал меня отец.
Я подошел к нему.
— А теперь все сделаем небольшой круг, около этой милой дамы, — сказал Фредерик и добавил:
— Не забывайте держаться за руки! Без них связь к умершим слабеет!
Мы все выполнили сказанные им указания.
— А мне что делать? — спросила Аида, чувствую себя не в своей тарелке.
— Ничего, — равнодушно ответил Фред. — Просто стой.
Со стороны наш навязчивый вызов призрака выглядел, как смехотворное ведение хоровода вокруг елочки, а точнее вокруг Аиды.
— Молчите, — приказал Фредерик. — Я буду произносить заклинание».
 «Заклинание… — простонал я. — Фред, ну неужели ты не мог придумать ничего  оригинальней?»
Фредерик начал. Непонятные слова быстро слетали с его губ,  смешиваясь в одну не членораздельную разговорную кашу.
 Костейн дрожал. Я чувствовал, как трясется его рука обхваченная моей ладонью. Он ни так хорошо знал Фреда, как я и не мог даже предположить, что все то, что сейчас делает для него призрак – не более, чем хороший спектакль.
Но на этот раз Фредерик превзошел сам себя. Слова, произнесенные  его белыми устами, казалось действительно, были пропитаны частичкой магии. Мне самому вдруг стало не по себе, не говоря уже о до смерти напуганной Аиде.
 Фредерик повышал голос и все быстрее произносил заклинание. С каждым повышением тембра волнение в темной гостиной нарастало.
 Костейн чуть  не плакал от страха. Даже сквозь бред Фредерика, было слышно, как он испуганно стучит зубами.
 Я осмотрел комнату: в ней хорошо поместятся все девять призраков. Я ждал. Но Фредерик тянул время, продолжая запугивать всех присутствующих. 
— Все! — не выдержал Геарбит.  — С меня хватит! Я сваливаю!
Но прежде, чем он успел это произнести, с Аидой, что стояла посередине круга, произошло, что-то странное: она как будто внезапно потеряла сознание и опустила голову, как самый тяжелый груз.
Гертруда была поймана. Я проглотил комок слюны, возникший внезапно в горле и молился, чтобы с Аидой было все в порядке…
— Успокойтесь, — сказал Фредерик Костейну, на минуту отвлекшийся от «заклинания» — Один этап пройден. Остался второй.
Затем он начал нести, совершенно другие, непонятные слова, так быстро, будто бы соревновался на всемирном чтении скороговорок.
  Внезапно в углу комнаты я заметил какое-то мелькание. Пот градом хлынул по моей спине.
«Я боюсь, как маленький. Призраки все равно не могут нанести вред», — подумал я, пытаясь успокоиться.
Но бесконечное заклинание Фредерика и нытье Костейна, совсем не давали мне такого шанса.
  Вдруг, из той стороны, где пару минут назад, что-то мелькало, взметнулся белый комок пара и врезался в противоположную стену, проделам там небольшую вмятину.
 Геарбит пришел в ужас. Крик испуга застрял у него в горле.  Костейн попытался вырваться из «колдовского круга»,  но не я, не Фредерик не дали ему такой возможности.
Тем временем «ком» величиной, наверное,  с коробку из-под обуви, как попрыгунчик скакал по всей гостиной, разбивая хрупкие предметы и ломая мебель.
«Вандализм, — подумал я, внезапно. — Карается двумя годами тюрьмы. Один из пунктов в статье номер…»
Но додумать  свою мысль мне не удалось. Неожиданно белый «шар»  врезался мне в коленки. Я потерял равновесие и  упал.
 Вот тут-то и началась главная суматоха. Как только я «вылетел» из так называемого колдовского круга  Костейну, воспользовавшись ситуацией, побежал к выходу, но промелькнувший прямо перед носом шар, внезапно остановил его.
 Геарбит был в такой же растерянности, что и Фредерик, чье длинное  бесполезное заклинание наконец-то кончилось.
  Не от Геарбита, не от призрака отца не было большой помощи. Казалось даже стоящая в ступоре Аида, приносила больше пользы, чем они оба.
Костейн и вовсе был настолько напуган, что своим истеричным поведением доставлял еще больше не приятностей.
  Когда он заливался  криком, белая сфера приходила в отчаяние. Казалось, это она боялась Костейна, а не он ее.
«Один…— подумал я, смотря на белый туманный шар. — А где остальные девять?»
Из дум меня вывел внезапно возникший звук: это Геарбит случайно опрокинул кресло. Видимо он решил убежать через балкон, но действовал так неуклюже, что ронял предметы на своем пути. Этим он еще больше пугал сферу.
— Замрите! — приказал я Геарбиту. — Разве не видите? Оно боится громкого звука!
Сядьте и успокойтесь!
Но товарищ Костейн меня не слушал. Он упорно пробирался к балкону, круша все на своем пути.
Я знал, что этот эксперимент был организован только ради него, и не мог так просто отпустить своего единственного «зрителя».
«Потом, наверное, я буду об этом жалеть…»— пронеслось в голове у меня, когда я вытаскивал из кармана брюк, электрошокер, стреляющий заряженными током пластинами.
  Может быть, я и не был чемпионом мира по стрельбе, но ловко смог попасть прямо в  ногу Костейну. Тот сразу же повалился на ковер, уже не имея желания сбежать. Боль притупила чувство страха и  в этот момент Костейн, мог только сумасбродно размышлять о здоровье своей ноге.
   Фредерику такой выстрел был совершенно не нужен, да и к тому же, он все равно не собирался бежать.
Мы все замерли. Никто из нас не произносил ни звука. Лишь только Костейн, тихо постанывал от боли.
В гостиной настала тишина. Сам призрак, тоже начал медленно успокаиваться. Он уже не бегал, как заведенный по стенам и потолкам, а мирно находился в  углу комнаты. Его тело еще не сформировалось, хотя теперь он был не просто круглым шаром, а уже немного «слепленным» существом с отдельным телом и головой.
  Он двинулся. Медленно для призрака, но быстро для человека. Глазами я попытался  проследить, куда направляется дух и с ужасом осознал, что он идет к Аиде.
  Сейчас, я уже не был так уверен, в  доброжелательность призрака. Ноющая коленная чашечка была тому причиной.
Существо подходило (теперь у него прилепились две пары ног) к Аиде. Та все еще находилась в состояние сна. Она была беззащитна.
Я быстро снял куртку, стараясь не издавать лишнего шума. При каждом моем шуршание прозрачный комок вздрагивал и пугливо вертел головой.
Я дождался момента, когда он подойдет ближе к Аиде, и прыгнул на него, накрыв призрака курткой. Тот пришел в такую неслыханную ярость, смешанную со странными воплями и суматохой, что, как бешенный пытался вырваться из моей хватки. Куртка, вздрагивала под ним и шевелилась, так что хрустела ткань.   
Мне было тяжело держать дрыгающегося фантома, но не Костейн не Фредерик, не горели явным желанием помочь мне. Лишь только один из них  сказал: «Молодец, Франс!»
 После долгих попыток вырваться, существо на минуту угомонилось и замерло. Я подождал еще пару минут, ожидая, что оно вновь начнет рыпаться, но ничего такого не произошло. Я осторожно, развернул часть куртки и увидел, что из нее на меня смотрят два желто-зеленых глаза с ромбоподобными зрачками. 
  В эту же секунду, пока я задумчиво смотрел на призрака, эта благородная скотина, умудрилась наградить меня тремя  царапинами на щеке. Она взвизгнула, спрыгнула с рук и недовольно замотала пушистым хвостом.
— Это же Матильда, — сказал, лежащий на полу Костейн. — Наша кошка, что умерла год назад…
Я находился, мягко говоря, в недоумение.
— И это все? — спросил я, Фредерика с досадой.
Тот задумчиво осмотрел гостиную.
— Кроме призрака кошки, тут никого нет, — ответил он.
Матильда, как звали эту пушистую тварь, довольно терлась о ноги Аиды. Ее тело окончательно сформировалось, и теперь в ней действительно можно было рассмотреть кошку.
 — Но вы же говорили, что Гертруду Шмидли мучили призраки людей?! — обратился я к Костейну.
— Гм…— произнес он. — Она сама так говорила. Так что их, что ли… не существует?
Я молчал, не зная, что и ответить. Вдруг раздался телефонный звонок. Все, включая, Матильду вздрогнули. Фредерик сделал шаг, так что дух кошки испарился как дым, а Аида упала на пол.
 Я быстро достал мобильник. Аугест. Как не вовремя.
  — Алло, прости дядя, я пере…
Я не сумел договорить, голос в трубке неожиданно перебил меня. Я замер, как истукан, и помрачнел.
— Да…— говорил я, в телефон. — Да, еду.
Я убрал мобильник в карман, но поза моя так и не изменилась. Я был шокирован.
— Что случилось? — спросил Фредерик.
— Дядя Аугест звонил…— пробубнил я. — Они поймали преступника.


Перед тем как ехать в полицейское отделение я разрывался между Костейном, Фредериком и Аидой. К счастью двое из них отказались от моей навязчивой помощи, которую я предложил только из правил приличия. Костейну, было так стыдно, что он испугался обыкновенной кошки, что даже простил мне  выстрел в ногу, и, похрамывая, направился в сторону шоссе, дабы поймать такси.
 Фредерик же, сослался на то, что отлично запомнил дорогу к галерее, и то же покинул меня. С ними все было решено.
Оставалась только Аида  все еще не приходившая в себя.  Проверив  пульс и дыхание, я осознал, что с девушкой все хорошо, просто она крепко спит.
Колледж был не далеко – это значительно, облегчало ситуацию. Я аккуратно приподнял Аиду с ковра, пару минут назад она напоминала собой выброшенную на берег русалку. Аида была такой легкой, что казалось даже, тубус, что она постоянно носила в руке, был тяжелей ее.
На улицы уже стемнело. Было не меньше девяти часов.
  На первом этаже колледжа собралось много народу. В основном это были ребята из компании Кэли. Они  располагались около камина: кто-то устроился в кресле, а кто-то сидел на полу, подогнув под себя ноги. Они всегда приходили сюда по вечерам, слушали музыку и смеялись.
  Я спокойно зашел, неся на руках Аиду. Все те ребята, что нынче были увлечены бессмысленными рассказами о уроках, своих походах и фильмах, удивленно уставились на   меня.  Возможно в какой-нибудь другой раз, скажем так в будни, когда я спокойно вернусь с вечерний прогулки, никто даже и не подумает обратить на меня внимание, но сегодня был не тот случай. В этот раз «мой образ» был украшен помятой одеждой, израненным лицом и спящей Аидой. Конечно, он непременно заслуживал внимания публики. 
Я поднялся на этаж, где жила Аида. Из моей головы еще не выпала дверь ее комнаты, находящаяся в самом конце. Я подло взломал ее и оставил Аиду  лежать на кровати.
Все. Последняя проблема была решена. Я уже собирался спускаться обратно на первый этаж, как вдруг  на пути  мне встретился Самуил, смотрящий на меня таким негодующим взглядом, от которого захотелось провалиться под землю. Он явно горел желанием хорошо поговорить со мной, но, к сожалению, я был слишком занят, чтобы слушать его нотации именно в тот момент.
Только Самуил открыл рот, как я перебил его грубым ответом. Он весь покраснел, от негодования и перегородил мне путь. Я резко оттолкнул того в сторону, так что Самуил стал в два раза злее. В последствие, я достаточно пожалел, что сделал это.
 Но сейчас на уме у меня было только одно: скорее приехать в полицейский отдел. Я вызвал такси и начал ждать. Оно приехало достаточно медленно, а может быть, мне просто так показалось.
 В машине у меня опять появился шанс все обдумать. Я начал прокручивать в голове все те события, что случились со мной за день, начиная с утреннего звонка до вызова призрака. Я все еще не мог поверить, что единственным привидением, существовавшим в коттедже Шмидли, оказалась кошка. Я ожидал увидеть полчище злых человекоподобных духов, а не пушистый комок шерсти под именем Матильда.
  Такси остановилось прямо около полицейского отдела. Я заплатил и вышел. Аугест ждал меня  около входа.
— Идем, — ничего, не объясняя, сказал он, маня меня за собой.
Я пошел за ним, ступая по серому и холодному полу отдела
Было темно, лишь только лампы светили каким-то тусклым светом, слегка рассеивая эту темноту.
— Обязательно нужно было звать меня? — недовольно спросил я Аугеста.
Конечно, я очень хотел посмотреть на преступника, что убил Шмидли, но это можно было совершить и завтра, не обогащая сегодняшний итак насыщенный день двойной порцией событий.
— Он говорит, что знает тебя, — спокойно ответил дядя.
Внутри меня что-то дрогнуло. Возникла жуткая догадка, о том кто это мог быть, но я откинул ее в сторону.
Внезапно послышались приглушенные голоса. Мы подходили к кабинету допросов. Мне стало не по себе. Голос, что глухим плачем доносился до моих ушей, был слишком знаком, вот только я все равно не мог узнать его, хотя может только внушал себе, будто не знаю. Сердце ушло в пятки.
Аугест открыл скрипучую дверь и в полутемном кабинете, при свете ярко-желтой лампы я увидел взволнованное лицо Пита и замер.
— Франсиско? — пролепетал он, заметив меня.
Наши глаза встретились. Я стоял, отвесив до пола челюсть, все еще не желая принимать, сей ужасный факт, давно проросший зерном в полушариях мозга.
— Так вы действительно знакомы? — прошептал мне на ухо дядя.
— Да, — ответил я, будучи все еще потрясенным. — Мы соседи по комнате.
Аугест обратился к женщине, сидящей напротив, Пита:
— Что говорит этот парень?
— Оправдывается, — коротко ответила она, и я узнал в ней помощницу Надю.
Помимо нее в кабинете находились еще двое мужчин. По-видимому, один из них был помощник, а другой начальник или замначальник, выделяющейся серьезным выражением лица.
— Посадим его на пять лет, может, и подумает о правде, — сказал помощник.
Я совершенно не слушал никого из них. Я подошел к Питу и взволнованно спросил:
— Почему ты оказался здесь? Ведь ты не хочешь, сказать мне, что причастен к убийству Шмидли? Да, ведь? Я никогда не поверю, что бы ты мог…
Пит стыдливо опустил глаза. По его лицу текли горячие капли пота, освещенные лампой.
— Он и есть убийца той женщины, — сказал Аугест. — На револьвере нашли отпечатки его пальцев.
Пит вскочил, так что за ним полетел стул.
— Нет! Это не правда! — закричал он.
Большой серьезный мужчина, одним гневным взглядом приказал ему сесть на место.
Я подсел рядом с Питом, по-дружески положил руку ему на плечо и спросил:
— Не надо кипятиться, приятель, лучше поведай мне о том, как ты умудрился вляпаться в эту историю? — я попытался иронически улыбнуться, но вместо этого скривившееся подобие улыбки замерло на моих губах.
 — Хорошо…— тихо сказал Пит, и голос его дрогнул. — Когда я проник в дом той тетки…
— Стоп, — перебил его я. — Расскажи все то, что случилось с тобой с утра…
Пит нервно проглотил застрявший комок в горле и продолжил, нервозно сжимая кисти в замок:
— Сначала… Грод позвал меня пойти прогуляться ночью…
— Но ты же отказался! — громко сказал я.
Вчера, идя от Аиды, я умудрился подслушать небольшой отрывок диалога Грода и Пита. Они говорили, именно об этой ночной прогулки, но к счастью Пит, сослался на уроки и отказал Гроду.
— Да, отказался…— пробубнил Пит, краснея как рак. — Но потом я подумал: а что здесь такого? Делать было нечего, и потом я согласился…
Я прикусил губу. Какой же ты дурак, Пит!
— Что было дальше? — нетерпеливо спросил Аугест.
— Мы договорились встретиться в четыре на первом этаже колледжа, с нами был Грэд, — продолжил парень, лихорадочно теребя воротник куртки. — Главная дверь была закрыта. Мы сломали замок.
Я вздрогнул. А ведь действительно, меня удивило то, что дверь была открыта, когда я сломя голову, бежал к дому Шмидли.
— Мы бродили по окраине, пока не вышли в богатый район… —  рассказывал Пит. — Мы занимались ерундой: кидались камнями в мусорные баки или просто писали надписи на стенах, но потом… Грод предложил прикольнуться и вырубить всему району свет. Мы с Грэдом не оценили этого, но он все равно залез в щит и повырывал там все провода…
Пит на минуту запнулся.
— Ну, и что было дальше? — спросил я, нервно стуча пальцами по столу.
— Потом…— охрипшим голосом прошептал Пит. — Грод предложил очередную безумную выходку. Он сказал: «Я слышал, что вон в том доме живет богатая тетка, давайте проникнем туда и напугаем ее, так, чтобы она отдала нам все деньги».
«Ага, — подумал я. — Значит, Пит все-таки не виновен».
— Мы с Грэдом начали возражать, типа она нас сразу выгонит, да и как мы ее испугаем? — продолжил парень. — Тогда Грод достал из кармана пистолет, сказав, что это обыкновенная игрушка. Нам действительно захотелось напугать ту Шмидли, но втроем идти было как-то палевно, так что мы начали спорить, кто из нас отправиться в дом. Грод начал наезжать на меня, говорить типа я трус и никогда в жизни не смогу решиться на подобное. Я разозлился и решил доказать обратное…
— И ты проник в дом и убил Шмидли? — докончила Надя.
— Нет, — замотал головой Пит, так что капли пота слетели с его лба. — Когда я проник в дом (а это оказалось очень легко, потому что сигнализация не работала из-за отсутствия электричества) хозяйка не спала. Я застал ее сидящей на полу в гостиной. Она рыдала и извинялась перед кем-то.
Я задумчиво, почесал подборок. Неужели опять безумная версия о призраках?
— Тогда, я уже и позабыл, что собирался напугать ее. Внезапно, она увидела меня и испуганно подскочила. Я тоже испугался и направил на нее пистолет… — Пит облезал кончиком языка засохшие губы. — В тот момент я даже не мог предположить, что он настоящий, да плюс к тому хорошо заряжен. Удивительно… Но та самая Шмидли обрадовалась моему появлению и начала подходить ко мне. Я испугался, кричал на нее и направлял пистолет, пытаясь запугать. Ей было все равно. Она протянула ко мне руки, и сжала их своими, так что я случайно нажал на курок…
—  Что за бред! — не выдержал начальник. — Ты хоть понимаешь, какую муру несешь?!
— Успокойтесь, генерал, — потребовала Надя. — Мальчишка, просто хочет, чтобы мы уменьшили ему срок, вот и врет.
— Как понимаю это твое второе убийство? Не так ли, Питер? — спросил Аугест, просматривая дело  Пита.
Тот кивнул.
— Что ж, придется позвонить твоим родителем, — сказал дядя. — И не думай, что это убийство сойдет тебе так же легко, как и первое.
— Я сирота, — соврал Пит.
— Правда? — удивился Аугест, а точнее только изобразил удивление, смотря в папку. — А тут говорится, что у тебя есть мама, с красивым именем Офелия. Не сомневаюсь, что она будет очень рада нашему звонку. 
В глазах Пита застыла печаль, и казалось вот-вот из его темных зрачков, польются слезы. Он опустил голову и сказал:
— Делайте, что хотите.
Повисло молчание.

Я шел по мокрой ночной дороге. В лужах отсвечивалось блеклое свечение фонарей. Мне не хотелось вызывать такси и возвращаться в колледж. Я шел пешком, и думал: А что будет, когда я приду? Что? Ничего. Вот именно. Комната, в которой обычно я привык находиться, будет пуста. Не будет слышен тот звук стрельбы от старой потертой приставки, не будет громкого храпа, к которому я так привык, не будет  Пита.
 Я чувствовал себя так погано, что даже выражение «кошки скребут на душе», не подходило к моему настроению. Мою душу, не скребли, нет! Ее жевали и  втаптывали в грязь  тысячами ног и копытами. Единственный человек, в котором я признал друга, оказался убийцей. Двойным убийцей Шмидли и своего отчима.
Я проходил мимо корзины с мусором и ненавистно пнул ее так, что она улетела на два метра. Я был зол. Холодный дождь, капающий  на лицо, немного притуплял мой гнев. Я готов, был разрыдаться от невыносимой обиды и тоски, но не смог.
Я шел и с каждым моим шагом, капли дождя становились сильнее. Я сожалел, что не являлся кляксой или пятном краски, которую легко могла бы смыть дождевая вода.
  Я медленно подходил к колледжу, но дождь не прекращался, как и моя печаль. Я представил, какие проблемы меня ожидают там и совсем опустил голову.
   К счастью все уже давно спали. В колледже погасили свет, и на первом этаже никого не было.
Только я дошел до двери  комнаты, как меня осенило: Аида. Я совсем позабыл о ней. Пришла ли она в себя? Или до сих пор спит? А вдруг с ней что-то случилось?
  Я направился в ее комнату. Дверь была приоткрыта, и горел свет. Из-под двери доносился громкий звук телевизора, и какие-то еще звуки. Я постучался. Никто не ответил. По спине покатился пот. Я занервничал и резко распахнул дверь.
   К счастью с Аидой  было все в порядке. Она сидела на кровати, в том же самом пальто и  крепко прижимая к себе колени.  Телевизор, радио и даже плеер были включены на полную катушку, так что можно было оглохнуть от шума.
— Что случилось, Аида? — воскликнул я, вырубая всю громкую технику.
— Ппп..Призрак…— прошептала она, дрожа. — Та женщина…
— Успокойся, — сказал я, садясь рядом с ней. — Никого нет. «Она» уже ушла.
— П-правда? — спросила Аида, всхлипнув.
— Да, — спокойно ответил я,  погладив ее по волосам.
Она оттолкнулась от меня, как от горячей сковороды и удивленно  подняла большие карие глаза. Я с сожалением понял, что теперь она вряд ли будет мне доверять и уж точно никогда не пойдет ловить приведений.
С крыши посыпались капли дождя и разбились прямо о стекла окон в комнате, издав при этом резкий звук.
— Это она! — закричала Аида, закрывая голову руками.
Она  находилась в лихорадочном состояние и тихий до той поры плач, разразился настоящий истерикой.
Я устало, облокотился на спинку кровати и вздохнул. Внезапно Аида перестала плакать и спросила:
— Франсиско, тебе не хорошо?
— Просто устал, — ответил я. — Сегодня, был слишком сложный день…
— Да уж… — пробормотала Аида и неожиданно промолвила: — Знаешь, а я эгоистка.
Я усмехнулся.
— Почему это?
— Тебе плохо, а я здесь реву над собственными проблемами.
— Ничего страшного, — усмехнулся я. — Смотрю, ты больше не веришь в призрака?
Аида кивнула.
— Значит, и я пойду?
Она ответила кивком еще раз.  Вдруг кто-то ударил дверью в коридоре, от чего Аида испуганно  вздрогнула.
 — Эх, ты – трус! — улыбнулся я. — Будешь спать в моей комнате? Пита все равно не будет…Так что вторая кровать свободна.
— Буду, — согласилась Аида.

Я лежал, укрывшись одеялом. Не смотря, на большую усталость, которая клонила меня в сон, я все еще продолжал лихорадочно размышлять над случившимся.
  Аида лежала на соседней койке и не спокойно вертелась.
— Ты хоть спать собираешься? — недовольно спросил я.
Аида фыркнула.
— Не могу уснуть, — сказала она. — А ты что не спишь?
— Думаю.
— А о чем?
— О электрофекесации.
— И что надумал?
— Ничего.
Мы замолчали.
 — Ты лгун, Франсиско! — обиделась Аида и отвернулась.
— Ну, уж извини…— отозвался я. — Я действительно не должен был врать тебе о призраке.
— Да я не об этом...Стоп. Подожди. Так ты мне еще и про призрака лгал?
— Спокойной ночи.
В меня тут же полетела подушка.
— Дурак! — фыркнула Аида.
— Зато у меня теперь две подушки.
Она опять фыркнула.
— На самом деле…— промолвила Аида. — Я имела ввиду твою ложь про электро что там… Ты ведь сейчас думал совершенно о чем-то другом, о чем-то грустном…
— Разве? — сказал я охрипшем голосом. — А, по-моему, электрофекесация – это очень грустная вещь.
Аида привстала, не обращая внимания на мои глупые шутки.
— У тебя что-то случилось?
Я промолчал. Тогда Аида встала и босыми ногами протопала к моей кровати. Я почувствовал, как надо мной склонилось ее лицо и распушенные волосы.
— Ты ведь мне всегда помогаешь. А я что?
Она присела ко мне. В этот момент Аида напоминала собой мою маму, но не ту злую Софию, которую я привык видеть сейчас, а другую добрую, что обитала в отголосках далекого детства.
— Иди спать, — буркнул я. 
Но Аида и не пошевелилась.  Я привстал, сонно теребя глаза. 
— Я спать хочу. Иди, ложись на кровать Пита и не мешай мне.
— С ним что-то случилось?
Я вздрогнул. Аида пронзила меня своей догадкой.
Я собирался, что-то сказать, но нелепый слог застрял у меня в горле. Аида неожиданно обняла меня, от чего я вздрогнул.  От нее веяло теплом и сладким запахом шампуня. Я почувствовал, что  краснею, как рак. Аида лишь посмеивалась над моей смущенностью и прижалась еще сильнее, так что я даже мог сосчитать удары ее сердца.
Неожиданно, несмотря на всю тягость дня, чувство печали и гнетущей безысходности растворились, как реактивы в воде. На минуту мне стало легко, и я понял: не смотря на отсутствие Пита, нелюбовь Софии и смерть отца, в мире все равно так или иначе найдется  человек готовый понять меня.
И неожиданно для себя самого я раскрыл Аиде, все то о чем знал ранее. Я рассказал ей о Софии, об отце, о Пите и даже о таинственном туннеле.
Все то, что долгие года тяготило мне душу я смог излить в обыкновенном монологе. Аида слушала меня внимательно и не перебивала.
Когда я закончил рассказывать ей все, что знал, она лишь улыбнулась и сказала: «Бедняга Белокров…»
Эти слова я запомнил на всю жизнь.